на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 44

Наступающая темень ложилась тенью на дорогу. Всё будет хорошо, убеждала она саму себя, идя быстрым шагом. Всё будет хорошо.

Когда уже опустилась ночь, и прекратилось людское движение, она пустилась бежать, ни мало не заботясь о производимом впечатлении. На некотором расстоянии от Горъйо, она свернула на первом же перекрестке, чтобы уйти с дороги, по которой они пришли и с дороги, ведущей к Горъйо.

Удалившись на приличное расстояние, Йоко продолжала идти, не останавливаясь, хоть уже и не сломя голову, но всё ещё словно спасаясь от преследования.

Всё будет хорошо, повторила она.

Даже если Ракушун во всём признается, у них здесь не было фотографии, так что, вряд ли они смогут её поймать. К тому же, Ракушун, скорее всего, постарается скрыть своё участие в этом деле. Зачем ему рассказывать о, бросившей его на произвол судьбы, и сбежавшей в одиночку кайкъяку? Разве это не сделает его соучастником?

Повторяя это вновь и вновь, Йоко неожиданно встала как вкопанная, ощутив страшную боль в сердце.

Разве это то, о чём она должна сейчас думать??

Что с Ракушуном? Йоко не разглядела у него никаких серьёзных ран, но она никак не могла знать, насколько тяжелым было его положение.

Вернись, сказал ей внутренний голос. Ей нужно вернуться и проверить как там Ракушун, прежде чем бежать дальше.

Слишком опасно, тут же прозвучал другой голос. Вернёшься, а сделать всё равно ничего не сможешь.

Но у тебя же есть камень, ответил первый голос.

Но это вовсе не означает, что он поможет и Ракушуну. А может, он уже мёртв, и, стоит ей вернуться, как её схватят. А если её схватят, то всё будет напрасным — тогда и она умрёт.

Неужели тебе так дорога жизнь?/

А почему бы и нет?

Но это всё равно, что вонзить своему доброму спасителю нож в спину.

Ну, не такой уж он и добрый…

Но разве это что-то меняет? Он предоставил тебе кров и убежище.

У него были на то причины, он сделал это не от чистого сердца. Такие люди рано или поздно предадут тебя.

Значит, по-твоему, можно бросить в беде кого угодно, только потому, что они не вполне искренни с тобой? Неужели ты действительно докатилась до такого?

Там остались лежать убитые и умирающие, и среди них был её знакомый, кто-то, кто знал её. И она собиралась бросить его просто так? Неужели она не могла хоть как-то облегчить их участь? Возможно, кто-кто из них мог бы выжить с её помощью.

Вот только не надо громких слов, только не в этой стране. Как только выпадает твой жребий, с тобой всё кончено.

Разве это громкие слова? Ведь это же самое обычное человеческое поведение. Как она могла забыть об этом?

— Даже сейчас, в столь поздний час, ты всё ещё рассуждаешь о своих принципах, малышка?

Даже сейчас, малышка. Даже сейчас!

— Да-да. Давай-ка, вернись обратно и прикончи его.

Йоко подпрыгнула от пронзительного, скрипучего голоса за спиной. В кустах на обочине дороги, возникла голова голубой обезьяны. — Разве это не то, о чём ты всё время подумывала? А?

— Я… — Йоко уставилась на обезьяну, дрожа всем телом.

— Разве это не то, что ты собиралась сделать с самого начала? А теперь, взгляните-ка на неё, стоит тут и проповедует самой себе основы добродетели. Это ты-то! Сейчас!

Обезьяна разразилась бешеным хохотом.

— Нет… это неправда.

— Да правда, правда. Именно так ты и думала.

— Я никогда бы этого не сделала.

— Сделала бы.

— Нет, не сделала. Я не смогла бы!

Обезьяна весела фыркнула. — Из-за того, что сама мысль об убийстве пугает тебя, или потому, что ты хотела убить его, но не набралась смелости это сделать? — Обезьяна, повизгивая, ободряюще взглянула на неё. — Всё ещё не доверяешь мне? Ничего, в следующий раз поверишь.

— Нет!

Голубая обезьяна продолжала смеяться, не обращая на неё внимания, беспощадно терзая слух пронзительными взвизгами.

— Я возвращаюсь.

— Даже если и так, он всё равно уже мёртв.

— Этого я не знаю.

— А я тебе говорю, он мёртв. Вернёшься, тебя поймают и убьют. В чём же смысл?

— Я всё равно возвращаюсь.

— Ну-ну, думаешь, теперь это смоет все твои грехи?

Уже развернувшись, Йоко замерла на месте.

— Ах, как это замечательно — вернуться. Пойдёшь, взглянешь на его мертвое тело, поплачешь над ним хорошенько. Всё это сразу напрочь сотрёт все кровожадные мысли до этого!

Йоко потрясённо разглядывала веселящуюся обезьянью физиономию. Она разговаривала сама с собой. Это был её собственный жалкий голос, не более чем подноготная её собственной души.

— Он несомненно предаст тебя. Лучше бы позаботиться об этом заранее, не так ли?

— Замолчи.

— Да может сюда уже направляются солдаты! Эта крыса наверняка тебя выдала со всеми потрохами!

— Заткнись! — Схватившись за меч, она замахнулась им в его сторону. Обрубленная листва кустарников посыпалась на землю.

— Умереть самой это конечно хорошо, но вот прикончить его было бы просто идеально. Ты всё ещё такая наивная, малышка.

— Да хватит уже!

— Ладно, в следующий раз. В следующий раз, случись такое, ты уж точно это сделаешь.

— Прекрати морочить мне голову! — Ещё один свист в воздухе и листья вновь посыпались на землю.

А если бы она и в самом деле это сделала? Если только то, что она бросила его на произвол судьбы, легло таким камнем ей на душу, как бы она смогла жить дальше с убийством на своей совести? Неужели её собственное существование перечеркнуло всё остальное? Неужели больше не имело значение, до какой низости она может докатиться, лишь бы выжить?

— Я рада, что не убила его. — Она была просто безумно рада, что не поспешила поддаться искушению, не привела свои страшные мысли в действие.

Обезьяна издевательски расхохоталась. — Ну что, оставишь его в живых, чтобы он смог донести на тебя?

— Ну и пусть! — От стеснившего грудь чувства слёзы хлынули из её глаз. — Он имеет на это право. Пусть жалуется на меня, сколько его душе угодно!

— Ох, какая наивность.

Почему она была не в состоянии больше доверять людям? Неужели она так боялась снова попасться? Но даже если так, всё равно она могла хоть немного довериться Ракушуну.

— Да всё потому, что ты продолжаешь витать в облаках! Потому, что ты такая доверчивая дурочка, которую легко обвести вокруг пальца!

— А мне плевать!

— Ах, сама невинность! — Обезьяний смех сотрясал ночной воздух. — Вот как? В самом деле? Тебе так нравится быть обманутой?

— Если вопрос стоит именно так, то да! Предатель предаёт лишь собственную трусость! Меня это не касается. Но лучше быть преданной, чем предателем!

— Конечно, предатель и есть трус, но в этом, полном демонов, мире, только такие и выживают. Никто над тобой здесь не сжалится, малышка. Добрых людей в этом мире не существует.

— А какое это имеет ко мне отношение?

Неужели то, что её затравили и загнали в угол, было достаточным основанием, чтобы забыть о своей человечности? Чтобы набрасываться на любого, приближающегося к ней с добрыми намерениями? А если эти намерения были не самими чистыми на свете, не доверять им ни на грош? Если у окружающих не было и капли жалости к ней, было ли это достаточной причиной, чтобы быть такой же безжалостной?

— Нет, ничего подобного.

Её доверие к окружающим никоим образом не зависело от того, насколько её обманывают. Её доброе отношение к людям ни в коей мере не зависело от того, насколько те были добры к ней. Даже если она совершенно одинока в этом огромном, чужом мире, даже если никто не поможет и не пожалеет её, это не давало ей права вести себя как последний трус, бросать несчастных на произвол судьбы и причинять вред совершенно незнакомым людям.

Обезьяна хохотала в истерике, извергая нескончаемый, раздирающий уши визг.

— Я хочу быть сильной.

Она крепко сжала в руке рукоять меча. Всё это не имело никакого отношения к этому миру и к этим людям. Она просто хотела жить с высоко поднятой головой. Она хотела быть сильной.

Неожиданно, обезьяна прекратила смеяться. — Ты умрёшь. Ты никогда не вернёшься домой. Никто тебя больше не увидит. Ты будешь предана и обманута. И ты умрёшь.

— Я не умру.

Если она умрёт здесь, это будет глупо и трусливо. Умереть сейчас, было бы торжеством самой низменной части её натуры, а объявить свою жизнь не стоящей существования — слишком лёгким для неё выходом из положения.

— Ты умрёшь. Ты будешь голодать, изнемогать, сойдёшь с ума и умрёшь.

Она замахнулась мечом что было сил. Его остриё пронеслось над верхушкой зарослей и рассекло воздух. Она ощутила, как меч сильно завибрировал в руке от удара. Обезьянья голова скатилась на землю, вместе с падающей листвой, разбрызгивая вокруг капли крови.

— Я никогда не сдамся.

Всё это время она продолжала плакать.

Когда, утерев грубым рукавом слёзы, она уже собралась уходить, под ногами у неё засиял проблеск золота. Некоторое время Йоко никак не могла понять, что видит, и, просто стояла, уставившись в изумлении. Там, посреди лужи тёмной крови, где должна была лежать обезьянья голова, было то, что она потеряла много времени тому назад.

Ножны меча.


Глава 43 | Тень Луны - Море Теней | Глава 45