$ 2

Я гнал свой «феррари» по улицам ночного города, подставив лицо встречному ветру.

Несмотря на смурную обстановку сегодняшнего ужина у Сапожниковых и завтрашние проблемы, связанные с почти уже потерянными для «Ледокола» нефтяными скважинами, я был преисполнен воодушевлением.

Дело в том, что я снова оказался в той атмосфере, которая, как я смог недавно убедиться, была для меня наиболее адекватной.

Кто-то ловит свой кайф от наркотиков, кто-то тратит месяцы на экзотические путешествия, кто-то ведет список любовниц, стараясь добраться до тысячи, а при более удачном раскладе, и перевалить за нее.

Да мало ли чем заполняют люди свою маленькую жизнь, стремясь как можно ярче расцветить свое обыденное существование!

И я не являюсь исключением.

Ваш покорный слуга не так давно обнаружил, что его хлебом не корми (напитки обязательны в любом случае), дай только распутать какое-нибудь дельце.

Началось все это с проблем моего старого знакомого с академической степенью.

В тот самый важный в моей жизни день, когда я взялся ему помогать, то не подозревал, чем это может для меня обернуться.

И вот, в результате - я, что называется, «подсел» на расследования.

В фирме с моим увлечением мирились, как с неизбежным злом.

И, действительно, казалось бы - разве у меня мало проблем по работе?

Стоит ли мое странное «хобби» того времени, которое я трачу на подобные занятия?

И не пора ли, наконец, Сергею Паратову подумать о чем-то более существенном и, например, взять да и обзавестись семьей?

В принципе, на каждый вопрос я мог бы после краткого раздумья ответить «нет».

Серьезных проблем у «Ледокола» было более, чем достаточно.

Наша фирма с первых же дней ориентировалась на принципиально самостоятельный способ существования и от государственных структур мы не получали никакой поддержки. Совсем даже наоборот.

Но я не буду тратить время на подробный рассказ про все заморочки с «Ледоколом».

Эти леденящие душу любого нормального бизнесмена истории можно приберечь для какого-нибудь бестселлера типа «Как я заработал свой первый миллиард», который я когда-нибудь напишу.

Что касается моего времени, то в пересчете на годовую прибыль ассоциации каждая минута моей жизни стоила ох как дорого.

И тем не менее, я не мог себе отказать в столь неподобающем солидному бизнесмену времяпровождении - шнырять по городу как какой-нибудь герой «крутого» боевика, и распутывать чужие проблемы.

Насчет семьи я тоже мог высказаться с полной определенностью.

Мой первый и единственный брак закончился со смертью жены во время родов и последовавшей через несколько дней кончиной дочери.

Эта трагедия до сих пор бередила мое сердце и я ни при какой погоде уже не мог себя представить в роли счастливого мужа и отца.

Пусть прошло много лет, пусть тогда я был скромным врачом на железнодорожной станции - все равно душе не прикажешь.

Тем паче, мне не хотелось оказаться в роли Елены Сапожниковой - ведь нет-нет да и мелькнут мысль «А вдруг она вышла за меня из-за денег?»

Ведь на Алена Делона я не очень смахиваю. На Брюса Уиллиса - еще туда-сюда, но с Делоном мне рядом не стоять. Разве что по деньгам.

А что касается свободных состоятельных дамочек из ближайшего окружения, то они были на редкость неприятными и пустыми особами.

Короче, я с радостью «влипал» в любую возможность, которая позволяла мне снова оказаться в шкуре сыщика и ловил свой маленький кайф, не очень-то афишируя свои похождения даже среди своих коллег.

Вот так и теперь - я чуял, что в случае Максима Сапожникова кроется нечто очень любопытное и загадочное и просто не мог отказаться от очередного подвернувшегося мне случая оттянуться на все сто.

В конце концов, можно даже сказать, что частные расследования - это мой отдых.

Как известно, человек в нашей свободной стране имеет право на отдых по Конституции, и я это право реализую вот в таких формах.

А уж что каждый считает отдыхом - решать не Госдуме, а конкретному физическому лицу.

Данное лицо в настоящий момент подруливало к кинотеатру «Темп», сверяясь с циферблатом вмонтированных в панель управления часов.

До назначенного Сапожникову его шпиком срока свидания оставалось еще пятнадцать минут.

Быстро прикинув диспозицию, я подрулил к небольшой уличной кафешке.

Выйдя из «феррари», я даже не стал запирать свой автомобиль.

Такое необычное по нашим временам поведение в данной ситуации было вполне естественным.

Широко, по-американски улыбнувшись, я направился к шумной группе людей, сидящих вокруг сдвинутых столов возле входа.

Ни одному безумцу, находящемуся в полном отрыве от реальности не пришла бы в голову мысль угнать мой автомобиль из-под носа компании, которая расположилась за одним из столиком напротив кинотеатра.

Более того, к этим людям было опасно даже приближаться на расстояние выстрела - об этом свидетельствовал уже их внешний вид.

Из десяти человек трое мужчин были в мешковатых спортивных костюмах, двое в дорогих смокингах (по полторы штуки баксов, не меньше), а остальные - женского пола - были скорее раздеты, чем одеты.

- Ба-а! - закричал человек, сидевший в центре компании. - Смотрите-ка, кто к нам пожаловал! Да это сам Делец! Такие люди и без охраны!

- А зачем мне охрана, Копченый? - улыбнулся я, подсаживаясь на предусмотрительно придвинутый стул, - В этом городе у меня враги только в комплексе зданий на центральной площади.

Дамская часть коллектива заметно оживилась при моем появлении, но я ограничился легким кивком в их сторону и даже повернулся спиной к пяти красавицам, находившимся в сулящей много неожиданностей полосе между средней и тяжелой степенью опьянения.

- Знаю, знаю, - с усмешкой проговорил Копченый. - Я сегодня с твоими врагами роддом открывал. Были все, кроме Самого. Он, вроде, в Совете Федерации по бюджетным долгам отчитывается.

- Как думаешь, отчитается? - спросил я, прекрасно зная, что мне ответит Копченый.

- А то как же! - расхохотался тот. - Братва постаралась, собрали что могли. Так что с этим вопросом все тип-топ на какое-то время.

Я продолжал приветливо смотреть на жизнерадостную физиономию Копченого, поддерживая беспредметный разговор, а сам в это время думал:

«Веселись, веселись, Копченый, сейчас твое время. Впрочем, если бы ты был хоть чуть-чуть поумнее и была бы у тебя не такая короткая память, вспомнил бы о судьбе своих предшественников».

Мысли эти, надо признать, были, в общем-то достаточно беззлобными.

Бандиты, как ни крути - неотъемлемая часть нашего круга общения в последнее время и, хочешь – не хочешь, а с ними надо считаться.

И, кстати сказать, то общаться с так называемой братвой гораздо проще, нежели с гораздо более многочисленной армадой чиновников.

Последние наделены властью сверху, они ничего не добились сами, а в большинстве своем получили право распоряжаться собственностью, а подчас и людскими судьбами сверху, от начальства.

Сами по себе господа чиновники почти ничего из себя не представляют - это просто-напросто функции, а не реальные люди, право слово.

Иной раз даже не и знаешь, с живым человеком ты говоришь или с высоченным креслом, которое он в данный момент занимает.

Братва же на новом историческом этапе - я беру здесь не примитивную урлу, и не «организованные преступные группировки», а тщательно сформированную команду с мозговым центром и достаточно мощным коллективом профессиональных исполнителей - представляет из себя людей, безусловно талантливых и прытких.

Я говорю это без всякой этической оценки, а просто констатирую очевидный факт.

Но и у этой категории граждан есть существенный минус - недостаток образования и дурацкая блатная привычка схапать все и сразу.

Отсутствие финансовой сметки и расчета частенько приводит их на положенное количество метров ниже земной поверхности.

В невероятно сложном и опасном финансовом мире, неизбежно связанным с политикой и экономикой научились ориентироваться единицы из бандитов.

Остальные же - и их большинство - избрали для себя наиболее простой путь и плыли по течению, принимая навязанные им государством правила игры на тот или иной отрезок исторического времени.

Так, сегодня было принято крепко дружить с администрацией.

Схема приблизительно такая: я тебе деньги, ты мне подряды и возможность отмывки.

Вроде бы все о’кей.

Но через какое-то время авторитет сам оказывался в положении «кабанчика».

Этот термин представляет собой следующее: бизнесмен находит себе крышу, которая медленно, но верно прибирает к рукам его дельце.

Мало-помалу, шаг за шагом традиционная выплата дани отходит на второй план, а братва начинает подкидывать бизнесмену всякого рода выгодные проекты, вкладывает деньги в его предприятие и в один прекрасный день, когда «кабанчик» уже откормлен, предпринимателя ставят перед фактом: твоя фирма уже не твоя.

Государство, надо сказать, переняло именно такую тактику по отношению к братве.

Сначала прикармливая, холя и лелея шпану высокого ранга, оно убеждалось в том, что братан расслабился и вовремя не позаботился о тылах: скажем, политическом окружении или запасных путях отхода.

И, в один прекрасный день братан обнаруживал себя за решеткой, а то и с пулей во лбу.

В последнем упомянутом мной случае, конечно же, обнаруживали его.

Расследование, как правило, тянулось вяло и заходило в тупик, а населению через газеты сообщали, что произошла очередная разборка.

Место фаворита занимал новенький, скорее всего тот, чьи ребята ухлопали предыдущего и машина начинала крутиться заново.

«Эх, Копченый, Копченый, - продолжал я свои размышления. - Недостаток исторического мышления, вот что тебя погубит.

Разве ты не помнишь Макара, твоего давнего врага, кстати? Он ведь ногой дверь в мэрии открывал еще каких-то пять лет назад?

И где он теперь? Пожизненное заключение с отклоненной кассацией об амнистии.

А Календарь?

Ведь он даже в официальных спортивных мероприятиях участвовал.

А сейчас где-то на обочине и финансового и криминального мира. Искать его надо с большим микроскопом, да и такая глупая идея никому в голову не придет - не нужен больше Календарь.

А Рыжий?

Полгода не прошло. как его расстреляли вместе со всей его командой прямо в офисе.

А ведь когда-то все деньги страховой медицины шли через него.

Так что думай, Копченый, хорошенько думай, если не хочешь оказаться на их месте. Время-то у нас сейчас быстро идет...»

А Копченый не уставал мне рассказывать о своих успехах на местном фронте.

Пока что все у него ладилось и Копченый находился в некоторой эйфории.

Сегодня он праздновал очередную победу, кочуя, как это было у него в обыкновении, из дорогих кабаков в дешевые кафешки и чередуя элитные сорта коньяка с сомнительным портвейном.

- Неужели все у тебя так хорошо? - спросил я, незаметно взглянув на часы.

Мои любимые швейцарские «радо» с особо прочным стеклом, которое нельзя поцарапать даже при самом сильном желании, показывали без пяти одиннадцать.

- Прям-таки никаких проблем? - повторил я свой вопрос, обращенный к Копченому.

- Ну почему же никаких, - с охотой отозвался Копченый. - Вот, скажем, с облицовкой нового драмтеатра получаются проблемы.

- Это какие же?

- Поставки срывают, мать их во все дыры, - пожаловался Копченый. - Думаю, надо из своих хлопцев рейд в Москву отправить, чтобы разобрались.

В последнее время Копченый специализировался на строительном бизнесе.

Ему удалось за прошлый год подмять под себя большинство городских предприятий и сделаться в этой перспективной области почти монополистом: оставил для видимости конкуренции три-четыре мелких конторы, которые тоже, кстати, контролировал.

- Неужели с африканским гранитом напряг? - удивился я. - Что, общество снова возвращается к незапамятным временам дефицита?

- Да нет, - пояснил Копченый, - просто у них свои заморочки. Камень идет через Лейпциг, а там у них забастовка. Вот гады немцы, правда ведь?

- Зачем же время тратить и людей попусту в престольную гонять? - отозвался я.

- Как зачем... - начал кипятиться Копченый. - У меня разговор короткий...

- Все равно ведь они в Лейпциге не впрягутся вместо работяг вкалывать, - пожал я плечами. - И чего ты на одной конторе зациклился, Копченый? Давай я свои каналы подключу. Это Урал, там все железно, кроме транспортировки. Если сможешь договориться о перевозках, то считай, что гранит уже у тебя в кармане.

- А что? - оживился Копченый. - Давай завтра стрелку забьем, побазарим.

- Давай, - согласился я. - Чтоб долго не думать, предлагаю встретиться здесь в это же время. Тем паче, что у меня к тебе тоже есть просьба - надо бы уточнить насчет одной конторы. Детективное агентство «Ястреб». Слышал, наверное.

- Что конкретно интересует «дельца»? - спросил мой собеседник.

- Все в самых общих чертах. Бывшие менты, твои коллеги там рулят или кто еще. Насколько можно доверять. Финансовое состояние. Сколько времени функционирует, перспективы развития...

- Заметано, - откликнулся Копченый. - Сейчас я себе помечу.

И он достал оганайзер из крокодиловой кожи с золотым тиснением.

Дамы, как только разговор зашел о делах, мигом потеряли к нам всяческий интерес и переключились на спутников Копченого.

- Да не лижись ты, - оттолкнул от себя девку второй человек из компании, одетый в костюм. - Все лацканы мне помадой испачкала, а мне завтра на прием. Вон, давай с Кузьмой лижись.

Прикинутый в новехонький «Адидас» Кузьма вяло приобнял пьяную деваху.

Мне, правда, показалось, что спиртное интересовало его гораздо больше.

- А вообще ты прав, Копченый, - сказал я, хлопнув го по плечу. - Жизнь прекрасна. И ты посмотри, как все складывается: ты сидишь здесь, в самой гуще народа, ни один мент тебя не трогает, а народ уважает. Он, народ, знает, что ты, в случае чего, защитишь, а то и работенку какую подбросишь. Наверняка ты здесь каждый уголок знаешь, правда? Вот, скажем, киношка напротив.

Я ткнул пальцем в направлении тускло сверкавшей неоновой вывески кинотеатра.

При этом я услышал, как часы на руке у меня пискнули, отмерив ровно час до полуночи.

- Что там в этой киношке, ты прекрасно знаешь, автомобильный салон, - продолжал я. - Но и фильмы кой какие крутят. Вон, народ стягивается потихоньку к началу последнего сеанса.

Копченый невольно проследил за моей рукой, которой я окинул сквер напротив кафе.

Мне хотелось, чтобы мой собеседник на всякий случай четко зафиксировал фигуры, которые сейчас просматривались возле кинотеатра.

Старушка с лицом, как сморщенное яблоко, продающая чахлые цветочки.

Молодой человек в зеленом пиджаке, явно кого-то поджидающий (ага, вот и его девушка - наскоро чмокнув друг дружку, они заспешили в недра киношки на очередную серию «Эмманюэли»).

Высокая полноватая девушка в сапожках на толстенной платформе.

Наконец, дополнял картину мужичонка с красным носом, продающий дешевые газеты с телепрограмой припозднившимся прохожим.

- Да, - меланхолично произнес Копченый, - вроде бы срань привычная. А вот за границей мне этих родных картинок как-то не хватает.

Я едва сдержал улыбку.

Оказывается, мой криминальный собеседник был не лишен гражданских чувств, замешанных, правда, на сентиментальности.

...Весь обратный путь до своего дома я проделал в раздумьях.

Я вел машину, как робот, автоматически выполняя все правила дорожного движения и паркуя машину в подземном гараже собственного дома.

В это время мои мозги как детали сложного и дорогого механизма работали над анализом проблемы, которую можно было обозначить как «Максим Сапожников и частный сыщик, не вышедший на связь».

Я, разумеется, сразу же понял, что дело нечисто и пованивает кидняком за версту.

Вот, хотя бы, начать с самого простого: ну не бывает так, чтобы клиент беседовал с рядовым сотрудником в обход начальства.

Так или иначе, филер взял все переговоры на себя, а это уже настораживало.

И потом, гонорар.

Что это за сумма, черт побери - триста тридцать пять долларов?

С какого потолка он ее взял, из каких расходов она складывается?

В лучшем случае этот Соломатин решил просто-напросто слевачить и заработать деньги, в которых он в этот момент остро нуждался.

Да, а что такое триста тридцать пять долларов, кстати сказать?

Это выходит приблизительно две тысячи новыми. Может быть отсюда эта странная сумма?

Но что произошло потом?

Почему этот гребаный самый филер Соломатин не вышел на связь?

Ведь не мог же этот агент вот так просто взять и кинуть клиента!

Соломатин же должен был понимать, что клиент рано или поздно обратится к его непосредственному начальству и поднимет шум.

А вот тогда Соломатину бы не поздоровилось, как минимум, лишился бы работы.

Или дело гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд?

И Максиму уже угрожает опасность не только со стороны его подозрительной женушки?

Тогда что же он знает такое, что стал объектом сложной и покамест непонятной мне игры?

Вопрос следовал за вопросом, и я следил за ними, словно человек, мучимый бессонницей, считает мерно шествующих по пустыне верблюдов.

Наконец я провалился в сон и проспал всю ночь без сновидений.

На следующее утро я пробудился бодрый и веселый, словно потомственный неврастеник после очередного сеанса аутогенной терапии.

Грядущий день обещал новые события и я почувствовал прилив свежих сил - как солдат перед битвой, после которой ему светит стать сержантом.

Напевая что-то бравурное, я принял душ, чередуя ледяные струи и кипятком, насухо вытерся одноразовым полотенцем и сел за компьютер.

Мой миниатюрный ноут-бук, помимо неизбежных игрушек и деловых бумаг был забит еще кой-какой весьма полезной информацией.

В частности, там имелась огромная база данных, дублирующая адресный стол, сеть налоговой полиции плюс некоторые закрытые адреса и телефоны, полученные в свое время по эмвэдэшным каналам.

Задав в системе поиска фамилию Соломатин, я в считанные секунды получил информацию.

Я смог выяснить, что человек с подобной фамилией и инициалом С. (тезка, черт побери!), проживает у черта на куличках на северном краю города, среди заводских труб и барачных построек.

Что ж, уже неплохо.

Вот мы и навестим гражданина Соломатина через часок с небольшим.

А сейчас нужно заехать в «Ледокол» и распланировать рабочий день своей команды.

Когда я уже собирался уходить, в дверь коротко позвонили, а затем я услышал, как в замочной скважине поворачивается ключ.

- Клавдия Владиславовна? - на всякий случай крикнул я из комнаты. - Это вы?

В ответ мне раздалось хмурое «да» и шелест полиэтиленовых мешков.

Домработница приходила дважды в неделю и приводила мое жилище в божий вид.

Не могу сказать, чтобы я вокруг сильно пакостил - одинокое существование по определению не предполагает буйных оргий.

И, тем не менее, оба мусорных бака во дворе оказывались заполненными до отказа.

Примерно девять десятых их содержимого составляли предметы, которые наиболее сильно ранили простое сердце Клавдии Владиславовны.

Один раз по простоте душевной она даже попыталась направить меня на путь истинный, но я лишь недоуменно пожал плечами.

Если вы думаете, что речь идет о пустых бутылках из под виски, то ошибаетесь.

Этих пузатиков в моем мусоре тоже, конечно, хватало, но предметы одноразового использования прочно держали пальму первенства.

И, кстати, на этот раз вы тоже ошибаетесь, если думаете о...

Я говорю вовсе не о презервативах, а о бритвах, полотенцах, простынях и тому подобное.

Просто по жизни я как-то не очень привязываюсь к вещам и предпочитаю общаться с окружающими меня предметами быстро и функционально.

А моя домработница наверное, думает, что это так принято у новых русских.

Поверьте мне, она глубоко ошибается, я скорее исключение, чем правило.

Давая указания домработнице, я кивнул Клавдии Владиславовне на емкость с бумажной трухой - измельчитель бумаги, который стоял возле стола.

С тех пор, как произошел один досадный инцидент с исходящей бумажкой «Ледокола», выуженой из мусорки (как-нибудь расскажу поподробнее), я не выпуская из квартиры ни одного целого листа бумаги.

- Тут пятнышко от сигарного пепла, - показал я на обивку кресла. - Как вы думаете, отстирается или выкинуть его к чертовой матери?

При этих, на мой взгляд, вполне невинных словах Клавдия Владиславовна так на меня посмотрела, словно я между делом рассказал ей о сногсшибательных успехах своего чада на панели.

- Я попробую отстирать, Сергей Радимович, - кротко сказала она, - обязательно попробую. Если не получился, я оставлю вам записку.

- Замечательно, - отозвался я. - Простыни слева, рубашки справа. Или наоборот. В общем, разберетесь. Всего вам доброго, я уже убегаю.

Напоследок окинув взглядом беглым взглядом квартиру, я оставил Клавдию Владиславовну прибираться, а сам спустился в гараж.

Подходя к машине, я вдруг подумал, что девять десятых моих знакомых, узнав, что я оставляю у себя домработницу одну дома, без присмотра, долго бы крутили указательными у виска.

Смешные люди, право слово.

Меня вот, например, часто спрашивают: почему я хожу без охраны?

Могли бы с таким же успехом и спросить: почему я столь легкомысленно доверяю свою квартиру женщине, которая не очень-то меня жалует?

Ведь, при желании, можно было бы снять информацию с винта моего ноут-бука.

А кое-кому эта информация оказалась бы очень даже полезной...

Но все очень просто, господа. Гораздо проще, чем вам кажется.

Пролистайте на досуге газетки и вы увидите, что заказные убийства удавались всегда, как бы тщательно не охранялся объект.

Какой бы ни был человек толстокожий, но пули-то от него не отскакивают.

Особенно от головы.

Не придумали пока еще для кумпола нечто вроде бронежилета. Впрочем, тогда бы он назывался бронешарф, или бронемаска.

А что касается Клавдии Владиславовны, то тут все еще проще.

Я могу кое-чего не знать в этой жизни, но людей я успел изучить.

И пусть моя домработница подчас дарит меня неободрительными взглядами.

Я уверен, что она меня никогда не предаст. Ее честность подчас приобретает патологические черты, но это даже к лучшему.

На работе меня ждал очередной сюрприз - это становилось уже нормой жизни.

Услышав новость, которую мне сообщил начальник нашей службы безопасности, я только молча покачал головой и заперся у себя в кабинете.

Да, похоже дела нефтяные в этом городе еще попортят мне кровушки!

Оказывается, через два с небольшим часа после того, как депутат демократической ориентации Вадим Поснов покинул мой офис, две какие-то темные личности подкараулили представителя законодательной власти в его собственном подъезде, причем охранник куда-то отлучился.

Вадим Поснов был довольно крепким парнем, но тут он не смог противостоять неожиданному напору и только считал удары.

В общем, хорошенько отмутузив Поснова, эти парни сломали ему два ребра.

Газеты глухо намекали, что инцидент связан с профессиональной деятельностью депутата: Поснов входил к комитет по приватизации и читатели могли сделать вывод, что Вадим то ли кому-то что-то недодел, то ли, наоборот, взял у кого-то «не по чину».

Подобную шелуху, разумеется, нельзя было принимать всерьез.

Местная дума была для меня прозрачнее родниковой воды и я прекрасно знал, что к Вадиму на сегодняшний день никаких претензий быть не может.

Значит, на Поснова грубо наехали именно из-за визита ко мне.

Что же, выходит, можно считать это предупреждением? Или объявлением войны?

Я отдавал себе отчет, что Вадим - крепкий орешек и что он может извлечь пользу для себя практически из любой ситуации. Так и оказалось.

Когда я заехал к нему в больницу с охапкой роз, апельсинами и пузатой бутылочкой джина, Поснов давал интервью прямо в палате.

Подмигнув мне с постели, Вадим продолжал распространяться о своих заслугах перед российской демократией, туманно намекая на темные силы, которые стремятся затормозить необратимый ход реформ.

- Есть определенные круги, которые хотели бы повернуть ход времени вспять, - распинался он. - Они уже не раз предпринимали подобные попытки. Консервативные силы готовятся взять реванш...

Эту словесную жвачку господа политики усвоили еще с перестроечных времен и, как ни странно, она еще оказывала какое-то действие.

Пяти минут беседы с Посновым посте того, как он отстрелялся с патлатыми газетчиками, оказалось вполне достаточным, чтобы я еще раз получил заверения в возможной поддержке с его стороны.

С разумной оговоркой, само собой, что план, который я предложу, должен быть реальным и сработать на все сто процентов.

Тогда получается, что все довольны - и демократ Вадим оказывается на своем либеральном коне, и треклятый конкурс по нефтяным скважинам проводится, несмотря ни на что. И я его выигрываю.

Поснов поведал мне, что сегодня должны быть объявлены два претенденты на заключительный тур - «Ледокол» и «Черное золото».

Последняя фирма была настолько крошечной, что ей бы с лихвой хватило двух бензоколонок, да и то бы пришлось влезать в долги.

Правительство явно играло на публику - смотрите, мы честно ведем к тому, что лицензию на разработку должен получить «Ледокол».

Но вот, что получается, сограждане: Дума решила по иному.

А против решения народных избранников, сокрушится администрация, не попрешь.

В данном, конкретном случае, разумеется. Во всех остальных конкретных случаях мнение законодательной власти не очень-то учитывалось.

Трактовка событий, которые состоятся в ближайшее время, если я, конечно, не сорву планы чиновников, будет примерно такой: плохие дяди-коммунисты сорвали хорошее дело, ясно тебе, народ?

Так что голосуйте за проправительственный блок на следующих выборах, а то, что мы сами приберем к рукам эти скважины тебе, народ, знать не надо. А в крайнем случае, мы объясним как-нибудь...

Мой красный «феррари» с визгом затормозил возле сгнившего в незапамятные времена остова грузовой машины, едва не раздавив голубя, хлебавшего из лужицы с нефтяными разводами остатки какой-то влаги.

Я вылез из машины, захлопнул дверцу и осмотрелся по сторонам.

Впереди, ускользая за линию горизонта, змеилась узкая траншея.

Наверняка здесь должны были закладываться какие-то трубы, но что-то не сладилсь и население теперь использовало это канаву как помойку. И, судя по количеству мусора, уже не первый год.

Позади меня возвышались унылые аварийные многоэтажки нового микрорайона, а справа и слева пространство на весь окоем было усеяно двухэтажными бараками, сооруженными, как явствовали полустертые цифры на фасаде одного из домов в год смерти Сталина.

В одном из таких, не ласкающих взгляд строений и жил Соломатин.

Я не без труда нашел нужный дом и, ступая по трем треснувшим доскам, уложенным через глубокую грязь, подошел к подъезду.

Жильцы дома, судя по всему, решили отхватить себе лишний метраж на лестничных площадках и врезали во входную дверь замок.

Я положенное количество раз нажал на кнопку звонка, укрепленного рядом с табличкой на одном гвозде «Соломатиным - 2 раза» и услышал резкий хриплый звук, извещающий хозяев о приходе гостя.

- Кто? Кого? - раздался с верхнего этажа надрывный женский голос.

- Сергей Соломатин здесь живет? - громко спросил я, наклонившись к двери.

- Чего?

Я повторил свой вопрос.

Но вместо ответа я услышал лишь задумчивое молчание и хриплый вздох где-то сверху.

Через минуту послышались торопливые шаги. Человек, спускавшийся по лестнице, ступал тяжело и все время обо что-то спотыкался.

Дверь открылась, ударив меня в нос запахом кислой капусты.

Из-за ржавой цепочки толщиной к три пальца выглядывало испуганное лицо женщины.

- Мне необходимо видеть Сергея Соломатина, - настойчиво повторил я.

- Нет его, - быстро ответила женщина и попыталась захлопнуть дверь.

Я ловко просунул носок ботинка в вонючую щель и, как ни старалась женщина справиться с дверью, у нее ничего не выходило.

Тогда она решила поднажать, - наверное, чтобы раздробить мне кости, - но кожа моих португальских ботинок могла выдержать и не такой напор.

- Сейчас милицию вызову, - пообещала запыхавшаяся от натуги женщина.

- Без проблем, - кивнул я, - могу даже дать телефончик.

Не вынимая ноги из щели, я достал из кармана «нокию» и протянул хозяйке.

Та подозрительно покосилась на мой аппарат и перестала мучить мои башмаки.

- Чего надо-то? - хмуро спросила она, поблескивая маленькими мутными глазами.

- Я же сказал: Сергея Соломатина, - терпеливо втолковывал я.

- А я тебе и ответила: нет его тут, - упорно твердила женщина.

Я решил прибегнуть к испытанному древнему средству убеждения и достал бумажник.

Кстати сказать, меня неоднократно упрекали за то, что я, мол, швыряю деньги направо и налево.

Смею вас заверить, что это отнюдь не так. Или не совсем так.

Что такое деньги - я знаю хорошо. Может быть, даже слишком хорошо. В отличие от большинства населения нашей страны.

Деньги, господа, это не цель.

И даже не средство.

Это просто средства. Которые могут быть направлены на то или иное начинание.

Каждый человек расходует их в меру своего понимания жизни.

Те средства, которыми могу располагать я без ущерба для фирмы достаточно велики, чтобы я мог использовать их по своему усмотрению.

Например, покупать необходимую мне в данный момент информацию. Маркс, скажем, вывел формулу: товар - деньги - товар.

А другие умные люди вывели другую формулу: деньги - информация - большие деньги.

Вот эту-то формулу я и использую в своей «следственно-розыскной работе».

Казалось бы, я должен терпеть из-за своего пристрастия к частному сыску немалые убытки.

Даже, если бы это было только так (а так бывает разве что иногда), я предлагаю самому себе списывать расходы на «хобби».

Это для меня как отпускные, которые народ копит весь год, отказывая себе в необходимом, а потом с визгом тратит на какую-нибудь ерунду на каких-нибудь замусоренных Канарах и Мальдивах.

Так вот, эти самые деньги, которые народ все же продолжает считать целью, а не средством, обладают еще и неким гипнотическим действием.

И когда я продемонстрировал стоящей передо мной даме веер разноцветных бумажек разного достоинства, она сменила гнев на милость.

- Новые? - с интересом посмотрела она на шелестящие купюры.

- Конечно, - ласково ответил я. - Но я плачу только за вежливые разговоры.

Цепочка была откинута и дверь распахнулась, приглашая меня внутрь.

Мне, однако, не хотелось углубляться в пропахшие капустой недра лестничной клетки и я сделал лишь два шага за порог.

- Вы кто ему будете? - вынул я из веера десятку и протянул женщине.

- Тетка двоюродная, - быстро ответила она, наскоро вытерев испачканные капустой руки о передник и принимая первый взнос.

- Сергей ведь тут прописан? - поинтересовался я на всякий случай. Я хотел знать, не устарела ли база данных в моем ноут-буке.

Еще десятка.

- Да, - подтвердила женщина. - Только он тут уж год не живет. Переехал, но не выписался. Сейчас так многие делают.

- Его адрес?

Я вытащил из пачки полсотни. Такая информация стоила подороже червонца.

- Королева, шесть, квартира девятнадцать, - с готовностью ответила женщина. - Напротив хозяйственного, который закрыт.

- Здесь бывает?

Снова десяточка.

- На день рождения заходил, а так только открытки к праздникам присылает.

- Телефон?

На этот раз сотня - и мне продиктовали шестизначный номер.

- О’кей. Пожалуй, у меня все, - развернулся я и направился к выходу.

- Постойте, постойте! - закричала мне вслед женщина, сжимая в кулаке деньги. - А вы к Соломатину по какому делу заходили?

- Хотел работенки подкинуть, - ответил я, не оборачиваясь.

- Может, еще чего спросите? - с надеждой крикнула мне вслед женщина.

Я помотал головой.

Уже из своей машины я позвонил по мобильнику на Королева.

Телефон, как и следовало ожидать, молчал.

И никто не потрудился открыть мне дверь в девятнадцатой квартире.

Я настолько долго топтался на площадке, что приоткрылась дверь напротив.

- Чего названиваете-то? - прошипела сквозь узенькую щелку стервозного вида старушка. - Неграмотный что ли? Раз ни открывают, значит нету их. И нечего электричество зря переводить.

- А почем нынче киловатт? - осведомился я, повернувшись к соседке.

- Сто пятьдесят старых рублев, - охотно ответила старушка.

- Значит так, бабуля, - вежливо, но твердо сказал я. - Очень мне нужно с твоим соседом повидаться. Давай-ка я тебе деньжат подкину, а ты мне звякнешь, когда он появится. Идет?

- Кто ж у нас щас от живых денег отказывается! - откликнулась мгновенно подобревшая старушка, протягивая руку с порога.

Я вложил в ее ладонь две сотни и бумажку с номером моего телефона.

Не успел я отъехать и сотни метров, как задребезжал мой мобильник.

- Это Копченый говорит, - поставил меня в известность человек на другом конце провода. Провода, разумеется, виртуального.

- Рад слышать, - ответил я. - Чего хорошего расскажешь?

- Тебе еще интересно насчет «Ястреба»? - спросил Копченый.

- Еще интересно.

- Так вот, - поведал мне Копченый. - Фирма хилая, крыша ментовская, финансирования нет. Непонятно, зачем эту контору вообще держат. Для галочки, что ли. Главный там Кривоносов Виктор Фомич, майор в отставке. Контингент не бог весть какой. Так что если ты по-серьезному, то связываться не советую. Лучше моих пацанов задействовать, и то толку больше будет.

- Спасибо за предложение, но мне просто была нужна объективная информация, - ответил я, улыбнувшись. - Мое предложение насчет гранита в силе, подробности при вечерней встрече.

Мой мобильный телефон зазвонил снова уже через полчаса, когда я сидел в своем офисе и слушал соображения «ледокольного» вице-президента Аркадия Гессена по ситуации, сложившейся вокруг нефти.

Мой заместитель - надо сказать, большая умница - подчас был склонен к самым неординарным решениям, первое впечатление от которых всегда обладало слегка шокирующим действием.

Но, надо отдать Аркадию должное, многие из этих безумных решений, как это ни парадоксально, оказывались единственно верными.

В данный момент предлагал устроить нечто такое, что затмило бы повестку дня очередного заседания Думы. Такое, чтобы депутаты вообще забыли про нефть и обсуждали бы чрезвычайные происшествия в городе.

- И что же это, по-твоему, может быть? - спросил я, не скрывая скепсиса. - Похищение должностного лица? Взрыв? Авария?

- Я изложил только самую общую схему, - вдумчиво отвечал строгий и подтянутый Гессен. - Чем ее наполнить - другой вопрос.

- Любопытно, - отозвался я. - Тут есть над чем подумать, вот вы этим и займетесь сообща. Что касается хронометража, могу с определенностью сказать следующее: в день заседания Думы на шесть вечера намечен футбольный матч между нашей сборной и астраханцами. Спикер ни за что не пропустит этого мероприятия и заседание закончится не позже пяти тридцати. И раньше трех они тоже не начнут - с утра в область прибывают представители фракции «Наш дом» и их будут обхаживать до обеда.

- Значит, у нас есть два с половиной часа, - констатировал Аркадий.

- Вот именно, - подтвердил я. - С трех до пяти тридцати. Так, всем думать, чем можно забить это время так, чтобы...

И в этот самый момент со мной снова вышли на связь. Я вынул из кармана «нокию» и, подсоединившись к линии, ответил на звонок.

- Але? - осведомилась о качестве слышимости соседка Соломатина. - Пришел Сергей только что. Да не один заявился, а с какими-то двумя приятелями. Всю ночь напролет где-то шастал...

- Все понял, - отозвался я, вставая с кресла. - Спасибо за подмогу. Я сейчас приеду, не могли бы вы минут через пятнадцать подойти к подъезду? Возможно мне снова понадобится ваша помощь.

Я сложил телефон, спрятал его в карман и обратился к коллегам.

- Всем думать, меня нет до вечера. Если что - звонить домой.