Сильвестр с Половцевым не знали, что делать. От отчаянья они составили список подозреваемых, договорившись звонить всем по очереди и угрожать немедленной расправой. Когда к подъезду подкатил белый «Мерседес», Сильвестр стоял у окна с телефонной трубкой в руке. Мотор смолк, фары погасли. Сначала из машины выбрался Петр Калевуха, потом открылась вторая дверца и миру явилась живая и невредимая Майя, правда, слегка помятая.

– Стас!!! – крикнул Сильвестр таким страшным голосом, что старший лейтенант до смерти испугался.

– Вы что, умираете от удушья? – испуганно спросил он. – Предупреждаю сразу: укол я делать не буду. Даже если вы станете хрипеть и кататься по полу. Если потребуется, могу ампутировать вам порезанный палец, но укол...

– Майя вернулась! – Сильвестр показывал рукой, куда нужно смотреть.

Не успел он и глазом моргнуть, как Половцев уже стоял рядом и, разинув рот, наблюдал за тем, как Майя, взяв Калевуху под руку, движется к подъезду.

– Вот зараза! – воскликнул он, мгновенно расслабившись. В отличие от Сильвестра он умел мгновенно переходить от одного настроения к другому без ущерба для здоровья. – Я всегда знал, что ваша помощница однажды устроит нам веселенькую жизнь. Мне. В конце концов, это я тут милиция и несу полную ответственность за все сразу. Можно, я встречу ее и убью?

Сильвестр взялся рукой за лоб, как будто проверял, нет ли у него температуры. Вероятно, приходил в себя. По крайней мере, когда раздался звонок в дверь, в его организме скопилось уже достаточно яда, чтобы вести себя, как обычно.

Они гуськом вышли в коридор, и Сильвестр на правах хозяина открыл дверь. Сделал он это молча, так что первую реплику подал Стас.

– Кого я вижу! – воскликнул он. – Входите, входите. Вы, насколько я знаю, Калевуха. Приятно познакомиться. А вот эту даму мы ждем с тех самых пор, как она в магазин пошла.

– Стас. Сильвестр, – сказала Майя деревянным голосом. – Меня украли бандиты.

При ближайшем рассмотрении она оказалась чумазой и жутко растрепанной. Руки у нее были красные от мороза и тоже ужасно грязные.

– Знаешь, Майя, – проскрежетал Сильвестр, – я не ожидал, что так получится.

– А уж как я не ожидала!

– Наслышан о ваших приключениях, – вмешался Стас, почуяв, что в воздухе запахло драмой. – Если вы подверглись насилию, можете написать заявление, пока события свежи у вас в памяти. Отнесете его завтра к восьми утра в отделение. Если не захотят принимать, скажите, что от меня.

– Он шутит? – шепотом спросил Калевуха, обращаясь к Сильвестру. – Майе нужна забота. Ее держали в холодном амбаре, связанную...

– Откуда вы знаете? – с подозрением спросил Сильвестр. – Вы что, там были?!

– Я как раз ехал к вам за новостями, когда увидел, как девушку засовывают в джип, а она кричит и сопротивляется. Сообразив, что это ваша помощница, я нажал на газ и уже не упускал бандитов из виду.

– Он бросился на преступников с голыми руками, – похвалила Калевуху Майя.

Сильвестр помог ей снять пальто, а Стас, недолго думая, присел на корточки и расстегнул сапоги.

– Что это вы? – опешила Майя, отнимая у него озябшую ногу. – Перестаньте сейчас же.

– Уже перестал, – сказал тот, распрямляясь. – Правда, что это я? Вдруг вам понравится и вы опять станете меня преследовать?

– Что означает это ваше «опять»? – спросил Сильвестр с подозрением.

– Долго рассказывать. Вы не знаете истории наших отношений, – небрежно ответил старший лейтенант.

Майя сказала, что ей необходима горячая ванна, взяла стопку чистого белья и ушла. Калевуха сначала рассказал все подробности своих приключений, потом попросил щетку и принялся чистить пальто.

– Вы пахнете, как конь, – с неудовольствием заметил Половцев. – Не знаю, почему хозяин до сих пор не турнул вас из квартиры.

Пока Сильвестр варил овощной суп, чтобы накормить свою пострадавшую помощницу горячим, Стас говорил по телефону – вероятно, давал отбой всем, кого зарядил на поиски.

– О, какие ароматы! – похвалил он, переступив порог кухни и принюхиваясь. – На мою долю хватит?

– Если бы я знал, какой вы прожорливый, ни за что бы с вами не связался. За неделю вы сжевали годовой запас печенья и опустошили морозильную камеру.

– А что я ел такого замороженного? – удивился тот.

– Замороженного ничего. Кур для вас Майя жарила загодя.

На лице старшего лейтенанта расцвела улыбка.

– Она ждет меня вечерами... Так я и знал.

– Не раскатывайте губы, она вас просто жалеет. Как все женщины, Майя страшно жалостливая. Недавно смотрела фильм про любовь... Плакала.

– Наверное, там играл этот... Кевин Костнер, – предположил Стас. – Не пытайтесь преуменьшить мое значение в жизни вашей помощницы.

– Если бы не проворство Калевухи, ваше значение упало бы до нуля.

В таком духе они препирались до тех пор, пока из ванной не вышла розовая Майя, закутанная в огромный халат. Она с удовольствием слопала тарелку супа и принялась рассказывать, как ее похищали. Калевуха между тем заснул на диване в гостиной. Перед тем как уйти, Половцев растолкал его и увел с собой. Пока сонный герой дня одевался, старший лейтенант вполголоса сказал Сильвестру:

– Почему ее отпустили? Сначала набросились прямо на улице, увезли в чертову дыру, связали, засунули в сарай... А потом разрешили катиться на все четыре стороны. Странно.

– Произошло нечто чрезвычайное. Неужели вы не помните, что рассказала Майя? Бандитам позвонили и сообщили какую-то новость, поразившую их до глубины души. И заявили, что пленница больше не нужна. Велели отпустить ее.

– Что будем делать? Наверное, нужно поехать туда, где ее держали...

– Пустое, – сказал Сильвестр. – Ничего вы там путного не узнаете. Не дураки же эти парни, что так легко отпустили пленницу. Их уже и след простыл. А пьяный хозяин наверняка ни сном ни духом.

– Но что тогда?

– Сначала я просмотрю все сегодняшние газеты и информационные сообщения. Возможно, мне повезет.

– Флаг в руки, – сказал Стас. – И не выпускайте ее из дому. Это я вас как друг прошу, а не как оперативник.

– Ну вот, наедитесь супу, так я вам друг, – пробормотал Сильвестр. – А как нужно что-нибудь узнать по делу – назойливый знакомый.

Ухмыляющийся Стас отсалютовал ему, взял Калевуху под руку и вывел на лестничную площадку.

– Слава богу, не пришлось выгонять из дому собственного спасителя, – заметила Майя, когда дверь за ними захлопнулась. – Молодец, старший лейтенант, позаботился.

– Не приписывай ему лишнего. Просто захотел, чтобы его подвезли до дому на белом «Мерседесе».

Уложив Майю в постель, Сильвестр прикрыл глаза и облегченно вздохнул. Судьба преподнесла ему сегодня подарок, возвратив девушку живой и невредимой. Он некоторое время сидел неподвижно и успокаивался. Потом включил компьютер и вошел в поисковую систему. Ему нужны были все новости до единой. Все, что случилось сегодня в Москве и области такого, что могло бы пролить свет на неожиданное решение похитителей отпустить пленницу. Сообщения оказались большей частью шокирующими или просто неприятными. Кроме трагических происшествий, криминала и политических рокировок, по всем новостным страницам было развешано грязное белье московского бомонда, изобилующее идиотскими фотографиями. После долгих и упорных трудов Сильвестр, наконец, остановился на двух событиях.

Во-первых, его заинтересовал несчастный случай в метро. На одной из станций кольцевой линии на рельсы упал мужчина. Свидетели уверяют, что его столкнули намеренно. Мужчина оказался не рядовым пассажиром, а непонятно как очутившимся в подземке канадским фотографом с мировым именем. Его снимки украшали страницы иллюстрированных журналов всего мира. Сильвестр поискал связь между ним и русскими изданиями и ничего не нашел.

Еще его глаз зацепился за знакомую фамилию – Чемоданов. Павел Чемоданов, известный телепродюсер, скоропостижно скончался сегодня днем в своем загородном доме. Причиной смерти стала остановка сердца. Повинуясь внутреннему импульсу, Сильвестр ввел в строку поиска фамилию – Чемоданов. Компьютер выдал ему сумасшедшее количество документов. Тогда он решил сузить границы поиска и впечатал рядом с фамилией Чемоданова название журнала «Блеск». Экран послушно мигнул, и показал обновленный список. Сильвестр бросил на него взгляд и не сумел сдержать изумленный возглас.

«Павел Чемоданов подает в суд на Николая Клебовникова», – гласили заголовки. «Известный продюсер обвиняет в клевете заместителя главного редактора журнала „Блеск“. „Журналист назвал популярного продюсера человеком с темным прошлым“. И все в том же духе. Сильвестр погрузился в чтение. История оказалась скандальной. Некоторое время назад Клебовников принимал участие в телевизионной передаче, посвященной проблемам современного телевидения. Он говорил резкие слова о падении профессионализма и низком уровне многих программ и телесериалов. В качестве примера привел последний провальный сериал известного режиссера и продюсера Чемоданова. Заметив между прочим, что люди, поставляющие на экраны такую продукцию, имеют за плечами не очень понятное прошлое. Дескать, не смыв с рук наколки, бросились продюсировать все на свете.

Режиссер проглотил колючку, а Чемоданов подал на Клебовникова в суд, заявив, что нанесен непоправимый ущерб его деловой репутации. Однако через короткое время иск он по непонятным причинам забрал. Все знали, что Чемоданов и в самом деле человек опасный, поэтому его неожиданный шаг выглядел необъяснимым и подозрительным.

– Дело начинает обрастать лишними деталями, – пробормотал Сильвестр. Иногда он разговаривал сам с собой, особенно когда хотел в чем-то разобраться.

Скорее всего, за Клебовниковым следили люди Чемоданова. Причем демонстративно. А он молчал, как партизан. И наверняка наврал, что не заметил слежку. Тогда вопрос второй. Зачем Чемоданов запугивал Клебовникова? Сначала забрал иск, а потом посадил ему на хвост своих парней? Какой смысл? Возможно, у зама есть компромат на Чемоданова? Он пообещал его обнародовать, и Чемоданов скрепя сердце забрал иск, а потом начал преследовать своего врага, чтобы выколотить из него то, чем его, собственно, и шантажировали. Очень логично.

Клебовников не мог не знать о слежке. Однако ни полслова не сказал при встрече. Неужели настолько не доверял? Или просто не хотел путать редакционные проблемы со своими собственными?

Итак. Допустим, Майю похитили по приказанию Чемоданова. Бандиты хватают ее на улице, привозят в условленное место и ждут указаний от шефа. Указаний нет. Они нервничают, пытаются что-то выяснить, и тут им звонят и сообщают, что шеф внезапно скончался. Пленница больше не нужна, ее следует отпустить. Отсюда вопрос. Какое отношение может иметь Майя к разборкам между Клебовниковым и Чемодановым?

Сильвестр позвонил Клебовникову сразу, как только понял, что Майя действительно похищена. Он не угрожал, просто спросил, может ли Николай пролить свет на похищение. Тот сказал, что не может. Выходит, врал? Но почему? Защищал свои интересы?

Получается, что если даже в критической ситуации он ни в чем не признался, не признается и теперь. Теперь-то уж подавно. Нечего даже пытаться вызывать его на откровенный разговор, следует распутывать клубок загадок самостоятельно.