$ 10

– Кедровника? – переспросил я. – Прекрасно. Это именно то, что нужно. Ваше здоровье, дорогой Усольцев!

Опрокинув в себя рюмку пахучего напитка, я промакнул губы салфеткой и, улыбнувшись Усольцеву, стал подниматься по лестнице.

В темном зале уже шло представление и стоило мне отодвинуть занавеску на входе, как возле меня тотчас же возник строгий служитель с фонариком и, посветив мне на пригласительный, предложил занять любое из свободных мест. Я выбрал столик недалеко от входа.

Собственно, я не собирался здесь долго задерживаться, В мою задачу входило быстро просканировать зал на предмет обнаружения Стаса. Это затруднялось из-за слабого освещения, скрывавшего большую часть помещения в полумраке.

На сцене извивались в умопомрачительных акробатических этюдах двойники известных эстрадных певиц. Шоу было намеренно скандальным (я припомнил судебные процессы в столице по защите чести и достоинства после одного из подобных представлений). Помимо неизбежного ажиотажа, связанного с тем, что женские роли исполняли мужчины, в шоу присутствовала и известная доля юмора.

Так, когда «Людмила Зыкина» стала исполнять жесткий стриптиз, публика откликнулась аплодисментами. Я даже слегка увлекся и когда у меня за спиной шевельнулась портьера, сначала на обратил на это особого внимания.

Но когда служитель второй раз строго попросил вновь пришедшего предъявить пригласительный, я обернулся и увидел Дениса. Очевидно, парень не высидел в своем убежище и решил сам найти Стаса, чтобы вытребовать у него очередную дозу, чтобы обеспечить себе спокойный завтрашний день. А может быть, просто захотел догнаться. Денис был настолько плох, что туго соображал. Ему в голову не приходило, что получить от Стаса он может нечто совсем другое – нож или пулю.

Денис на реагировал на вопрошания служителя и быстро оглядывал зал, следуя глазами за круговыми движениями розового прожектора. Убедившись, что Стаса в зале нет, он едва не заплакал и быстро побежал прочь.

Эта сцена не осталась без внимания. Я заметил, как в глубине зала один мужчина в красном пиджаке что-то говоря по рации, торопливо пробирался к выходу. Тут же за ним последовал второй тип точно в таком же пиджаке.

Я тихо встал со своего места и, немного задержавшись у ближайшего столика, вышел из зала и свернул по коридору налево. Шаги людей, искавших Дениса, уже утихали в противоположном направлении – в отличие от этих в красном я знал, куда направляется Денис – парень успел назвать мне в кафе номер комнаты.

Денис даже не потрудился закрыть за собой дверь. Парень стоял спиной ко входу, вытянув перед собой руку с пистолетом и держал на прицеле высокого человека лет двадцати пяти – того самого, что я видел вместе с Денисом на дискотеке в Ледовом дворце.

– Зачем тебе кайф, ведь ты уже покойник, – с улыбкой говорил Стас, когда я вошел.

Увидев меня, он весело улыбнулся и снова посмотрел на Дениса.

– Опусти пушку, сейчас сюда придут люди из охраны, – проговорил он.

– Черта с два, – спокойно присел я в кресло и закурил. – Для них я по-прежнему остаюсь в зале.

– Вот как? – тотчас же насторожился Стас. – Это еще почему?

Вместо ответа я достал связку ключей и продемонстрировал ее всем присутствующим.

Глаза Стаса мгновенно круглились, а рот слегка приоткрылся.

Я понял, что правильно поступил, незаметно опустив брелок почетного гостя с драгоценным попугаем в карман мужика, сидевшего рядом с моим столиком. Кажется, это был секретарь духовной семинарии, приехавший недавно вместе с новым архиереем. Теперь подслушивающее устройство, замаскированное в брелоке будет покоиться в его одежде и на какое-то время собьет с толку «слухачей».

Денис, между тем, продолжал держать Стаса на мушке. Большим пальцем он опустил предохранитель и, тяжело вздохнув, принялся медленно давить указательным пальцем на спусковой курок.

– Не-ет! – дико завопил Стас. – Там! Там возьми, за зеркалом в пакете!

Но как только Денис повернул голову к трюмо, словно она мгновенно намагнитилась, Стас попытался броситься к нему и вывернуть руку с пистолетом.

И почему все думают, что новые русские умеют только говорить глупости, швырять деньги налево и направо (большей частью, все же, налево) и ковырять в ухе антенной сотового телефона?

Стас явно не рассчитывал встретить на своем пути мой кулак. Как-никак у меня за плечами есть кой-какое спортивное прошлое и в мое время из десяти боев я выигрывал шесть с половиной.

Пока Стас охал и проверял на ощупь на месте ли его челюсть, Денис уже слазил за зеркало, ничего там, разумеется, не нашел и сейчас с безумной улыбкой шел к Стасу, намереваясь довести начатое дело – нажимание на курок ослабевшими пальцами – до конца.

– Денис, – Стас умоляюще прижал руку к груди, а в другой дрожал протянутый Денису пакетик, – пожалуйста, не надо!

– Надо, – продолжал настаивать Денис, хотя пакет все же взял. Завадский слегка обернулся ко мне, продолжая держать в поле зрения Стаса. – Помогите мне, пожалуйста, его связать. У меня есть к нему кой-какие счеты.

Когда конечности Стаса были присобачены к мебели скотчем, Денис высыпал себе в рот содержимое пакетика, запил из горлышка графина водой, снова поставил пистолет на предохранитель и начал бить Стаса рукояткой по лицу.

– За что ты его? – поинтересовался я, наблюдая за этой сценой.

– Он убил Настю, – мрачно пояснил Денис. – А мне в ней было так хорошо, она была такая мокрая внутри…

– Мне велел Усольцев, – оправдывался Стас, уворачиваясь от редких, но сильных ударов.

– А с какой стати вы решили подставить Соколову? – спросил я, затягиваясь сигаретой.

Получалось, что я как бы участвую в допросе – Денис изливает душу в побоях, а я, под шумок уточняю кое-какие неясные мне до сих пор детали. Кой-каким временем мы располагали и, пока Денис не утомился, мне удалось выяснить следующие факты.

Вопросы я задавал вразбивку, Стас отвечал на них тоже не в полном объеме, так что мне приходилось часто возвращаться в одному и тому же событию, рассматривая его с разных сторон.

В конце концов, я попытался систематизировать добытые под пыткой сведения, добавил то, что знал всегда, узнал недавно и то, о чем только догадывался. Вот что у меня получилось.

Оказывается, интрига с профессорской внучкой Ниной Соколовой – это лишь ход в очень длинной и сложной игре, которую затеяли Усольцев с Артамоновым при молчаливой поддержке нынешнего вице-губернатора.

Компаньон Завадского Артамонов как-то раз обратил внимание на тот факт, что в случае смерти одного из соучредителей или в случае невозможности исполнять таковым свои обязанности его доля в фирме переходит ко второму соучредителю. Как раз к этому времени Завадский начал отходить от дел, потрясенный неожиданной смертью жены и Артамонов вынужден был взвалить основной груз дел на себя.

Артамонов знал о давней и прочной неприязни вице-губернатора к Завадскому и дал понять Сергачеву, что не прочь разделаться со своим компаньоном. Сергачев дал добро и посоветовал Артамонову обратиться к Усольцеву, своему дальнему родственнику, который и заправлял делами всего «комбината наслаждений», оставляя на долю формального владельца – Плешакова – почетный груз представительства на всякого рода важных тусовках.

Усольцев с помощью Артамонова просек ситуацию и решил действовать через Дениса. После смерти матери подросток увлекся наркотиками – папаша давал немеренное количество карманных денег, и Денис долго время мог себе ни в чем не отказывать. Но однажды к Завадскому пришел человек, который скорбно сообщил предпринимателю о пагубном пристрастии его сына. Этим горевестником оказался сантехник Ваня. Папа пришел в ярость и, ударившись в другую крайность, перестал спонсировать Дениса совсем.

Вот тут-то и появился Стас. Этот молодой человек быстро вошел в доверие к Денису, проникся его проблемами и предложил работу в ночном клубе. Денис устроился уборщиком, учился на крупье и перезнакомился со всеми людьми, так или иначе причастными к ночной жизни города, в том числе и с участниками транс-шоу.

Однажды он пожаловался Нине, что ему все равно не хватает на кайф. Та восприняла это как замаскированную просьбу о помощи и начала действовать. В клубе она спросила у Ольги Данилевич (это существо, пожалуй, навсегда останется в моей памяти под кличкой «Рыжая»), где бы да как бы раздобыть бы. Та указала ей на сантехника, который работал в клубе на ставке и иногда левачил по объявлениям. Это и был злополучный Ваня.

Нина начала обхаживать сантехника и подстроила его «случайное» появление у себя дома. Наконец, в тот роковой день их застал вместе Денис, узнал человека, который заложил его отцу, а теперь подбирается и к подруге и в сердцах жахнул его же гаечным ключом по его же голове. Потом он скрылся в соседнюю комнату и затем с позором бежал с поля боя, предоставив Нине оказаться за решеткой. Девушка, само собой, молчала, не желая выдавать Дениса.

Ясно дело, что Денис рванул к Стасу. Тот, проконсультировавшись к Усольцевым, получил соответствующие указания – Стас служил связующим звеном между ребятами из транс-шоу и клубом, а также выполнял некоторые особые поручения начальства «Желтого попугая».

Усольцев вызвал Рыжую и велел ей найти свидетелей, надеясь зацепить Завадского через сына, которого пока было решен оставить в роли «избавленного от обвинения», до поры до времени, разумеется. Рыжая быстренько отыскала Соню с Настей, последняя же настолько вошла во вкус новой жизни, что быстро стала любовницей и Усольцева и Плешакова. Соня же довольствовалась только деньгами и, само собой, ей недоплачивали. И когда она проговорилась Насте, что решила со мной поговорить в надежде, что я перекуплю информацию, та немедленно связалась со своими покровителями и те напустили на нас Козодоева со Стасом. Илья стрелял, а Стас бил меня по голове. На его же совести оказались Илья, Миклухин и Настя.

Роль, предназначенная мне в этой игре была несколько двусмысленной. Я возник совершенно неожиданно для всей этой компании и внес некоторый сумбур в их довольно продуманные действия. Ни с того ни с сего я начинаю совать нос в это дело и копать да вынюхивать. Меня сначала припугнули, пощекотав живот бампером автомобиля в тупичке, но когда и это не помогло, решили контролировать мои действия и мне был подарен почетный знак гостя с подслушивающим устройством внутри. Так что о моих действиях и передвижениях все было известно и Стасу и Усольцеву и они буквально шли, наступая мне на пятки.

В конце концов Денис для них стал опасен. Завадский уже сидел и до суда сидел бы еще несколько месяцев, так что с сыном, который неожиданно заартачился, надо было что-то делать.

– И это еще не все, – обернулся ко мне разгоряченный Денис. – Эта сука последние два дня подмешивала мне в кокаин крысиный яд! Перед тем, как вы пришли, Стас сказал, что я пойти покойник. Мне действительно очень плохо и… Нет, я все же его убью!

Я не успел остановить мальчишку. Денис собрал последние силы (во время избиения Стаса он изрядно утомился и едва уже мог держать оружие в вытянутой руке, так что эффектной позы не получилось), подбежал к Стасу и, приставив ему пистолет к виску и нажал на курок.

Затем он обернулся ко мне.

Пистолет по-прежнему был в его руках, а взгляд стал уже совсем запредельным. Парень был по-настоящему опасен и сейчас способен на что угодно.

– Наверное, я сначала убью вас, а потом себя, – просто сказал Завадский. – Зачем нам эта чертова жизнь, правда? Пора уходить.

Парень явно уже не отдавал себе отчета в своих действиях. Он был действительно готов положить меня, а потом застрелиться или начать отстреливаться, когда в дверь будет ломиться привлеченная выстрелом охрана клуба.

Надо было что-то делать и брать инициативу в свои руки. Я закрыл дверь изнутри на два оборота и повернулся к Денису. Время сейчас работало не на нас и нужно было найти очень весомые аргументы, чтобы переубедить парня.

– У меня есть хороший врач. Он сможет тебе помочь. У меня есть много денег. Я заплачу за лечение, – проговорил я, глядя прямо в глаза Завадскому.

Я говорил достаточно убедительно для того, чтобы Денис опустил пистолет.

Между тем за дверью уже слышался топот приближающейся охраны. Я подскочил к окну и скомандовал Денису: – Быстро сюда! Мы можем пройти по пожарной лестнице на крышу, а там есть ход к соседнему строению. Сможешь уйти дворами.

Кажется, парень начал приходить в себя. Я не был уверен, что это состояние продлится достаточно долго, но решил, что иного выхода у меня нет. Как в буквальном, так и в переносном смысле.

Однако, покидать здание совсем я пока не собирался. У меня созрел довольно рискованный план, который я смог бы осуществить только в ресторане. Если, конечно, там по-прежнему будет находиться Очень Важная Персона.

Но пока что перед нами стояла более конкретная задача – выбраться на крышу.

Дениса снова «повело» и он едва-едва шевелил ногами, нашаривая ступеньки пожарной лестницы, по которой мы карабкались.

Наконец мы преодолели несколько пыльных перекладин и выбрались на плоскую площадку. Вид отсюда, должно быть, открывался славный – Волга и небо, но это днем, а сейчас впереди было лишь мерцание огоньков и дыхание холодного ночного воздуха.

– Теперь туда! – показал я Денису на крышу пристройки, от которой нас отделяло несколько метров.

Но Завадский оставался стоять на месте.

– Я знаю выход, – твердо сказал он.

Оказалось, что парень вкладывал в эти слова свой, особенный смысл.

Завадский, подпрыгнув, уцепился за флюгер, торчавший на краю крыши и, оттолкнувшись ногами, стал раскачиваться, убыстряя темп.

И вот, в очередной раз проносясь мимо меня, он крикнул изо всех сил:

– Выход здесь!

И, раскинув руки, попытался изобразить большую сильную птицу. Но порыв ветра быстро скомкал его вчетверо и, несколько раз перевернув, бросил вниз, слегка отклонив от прямого падения.

Тело Завадского-младшего шлепнулось куда-то в темноту на территорию двора дома, расположенного рядом с клубом – кажется, возле гаражей.

Мне надо было спешить. Я спустился на чердак и выбрался через люк на черную лестницу. Когда я уже преодолевал пролет между вторым и третьим этажом, из-за панели послышались голоса участников шоу, делившихся впечатлениями от только что закончившегося выступления.

– Я так боялся, так боялся… Все-таки в первый раз стриптиз, такая ответственность.

– У Миклухина классно получалось, но Стас говорил, что он больше не работает, совсем крыша поехала…

– И чего они вздумали программу менять перед самым выходом? Два номера коту под хвост! А сколько было криков, репетиций!..

– Эй, сопли! – раздался бас одного из охранников, – Дениса не видали?

– Нет, а что?

– Срочно нужен главному. Четыре раза все помещение прошмонали, никак не найдем.

– Во блин, – поддакнул его коллега, – Ищем, ищем, а Плешаку все мало, пока не найдем, говорит, не отпустит домой. А может парень давно уже смылся.

– Что-то случилось? – поинтересовался кто-то из транс-шоу.

– Не твое дело, – послышался удаляющийся голос охранника.

Ага, значит мое инкогнито еще не раскрыто и ищут только Дениса. Труп Стаса, разумеется, уже обнаружили и решили, что Завадский ушел через лестницу, но не на крышу, а вниз, и пустился в бега.

Такая версия меня пока что вполне устраивала. Я выбрался на первом этаже к основной лестнице, преодолев насквозь кухню и, снова взбежав на второй этаж, вошел в помещение ресторана.

Удача мне явно благоприятствовала. Генерал Тараканенко продолжал восседать за столом, поглощая десерт и запивая его водкой.

Охрана нового начальства за вечер, проведенный Тараканенко в ресторане слегка ослабила бдительность и я решил идти напролом. Быстро подойдя к столику генерала я сел рядом и успел представиться перед тем, как ко мне рванулись молодцы в штатском.

Тараканенко остановил их движением руки.

Похоже, мое появление и наглое незапланированное соседство заинтересовали генерала и он хрипло спросил меня, какого хрена мне тут нужно.

Я говорил коротко, излагая только основные факты и особо упирая на то, что в случае обнародования известных мне событий вице-губернатору придется давать неизбежные объяснения, от которых тот, само собой, предпочел бы уклониться. Я даже слегка загнул насчет того, что окружение вице подставляет своего покровителя и что Усольцев с сегодняшнего дня – это уже не та фигура, с которой можно иметь дело, хоть он и отдаленный родственник вице-губернатора. В заключение своей речи я сделал предположение, что генералу будет тоже не особо приятно начинать свою карьеру с расследования такого скандального дела и предложил ему сделать разумные выводы из вышеизложенного.

– Пожалуй, мне пора, – мрачно сказал главный мент области, с трудом вставая из-за стола.

Тараканенко, само собой, был в доску пьян, но, поскольку это было его обычным состоянием, я не удивился, что он еще способен соображать и передвигаться без посторонней помощи. Вторым привычным состоянием генерала был полный отруб, а третьего было не дано.

Я решил подстраховаться и выйти из здания вместе с ним, чтобы меня вдруг да не замочили по дороге. Трудно вдруг перейти из качества «почетного гостя» в «персону нон грата» в одном, отдельно взятом здании.

Краем глаза я видел, что моя персона уже привлекла особое внимание охраны заведения, но головоломы «Желтого попугая» не решались ко мне приблизиться.

У выхода стоял Усольцев. Испуганно посмотрев на меня, он учтиво поклонился Тараканенко и подал ему руку. Генерал не заметил протянутой ладони и открыл передо мной дверь, пропуская меня вперед.

Вот и все. Теперь я могу спокойно направиться к своему мерседесу, зная, что в спину мне не раздастся автоматная очередь.

Тараканенко со мной тоже не попрощался, и это было понятно. Как-никак мы – я и власть исполнительная, к которой принадлежал генерал, – никогда не были друзьями. Если я и тяготел к какой-нибудь из веточек этого деревца, то исключительно к законодательной и четвертой.

Генерал просто принял от меня информацию, полагая, что в данном, совершенно исключительном случае наши интересы совпадают. И, уже подходя к машине с предусмотрительно распахнутыми дверцами, он что-то говорил по сотовому телефону, соединяясь, очевидно, с вице-губернатором.

Сидя в своем мерсе, я представлял, как Сергачев сейчас мечется по кабинету и рвет волосы на голове, ища выход из создавшегося положения.

Впрочем, по какому кабинету мечется губернатор в третьем часу ночи? По спальне мечется, ясное дело…

Я не мог отказать себе в удовольствии узнать, чем кончится вся эта история. Какое-то чутье подсказывало мне, что уезжать еще рано.

Из здания медленно сочились остатки публики, обмениваясь на ходу впечатлениями. Главные лица – Усольцев и Плешаков оставались пока внутри. Я заметил, что в кабинете на втором этаже – там был расположен кабинет Усольцева – зажегся свет и мимо окна туда-сюда расхаживали жестикулирующие фигуры.

Как ни странно, первыми приехали пожарные. Всего-то прошло минут пятнадцать, а они уже тут как тут.

Оторопело глядя на абсолютно не горящее здание, они повылезали из машин и стояли несколько минут в недоумении, пока следующая машина не развеяла их сомнение.

«Так вот кому звонил Тараканенко, – наконец-то понял я. – Особая команда Виталия Мясоедова в полном составе. А вот, кажется, и сам главный».

Самый страшный человек в городе высунул голову из «БМВ» только два раза. Сначала он подозвал человека и что-то стал говорить, тыкая при этом пальцем в направлении пожарной машины. Во второй раз он принял доклад о том, что акция завершена.

Это произошло минут через десять после приезда автобуса в сопровождении «БМВ». Из «Икаруса» посыпались люди в пятнистой форме, которые ринулись в здание.

Из помещения сразу же посыпались остававшиеся в нем люди. Их принимали стоявшие снаружи пятнистые и теснили за ограждение, уже появившееся в пяти метрах от здания.

Среди тех, кто вышел (или их выгоняли?) я не заметил Усольцева с Плешаковым. Только какая-то мелочь – ихняя охрана, значительно потускневшая по сравнению с ребятами Мясоедова, повара, крупье, игроки казино, девки-девки и юноши-девки.

Наконец, полыхнуло. Именно из директорских окон второго этажа. Похоже, генерал Тараканенко сам ничего не решал, а лишь поставил в известность Мясоедова, который нашел самый разумный выход из создавшейся ситуации и воплотил его в реальности.

Дождавшись, пока его ребята покинут здание, Мясоедов махнул рукой пожарным – мол, можете приступать, и его «БМВ» быстро уехал вслед за автобусом с молодцами в хаки. Я не сомневался, что больше из здания никто не выйдет – Мясоедов никогда не ошибался.

Наутро я приехал на работу даже раньше уборщицы. Заперевшись в кабинете, я стал обдумывать, как достойно завершить это дело.

Усольцев погиб в пламени пожара, это я уже знал точно. Но оставался еще один человек, который пока что не получил того, что заслуживает.