Глава 32

И вновь перемены

– Товарищи офицеры, в очередной раз предлагаю вам решить дело миром, – произнес Панов, встав между Нестеровым и Мицкевичем.

– Если Борис Аркадьевич извинится, то я не вижу причин для отказа от примирения, – пожал плечами Виктор.

– Не тратьте время, Геннадий Владимирович, – заведя руки за спину, и вздернув подбородок отказался Мицкевич.

Все неймется ему. Гоношится. Через свой гонор у барьера и оказался. Сколько по краю ходил, но все же заступил за черту. Чем Виктор и воспользовался, потребовав удовлетворения. Дуэльный комитет рассмотрев дело, пришел к выводу, что возникший конфликт может быть разрешен поединком. Ну или примирением сторон. Вот уж чего Виктор не собирался делать, так это спускать этому надутому павлину прежние выходки. Не забыл и о том, как тот отправил его восвояси во время поступления в училище. Злопамятный? Есть немного.

К слову, Мицкевич конечно нервничает, но особого страха не выказывает. Дело в том, что в дуэльный кодекс ДВР была внесена существенная поправка. Согласно которой на поединке с каждой из сторон должен присутствовать медик, с «Аптечкой». Погибших поднимали сразу. Раненых, дабы жизнь медом не казалась, оставляли без помощи артефакта.

При сегодняшней квалификации и мастерстве медиков, даже смертельное ранение не являлось приговором. Во многих случаях они были способны помочь пострадавшим. Иное дело, что все зависит от квалификации и их умения все же не сравнятся с «Аптечкой». А потому, страданий бедолаге хватит с лихвой. Может случиться и гибель. Правда, в этом случае, в ход пускался артефакт.

Вот и получалось, что погибнуть на дуэли было сложно. Но в то же время ни у кого не возникало и мысли, чтобы называть такую дуэль водевилем. Да, стрелялись на пятидесяти метрах из гладкоствольных дуэльных пистолетах. Но пуля заходила в ствол не болтаясь, а тут еще и соответствующие умения, выступающие серьезным подспорьем. Так что, пули летели в цель довольно точно. Не то, что в девятнадцатом веке. Хотя тогда и стрелялись на смешной дистанции.

– Витя, после выстрела не забудь прикрыться пистолем, – напомнил Геннадий.

После той истории, Панов пересмотрел свою жизненную позицию. Что Нестерова откровенно радовало. По сути, у одноклассника не было гнили. Заносчивость, да. Однако сволочью он не был. Посматривал с высока, не без того. Но все же без дворянской спеси. Хотя прежде Виктору и казалось иначе. А стоило посмотреть на это чуть под другим углом, и стало понятно, что многое он сам притянул за уши. Юношеский максимализм он такой.

– После выстрела, мне не придется прикрываться, – улыбнувшись отрицательно покачал головой Виктор.

Так оно и вышло. Развели их на семьдесят метров. После чего они должны были сходиться до барьеров. Стрелять можно было в любой момент. Но выстреливший был обязан подойти к барьеру, и стоять в ожидании ответного выстрела. Все как и в прежние времена, только дистанция куда значительней.

Виктор не сделал ни единого шага. Как только скомандовали сходитесь, он вскинул пистоль, прицелился и выстрелил, в шагающего ему навстречу Мицкевича. Круглая свинцовая пуля ударила противника в лоб, разрушив мозг. Тот конечно же понимал, что как стрелок проигрывает Нестерову. Но даже не предполагал, что дело может разрешиться столь радикально.

– Это случайность, или специально? – хмыкнул Аршинов, бывший вторым секундантом Виктора.

– Удача любит подготовленных, Рома. Никаких случайностей. Этот пистоль достаточно точное оружие. А с моими умениями, так и подавно.

– И зачем так жестко? – не удержался от вопроса Панов.

– Боря частенько говорил, что таким как я не место в офицерском корпусе ДВР. А я считаю, что в армии нечего делать таким как он. Не имея в запасе возрождения он гарантированно отправится на гражданку. Закон суров, но он закон. А до второго ему еще очень и очень далеко, – пожал плечами Виктор.

– Получается, что ты намеренно лишил республику офицера имеющего практический опыт. Как бы ты к нему не относился, но данного факта ты отрицать не можешь, – заметил Панов.

– И не буду. Только возрождение он получит. Со временем. А если война, то под мобилизацию все одно подпадет. Ну а вот такой пассаж научит его быть куда осмотрительней, и не таким гонористым. Ладно. Поехали, что ли, – посмотрел Нестеров на своих секундантов, и нанятого медика…

Гражданская война в Никарагуа завершилась выдворением янки из страны. Проплаченные лоббисты в сенате, профсоюзы, общественные организации, марши протестов, а главное, депрессия, сделали свое дело.

Правда, немаловажным фактором оказались потопление старого авианосца, крейсера, и двух миноносцев. А еще, получили повреждения новейший авианосец «Саратога», едва не пустивший пузыри, и крейсер. Кроме этого, корпус морской пехоты потерял более полутораста самолетов, около двух сотен единиц различной бронетехники, ну и гибель более четырех тысяч личного состава моряков и морпехов.

Эта латиноамериканская страна превратилась в слишком дорогое удовольствие. Конгресс не желал и дальше финансировать эту авантюру. Конечно появление второго канала не лучшим образом скажется на доходах от уже существующего. Но, во-первых, когда его еще построят. А во-вторых, кто сказал, что это будет так просто осуществить.

Уже сегодня у Никарагуа наблюдается напряженность на границе с Гондурасом, а главное, с Коста-Рикой. Последняя фактически блокирует навигацию по реке Сан-Хуан. И тот факт, что Сакаса, новый президент, поддержанный Сандино, признал договор с марионеткой США Чаморро недействительным, пока еще ни о чем не говорил.

Вообще-то, нынешний лидер страны, был не многим лучше. Но находился в определенных рамках, в результате чего был вынужден пересмотреть свои приоритеты. Опять же, если США сотрясала депрессия, то экономика ДВР динамично развивалась, и она была готова инвестировать в страну. Сакаса же, что бы о нем ни говорили, хотел для страны лучшего. Хм. Ну или был вынужден этого желать. Не суть. Главное, что он принимал правила игры.

Словом, как бы то ни было, а в июне тридцать восьмого года флот США покинул залив Фонсека, где находилась военно-морская база янки. Война в Никарагуа приняла иной оборот. Повстанцы поменялись ролями с проамериканским правительством. Теперь уже Самоса перешел к партизанской войне, действуя с территории Гондураса и Коста-Рики. Правда, в отличии от Сандино, он не мог опираться на поддержку местного населения.

Вообще, насколько заметил Виктор, несмотря на блокировку портов, и плечо доставки в тринадцать тысяч километров, ДВР с успехом справилось с задачей по снабжению повстанческой армии. Ну и частной военной компании «Варяг», в частности. Испания, Китай, и наконец Никарагуа. Казалось, республика влезла в эти конфликты едва ли не ради того, чтобы отработать логистику снабжения войск находящихся в большом отрыве от метрополии.

Разумеется это не так. И подобная задача могла быть лишь побочной. Но то, каких результатов удалось достичь воздушному грузовому флоту, просто поражало. Другие страны, наблюдая подобные успехи так же пытались достигнуть этой планки. Но у них попросту не было такого важного фактора, как артефакты «Перо», снижающие массу грузов.

С другой стороны, дирижаблестроение переживало самый настоящий бум. Причем, от обычных сигарообразных корпусов отказывались в пользу аэродинамической формы, и гибридной схеме. Даже с учетом отсутствия соответствующих артефактов, это увеличивало грузоподъемность воздушного судна на двадцать процентов. Что уже немало. Хотя конечно, с дэвээровскими не сравниться, так как те имели схожие показатели, и уже плюсом к ним шли артефакты…

Согласно достигнутых договоренностей с никарагуанским правительством, ЧВК начало сокращать численность своего контингента в Никарагуа. Правда, в первую очередь это касалось сухопутных частей. Более сотни боевых самолетов различного назначения оставались на службе, размещаясь на трех военно-воздушных базах, с обслуживающим персоналом.

Самолеты, как уже авто и бронетехника, впоследствии останутся у никарагуанцев. Но пока у них попросту не было подготовленных кадров. Авиация же уже успела зарекомендовать себя как грозная военная сила, чтобы вот так запросто, отказываться от нее. Опять же, ЧВК, это всего лишь наемники, а не оккупационные войска.

Ожидалось, что с возвращением в пункт постоянной дислокации «Варяг» начнет сокращать свои кадры. Но этого не случилось. Похоже у компании намечался новый контракт.

Однако, Виктор решил уволиться, и восстановиться в армии. Пора всерьез озаботиться военной карьерой. Для чего необходима выслуга на соответствующих должностях. Чтобы стать ротным одного лишь боевого опыта недостаточно. Это в СССР, после чистки в армии, лейтенанты командовали ротами, а капитаны полками, совершая головокружительный скачек по карьерной лестнице. В ДВР подобное было невозможно.

Кроме того, Нестеров всерьез намеревался получить академическое образование. Он уже списался с профессором Дубковым, и тот согласился быть его куратором. Ни о каком заочном обучении в боевой обстановке не могло быть и речи. Служба же в мирное время, это вполне позволяла. Чем Виктор и собирался воспользоваться.

Война она такая. Одним мозги окончательно сворачивает набекрень, увлекая с головой. Да так, что человек себя не мыслит в мирной жизни. Другим ставит голову на место, и заставляет задуматься о будущем. С ним случилось второе.

Пока был в Никарагуа, Нестеров успел сделать еще четыре незначительных изобретения, которые Эфир отметил очками надбавок. Закрыл беспроцентную ссуду в банке, и оставшегося трофейного опыта хватило на то, чтобы обменять его еще на десять очков. Все это он вложил в Интеллект, так как получение образования было в приоритете.

Что же до Харизмы, то для карьерного роста на ближайшие несколько лет ее надбавок вполне достаточно. А к моменту, когда в этом возникнет острая нужда, он еще успеет их подтянуть. Способов для получения опыта предостаточно. Главное не лениться.

Опять же, доходы растут с каждым месяцем. Сегодня отчисления от лицензий составляют уже тысячу рублей. Да плюс премиальными накапало более тридцати тысяч. Благодаря «Горке». одних только самолетов им было сбито двенадцать единиц. Так что, случись острая нужда, недостающий опыт можно будет и прикупить.

А вообще, Виктор помнил слова Аршинова о том, что они живут в переломное время, и сейчас формируется новый миропорядок. Тот кто будет сидеть ровно, так и останется внизу. Чтобы оказаться в числе элиты, придется сильно постараться. Бог весть, что у Нестерова из этого может получиться, но не попытаться подняться повыше, было бы глупо…

– Витя, уже знаешь, куда тебя определили? – поинтересовался Аршинов, когда они катили с места дуэли в авто.

– Корпус морской пехоты, – ответил он.

Прежде подобного рода войск в республике не было. Эта роль традиционно доставалась десантам с кораблей. Но как видно, генеральный штаб решил перенять опыт у тех же американцев. На полноценный корпус пока не замахивались, ограничившись одним полком. Зато в штат входил еще и авиаполк, расширенного состава. На верфи был заложен первый десантный корабль, специально спроектированный под эти задачи.

Плавающая техника, ясное дело, для корпуса подходила как нельзя лучше. Как была потребность и в офицере имеющем практический боевой опыт. Поэтому Виктор был попросту лишен выбора. Зато корпус должен был квартировать неподалеку от Владивостока, что очень даже хорошо. Таня все еще училась в академии, и хотелось быть поближе к ней.

– Будешь стоять у истоков, – хмыкнул Роман.

– Так уж вышло, – пожал плечами Виктор. – Кстати. А у вас распределение уже было?

– Второй армейский корпус генерала Слащева, – ответил Роман.

Вот так вот. Оказывается друг отправляется на границу с СССР. Вообще-то, за последний год количество провокаций и диверсий там серьезно сократилось. Может отношения между осколками былой империи начали-таки налаживаться. А может советы куда больше волнует обстановка на западных рубежах.

Но в любом случае, там такое захолустье, что жизнерадостному Ромке не позавидуешь. С другой стороны, никто ему не виноват. Он имел все шансы окончить училище с отличием. Но, лень матушка раньше него родилась. Так что, куда направили, там служить и будет. А там уж как сумеет вывернуться.

– А ты, что выбрал, – поинтересовался Виктор у Панова.

В отличии от Романа, Геннадий окончил училище с отличием, успев раньше остальных получить высшее образование, отмеченное Эфиром. На этом фоне он имел право на выбор места стажировки. А как результат, и дальнейшего места службы.

– Корпус морской пехоты, – пожал плечами тот. – Так что, будем служить вместе. Почти.

– Признаться, я полагал, что ты опять подашься в Никарагуа. Там все еще продолжаются боевые вылеты. В особенности на границе с Коста-Рикой.

– Мне не понравилось то, что наемники не подпадают под конвенцию о военнопленных. Японцы не больно-то к ней прислушиваются, а СССР и вовсе не подписал. Поэтому на границе служить особым желанием не горю. А корпус морской пехоты только формируется, и в деле окажется не скоро, – откровенно ответил Панов.

– Вообще-то, мы присягали, и случись нужда, должны драться не щадя живота своего, – заметил Аршинов.

– Случится нужда, в тылу отсиживаться не буду. Но и сам на рожон не полезу, – пожал плечами Геннадий.

– А если прикажут? Боюсь, что всех офицеров протащат через горячие точки, чтобы они имели реальный боевой опыт, – заметил Виктор.

– Ну, если прикажут, то увиливать не буду, но добровольцем не пойду. Хватит с меня романтики.

До Владивостока добежали быстро. Виктор развез товарищей по домам. Панов просто попрощался, и направился в гостиницу, где остановился на пару дней, чтобы выполнить просьбу Виктора относительно участия в дуэли. Следующим высадили доктора, получившего полагающуюся плату, за оказанную услугу. Пусть и не дошло до использования его профессиональных умений.

– Может зайдешь? – поинтересовался Роман, прежде чем выйти из авто, – мама ждет, волнуется.

– Передай ей мой поклон и заверения, что я навещу вас в самое ближайшее время.

– К Тане? – догадался Аршинов.

– Она то же волнуется, – подтвердил Виктор.

– А девчатам говорить о поединке не будешь? – имея ввиду подруг из медобщежития, поинтересовался Роман.

– Им-то это зачем? – вздернул бровь Нестеров.

– Увидимся, – выходя из машины, ответил друг.

Виктор назвал таксисту адрес, и откинулся на спинку сиденья, глядя в окно. Пока выбирались из квартала расположившегося на сопке, панорама видами не баловала. Сплошной лабиринт из подъездных дорог, и упорных стенок. Зато когда спустились к морю, пошли уже нормальные улицы, засаженные зеленью. Здесь уже можно было любоваться на дома выдержанные в одном архитектурном стиле, придающем столице нарядный и в то де время, представительный вид.

– Суть покажи, – окинув его взглядом, едва не сквозь зубы, строго потребовала Таня.

Вот так. И это вместо здравствуй. Подруга настаивала на том, чтобы присутствовать на поединке в качестве медика. Но Виктор наотрез отказался. И дело даже не в том, что он боялся ранить ее психику. Она уже успела насмотреться столько, что видом крови ее не удивить. И его собственной, в том числе. Просто, посчитал это неправильным.

– Я то же рад тебя видеть, – с озорной улыбкой ответил он, предоставляя ей доступ к своей Сути.

– Ну слава богу. Витя, ну вот что ты за…

– Таня, остынь, – перебил ее он.

– Завтракать будешь? – приглашая его пройти в квартиру, поинтересовалась она.

– А покормишь?

– Дурак, ты Нестеров, – вздохнув, произнесла она, направляясь на кухню.

– Таня, я что подумал-то. А выходи за меня замуж, – идя следом, произнес он.

– О как! А что это вдруг ты созрел? – остановившись у плиты, с нескрываемым удивлением обернулась она.

– Просто хочу быть с тобой рядом, – пожал он плечами.

– Нестеров, а нельзя было это обставить как-нибудь… – она сделала неопределенный жест, – Ну, как-то поромантичней, что ли. Ладно бы был сиволапым крестьянином. Но ведь высшее образование за плечами. Опять же, книг сколько перечитал, в том числе и любовных романов. И тут вдруг… – она развела руками. – Хоть бы завалящий букетик цветов принес.

– Хм. Это значит нет?

– Это значит да. Но если ты не пересмотришь свое отношение, я тебя брошу.

– И это, Таня. Давай не будем откладывать с детьми.

– Нестеров! – возмутилась девушка, подобному подходу.

– Я просто подумал тут… В общем, твои и мои родители не инициированные, а век их не так уж и долог, как хотелось бы. Опять же, что-то мне подсказывает, что с этим лучше не тянуть, пока есть спокойное время.

– Думаешь будет война? – насторожилась она.

– Сомнительно. Но полагаю, что нас, в смысле, все человечество, ждут серьезные перемены. Как бы в начавшейся гонке, нам вообще не оказалось бы не до детей. И потом, кто знает, какие еще могут случиться перемены. Тридцать лет, Эфир оставался неизменным. Не успели мы его хоть мало-мальски изучить, как он начал менять правила игры. Причем, не сказать, что столь уж незначительно.

– И с чего начнем? С детей или венчания? – с хитрым прищуром, поинтересовалась она.

– С завтрака, – сложил он ладони на груди в умоляющем жесте. – У меня с ужина во рту ни маковой росинки.

– Ох, Нестеров. Все-то у тебя ни как у людей. Садись, горе мое луковое, – указала она на стул у кухонного стола…