Светлейший герцог Анжуйский

Сбросил личину:

Он править Бельгией хочет.

Но провинции хоть обыспанились,

Все же не стали анжуйскими:

Не платят ему налогов.

Бей, бей в барабан:

Осрамился Анжуец!

В распоряжении Штатов

Поместья, акцизы, ренты,

Назначают они магистратов

И должности раздают.

На реформатов за это

Разгневался герцог Анжуйский,

Слывущий во Франции нехристем.

Эх! Осрамился Анжуец!

Мечом и грубой силой

К престолу хочет пробиться

И стать самодержцем навечно

Его высочество герцог;

Захватить он желает обманом^[269]

Города – и даже Антверпен;

Дворяне и горожане! Тревога!

Эх! Осрамился Анжуец!

Не на тебя, о Франция,

Обрушился гнев народный,

Разят удары смертельные

Не твое благородное тело;

Не твои сыновья забили

Своими кровавыми трупами

Кип-Дорпские ворота.

Эх! Осрамился Анжуец!

Не твоих сыновей, о Франция,

Сбрасывают с парапетов,

А тех, кто вослед за герцогом,

За педерастом Анжуйцем

Кровь твою пьет, о Франция,

И выпить желает нашу;

Но желать – одно, а вот сделать...

Эх! Осрамился Анжуец!

Его высочество герцог

Орал в беззащитном городе:

«Бей! Убивай! Да здравствует месса!»

И орали его любимчики,

Красавчики, у которых

Во взглядах блуд и похабство.

Эх! Осрамился Анжуец!

Их мы бьем – не тебя, несчастный народ,

Который поборами душат они,

Насильем, налогом на соль, недоимками.

Отнимают они, презирая тебя,

Твой хлеб, лошадей и повозки твои,

У тебя, их родного отца.

Эх! Осрамился Анжуец!

Франция! Ты для них мать.

Грудью своей ты вскормила

Этих мерзавцев, на всю Вселенную

Имя твое опозоривших, Франция.

Ты задохнешься в дыму их славы,

Который ползет по свету,

Бесчинствами их рожденный...

Эх! Осрамился Анжуец!

Новый цветок в твой венец боевой,

Новые земли себе ты добудешь.

Петуху, что зовется «Похоть и Драка»,

Наступи на горло покрепче,

Народ французский, народ отважный,

Шею ему сверни!

И полюбят тебя все народы,

Когда осрамится Анжуец!