Самый большой искусственный магнит в мире
Прошло несколько астероидных дней, и в жизни обитателей Коперника появились разные тревожные явления.
Стрелки компасов метались без отдыха по циферблату. Это было тем более странно, что обыкновенно здесь, на астероиде, они находились в состоянии безразличного равновесия.
Андрей Прекуп ходил мрачнее ночи, так как радиофоническая связь прервалась. Даже световых сигналов невозможно было больше передавать. Для тех, кто жил на Земле, Коперник находился теперь в непосредственной близости к солнечному диску, который окутывал его своим ослепительным сиянием.
Проявляя фильмы, Динкэ констатировал, что все недавно использованные пленки завуалированы.
И что было хуже всего, путешественники чувствовали себя все хуже и хуже. У них появились тошноты, а головные боли скоро стали невыносимыми. Успокаивающие облучения болезненных нервных центров, которые применяла женщина-врач в подобных случаях, оказались теперь безрезультатными.
Прошло несколько дней, и состояние больных еще ухудшилось. Появились головокружения, обмороки. По телу распространилась сыпь, а затем и красноватые язвы. Католический медосциллограф показывал серьезные нарушения деятельности различных органов, а карты волнообразных вариаций представляли все более серьезные отклонения от нормы.
И хотя Динкэ особенно старался и готовил вкусные и питательные кушанья, они худели и бледнели день ото дня. Совершенно обессиленные люди с трудом бродили по комнатам подземного убежища.
С помощью автоматических аппаратов все явления, наблюдавшиеся при приближении к Солнцу, регистрировались и записывались на магнетонические микроленты. Но астронавты не были в состоянии их изучать.
Сабина Турку — хотя ей и самой очень нездоровилось — делала все, что могла, для улучшения их состояния. Она испробовала различные лечения, основанные на поливитаминах, витамине С в большом количестве в комбинации с железом и гормонами.
Сперва казалось, что заметно легкое улучшение, но вслед затем состояние ее пациентов продолжало ухудшаться.
Женщина-врач давно отдала себе отчет, что имеет дело с ярко выраженной актиновой[27] болезнью. Она почти ежедневно совещалась с Матеем Бутару, чтобы найти причину зла и устранить его.
После одной из таких бесед, Матей решил осмотреть все установки Коперника.
Первое помещение, которое он посетил, были теплицы Добре. Растения, привезенные с Земли, увяли. Листья, еще недавно такие зеленые и блестящие, печально повисли, вялые и безжизненные на бессильно опущенных ветвях. Растения, вывезенные с Венеры, привычные к высоким температурам, выглядели немного лучше.
Войдя в лабораторию, они застали там в конец разогорченного Динкэ. Его обычно такое румяное и улыбающееся лицо было хмуро.
— Что такое, Динкэ? Что случилось?
— Товарищ Матей, передохли все цыплята, ни одного не осталось. Что делать?
Бутару сказал ему в утешение несколько слов и медленно пошел дальше. Проходя около Скарлата, лежавшего на кушетке, он увидел, что тот маневрирует портативный микропроектор. Он как раз проектировал на экран какие-то металлические, спиралевидные башни.
Матей спросил, что это такое, но ученый ответил только:
— Я надумал одну вещь. Это схемы, недавно записанные мною на магнетонической ленте. Но сейчас было бы еще преждевременно больше говорить об этом.
В исследовательской он застал Добре и Черната. Оба, совершенно обессиленные, полулежали в складных креслах.
— Мы хотели уже идти к тебе, Матей, — сказал инженер. — Наш радиодетектор[28] показывает присутствие целого комплекса очень проницающих и опасных излучений.
— Не исключено повторение того, что уже случилось в первые дни после нашего приземления, — заметил руководитель экспедиции. — Не появилась ли где-нибудь трещина в свинцово-гранитной обшивке нашего убежища? Может быть, это и есть источник радиоактивных излучений, проникающих сюда из центра астероида. Или… кто его знает? может быть, установка Динкэ, каптирующая радиоактивную энергию, не так уж непроницаема.
— Я думаю, — начал Добре, — что на этот раз излучения идут извне. Но, для большей уверенности, проверим это сверхзвуковым дефектоскопом.[29]
— Хорошо, посмотрим.
Они выверили аппаратом каждую стену и все полы убежища, но не нашли ни одной трещины, ни одной проницаемой точки.
— Впрочем, мы уже обсуждали это и с Анной, — сказал Чернат, — откладывая дефектоскоп в сторону. — Она обещала нам…
Дверь открылась, и молодая исследовательница поспешно вошла в комнату. Матей с нежностью взглянул на девушку. Лицо ее похудело и казалось прозрачным, но взор, как всегда, был тверд и полон энергии.
— Я думаю, нам будет теперь легче выяснить, откуда у нас в убежище излучения, — сказала она. — Поглядите-ка.
И девушка разложила на столе чертеж. На нем был изображен проект улучшения детектора излучений. На основании этого приспособления, аппарат мог указывать не только присутствие излучений, но и направление, откуда они исходят.
Было решено немедленно использовать предложение Анны. На следующее утро приспособление было готово. С первых же шагов было установлено, что излучения проникают извне. Источником их могло быть только Солнце, к которому они очень приблизились.
Это важное открытие показало астронавтам, куда следовало направить все усилия. Матей Бутару попросил каждого из них высказаться насчет того, что следовало бы предпринять по их мнению.
Профессор Добре первым внес предложение:
— Что, если бы сделать изолирующую кровлю из свинцовых плит?
— Это неприменимо, товарищ профессор, — возразил инженер. — Чтобы совершенно устранить излучения, понадобился бы слой свинца, толщиной в 20 метров, а площадью в 200 квадратных метров. Даже если бы мы имели соответствующее техническое оснащение, у нас не существует таких резервов свинца. Да к тому же в этом случае пришлось бы пожертвовать теплицами.
Слова инженера очень огорчили профессора. Сабина Турку, сидевшая около Матея, нагнулась к нему и тихонько сказала:
— Товарищ Бутару, поглядите на Скарлата! Видно, что вопрос, который мы сейчас обсуждаем, его очень волнует.
За эти последние дни Джордже Скарлат, обыкновенно так скептически настроенный и такой холодный, совершенно изменился. Он все реже сыпал ирониями по адресу присутствующих и больше вникал во все вопросы экспедиции.
В эту минуту он как раз нажал на свой магнетонический микропроектор, и на экране возникла опять схема тех башен, которые Матей уже видел незадолго перед тем. Ученый медленно заговорил, тщательно взвешивая слова:
— Позвольте и мне внести мое предложение… Джордже Скарлат небрежно поправил платок в верхнем кармане пиджака и продолжал:
— Я предлагаю вам систему тройной защиты от излучений. Во-первых, я того мнения, что следует превратить Коперник в гигантский магнит, создав искусственным образом на обоих концах его по электромагнитному полюсу. Таким образом мы получим подражание — в меньших пропорциях, конечно — гигантскому земному магниту, настоящему “громоотводу” против излучений. У меня здесь готовый проект необходимых установок. Таким образам большая часть вредных излучений будет оттянута к полюсам, так как это бывает на Земле с некоторыми излучениями, которые проникают туда из космических пространств.
Во-вторых, я предлагаю произвести добавочную изоляцию нашей пещеры. Слой очень сгущенного озона в 20 сантиметров толщиной, помещенный между двумя рядами тонких свинцовых плиток, может нам быть очень полезен. Мы постоянно должны учиться у природы. И на Земле озон,[30] находящийся в стратосфере, останавливает большую часть ультрафиолетовых лучей.
В-третьих, я думаю, что нам бы очень помогли электромагнитные поля излучения. Построенные над нашим астероидным жилищем, они будут играть роль электромагнитного зеркала и отражать внешние излучения. Надеюсь, что эти преграды превысят силу проницания наших невидимых врагов, — сказал он в заключение.
Все с радостью приняли его предложения. Матей и Добре с жаром поздравили ученого.
Хотя и больные, путешественники тотчас же принялись за работу. В давно покинутой механической мастерской господствовало необычайное оживление. Готовились сплавы из бериллия, меди и никеля. Для этого были использованы все существующие на астероиде запасы. Из полученного сплава отливали брусы и трубы, из которых должны были быть сооружены магнитные полюсы.
Работа шла только по ночам, так как дневная температура достигала свыше 390°.
Через несколько дней на обоих концах малой планеты подымались конические спиральные сооружения. Они несколько походили на телевизионные антенны и получали электрический ток из электростанции убежища.
Сейчас же вслед за этим был установлен и защитный слой озона, который, подобно ковру, разостлали на глубине одного метра от поверхности. Необходимый озон получался посредством электрических разрядов в кислородном потоке.
А затем принялись и за установку, которая должна была осуществить защитные электромагнитные поля.
Всем пришлось серьезно поработать. Матей Бутару выказал при этом неистощимую работоспособность и настойчивость. Он носился с одного конца стройки на другой, карабкался на металлические столбы для различных установок или сварок, облазил все канавы, прорытые комбайном, укладывая защитные плиты.
У него всегда находилось слово похвалы, поощрения или веселая шутка для своих сотрудников. Зачастую члены экспедиции должны были насильно заставлять его отдохнуть хоть полчаса, так как он буквально падал с ног от усталости.
К концу этой утомительной работы все окончательно выбились из сил. Бутару предложил полный отдых на два астероидных дня, и путешественники с удовольствием подчинились этому распоряжению.
Хотя и сама очень больная, женщина-врач упорно продолжала лечение. Кроме обыкновенных предписаний, пациенты принимали ванны с раствором комплекса активных солей и делали вдыхания паров тонического вещества “Актизала”.
Но состояние астронавтов все же не улучшалось. Детектор показывал, что вредные излучения совершенно устранены, но последствия их действия еще продолжали чувствоваться.
— Сабина Турку поделилась своими Опасениями с Бутару.
— Товарищ Бутару, — сказала она ему, — нашим больным хуже. К их страданиям прибавился теперь и эффект переутомления, вследствие того непосильного труда, который они выполнили при оборудовании защитных установок, а их работа на поверхности подвергла их еще более интенсивному облучению.
Действительно, обстановка в убежище была самой демобилизующей. Путешественники переносили теперь только пищевые концентраты и спали без перерыва почти три четверти дня. Ни один из них не мог работать.
Больные разговаривали редко и беспокойно метались в постели.
Андрей, Прекуп не скрывал своего отчаяния:
— Боюсь, что на этот раз мы уже не выскочим. Видно такая уж наша доля умереть здесь, за десятки миллионов километров от Земли, в этом гробу из бериллия и свинца.
Как-то раз он встал с постели, дотащился до “Судового журнала” и неверной рукой написал:
“Лекарства докторши не помогают. Решение, предложенное Скарлатом, было одним обманом. Измучившись на стройке этих идиотских антенн, мы ускорили свой конец”.
Затем он вернулся и лег.
— Теперь мне ничего больше не остается, как только ждать развязки. — И он впал в глубокий сон, без сновидений.
Скарлат лежал с закрытыми глазами. Его тонкие губы казались совершенно обескровленными.
Время от времени соседи слышали, как он шепчет:
— Кончено! Кончено! Решение было слишком поздно найдено.
Матей помог Анне подняться, и они направились в исследовательскую. Здесь они некоторое время наблюдали за автоматической записью аппаратов.
Когда последняя диаграмма была заполнена, они упали обессиленные в складные кресла.
Лицо Бутару было смертельно бледно. Судорожно сжимавшиеся на ручке кресла пальцы выдавали его отчаяние. Широко раскрытые пустые глаза глядели бесцельно в пространство.
Анна поняла, что Матей выбился из сил. Надо было ему помочь.
Она взяла его руку и нежно погладила ее.
Чувствуя ее близость, он поднял глаза.
— Что теперь делать, Анна? — Этот наболевший вопрос вырвался бурно, как вопль его измученной души.
Девушка продолжала молча легонько поглаживать его руку.
— Никогда еще наше положение не было более ужасным. Возможно, что… мы не долго протянем. Это ужасно, Анна!
— Но решения, найденные Скарлатом? Ты думаешь, что они нас тоже не могут спасти?
— Эти решения пришли слишком поздно!
— И все же ты не имеешь права терять веры в твои силы. Когда тебя выбрали главою экспедиции, мы верили в тебя всем сердцем и верим и теперь. Я никогда не перестану верить в тебя и в успех пашей экспедиции!
— Ты говоришь искренно, Анна, или только так, чтобы придать мне смелости?
— Я не могу лгать, и ни за что не стала бы, ни за что! Я верю в тебя, как в человека, который… дорог мне, Матей. Теперь, когда мы проходим через такие тяжелые минуты, я должна тебе сказать, как ты мне дорог!
Слова Анны заставили его вздрогнуть. С лица сбежало измученное, напряженное выражение, и лоб его покрылся краской.
— Анна! — Он схватил ее руку и поднес к. губам. Счастливое волнение горячо прихлынуло к сердцу, жаркой волной разошлось по всему телу.
— Ты веришь в меня, а я… предавался слабости. Но теперь ты меня больше таким не увидишь! Обещаю тебе бороться до последнего вздоха.
Глаза Матея сияли внутренним огнем, и слова прозвучали твердо, как клятва.