И все же последнее бедствие, вероятно, вызвало кризис веры, с которым богословие осуждения и надежды, которым проникнут Плач, пытается справиться. Народ Иудеи, по-видимому, был поражен тем, что Бог своей суровой рукой так легко смел реформы Иосии. За какой-то десяток лет Он попустил праведному царю пасть в битве (609), а неприятелю захватить священный город (586). Не противны ли дела Божий ясной мысли Второзакония, которая проявлялась во все время монархии: праведность правителя ведет к благословению народа Божиего.^[1281]

Еще один аспект кризиса иудейской веры был вызван твердой уверенностью в том, что Сиона нерушим. Династия Давида просуществовала в Иудее четыре века, несмотря на династические перевороты в северном царстве и завоевание его Ассирией в 721 г. Эта стабильность, а также заверение в том, что Бог вступил в особый завет с сыном Давида (2 Цар.7,) привели к уверенности в том, что неприятель никогда не сможет взять Иерусалим. Эта подспудная уверенность была неопровержимо подтверждена таинственным поражением Сеннахерима в дни Езекии (701).

Затем Навуходоносор проломил неприступные стены, сжег неуязвимый храм. Что же делает Бог? Во что должен верить Его народ? Как им перенести этот переворот в политике, которую они считали непоколебимой?^[1282]

Плач был написан, чтобы выразить эту драму через катарсис исповеди, символом глубины и полноты которой стала форма акростиха. Он был написан также для того, чтобы побудить принять Божественное осуждение, в то же время подтверждая надежду на последующие времена.^[1283] Хотя история, по Божественному соизволению, застала его врасплох, Израиль призывают не сомневаться в том, что дела Божий, в конечном итоге, направлены во благо ему и всему творению.

Трагизм падения с вершин Божественного расположения в глубины отчаяния доминирует в Плаче, как и в Книге Иова. В обеих Книгах замысел Божий окутан тайной. Однако надежда и вера становятся возможными, благодаря откровению о характере Бога, Который попустил такую боль.

Сильная вера поэта, вероятно, ободряла многие поколения его соотечественников. Как глубоко нужно знать Бога, для того чтобы найти надежду среди обрушившегося бедствия и повести к ней других.

Три могучих потока литературы и веры Израиля переплетаются в Плаче: глубокое понимание пророками судов и благодати Господа завета; яркость выражения раскаяния и надежды в богослужении и настойчивость попыток мудрецов постичь тайну страдания. Автор Плача — наследник их всех, однако не просто как переписчик. Ему принадлежит композиция получившегося полотна и его рисунок, которые наряду с нежностью и красотой делают эту Книгу сокровищницей библейского откровения.