22

Огонь в камине постепенно угасал, и вскоре только тлеющие угли освещали комнату. Сабина нарочно не спешила зажигать свечи. Уже часы на каминной полке пробили десять, за окнами смеркалось, а Гаррет все не появлялся.

Она ни минуты не сомневалась, что он придет. Ее туалет был тщательно продуман к этой встрече. Сабина собрала волосы в высокую прическу и обвила их лентой с бриллиантовой застежкой. Узкое платье из алого бархата с серебряным поясом обтягивало ее тонкую фигуру. Она даже нравилась самой себе, когда смотрелась в зеркало, и вот теперь ее ждало разочарование. Гаррет пренебрег ею.

С одиннадцатым ударом часов раздался звонок колокольчика у парадной двери. Слуга впустил гостя. Сабина услышала, как Гаррет громко назвал свое имя. Она едва успела зажечь одну свечу, как он появился на пороге комнаты.

Вся в напряжении, как туго натянутая струна, она сделала шаг ему навстречу. Их взгляды скрестились. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

– Я опоздал. Вероятно, все гости уже ушли, – произнес он наконец.

– У меня никого не было. Я приглашала только вас.

Гаррет удивленно поднял брови и усмехнулся:

– Если бы я знал это, то поторопился бы явиться пораньше.

Сабина провела языком по пересохшим губам.

– Главное, что вы все-таки пришли.

– Я не хотел приходить, но, как вы видите, не смог устоять…

Она прервала его фразой, произнесенной без всякого кокетства:

– Я рада, что вы здесь.

Гаррет огляделся, вслушиваясь в тишину.

– А где слуги? Я видел только привратника, который, впустив меня, тут же поспешно удалился.

– Мы в доме одни, – призналась Сабина.

– И Ричарда тоже нет с вами? – Гаррет никак не мог понять, что она задумала.

– Никого. Даже Ричарда. – Сабина протянула ему руку. Он наклонился и поцеловал ее перчатку. – Я благодарна вам, что вы позаботились о мальчике этой ночью, – продолжала Сабина. – Он доставил мне столько волнений. Я вела себя несколько несдержанно. Простите меня.

– Не за что. Я все понимаю.

Ее вид, ее экзотические духи, вся атмосфера опустевшего дома невероятно возбуждали его. Сабина была так близко. Гаррет мучился от желания заключить ее немедля в свои объятия, но вместо этого отступил на шаг, словно опасался притронуться к ней, как к огню.

– Вы изменили свое мнение обо мне или вы просто хотите выразить мне благодарность за поиски Ричарда? – серьезно спросил Гаррет.

Сабина собралась с духом. Ее лицо осветилось улыбкой. Она приблизилась к Гаррету, и, к его удивлению, ее головка уютно прильнула к его плечу. Она прошептала:

– Я просила вас прийти, потому что хотела побыть с вами наедине.

Гаррет осторожно обнял ее. Его губы скользнули по ее волосам, потом опустились ниже, лаская нежную кожу за ухом.

– У меня в душе творилось непонятно что… бушевала буря… я уже решил уехать отсюда домой, но понял, что не могу вас покинуть.

Буря бушевала и в душе Сабины, но она в этом не призналась честно, как это сделал Гаррет. Она вдруг поняла, что значит любить. Почему они должны быть врагами? Она прижалась на мгновение своими губами к его губам и тут же откинула голову.

– Как хорошо, что вы отложили свой отъезд, герцог!

– Я не мог уехать, не исповедовавшись перед вами. И прошу вас тоже быть со мной искренней. Моя исповедь будет короткой и простой – я люблю вас! Скажите мне те же слова, и я буду счастливейшим человеком в мире.

Признание нелегко давалось Сабине.

– Я… люблю вас тоже, – слова с трудом срывались с ее губ.

Его поцелуи мешали ей произнести фразу целиком без запинки, но Гаррет уже знал, что она ответит ему, и в восторге ласкал бархат ее платья, под которым ощущал такое же нежное, как и ткань, тело и наслаждался теплом и одновременно прохладой ее губ, языка…

– Я должен был услышать от вас слова любви, иначе моя жизнь потеряла бы смысл, – сказал он.

– Я не хотела… полюбить вас.

– Мы не выбираем, кого полюбить. Любовь сама за нас делает выбор.

Гаррет поднял ее на руки и вынес на лестничную площадку. Сабина не осознавала, что он делает с ней… ей казалось, что она обрела невесомость и летит по воздуху.

– Где ваша спальня? – спросил он.

Его настойчивость не испугала Сабину. Она соответствовала и ее желаниям. Слабым жестом руки Сабина указала ему на прикрытую дверь. Гаррет внес ее в комнату, где горела единственная свеча, и опустил на кровать. Сабина обессиленно раскинулась на постели. Гаррет расстегнул на ее платье серебряный пояс, освободил от одежды ее плечи и покрыл их быстрыми поцелуями. Оба они не заметили, как алый бархат, облегающий ее фигуру, соскользнул на пол. И тут только он изумился – под ее нарядом не было никаких сорочек и нижних юбок. Обнаженная, прекрасная, как богиня, вышедшая из морской волны, она лежала перед ним.

Сабина слышала, как прерывисто задышал Гаррет. Его пальцы дрожали, и он никак не мог справиться с бриллиантовой пряжкой на ленте, украшавшей ее волосы. Огненные локоны рассыпались по плечам, и она почувствовала сладкую дрожь во всем теле. Осознание того, что ее красота возбуждает желание у мужчины, доставило ей радость.

Гаррет погладил ей руки, потом коснулся ее грудей. Все его движения казались Сабине умелыми и искусными. Он был волшебником, оживляющим статую или спящую принцессу из сказки, вдыхающим жизнь в ее дремлющее пока тело.

Ее слабое сопротивление Гаррет тотчас же погасил страстным поцелуем, сразу же лишившим Сабину дара речи. Голос разума смолк, в разговор вступило ее тело.

Гаррет опустился на кровать рядом с ней:

– Ты уверена, что хочешь меня? – спросил он, и в этом вопросе отразилось все рыцарское благородство его души.

Сабина безмолвно несколько раз кивнула головой. В ее удивительных янтарных глазах мерцало отражение пламени свечи. Сабина все глубже затягивала Гаррета в пропасть своего колдовства. Рассыпанные по подушке огненные локоны казались живым золотом. Пропуская ее локоны между пальцами, Гаррет испытывал неизъяснимое наслаждение.

– Прости, что я медлю, любимая! – сказал он. – Я колеблюсь, потому что, однажды познав тебя, я уже не смогу никогда расстаться с тобой.

Его слова подействовали на нее, как небесный нектар. Сабина собрала все силы, чтобы прошептать едва слышно:

– Может быть, я разочарую тебя.

– Этого не случится, любимая! Не смей и думать об этом.

Сабина смежила веки и тихо застонала, когда его губы нежно коснулись ее груди, потом с такой же нежностью сомкнулись вокруг другого соска.

– Я бы хотел заставить тебя забыть обо всем и думать только обо мне.

Какая же у нее бархатистая кожа! Он желал ласкать ее, гладить, целовать без конца. Она тянулась к нему, требуя новых ласк и поцелуев, придвигалась все ближе, и он уже почти обезумел от страстного желания.

Гаррет приник губами к ее рту, на этот раз сжав в ладонях ее голову.

Никакая сила не могла теперь оторвать Гаррета от Сабины. Их тела прижались друг другу еще плотнее. Этого и хотела Сабина – ощутить его силу, стать частью его тела, вобрать в себя жар, исходящий от него. Она, обнаженная, согревалась его теплом и ласкала его так же страстно, как ласкал ее он. Единственная мысль, оставшаяся в ее затуманенном сознании, была о том, что она любит его, любит… любит!

Сабина покорно подчинилась, когда Гаррет пошире раздвинул ее ноги и навис над ней, такой сильный, красивый, опьяненный страстью. Сабина даже не представляла себе, что ласки мужчины могут доставить такое богатство переживаний. Ей казалось, что тело и душа ее разделились, она забыла о планах мести и целиком отдалась во власть природных инстинктов. Он был так осторожен – ее желанный любовник. Он прилагал столько стараний, чтобы ее и его страсть раньше времени не выплеснулась через край. Но и его сдержанность имела свои границы. Взаимные ласки мужчины и женщины зажгли в них такой огонь, что погасить его можно было только слиянием их тел. Его могучее тело сотрясалось дрожью сокрушительного желания, когда он вошел в нее.

Сабина не ожидала, что ее пронзит столь острая боль. Она вскрикнула, но тут же забыла о боли, погрузившись в неведомое доселе наслаждение.

Вернувшись в реальность из волшебного мира, она увидела, что Гаррет чем-то расстроен. Он выпустил ее из объятий и лег рядом. Прежде, чем заговорить, он несколько раз глубоко втянул воздух:

– Почему ты мне не сказала этого раньше? – Он схватил ее за плечи и довольно резко встряхнул. – Ты же никогда не была раньше с мужчиной!

Сабине было радостно наблюдать, как он рассержен. Это хоть как-то утихомирило бешеный прилив страсти, завладевшей ею. Она отодвинулась от него, убрала со вспотевшего лица прилипшие пряди.

– Разве обязательно женщине докладывать, ложась с мужчиной в постель, – девственница она или нет? – насмешливо спросила она.

Сабина приподнялась, встала на широкой кровати на колени, склонилась над ним. Волосы золотистым облаком окутали ее обнаженное тело. Разве Гаррет мог устоять перед столь соблазнительной картиной.

– Ты обманывала меня, сказав, что Ричард твой сын!

– Я все время твердила, что он мой брат, – парировала Сабина.

– Это какой-то кошмар! – Его губы, его руки, его тело вновь тянулись к ней. – Ты – порождение моей фантазии. Ты – мираж, который, боюсь, исчезнет с рассветом.

Он даже не представлял, как был близок к истине. Она взяла его за руку и провела широкой жесткой ладонью по своей трепетной груди.

– В твоей фантазии есть одна реальность. Ты первый мужчина, которому я хотела отдаться. Тебе достаточно этого знания?

– Нет! – вскричал Гаррет, снова теряя сознание от ее настойчивой ласки. – Ты завлекла меня в такую паутину тайн, что мне оттуда не выбраться. Я знаю, что ты чем-то угрожаешь мне, но я уже твой пленник и ты вольна делать со мной все, что тебе вздумается…

Сабина склонилась над ним низко, щекоча его лицо своими волосами.

– Разве ты не хочешь меня? – лукаво спросила она.

– Черт побери! Конечно, хочу! Но ты же исчезнешь, когда пожелаешь, а я буду мучиться всю жизнь. И искать тебя!

Сабина загадочно улыбнулась в ответ на его слова, наклонилась и опустилась на его мускулистые бедра. Губы их встретились, жаркий поцелуй заставил его войти в нее так глубоко, как он только мог. Теперь она властвовала над ним, не чувствуя ни боли, ни робости, а Гаррет охотно отвечал ее желаниям.

А потом, лежа рядом, они согревали друг друга жаром своих разгоряченных тел и все новыми поцелуями в самые интимные места. Таков был Рай после открытия того, что в нем существуют мужчина и женщина.

– Гаррет, я столько раз задумывалась над тем, что люди называют любовными играми, и столько раз говорила о них на сцене…

– Вот ты и познала их в реальности, – нежно глядя на нее, сказал Гаррет.

– Это так просто и так чудесно… А теперь скажи, Гаррет, ты любишь меня или твои нежные слова и клятвы обычный ритуал, перед тем как лишить девушку невинности?

У герцога от удивления расширились глаза. Он не ожидал таких язвительных высказываний от только что лишенной им невинности девственницы.

– Ты не перестаешь удивлять меня, – со вздохом признался он.

– Чем же? – наивно спросила Сабина. – Я просто любопытна, как все дочери Евы.

Ее манящая, загадочная улыбка вновь пробудила в нем страсть. Но даже в моменты самого яростного напора желания он оберегал ее от боли. И она, будучи неопытной, все равно это чувствовала и была благодарна ему. Любовь между ними была так чиста, так естественна. Если бы только он… если бы!

От пронзившей ее мозг мысли Сабина вдруг еще сильнее ощутила тягу к нему. В ней все смешалось – и любовь и адская ненависть. Во время очередного поцелуя она укусила его губы и с наслаждением слизнула выступившую каплю крови. Вкус его крови был восхитителен!

Шутливо оттолкнув ее, Гаррет рассмеялся, дотрагиваясь до укушенной губы:

– Ну и остры у тебя зубки. Не менее чем твой язычок!

Он готов был начать все сначала, но Сабина уже была без сил.

– Обожди немного. Разве ты не сказал, что впереди у нас целая жизнь?

– Я готов сжечь ее за несколько дней, обладая тобой.

– Зачем же так спешить? – возразила Сабина.

– Я не боюсь ничего на свете, кроме одного – что ты исчезнешь, испаришься, и я, проснувшись, не найду тебя, – искренне признался Гаррет.

– Значит, тебе было хорошо со мной? – Она нашла удобную ложбинку на его широкой мускулистой груди, устроила там свою голову и теперь смотрела на него снизу вверх, любуясь его лицом и разрешая ему наслаждаться своей красотой.

Как любая актриса, выходящая на сцену перед публикой, Сабина умела сдерживать свои истинные чувства. Зритель не должен видеть слез горя, когда ей по роли нужно быть беспечной хохотушкой и, наоборот, плакать вместе с нею в то время, когда ее душит смех при виде небрежно надетого парика партнера.

Но сейчас ей хотелось заплакать именно от счастья.

Конечно, она злилась на себя, что сама попалась в расставленную ею для мужчины ловушку. Но все-таки победа была за ней. Разве не она заставила его трепетать от желания и клясться в вечной любви? Сабина услышала, как он говорит – хрипло, задыхаясь, весь во власти нового прилива страсти:

– Я не знаю, кто ты. Я хочу называть тебя по имени – и в постели, и дома, везде… Мне противна твоя театральная маска и твое сценическое имя. Я бы назвал так свою охотничью борзую, а не тебя. Назови мне свое настоящее имя!

– Я не назову его тебе сейчас. Подожди до рассвета. С восходом солнца я обещаю, Гаррет, ты его узнаешь.

– Зачем ждать? – Он снова приласкал ее. – Предупреждаю, я ревнивый любовник. Ты должна принадлежать мне одному и никому другому…

Как бы просто было сейчас признаться ему в том, что она его жена, и навсегда распрощаться с псевдонимом Пламенная! Но слова признания замерли у нее на устах. Вместо этого Гаррет услышал:

– Я принадлежу тебе всю эту ночь до утра. Я ничего не обещаю тебе в будущем.

Он не осознал значимости произнесенных ею слов и рассмеялся, уверенный, что жаркие объятия в постели уже скрепили их прочными цепями.

– Ты никуда не денешься от меня, – самоуверенно сказал он. – Мы найдем друг друга даже в самую страшную бурю и вновь будем вместе.

– А что нас ждет? Ты знатный вельможа, близкий ко двору, а я лишь актриса. Осмелишься ли ты представить меня своему монарху? Хватит ли у тебя воли сделать меня герцогиней?

– Да! – ни секунды не колеблясь, сказал он.

Гаррет спрыгнул с постели и опустился на колени перед лежащей на кровати Сабиной. Обнаженный и целующий ее руки, он производил комичное впечатление. Такую сцену Сабина задорого бы продала Жаку. Но она не позволила себе улыбнуться.

– Да! – продолжал Гаррет. – Я представлю тебя нашему королю Карлу и сделаю тебя герцогиней, потому что хочу обладать тобой всегда!

Сабина знала цену такого заявления, произнесенного знатным дворянином. Пусть даже он стоит на коленях голый, пусть его обуревает желание – он должен быть верен своему слову.

Она едва не сказала ему всей правды, но воспоминания об ужасах, пережитых по его вине, остановили ее. Слишком много причин было у нее не доверять любовным речам герцога.

Сабина вспомнила, как при вспышке молнии мелькнуло перед ней искаженное ужасом лицо верной Tea, словно ожили всадники, скачущие по берегу бурной реки… Он прислал их. Он!

Ночи, казалось, не будет конца. Сабина не могла сдержать ни себя, ни его страсть. Они еще раз слились в одно целое, утоляя желание, после чего Гаррет уснул, а она тоже на короткое время забылась сном. Ей было очень грустно, что времени осталось так мало.

Чуть только за окном посветлело, Сабина тихонько выскользнула из его объятий, опустила босые ноги на холодный пол и подбежала к столику, где стояли бокалы и бутылки вина.

Гаррет проснулся и залюбовался неотразимой прелестью ее наготы.

– Ты гораздо красивее без платья, чем во всех своих нарядах!

Сабина улыбнулась в ответ на его ласковые слова и вернулась с двумя бокалами, полными вина.

– Произнеси тост! – предложила она.

– Тост? Я не знаю, какой… – растерялся Гаррет. – Скажи лучше ты!

– Хорошо. Я скажу… Чтобы не было больше никаких секретов между нами, Гаррет!

– Все так таинственно… – Он попробовал вино. Оно показалось ему горьковатым на вкус, но Гаррет выпил бокал до дна.

– Когда ты возвращаешься в Англию? – спросила Сабина.

Он внезапно почувствовал какую-то нерешительность.

– Когда… ты… скажешь. Только с тобой вместе…

Она легла на него и укрыла своим телом, словно мягким покрывалом.

Гаррету показалось, что комната вдруг превратилась в ярмарочную карусель, на которой он катался ребенком. Стены, потолок, склоненное над ним лицо Сабины – все закрутилось перед его глазами.

– Прости… – пробормотал Гаррет и провалился в небытие.