* * *

Денис с Ортопедом сидели в «ниссане» и ждали остальных. Оставалось минут двадцать. С места стоянки были видны толпы прихожан, втекавшие на территорию Центра Свидетелей Иеговы, огражденную высоким забором.

— Мы чо, типа, бакланы ^[76], да?

— Ага. Особенно Толян. Главный баклан...

— Обидно, солидный человек... Эти нас вообще за людей не считают...

— А ты думал! Они бабки делают, как товарищ Асахара ^[77]. До них «белое братство» было. Те сели, эти — пришли. Жаль, что иеговистов вряд ли сажать начнут... Слишком сильные у них связи, не то что у придурков в простынях...

— А, эти... Слушай, это у них прикид пошел от купины необгоревшей?

— Ты хочешь сказать, неопалимой...

— Ну да...

— А купина тут при чем?

— Ну как же! В Италии, типа, плащ, в который Христа завернули, огнеупорный...

— Ты бы еще сказал — от Версаче! Ну, ты даешь, Майкл! Туринская плащаница и неопалимая купина — это же две разные вещи. Купина — это куст.

— Во я дурак, — растерялся Ортопед, — я же вчера Горынычу и Тихому два часа доказывал, что одежда длинная у сектантов от неопалимой купины пошла... Типа, покрой, как у Бога. Там еще в кабаке мужик влез, с разъяснениями, ну мы уже поддатые были, он как про какие-то растения стал говорить, тут Горыныч и озлобился... Сам ты растение, кричит, и мужику в рыло... Блин, неудобно получилось... Мужик-то прав был...

— А ты его найди и извинись, — предложил Рыбаков.

— Да ладно, не сильно ведь... А что за куст-то был?

— Терновый. По Библии, Моисей на гору взошел, куст загорелся, и оттуда Бог с ним разговаривал...

— А, я читал, — вспомнил образованный Ортопед, — забыл только, что Бог хотел...

— Евреев из Египта убрать...

— Ах да... А на фиг он из куста говорил? Сказал бы так...

— Как — так? У Моисея телефона не было, ему на трубу не гавкнешь... ^[78] Но у меня своя версия есть.

— Ну? — заинтересовался Ортопед.

— Для начала, куст был не терновый, а конопляный.

— Ну ты даешь! Мойша что, обкурился?

— Типа того. Я думаю, он на гору взошел просто так, по своим делам топал и набрел на посадки местных наркобаронов. Видит — ба! План ^[79] бесхозный, целый куст — отчего ж не попользоваться! Ну, листья собирать, сушить — влом, и бумаги для косяка ^[80], наверное, с собой не было. Спичку и бросил... Куст дымит, а он рядышком пристроился, притарчивает помаленьку.

— А Бог?

— Скорее всего, это охранник был... Дым на поле заметил и побежал тушить. Сзади подкрался и говорит — вали, мол, мужик, отсюда! А Мойша — то не разобрался, и немудрено — приход ^[81], такой качественный! В куст и вперился, думал, глюки пошли. Как, говорит, вали? Не я один, народец со мной иудейский! Тут охраннику небось сразу поплохело — представляешь, если толпа на гору явится? Все! Урожаю кранты. А за анашишкой любой народ примчится, только скажи. Ну, сторож и говорит аккуратненько: «А ты, мужик, вместе с народом и валяй...» Так евреи из Египта и потянулись...

— Класс! — восхитился Ортопед. — А чо, легко быть может! Под кайфом и не такое сотворишь...

Слева остановились «гранд-чероки» Садиста и черная «ауди» Нефтяника.

— Готовы? Пошли.

Шестерка «мстителей» собралась в подвале и нацепила брезентовые куртки, чтоб не испачкаться. Горыныч вновь оставался у входа, его строго предупредили — если кто войдет, давать наркоз ^[82] сразу, разговоры не разговаривать. Если менты — зашел пописать, — изображать пьяного и обязательно нажать кнопку на пульте в кармане. В тоннеле установили несколько лампочек с автономным питанием и радиовыключателем — пиротехника задействовали и на этот раз, только сейчас на месте он не присутствовал, смонтировал систему предупреждения ночью.

— Баллоны на месте, утром поставили, — сообщил Садист.

— Говорить тихо, — предупредил Денис. — На месте — только самое необходимое! Противогазы?

— С баллонами.

— Порошок?

— У меня, — Толик продемонстрировал толстенную бутыль с белым веществом внутри.

— Насос, дрель?

— На месте, аккумулятор там же, — отрапортовал Садист, — заряжен полностью, сто двадцать ампер-часов.

— Выше крыши хватит, — решил Денис.

— Все? Тогда вперед! — скомандовал Толян. Цепочка втянулась в люк, крышка мягко закрылась. Зажгли фонари и крадучись двинулись. Несмотря на отсутствие опыта, шли тихо, никто не гремел, хотя для всех, кроме Дениса, труба была узковата. Хлам на полу был отодвинут вбок, образуя довольно ровный проход шириной в метр.

— Как это вам удалось? — спросил Денис.

— А, — Садист махнул рукой, — у дворника в моем доме две лопаты взяли, для уборки снега, сюда привезли и пробежались пару раз с Ортопедом...

Фонарь высветил цифры.

— На месте, — шепнул Садист. Денис осмотрелся, нашел первую дырку и примерился.

— Нормально, давай! — Не глядя, протянул руку. На ладонь легла рукоять. — Это что?

— Маузер, — хихикнул Садист.

— Я тебе пошучу! — зашипел Денис. — Дрель давай! Я что, по-твоему, в потолок стрелять буду, дыры проделывать?

Весельчак Садист затрясся. Ортопед меланхолично крутил в руках штуцер.

— Ты что, Мишель, очумел? Положи шланг! Мы с такой работой друг друга потравим! Олег, дрель давай!

Сверло осторожно проделало две дыры рядышком, сантиметрах в тридцати от первой. Денис, поднятый Глюком, приложил глаз к одной.

— Фонари выключите! Ни черта не вижу! Ага... Сантиметров двадцать до досок... Включайте! Где сверло длинное?

Садист подал пятидесятисантиметровое сверло. Денис загнал его в держатель дрели, закрепил и воткнул в одну из дырок шланг миниатюрного пылесоса — при сверлении доски пола было важно всосать обратно все опилки, чтобы не выдать себя раньше времени.

— Так, Олег, аккуратно сверлишь, меня держит Мишель, Толя — ты ответственный за пылесос. Махну рукой, выключайте сразу. Давай, Миш...

Ортопед поднял Дениса, тот заглянул в свободную дырку.

— Выше! — Рыбаков ударился лбом. — Да тише ты, угробишь! Повежливее поднимай! Все, гасите свет и работаем!

— А как мы увидим, что ты рукой машешь? — спросил Толян.

— Да, действительно... Опускай меня.

— Время, — Садист постучал по циферблату часов.

— Есть еще, — отмахнулся Денис. — Вот что. Пусть меня Мишель с Глюком к потолку прижмут, один под лопатки, другой — ноги. Я как бы распластаюсь там, глаз один закрою. Тогда фонари не тушим. Иначе я ни черта не увижу, там же темно, а здесь — свет.

— Давай, — Глюк легко поднял Рыбакова до потолка трубы. Ортопед подхватил ноги. Денис вжался в железо и плотно прищурил левый глаз.

— Ну чо, видно? — спросил вооруженный дрелью Садист.

— Кое-как. Сверли!

Зажужжал пылесос.

— Хорош... Есть!

Теперь в деревянном полу зала, прямо возле кафедры, имелась десятимиллиметровая дырка, неразличимая снаружи.

— Трубу давай! Пока не опускайте!

Металлическая трубка, закрепленная на штуцере шланга насоса, просунулась в отверстие, дошла до доски и вышла наружу. Торчала она миллиметров на пять и была не видна. Сверху доносился ровный гул. Дениса опустили вниз и поставили на ноги. Садист закрепил трубку мгновенно схватывающей шпаклевкой.

— Готово!

Денис повернулся к Толяну, тот уже присоединил банку с порошком к насосу. Шланг от первого баллона с закисью азота вставили во вторую дырку.

— Олег, залепляй!

Садист комком шпаклевки заткнул оставшееся отверстие.

— Сейчас начнут, приготовились, — сказал Денис и натянул противогаз. Все последовали его примеру.

Ортопед положил руку на вентиль. Денис перекрестился и махнул рукой. Михаил повернул кран — веселящий газ пошел в пространство под полом и стал просачиваться сквозь щели в зал, где собрались «свидетели».

Опустел один баллон, второй, третий.

Рыбаков показал рукой Толяну — давай, мол, — тот врубил насос. Из среза стальной трубки у кафедры понесся невидимый поток синтетического порошкообразного наркотика, аналогичного по действию ЛСД. Что происходило наверху, слышно не было — маски закрывали уши.

Опустел последний баллон, порошок тоже закончился. Денис поднял кулак. Пустые баллоны, насос и аккумулятор кинули в решетчатые корзины, закрепленные на скейт-бордах. Ортопед и Толян покатили их прочь. Садист выдернул трубки, отдал Глюку, тот побежал на выход. Денис с Олегом огляделись, заткнули оставшиеся дырки и двинулись вслед за остальными,

На троекратный стук люк распахнулся, и «дети подземелья» увидели Горыныча, а вместе с ним Гугуцэ и Комбижирика. Корзины вытащили и быстро захлопнули люк.

— Как вы сюда попали? — Денис сорвал маску и услышал «приглушенные вопли и грохот. — Что там?

— Там тако-ое! — выпучил глаза Гугуцэ.

— Грузимся и валим отсюда! — Нефтяник тоже слышал крики. — Телевидение на месте?

— С ними Лысый и Ди-Ди Севен. Контролируют, — возбужденно ответил Гугуцэ.

Денис понял, что участвует почти весь коллектив, никто не пожелал остаться в стороне. Толян хлопнул Рыбакова по плечу.

— С меня причитается!

Вечерняя хроника происшествий была целиком посвящена оргии иеговистов в Солнечном.

Операторы поработали на славу — целых десять минут, во всех возможных ракурсах, по экрану метались обезумевшие хохочущие прихожане, рвали на себе одежду, ломали забор и разбегались, оглашая окрестности визгливыми бессмысленными междометиями. Красиво пылало здание центра, вызванные омоновцы молодцевато заламывали руки служителям культа и стаскивали их в автобусы. Голос за кадром с надрывом вещал о судьбе попавших в сети сектантов несчастных петербуржцев. Озверевший губернатор выехал на место следом за начальником ГУВД и прямо на капоте своей служебной машины подписал распоряжение об изъятии участка земли у «Свидетелей» и передаче ее на баланс района.

В последние секунды телерепортажа на заднем плане мелькнули уносящиеся по дороге четыре джипа и черная «ауди-А8».

— Мы это, мы! — радостно завопил Денис, тыкая пальцем в экран.

— Некисло вы поработали, скажу я тебе, — ответила жена, — не ожидала такого эффекта... Стадо павианов — и то спокойнее... Я думаю, с землей у Толика проблем не будет.

— Я тоже так считаю.