Глава 5

Эд

Разбудило неистовое щебетание. Пичуги орали, будто последний день живут. Откуда они только взялись? Во внутреннем дворе крепости деревья по пальцам можно пересчитать, зато птиц на добрый лес хватит. Или их Цыпа подманила? Ловко она тогда на границе устроила дождик из дерьма. Мастерица! Жаль только, болеет потом. А так бы: приехал на заставу, только начинаешь представляться, а с неба уже капает. Пограничники - по норам, ты - на ту сторону. Будь у Цыпы дар посильнее, с армией можно было бы справиться.

Эк, куда меня занесло. Или куда нас всех занесло? Меня - понятно - в пустые мечтания. Бывает. Лечится здоровым образом жизни. Это когда по пояс в снегу толкаешь телегу на перевал, а в спину летит шквальный ветер, ругань Шака и хныканье девочек. Доберешься до седловины, сядешь, свеся ручки, и никаких тебе мечтаний. Не сдувает с камня - уже счастье.

Теперь о том, куда нас всех занесло… не побоюсь признаться: в полное дерьмо. Прошу простить, дамы и господа, за несколько приземленный стиль, но из песни слов не выкинешь, как любят выражаться люди. За тысячелетия совместного существования их словечки и даже привычки накрепко впаялись в наш быт. Сами они тоже к нам приноровились. До смены власти в стране, никто особо уже и не задумывался о разнице культур…

… опять понесло, теперь в другую сторону… его Ученость, Камибарам Мараведиш, так ни разу мне отлично по своему предмету и не поставил. Хотя, что я придираюсь, другие тоже из неудов не вылезали. Старый змей считал, что на отл знает только он сам. Ну, может, еще ректор и Тутанх. Но хор я от него получил таки.

Эд сообразил, что до конца так и не проснулся. Только вынырнет, его утаскивает назад, в слоистую ойкумену неосознанного. А надо ли ему просыпаться? Вроде, да. А с другой стороны: ни перевала сегодня не предвидится, ни мокрой переправы. Пупок рвать не надо. Тяжелее ложки Влад ничего не даст в ручки взять. А с третьей точки зрения, исключительно его, Эда, точки: лучше на перевал под ледяным ветром телегу вместе с поклажей и пассажирами толкать, нежели изобретать лоцию, способную провести их маленькую семью по хитрым проливам и фиордам Пелинорова царства.

Раз пошли связные мысли о насущном, значит, уже проснулся. Эд глянул на ту сторону широченной кровати. Там калачиком свернулась девушка. Можно дотянуться и пощекотать. Потянется, муркнет и расстелется под ним. У-у! Красота. Жил бы так и жил. Влад, широкая душа, самую изящную дворняжечку ему подставил. Гуляй, собака-арлекин - не хочу. Медведи, они медведи и есть. Пелинор умен, ничего не скажешь, только свои мысли в жизнь он претворяет настолько топорно, что не разберется, разве, такой наивный мальчишка как Санька. Однако сюзерен наш, его рыжее сиятельство, отсидев в пограничье пять лет, забыл, что другие это время провели в непрерывных странствия да скрупулезном анализе. Спасибо тому же Камибараму покойничку за то, что научил систематизировать накопленные знания. А лабильная, агрессивная среда, потом доучила: в кратчайшие сроки, расставь все по полочкам да сделай вид, что тебя тут не бывало, полки чужие, и цацки на них впервые видишь.

Девушка сделала вид, что проснулась; действительно, муркнула, потянулась и распахнула светлые, чуть навыкате глаза. Эд поощрил ее молчанием. Тем более, забыл, как зовут. Она выгнула спинку, встала на четвереньки поползла в его сторону. Эд ждал.

Анализ на некоторое время можно оставить. Когда в постели с тобой не пламенная, живая как сама жизнь Фасолька или закомплексованная, неповторимая Цыпа, напрягаться - ломать всю игру.

Девушка подобралась, несмело потрогала его пальчиками, потом губками: от плеча по груди вниз. Живот дрогнул в легком спазме. Затяжелело в паху.

Он, пожалуй, вообще не станет шевелиться. И говорить ничего не станет, девушка уже сама догадалась, чего от нее ждут. Влажный теплый язык скользнул вокруг пупка. Живот еще раз легонько дернулся. Руками она только слегка прикасалась, дразнила. Исследовала всего, перебралась и устроилась у него между ног. Ласки горячего рта прогнали все мысли. Осталось простое и, самое мощное от Сотворения чувство - животной похоти; желание финала, когда колючие сладкие молнии разбегутся по всему телу, и наступит освобождение.

Эд придержал ее голову, пока ни отгремело окончательно. Только тогда отпустил, полежал, справляясь с дыханием, поднялся.

— Спасибо, маленькая.

Действительно маленькая - ростиком ему, невысокому, по плечо. На лице - ни тени обиды или недовольства. Лишний штрих к портрету хозяина: подложил и научил, выполнять все, то есть абсолютно все, желания почетного гостя. Авось, наскитавшись, да натерпевшись, тот соблазниться легкой жизнью и даровым удовольствием. А там, глядишь, щенок на свет появится. Как отказаться от собственного ребеночка? Бедный Влад. Ради своей цели Эд откажется, практически, от всего, кроме самой жизни!

А друзья? Пойдешь по их головам?

Ведь пойдешь, сухо проскрежетало внутри.

Но это потом когда-нибудь… если это потом вообще наступит. В крепости старинного знакомого, родного брата Ваньки Пелинора, задача состояла в другом: как сообща выбраться из ловушки.

Эд еще полюбовался ладненькой фигуркой девушки. И грудь - ничего. Она лишний раз вильнула бедрами, походя, коснулась рукой его живота. Нет, пожалуй, не только наущения хозяина, и самой интересно, заарканит загадочного гостя или нет. В умишке уже, поди, повышение статуса сложилось.

— Тебя как зовут? - остужая, спросил Эд.

— Сабина.

— Иди к себе. Вечером встретимся.

Девушка, безропотно, удалилась. Эд пошел в ванную и со всей забытой негой забрался в, наполненную горячей водой кадку.

Он бы остался в пограничье. Он бы помог Владу собрать армию, он даже возглавил бы ополчение против герцога. А дальше? Конфликт с самим Пелинором неизбежен. Но не это главное. Влад не представляет, с чем имеет дело. Сам Эд только недавно начал догадываться, в чем сила нынешнего правителя. Нужно время, чтобы отыскать его уязвимое место. Время, пожалуй, единственное, что у Эда есть в достаточном количестве. Жизнь аллари длинна. Раза в три длиннее человеческой. При условии, что тебя не убьют, не поймают, не устанешь сам, не продадут. Нет, последнее маловероятно. Друзья - второе, что у него есть.

А если, таки, придется - по головам?

Да пропади оно все пропадом!

Эд с головой погрузился в горячую воду и держал дыхание, пока не закололо в груди.

— У тебя припасы кончились? - весело спросил Дайрен, обнаружив в обеденной зале пустой стол.

— Провианта - завались. Трехмесячную осаду высидим, - отозвался Пелинор. - Я могу приказать, тебе принесут.

— Что случилось?

Вид у князя держателя границы был не вполне… одевался, надо полагать к завтраку, но что-то случилось, и прямо поверх белой туники натянул кольчугу.

— На внешнем рубеже прорвалась какая-то тварь. Медведей покрошила, мужиков тоже. Требуется мое вмешательство.

— Я с тобой.

— Перекусим в дороге, если не возражаешь.

В залу степенно вошел Шак. За ним семенила курица. Фасолька за ее спиной болтала с Санькой. Апостол, глянув на Влада, насторожился. Примолкла дриада. Котяра уселся на свое место и только тогда сообразил: что-то не так.

— Мы с князем уезжаем на прорыв, - сообщил товарищам Эд.

— Я с вами, - отозвался Шак.

— Что случилось-то? - захлопал глазами кот.

Приученные к порядку девчонки, тихо сели в уголок. Пелинор кратко обрисовал ситуацию. Брать с собой женщин никто не собирался. А кот, что ж, кот он - как все.

Эд давно не одевал кольчуги. И оружия давно в руках не держал. Сознание раздвоилось. Он в последние годы привык полагаться только на силу и сноровку. А тут меч, забыто, оттянул руку. Эд отошел в сторону и несколько раз взмахнул оружием. Воздух распорол густой свист. Он поиграл мечом, сделал пробный выпад. Вспомнит, все вспомнит.

Шак уже сидел верхом. Амуниция - будто в ней родился. Длинные пепельные волосы завязаны в хвост. Шлем он приторочил к седлу. В каждом движении сквозил бывалый воин. Не знай его Эд лучше себя, решил бы: наемник, которому война - второе дыхание.

Двое подручных князя пытались натянуть на Саньку кольчугу. Кот отругивался: жарко ему, видите ли. Всем жарко. Только когда Пелинор пригрозил, оставить его дома, Александр согласился и покорно подставил голову под распяленный ворот доспеха. Но когда одели, да подпоясали, пошел легко, будто в одной рубашке.

Эд перехватил серьезный взгляд князя. Не морочься, господин хранитель границы, ну, попался нам мутант. Ты, надеюсь, это слово понимаешь? Странно, что и сам мутант понимает. Способность к обучению у его вида, если мне не изменяет память, находится где-то между бурундуками и белками. А этот, если не врет, за две недели грамоту одолел, за месяц осилил уровень общей школы…

Саньке подвели лошадь - скотину не меньше Шаковой. Но иметь дело с боевыми конями парню, похоже, не доводилось. Двоим, которые его обряжали, пришлось пихать кота в седло под задницу.

По дороге они слегка перекусили. Шак вообще только воды попил. Эд тоже не стал налегать на угощение. Зато Санька наворачивал за обе щеки. У, пацифист в лаптях!

Простой как мяуканье увалень раздражал Эда самим фактом своего существования. Интересно другое - в том раздражении не были ни грана злобы. Наличие рядом необычного кота, вызывало у Эда прилив дикого азарта. За последние годы он отвык от ярых душевных порывов. Он любил своих друзей, однако за их спинами рассчитывал каждый свой шаг, каждый поступок. Но появился Санька, и захотелось, как в юности, плюнуть на резоны и пройти по жизни колесом.

С час, примерно, они рысью двигались на север. Достигнув опушки дремучих зарослей, Пелинор перешел на шаг. Отряд втянулся по узкой тропе в лес и тут же вынырнул на поляну. За ней открывалась небольшая котловина. Князь остановился. К нему из кустов кинулись люди.

Эд инстинктивно схватился за оголовок меча. Мужики и солдаты гарнизона выглядели, только что покинувшими поле боя. В зарослях кто-то стонал. По краю котловины торчали рогатки. Эд присмотрелся. Высокая трава внизу пестрела красными мазками. Кое-де из нее выглядывали бурые ошметки. Противоположный пологий склон весь был изрыт.

— Докладывай, - рявкнул князь, подбежавшему начальнику облавы.

— Тварь с быка ростом, похожа на рака, только клешни по всей спине. Не клешни - косы. Не подойти.

— Рубить пытались?

— Двое вышли с длинными мечами, она их тут же похватала и схарчила.

— Что с медведями? - обречено спросил Пелинор.

— Нет медведей, - отозвался воин. - Они первыми пошли…

— Раненых много?

— Целых не осталось.

Рука воина по плечо была затянута бинтом. Ткань промокла кровью. Капало на траву. Здоровенный мужик заметно пошатывался.

— Иди отдыхай, - скомандовал Пелинор. Из сетчатого торока он достал голубя и, свистнув, подбросил.

Разумно. Без подмоги им не обойтись. Другое дело, успеет ли запасной отряд, до того как тварь попрет через впадину? Эд спустился с коня, но держал его в поводу. Если что, прыгнет в седло… а там видно будет. Князь пошел смотреть людей. Шак цепко оглядывал ландшафт. Этот не побежит.

Внутри шевельнулось чувство похожее на стыд: в кого ты, господин Дайрен, превратился?

В кого надо в того и превратился!

— Не говорили, тварь быстро бегает? - спросил он у Апостола.

— Я так понял, она по лесу идет медленно, кусты, деревья мешают, а когда выбирается на открытое место, начинает разгоняться. Слушай Эд: если она полезет, уходите с Санькой в чащу. Заберетесь на дерево - пересидите.

— А ты?

— Попробую, подпустить и взять ее копьем.

Вокруг вырубки остались только низкие заросли калины да шиповника. Эд прикинул: до спасительного дерева Шак может не успеть. Конь Апостола топтался рядом, подрагивая коленями. Животное чуяло опасность, а пуще - тревогу всадника, но не убегало. Учитывая способность Шака управляться со своими родичами, может, и успеет смыться… если копье окажется бесполезным… если монстр не схарчит коника первым.

В кустах стонали. Народу тварь успела перекалечить достаточно. А доведись ей выбраться на этот край впадины - довершит. И доест.

Влад вернулся чернее тучи. Выяснилось, никто, никогда таких зверей в округе не встречал, и как с ними бороться, не представляет. Шак начал говорить про копье. Дослушать его не успели.

На той стороне впадины упали кусты. Эду показалось, по ним снизу прошелся серп. Тонкие осинки легли как подрезанные. На минуту наступило затишье, а потом куча зелени зашевелилась, и из нее вылезло чудовище. Что с быка, мужик поскромничал - с трех быков, если их поставить в упряжку. Тварь походила на сложенные друг на друга миски. На солнце отсвечивали глянцевитые бока. Снизу у брюха Эд разглядел, быстро перебирающие, короткие членистые ножки. Выше по кругу росли клешни на длинных, коленчатых суставах. Движение монстра сопровождалось треском и свистом.

Пелинор побелел. Даже Шак качнулся назад. Копье? Да она его в полете перекусит!

Будто в подтверждение Эдовой догадки, из кустов с той стороны вылетел дрот. Пара клешней метнулась навстречу снаряду, пощелкали, и только мелкие, ровно срезанные кусочки черена, брызнули в стороны.

— Уходим! - скомандовал Пелинор.

— А люди? - кивнул Шак в сторону раненых.

— Что ты предлагаешь? - рявкнул медведь. - Остаться тут и всем погибнуть?

Чудовище, меду тем, неспешно путешествовало по впадине. Длинные клешни выхватывали из травы останки людей и медведей и отправляли себе на спину.

Эд рассудил, что Пелинор прав. Оставаясь тут, они ни чем раненым не помогут. Только зря сами будут рисковать. Верховых она не нагонит…

Ни фига! В какой-то момент тварь оторвалась от трапезы и боком рванула к месту, откуда вылетел дрот. Рогаток там по склону не поставили, а и стояли бы они - толку мало. Многоногий убийца легко взлетел на край обрыва, прошелся по кустам своими руками-косами и зацепил живое. Человек коротко страшно взвыл.

У Эда сжались кулаки. И что ты сделаешь? А? Расслабься! Полезай в седло и давай деру. Вон Влад первым наладился. Шак тоже поставил ногу в стремя. Только Санька…

— Замечтался, котяра? - сквозь зубы процедил, вплотную подъехавший Эд. На что тот вдруг потянул через голову кольчугу.

— Сдурел!? - взревел Пелинор.

— Мешает она мне, - спокойно отозвался кот. - Шак, помоги.

— Ты этих тварей раньше встречал, - осенило Эда.

— Тварь, да тварь… многоножка это. Кто ж ее не встречал.

— Ну, я, например, - внутри у Дайрена натянулась струна дикого азарта. Сейчас лопнет. А потому говорил медленно, только клыки сами собой скалились. - Ее одолеть можно?

— Ага. Можно, конечно, и один на один, - тут место удобное, - но лучше втроем.

Пелинор перегнулся с седла. Физиономия налилась дурной кровью. А вот Шак, прыгнул на землю без колебаний:

— Говори, что делать.

— Копье нужно вроде кабаньего, только раза в три длиннее.

— Где я тебе его возьму!? - охнул князь.

— Не обязательно с наконечником, - Санька говорил, а сам посматривал в сторону котловины. - Вон дубок стоит. Срубить, да верхушку затесать.

Владетельный синьор держатель границы ринулся с коня, так что скотина присела на задние ноги, и побежал к дубку. Давно Эд не видел рыжих медведей в гневе, а разъяренного Пелинора не видел вообще никогда. Чем Влад сломил дерево? Силой или страхом за себя и за людей? Взялся, налег и переломил! Шак своим топором в миг стесал ветки и заострил верхушку. А многоножка уже доела все, что валялось внизу, и замерла. Эд понял, сейчас последует стремительный бросок, за которым все их приготовления пропадут без надобности. Самое разумное - развернуть коня и погонять к лесу. Но посмотрел, как Санька удобнее перехватил гигантское копье и, скользнув на землю, крикнул:

— Что остальным делать?

— Вон две рогатины лежат. Только сначала надо затравку бросить. Шак, на краю ямы медвежья лапа валяется. Хозяину она уже без надобности. Многоножка ее учуяла и сейчас прибежит жрать.

— Она за нами прибежит, пока ты будешь лясы точить, - озлился Эд.

— Нет, - отозвался Саня. - Она, дура, за краем ямы нас не видит. Как увидит, тогда - берегись.

Шак кинулся на брюхо, по-змеиному прополз к обрывчику, замер на самом краю и оттуда спросил.

— А если она шевеление заметит?

— Заметит, конечно. Только не успеет уже. Ты можешь лапу ей на самую середку закинуть?

— Могу.

— Значит, вставай в полный рост и бросай. Если многоножке на спину что-то падает, она всеми лапами хватается. Задерет их вверх, под ними откроется глаз. Я в него копье загоню. Если вы с двух сторон рогатками мне копье подденете, она на него вся насядет. Только ты, как лапу бросишь, сразу отбегай.

— Понял, не дурак, - отозвался Апостол.

Эд шагнул к рогатинам. Пелинор поймал его за рукав:

— За лошадьми гляди, Дайрен. Если твой котейка промахнется… - сам ухватил рогатину и встал сбоку от Саньки.

Она походила на цветок смерти. Когда огромное глянцевитое тело взмыло над краем впадины, все верхние клешни оказались задраны. Под ними открылся нежный белесый овал с черным зрачком в середине. Под брюхом сновали короткие ножки.

Секунды растянулись. Одна половина Эдова сознания приказывала, взмыть в седло и бежать, вторая - пригвоздила к земле. Он увидел, как Санька медленно-медленно отводит копье, как заносит, как делает с ним огромный шаг вперед; как затесанная верхушка дубового дрына входит в глаз чудовища. Звуки куда-то подевались. Все происходило в глухой тишине.

Которая мгновенно лопнула. Это от рева и скрежета сначала заложило уши, а потом вернулся, парализованный напряжением слух.

Ревели Шак и Пелинор. Они разом успели подставить рогатки под Санькино копье. Многоножка оторвала от земли передние беговые лапки. Длинные клешни потянулись к дрыну, - Эд стоял на одной ноге, готовый кинуть вторую в стремя, - но движения твари замедлились. Клешни пощелкали в непосредственной близости от копья, однако - промахнулись. Острие вышло у нее на спине, когда все верхние лапы уже бессильно висели.

Только тут Санька бросил свое оружие. Помощники чуть зазевались. Влада толкнуло в плечо собственной рогатиной. Шака вообще опрокинуло.

Пелинор потирал, ушибленное место. На лбу Апостола выросла белесая шишка. Саньке распороло рубашку от подмышки до подола, на боку сочилась свежая ссадина. Парень зажал рану ладонью, отнял, посмотрел.

Эд стоял у лошадей. Поле зрения сузилось до яркого коридора, в котором присутствовали только эти трое. Еще: топорщившаяся острыми углами темная груда. Санька оторвал, болтающийся край рубахи, чтобы не мешал… Пелинор топтался на месте… Шак начал подниматься…

Дайрен тряхнул головой, - обморока ему сейчас не хватало! - выдохнул, задержал дыхание, пока мгновенной вспышкой не просветлело в голове. Границы видимости тут же расширились: Из кустов ползли и ковыляли люди, рядом стрекотала сорока и… рев!

— А-а-а!!! - Влад сграбастал кота в охапку и затормошил. - Ну, молодец! Ну, герой! Я уже думал… Эд! Я думал… а он! Эд! Иди сюда, ты там что, прилип?

— У меня штаны мокрые. Боюсь расплескать, - крикнул Дайрен и против воли закатился.

Даже вечно хмурый Шак начал икать и пристанывать. Его тоже колотило хохотом.

Третий день во дворе замка копошились люди. От многоножки, которую на волокуше притащили в крепость, за это время осталось немного. Санька показал, какие части туши, на что годились. Крестьяне растащили клешни, каждая - готовый лемех для плуга. Верхний панцирь распилили на щиты. Из крючковатых нижних лапок получались прекрасные ножи.

Эд подбросил на ладони гладкую, блестящую пластинку. Стоит, пожалуй, сходить к оружейнику, пусть приделает рукоять. Дайрен искоса наблюдал за Санькой. Уложил, котейка, чудище, и не понимает, вроде, что теперь первый герой на границе; не замечает, пристального княжеского внимания к своей персоне.

— Александр, тебе часто приходилось с многоножками дело иметь? - как бы, между прочим спросил Эд.

— Забегали, - отозвался кот, кинул в кучу отпиленную клешню, подошел. - Я только раз с ней один на один сошелся. У нас для них ловчие ямы рыли. На дне колья, поверху - сетка, присыпанная веточками. Кинуть на середку кусок мяса - ловушка готова. А та многоножка уже подранена была. Мечется, да все мимо. И выскочила прямо на меня. Поменьше этой. Я ее на копье принял и держал, пока мужики подоспели.

— Как держал?

— Руками, - просто ответил Санька. - Ты ножик себе выбрал? - спросил он, указав на кусок лапы. - Лучше из верхней пластины точить. Работы, конечно, больше, зато вечный получится.

— Какие еще звери в Камишер заползают? - серьезно спросил Эд. Котяра недоверчиво покосился, не насмехается ли, убедился, что тот вполне серьезен, и пространно объяснил:

— Разные.

— А самое крупное?

— Эрх. С дом будет. Если напугается, все вокруг снесет и потопчет.

— А есть такие, с которыми… ну, как мы - растерялись?

Санька не успел ответить. К ним шел Пелинор.

Три последние дня физиономия князя сияла. Сегодня медведь засмурнел. Рыжие брови сдвинулись. Не знает, куда девать даровое оружие? Или прикидывает, как лучше при себе кота оставить? Зря, что ли, в первый день его в комнату медвежушки подкинули? Но Эд пока не чуял, что между Санькой и девушкой, что-то такое завертелось. Нет, она-то как раз, подалась - только слепой не заметит. Кот тоже поглядывал в ее сторону. Но большого и светлого чувства между ними не ощущалось. И будем надеяться, оно не появится. Иначе, кот останется тут сторожить с Пелинором границу, арлекины же благополучно покатит восвояси. И не видать им тогда герцогского домена.

— Ты чем так расстроен? - спросил Эд князя. - Еще, какая напасть приключилась?

— Пойдем, покажу, - позвал Пелинор.

Втроем они пересекли двор и поднялись на второй этаж жилого дома. От анфилады комнат в сторону старого донжона уходил неприметный коридорчик. Пелинор шел первым, за ним Санька. Эд держался в хвосте. Князь проскочил галерею с гигантской мозаикой, не глядя. Санька вывернул шею на мерцающие картины, но тоже не задержался, из чего Дайрен сделал вывод: он тут уже бывал. Когда сам Эд допер, с чем имеет дело, остановился:

— Влад!

— Пошли. На обратном пути досмотришь, - отрезал хозяин дворца. Дайрен подчинился, но, как и Саня до самой лестницы выворачивал голову.

Он такое уже встречал. У отца в библиотеке хранилась книга с похожими рисунками. Отец указывал на отдельные виды, пояснял, кто остался, кто вымер. Получалось, больше половины родов либо угасли, либо затерялись.

— А что было вначале, - спрашивал маленький Эд.

— Звездный поток, который принес нас на эту землю, - отвечал отец. Позже, в университете, Эд узнал, что существовало, по меньшей мере, десяток теорий возникновения цивилизации аллари - от волшебных до вполне научных.

Самый просвещенный историк университета, последний оставшийся на земле скарабей, Аграм Тутанх, склонялся к теории исхода. Больше того, он полагал, что аллари пришли не через прорывы. Они появились тут, в ЭТОМ МИРЕ, вместе с самой землей. Камибарам Мараведишь спорил с ним до истерики. Аграм кивал, щелкал массивными, обтянутыми сухой кожей челюстями, но не уступал. Он считал, что центральная часть герцогства появилась намного раньше западной и восточной. В гигантский прорыв попал целый остров, со всем населением. Ландшафты наложились. Наложилась фауна. Отсюда дикое смешение растительных видов. С первого взгляда можно определить, что чахлый ползучник березе, например, не только не родственник, а даже и не знакомы они.

— Главное отличие - принцип питания и воспроизводства! - Скрипел Аграм. - Ползучник накапливает хлорофилл в листьях исключительно во время грозы; береза - посредством солнечного света.

— Эволюция все спишет! - Шипел Мараведишь. Кстати, Тутанх считал, что Камишер - тоже следствие гигантского прорыва, как и Западный регион. Если центр населяли аллари, то запад - исключительно люди.

— А восток? - Подковыривал Камибарам.

— Духи! - ерничал Аграм, вставал, поскрипывая суставами, и уходил, оставляя оппонента, метаться по аудитории.

Пришли. Во внутреннем дворике имелась выгородка, примыкающая к старому донжону. Древняя кладка башни в этом месте зияла свеженькой аркой. Сам, надо полагать, нынешний хозяин и приказал продолбить. Эд пощупал свежий скол. Палец царапнула острая пластинка слюды. Но это так, мимоходом, по привычке, все замечать. Его вниманием уже завладела клетка, установленная на деревянные катки.

В клетке стоял человек. Человек? Эда передернуло. Ухватившееся за прутья решетки существо, только отдаленно напоминало человека, как и аллари, впрочем. Две ноги, две руки, голова. На макушке из спутанной, мелко вьющейся шевелюры выглядывали два острых рога. Вниз от подглазий торчали загнутые не то бивни, не то усы. Они стукнули, когда пришелец коснулся решетки физиономией. Настил под его ногами дрожал. Но по нему топали отнюдь не сапоги. Конечности на пятке имели круглые копыта, а спереди пальцы с когтями. Середки же у него не было вовсе! Ни хрена себе! По бокам от ребер к тазу шли две массивные костяные дуги. Вместо живота зияла дыра.

— За последние два года этот - четвертый, - зарычал Пелинор. - А ты говоришь, открой границу! Знаешь, чем он питается? Кровью! У него и зубов-то всего два - только надкусить.

Дайрен заметил, что существо прислушивается к их разговору. Оно было разумно, но одновременно, беспросветно дико. На полу клетки валялись ошметки шкуры и куски мяса.

— Посмотри, посмотри! - ткнул пальцем князь. - Когда рогатого окружили, он как раз косулю пополам разодрал и присосался. Не смогли отобрать.

— Санька, - позвал Эд. - Ты таких встречал?

— Нет, - подавленно отозвался кот. Парень слегка пригнулся, спружинил колени. Случись, пришельцу освободиться из клетки - задерет. Эд и себя поймал на том, что дергает верхней губой - клыки наголо. Поодаль топтались до зубов вооруженные люди из охраны.

— Судя по частоте прорывов, да по тому, что в них лезет, граница становится более проницаемой, - рычал Пелинор. - А вы там, в директории, в игрушки играетесь! Герцог, его подлая светлость, дождется, что такие твари хлынут потоком.

— Влад, опасность существовала всегда. Кто знает, какие еще формы жизни видели эти леса за прошедшие тысячелетия. Но ты, сам говорил, в основном идут обычные люди.

— Шак! - позвал князь, спустившегося во дворик, Апостола. - Как ты считаешь, людей можно пропускать невозбранно?

— У нас, в Алолоре, - нейтрально отозвался конь, - люди могли быть только рабами.

— А меня подобрали люди! - запальчиво крикнул кот. - Моя приемная мать - человеческая женщина. Это не мы или они плохие. Это законы плохие!

Вот тебе и лапотник, усмехнулся про себя Эд. А князю и ответить нечего. Насупился, голову на таран выставил, но помалкивает.

Если разобраться, каждый, даже этот, в клетке, имеет право на существование. Собственно не такой уж он и страшный. Скорее необычный. Зря Пелинор устроил такой скандал. Четверо кровососов за два года - мизер. Предыдущих, поди, медведики слопали за милую душу. Судя по останкам на поле сражения с многоножкой, родаки у Влада - о-го-го! Интересно, куда Пелинор девает живых нарушителей границы? Спрашивать как-то боязно…

Эд вдруг ощутил страшную сонливость. Спор Саньки с Апостолом показался пустой тратой слов. Даже красная физиономия Влада перестала раздражать. Дайрену захотелось лечь подле катков, растянуться на траве и закрыть глаза…

… кстати, не плохо бы, напомнить его рыжему сиятельству про Олега, который преподавал на физическом факультете атомистику.

"Мир не создан никем из Богов и людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно возгорающимся и закономерно потухающим"…

Олег всегда выглядел потерянным. Над ним посмеивались. Студиозусы, к тому же, недоумевали, как человек мог попасть в цитадель науки аллари. Много позже Эд узнал, что Олег пришел из прорыва, а еще позже осознал: в университете ему в первый и последний раз в жизни пришлось соприкоснуться с иной цивилизацией, стоявшей, к тому же, по развитию на несколько ступеней выше цивилизации аллари. Слова про Мир, сказанные Олегом на первом занятии - порождение иного тысячелетнего разума…

— Эд-д-д!!!

Сначала Дайрен почуял нестерпимый смрад, потом легкое прикосновение. Шею за ухом щекотало. Эд отшатнулся и только тогда увидел.

Картина предстала вся в нестерпимом контрасте деталей. Охранники, голова к голове, неподвижно сидели кружком в отдалении. Шак и Пелинор тоже сидели, только, привалившись к стене донжона. Санька - единственный, кто остался на ногах. Его мотало из стороны в сторону. Лицо под загаром побледнело до зелени. Торчали страшные вершковые когти.

Сам Эд привалился ни куда-нибудь - к прутьям клетки. А прикосновение - вытянутые хоботком губы рогатого. На шевеление жертвы он недовольно зарычал, а, когда Дайрен качнулся, попытался ухватить, просунув сквозь прутья лапу. Глаза просвещенного высокородного аллари встретились с жутким, бездонным взглядом пришельца. От него исходил властный императив: подчинись. И подчиниться хотелось, как женщины после долгого воздержания. Эд ощутил пустоту внутри и паралич воли. Он был никто, тля, слизень. Его втягивало в воронку мягких, нежных, ласковых, сложенных трубочкой, губ…

Дайрен будто со стороны наблюдал, как многосуставчатые пальцы вцепились ему в плечо. И…

Бросок кота пошатнул клетку. Острые как бритвы когти срезали обе кисти твари по суставам. Еще - в физиономию. Губы монстра располосовало на несколько красных ленточек. Один глаз вытек. Пришелец, завизжав, волчком прошел по клетке и рухнул на пол. Прежде чем окончательно затихнуть, тело несколько раз дернулось в конвульсиях.

Только тут Эд понял, что все время пока они стояли у клетки, в воздухе висел тонкий похожий на комариный писк, оборвавшийся только со смертью твари.

Санька принялся вытирать руки о траву. Очнулись Шак и Пелинор, зашевелилась охрана. Эд пощупал шею, отер мокрое. Не кровь. Тварь его только обслюнявила. А все равно неприятно. До того, что, вывернуло прямо на катки, под ноги господину границы, князю Пелинору.

— Увозите! - крикнул Влад охранникам. Те навалились на край поддона. Клетка заскрипела и поехала в арку.

— Что это было? - едва выговорил Эд?

— Не знаю, - отозвался Пелинор.

— Ты же говорил: он четвертый!

— От первых троих немного осталось. Не забывай, у меня медведи. Этот случайно в ловчую сетку попался.

— Кто его привез?

— Моя личная охрана. Их вызвал охотник.

— С ними все нормально?

— Да. Привезли, передали… Свен! Свен!!!

Князь кинулся к лестнице. На площадке перед вторым маршем скорчился мертвый человек. Пелинор перевернул его на спину. На шее, под воротником куртки они нашли запекшуюся ранку.

— Не понимаю, - беспомощно опустил руки князь.

— Гемотроф… - Эд копался в памяти, стараясь нащупать нужное.

— Гемотроф? - переспросил Пелинор.

— Да. Существо, питающееся кровью. Что-то… не помню. Что-то такое с ними связано… внушение, гипноз…

— Я думал, вы слышите, что он подманивает, - запинаясь, выговорил Санька.

— Почему нам не сказал? - схватил его за грудки медведь.

— А мне… хорошо стало. Смотрю, вы с ним разговариваете… мирно… и спать захотелось. Я и очнулся-то, только когда когти полезли. Они у меня сами высовываются, меня не спрашивают.

Пелинор устало опустился на ступеньку. Эду вообще хотелось, растянуться на холодных камнях, и чтобы никто не трогал.

Одна мелкая тварь умертвила двух сильных мужчин, да так, что они этого попросту не заметили; привезли, сдали на руки князю, разошлись по своим делам и мирно скончались. Что где-то так же скорчился, досуха высосанный напарник Свена, Эд не сомневался. А приди сюда армия из таких кровососов? Стоп! Стоп… Что мы имеем? Мы имеем, доселе нам неизвестный, разумный вид, способный воздействовать на людей и аллари в одинаковой степени.

А герцог с Клиром в это время устраивают гонения на тех, кто способен хоть как-то противостоять этой напасти. Ничтожества!