Назначенное как всегда на десять утра плановое заседание редколлегии началось с большим опозданием. Причина была известна, и вся редакция гудела как растревоженный улей, обсуждая страшные новости: Белоярова убита, Клебовников на допросе.

Раздраженный, с воспаленными покрасневшими глазами, Николай появился лишь к обеду и сразу же объявил секретарю, что заседание состоится через пятнадцать минут. Когда все собрались в конференц-зале, он взял слово.

– Коллеги! Вы все знаете о той трагедии, которая случилась вчера вечером. – Он запнулся. – Нам всем будет не хватать Аллы. Это был чудесный человек и прекрасный руководитель... Давайте почтим ее память.

В зале воцарилась тишина. Примерно через минуту Клебовников продолжил:

– По решению председателя совета директоров, который позвонил мне около часа назад, я буду временно исполнять обязанности главного редактора. Затем совет директоров определится с кандидатурой нового главного редактора. Ну что ж, теперь давайте разбираться с делами...

Зашелестели бумаги, загудели голоса. Но коллективная работа откровенно не клеилась – люди были подавлены и явно спешили поскорее разбежаться по кабинетам. Вторая смерть в редакции за последнее время, да еще смена руководителя – стресс серьезный. Минут через двадцать вялого обмена мыслями и предложениями, и.о. главного редактора счел за благо отпустить поникших сотрудников.

Вскоре в конференц-зале кроме Клебовникова остались только Полусветов и Яковкин. Было очевидно, что эти двое на правах высшего руководства журнала рассчитывают получить эксклюзивную, не предназначенную для простых смертных информацию, поэтому уходить не торопятся.

– Коля, тебя в чем-то подозревают? – начал разговор Полусветов. – Чего от тебя хочет милиция?

– Хочет узнать, кто убийца, – невесело отозвался Клебовников. – Не я ли часом.

– С ума они сошли? – встрял в разговор Яковкин. – Хватают нормальных людей, бандитов им ловить неохота!

– Нет, – грустно покачал головой Клебовников, – история действительно для меня малоприятная. Кого волнует, что мы были в прекрасных отношениях, даже больше – дружили?

Разговор давался ему с трудом. Но, полный благородного негодования, Яковкин не унимался:

– Пусть свидетелей ищут, следы всякие. Чего к тебе-то цепляться?

– Дело в том, что я, похоже, был последний, кто видел Аллу живой. И это со мной она в ресторан приехала.

Повисла напряженная тишина – ни Полусветов, ни Яковкин такого явно не ожидали. Клебовников невесело усмехнулся:

– Вот видите, вы – и то задумались. Что же тогда ждать от следователя? Я для него и есть первый, и пока, как я понял, единственный подозреваемый. Только вот доказательств у него нет, а так...

Николай махнул рукой.

– Да ничего такого мы не думаем... – опомнился Полусветов. – Но согласись, это довольно неожиданно.

Он покосился на Яковкина, но тот промолчал. В голове у Полусветова мгновенно выстроился новый, весьма привлекательный для ответственного секретаря кадровый пасьянс. Смерть Белояровой, несмотря на всю трагичность ситуации, Яковкина, кажется, сильно не расстроила. В общем, неудивительно: грядущие перестановки в журнале практически стопроцентно обеспечивали ему должность заместителя. Но устранение из игры Клебовникова открывало для него такие перспективы, что от одной мысли могло дух захватить.

– В общем, мы из редакции, – продолжил рассказ Клебовников, – поехали в один японский ресторанчик. Хотелось поговорить, расслабиться. Засиделись допоздна...

– Стоп, подожди, – перебил Полусветов. – Ты что, видел, как ее убили?

– Нет, ты что? Но не оставь я ее там одну, на этой стоянке, она бы осталась жива, – закончил Клебовников бесцветным голосом.

– То есть? – поинтересовался Полусветов.

– После ужина вышли на улицу. Был снегопад, ничего не разглядеть. Мы машины свои и то едва нашли. Я думал, мы поедем вместе, друг за другом, но Алла все не трогалась с места. Я вылез из машины, подошел, смотрю – она по мобильнику разговаривает. Заметила меня и помахала рукой – езжай, мол, не жди. Я и поехал, – просто закончил он. – А рано утром мне позвонили из милиции... Вот, собственно, и все.

– А как они тебя нашли?

– Чего там искать – мы же постоянные клиенты, члены клуба. Все адреса и телефоны в клубе известны.

– И что теперь?.. – осторожно поинтересовался Полусветов.

– Теперь я под подозрением, – мрачно ответил Клебовников. – Следователь сказал, что они не будут спускать с меня глаз.

– Дели все на шестнадцать, – с напускной веселостью сказал Яковкин. – Если бы у них что-то на тебя было, сразу же предъявили бы...

– Я-то знаю, что ничего там и быть не может, но мне теперь это доказывать приходится.

– Доказывает пусть следователь, у нас существует презумпция невиновности, – решительно заявил Полусветов.

– У нас много чего существует, – Клебовников явно пребывал в миноре. – Только от этого не легче.

– Все, хватит мучить человека, – подвел черту Полусветов. – Ты, Коля, держись. А мы пошли работать. – Он встал, за ним нехотя поднялся Яковкин, и оба удалились, оставив Клебовникова наедине со своими мыслями.