Топча упругою стопой

Асфальт, не вереск,

Иду, распластанный толпой,

На книжный нерест.

За мной бушует бытиё,

Блестя клыками:

«Куда ты прешься, ё-моё!

Где брат твой, Каин?!

Взгляни, ты бледен! Жалок! Пьющ!

В кармане фига!..»

Но сладок ядовитый плющ,

И манит книга.

Меня терзал вагон метро,

Дыша миазмом,

Мир выворачивал нутро,

Крепчал маразмом,

Сулил прокладки, «Бленд-а-Мед»,

Журнальный столик,

Массаж, бесплатный Интернет, —

Но нет! Я стоек.

Смахнув простуженно соплю,

Достав бумажник,

Я книжку новую куплю

О кознях мажьих,

О некромантах-королях

Роман иль повесть,

И у эстета-куркуля

Проснется совесть.

Он скажет: «Да! Пусть я, кощей,

Над Гессе стражду —

Но есть немыслимых вещей,

Которых жажду

Вкусить не скрытно, не тайком,

А в буйстве пира,

Вспоен духовным молоком,

Желаю пива!»

Есть упоение в бою

Назло гадюке-бытию!