Рассказ

Я хорошо знаю одну благородную женщину, хранящую в памяти книгу Аллаха, великого, славного, благочестивую, обратившуюся к благу. Она завладела письмом одного юноши к девушке, которой он увлекался (а юноша не был подвластен этой женщине), и осведомила его об этом деле. И хотел он отрицать, но это ему не удалось, и женщина сказала: — Что с тобой! Кто же от этого защищен? Не думай об этом! Клянусь Аллахом, я никогда никого не осведомлю о вашей тайне, и если бы ты мне дозволил купить эту девушку для тебя на мои деньги, даже если бы охватило это их все, я бы, право, поместила ее для тебя в такое место, где бы ты мог с ней сблизиться, и не знал бы об этом ни один человек.

Ты часто видишь женщину праведную, уже пожилую и пресекшую надежды на мужчин, и самое приятное для нее дело, на которое легче всего можно ожидать ее согласия, — это постараться выдать сироту замуж и одолжить свои платья и украшения небогатой невесте. Я не знаю иной причины власти этого свойства над женщинами, кроме того, что мысли их ничем не заполнены, исключая сношений и побуждений к ним, любовных стихов и их причин и любви с ее проявлениями. У них нет дела, кроме этого, и они не созданы ни для чего другого; мужчины же делят свое время между наживой денег, близостью к султану, стремлением к науке, заботами о семье, тяготами путешествий, охотой, всевозможными ремеслами, ведением войн, участием в смутах, перенесением опасностей и устроением земель — все это уменьшает праздность и отводит от путей суеты.

Я читал в жизнеописаниях царей чернокожих, что владыки их поручали своих женщин верному человеку, и тот задавал им повинность — прясть пряжу, — которой они были заняты весь век, ибо их цари говорят, что, когда женщина остается без дела, она только тоскует по мужчинам и вздыхает по сношениям.

Я видел женщин и узнал из их тайн то, что едва ли знает кто-нибудь другой, так как я был воспитан у них на коленях и вырос перед руками их, никого, кроме них, не зная, и стал проводить время с мужчинами только в пору юности, когда обросло у меня лицо. Женщины научили меня Корану, заставили запомнить множество стихов и обучили меня письму.

И была у меня лишь одна забота и дело для ума, едва только стал я понимать, будучи в годах раннего детства, — узнавать женские дела, искать о них новостей и получать сведения об этом. Я ничего не забываю из того, что вижу от женщин, и причиной этому великая ревность, свойственная мне от природы, и подозрительность к женщинам, с которою был я создан. Я испытал из-за них немалое, и это встретится и будет разъяснено в своих главах, если захочет великий Аллах.