Глава 21. В увольнении

Выбежав из казармы, прошел через смешанную толпу из юнкеров и их близких. Одни частично оставались на месте, возможно поджидая товарищей своих чадушек. Или по иной какой причине. Другие направлялись на выход к первому КПП, выходящему на довольно оживленную улицу. Правда не в этот воскресный день.

На КПП он представил свою увольнительную, и наконец впервые за последний месяц ступил на тротуар вне училища, будучи не в строю, и не несясь вперед как навьюченная лошадь. Вот честно, никогда не подозревал, что в нем имеется такой запас прочности. А уж в наличие его у Игнатова, не верилось и подавно.

Просить его показать Суть, как-то было неудобно, но имелись серьезные подозрения, что он серьезно вложился в Силу и Выносливость, никакие упрямство и упорство не помогли бы ему выдержать, в отличии от Виктора, полтора месяца издевательств. Ведь нагружали их исходя из завышенных надбавок Сути. Хотя и характер в этом хлюпике есть, не отнять.

Стоп! Вот не о чем же подумать. Стоит перед КПП и рассуждает… Да ерундой мается!

Глянул в сторону автобусной остановки. Несмотря на обилие у обочины автомобилей на которых приехали гости, там стоит изрядная толпа юнкеров и гражданских. Отошедший автобус был забит под завязку. Вот уж чего не хотелось бы, так это пихаться в общественном транспорте. Понятно, что велосипеда у него нет. Зато имеются ноги. Нет, он не собирается всю дорогу идти пешком. Но ведь можно дойти до другого автобусного маршрута.

Виктор извлек из внутреннего кармана кителя карту Владивостока, которую приобрел в военной лавке. Сложенная в несколько раз, как газета, она помещалась там без труда, и будучи полезной, в то же время ничуть не мешала. Пользоваться ею просто. Тут новые знания полученные на занятиях по военной топографии не понадобятся. Достаточно сориентироваться на месте, что не сложно благодаря номерам домов с названиями улиц под ними.

Ага. Если в ту сторону, тогда он выйдет на параллельную улицу. Рядом с перекрестком есть отметка автобусной и трамвайной остановок. Маршруты так же прорисованы, так что разобраться как добраться до нужного места не так сложно. Владивосток конечно большой город, но он разделен на шесть районов, и если знать нужный то найти улицу на карте уже не так сложно.

Адрес, и местоположение дома Сверидовых Виктор уже знал. Оставалось понять, как туда добраться не от училищной остановки. Оказалось не так сложно. На трамвае можно доехать практически до места. Там останется пройти какой-то квартал. Так-кая мелочь! Да он пройдет его даже не заметив. Ему и до места дойти не сложно, хотя Владивосток и расположен на сопках.

Прежде-то город был вытянут вдоль береговой линии, да и то, подъемов и спусков хватало. На сегодняшний же день он разросся вширь, взбираясь на сопки. И там о прямых улицах оставалось только мечтать, так как дома возводились на террасах вдоль склонов, с неизменными подпорными стенами.

Впрочем, это и не важно. Училище находилось на восточной окраине, где новые кварталы расположились в лощине между двумя сопками. Получалось, что ему нужно практически строго на запад. А значит и никаких крутых подъемов и спусков. Да и идти придется не по полной выкладке, к чему он за последнее время уже успел попривыкнуть. Так что, никаких сложностей. Но терять время на подобную прогулку не хотелось. Так что, только общественный транспорт.

Убрал карту в карман, и решительно двинулся через дорогу, тут же отскочив назад, под гудок клаксона, многоэтажный мат водителя, и грохот пролетевшего мимо грузовика. Н-да. Многовато становится машин. Если движение не прекращается даже в воскресенье. Впрочем, заметно сокращается.

До остановки дошел быстро. Каких-то пять минут и он на месте. Дольше пришлось ждать трамвая. Пока ожидал его, а потом пока ехал, все время ловил на себе взгляды окружающих, отчего невольно начинал приосаниваться, и расправлять плечи.

Вроде и не хотелось выпячиваться, и мысленно корил себя за подобное ребячество, да только все без толку. А едва вышел из трамвая, как остановился у первой же витрины, делая вид, что рассматривает выставленный в ней товар. На самом же деле самым придирчивым образом осмотрел свое отражение, в порядке ли мундир. Он ведь юнкер! Нельзя ударить в грязь лицом!

Еще немного и вот он перед доходным домом с нужным адресом. Прошел в парадную, поднялся на второй этаж. Квартира восемь. Провернул механический звонок. Раз. Другой.

— Здравия вам, господин юнкер, — послышался почтительный голос, с нижней межэтажной площадки.

— Здравствуйте, — поприветствовал Виктор дворника.

— Антонины Сергеевны с детьми нет дома. Ушли примерно час назад. Куда, не спрашивайте, потому как я не ведаю.

— Спасибо, — явно расстроившись поблагодарил Виктор, и сбежал по лестнице вниз.

Итак, планы на совместную прогулку с Алиной пошли прахом. Правда, это вовсе не значит, что он вернется в училище. До двадцати одного ноль-ноль он абсолютно свободен. И раньше возвращаться даже не подумает.

Вновь достал карту. До центра всего-то километра два. Какая мелочь! Да еще и налегке. Желания вновь садиться в душный трамвай или автобус никакого. Поэтому он решительно зашагал по улице, придерживаясь нужного направления. Постепенно людей на улицах становилось все больше. Помимо гражданских ему повстречались и несколько офицеров, которым он неизменно молодцевато отдавал честь. Те отвечали ему не так эффектно, но в большинстве своем с добродушной улыбкой, возможно вспоминая свое первое увольнение.

Только один ответил на приветствие с ленцой бросив ладонь к обрезу фуражки, и окинув Виктора пренебрежительным взглядом. Нет, причина вовсе не в том, что он был летчиком, каковые на всех сухопутных смотрят свысока, как впрочем и моряки. Нестеров сразу понял, что тут причина в сословных предрассудках. Дворянская кровь, замешанная на противостоянии родов войск.

Тут надо заметить, что летчики в принципе в большинстве своем представлены именно дворянами. Конкурс там неизменно превышает пять человек на место, а потому отбор проходят по настоящему лучшие из лучших. А это, как ни крути, зачастую все же благородные.

Причем причина вовсе не в том, что в народе мало способных. Как бы не так! Виктор и не думал забывать о примере Свечкина. Конечно это крайность. Но факт, остается фактом, родители зачастую видят в своих детях помощников, а потому не стесняются загружать их домашней работой или приработками, в ущерб учебе в школе. А ведь именно там происходит закладка базы для будущего развития.

— Не двигайтесь, молодой человек.

Фотограф нырнул под темное покрывало, что-то там подкрутил. Наконец появился вновь, сдвинул деревянную рамку большого фотоаппарата на треноге, взял в руки полку вспышки…

Первое увольнение и без фотографии. Вот уж ничуть не бывало! Дома наверняка ждут не дождутся. Поэтому посещение фотоателье было обязательным пунктом программы увольнения. И разумеется он не прошел мимо подвернувшегося под руку. Тем более, что недалеко от центра.

— Готово. Сколько карточек будете заказывать?

— Две. Нет, три, — отчего-то вспомнив о Татьяне, поправился Виктор.

Хм. А может попробовать ее найти? Нет. Бесполезное занятие. Он ведь понятия не имеет, где она устроилась. В общежитии или снимает квартиру. Когда он был в Троицке, она все еще находилась во Владивостоке. Только и того, что он знал о ее поступлении.

— Фотографии можно будет забрать уже завтра, — объявил фотограф.

— Кхм… — начал было Виктор.

— Я все понимаю, господин юнкер. Вы человек военный, да к тому же еще и первый курс. Тут и старшекурсники не располагают своим временем, что уж говорить о вас. Фотографии будут готовы. Вот ваша квитанция. А забрать вы их сможете хоть через год, хоть через два. Правда, лучше все же пораньше. А то мне придется их долго искать, — с улыбкой закончил он.

Выйдя из фотоателье, Виктор вновь вооружился картой. Он находился на улице Нагорной. До Светланской, где он сможет найти и кафе, чтобы пообедать, и кинотеатр, метров триста. Но это если по прямой, через дворы, оставляя сопку по правую руку. Придерживаясь улиц получается вдвое дальше.

Сомнительно, чтобы напрямки были повсюду заборы. Наверняка народ тропки набил. Не ходить же все время по дорогам. В Троицком было именно так. И сомнительно, чтобы владивостокцы в этом плане сильно отличались. Проще ведь в кованной ограде проделать лаз, чем топать в обход. Неприятности? Да ладно! Не Миллионка же в самом-то деле.

Опять же, присутствует эдакая уверенность в себе. За прошедший месяц он получил семь новых Умений, которые сумел приподнять до приличных величин. Перед присягой все обладатели избыточного опыта навестили характерника, и перегнали избыточный опыт в свободный. Услуга бесплатная, так отчего бы и нет. На этот опыт налог конечно не распространяется, но к чему ему лежать мертвым грузом.

К слову, у Виктора собралось чуть больше десяти тысяч. И это за неполный месяц? Не сказать, что дела обстояли столь же радужно и у остальных. Виктор так приподнялся благодаря огневой подготовке и сотням патронов, сожженных по мишеням. Правда, раскидывая опыт он в первую очередь все же вложился не в огнестрел, а в рукопашку. Шесть тысяч в самбо! При таком одномоментном вливании он сразу же ощутил разницу. Как впрочем оценил и его спарингпартнер.

Конечно приемы сами собой в голову не вкладывались. Но он стал лучше чувствовать противника, предугадывая его действия. Улучшилась реакция, и координация движений. Изученные приемы получалось применять с некоторой непринужденностью, что ли. В сравнении с прежним, конечно. А так, то уровень пока еще достаточно низкий. Но ощутимый прогресс на лицо.

Словом, он был достаточно уверен в себе, чтобы не опасаться шпану. Хотя признаться, где-то в глубине все же ощутил легкий мандраж. А едва осознав это, не на шутку разозлился на себя. Ладно бы он кого-то там увидел. Но нет же! Это что же получается, испугался так, на всякий случай! Он решительно двинулся между домами, внутренне уже желая чтобы его непременно кто-то задел.

Как там говорится? Если чего-то сильно захотеть, то оно непременно сбудется. Он уже видел сквозь просвет между домами и деревьями улицу Светланскую, с проносящимися по ней автомобилями и множество пешеходов на тротуарах.

— О! Пацаны, гляньте какого гуся к нам занесло, — развязным тоном произнес выглянувший из-за сарая парень, в широких темных брюках, свободной клетчатой рубашке, и с темной же кепкой на голове.

На голос из-за угла сразу же выскочили еще двое, одетых схожим образом, разве только другой расцветки. У обоих в зубах зажаты гнутые гильзы папирос.

— Оп-пачки! — слегка присев и разведя руками, словно хотел поймать Виктора, или припугнуть, произнес один из них.

Третий молча вынул изо рта папиросу, пустил вверх струю дыма, и сплюнул через зубы, так, словно хотел сказать, что Нестеров попал.

А вот Виктор даже обрадовался. Страх тут же улетучился. Он почувствовал облегчение. Ну вот, не зря выходит волновался. Вот же они, неприятности. Так может это и не страх был вовсе, а предвидение.

— И ч-чё мы тут забыли? — поинтересовался первый.

— Да так. Просто прохожу мимо, — с жизнерадостной улыбкой ответил Виктор.

Отчего-то у него не было ни капли сомнений, что вот эта троица ему вполне по зубам. Да, они повыше него, а двое так и сложением покрепче. Возраст? Не старше девятнадцати, иначе они уже были бы в армии. Вот сомнительно, чтобы у них за плечами была какая-нибудь серьезная школа рукопашного боя.

— Не вопрос. Выворачиваем карманы, кепочку оставляем на память, и проходи дальше.

— Ты чего, Вован? Глянь какие у него штиблеты. Новье, гадом буду, — возразил второй.

— Согласен. Мой косяк, — с наигранно виноватым видом, признал первый. — Штиблеты тоже, юнкерок, — разведя руками, в сожалеющем тоне, подытожил он.

— У меня встречное предложение. Вы идете в задницу, а я прохожу мимо.

— Грубишь, — цыкнув произнес первый.

Троица не просто вела с ним беседу. Двое обступали с боков. И ведь ясно, что с юнкера много не взять. Тут скорее просто кулаки зачесались, или взыграла классовая ненависть. А то как же! Одним все, другим ничего! Кто сказал, что всяких там буржуев не любят только в СССР!?

— Лови!

Виктор ухватил фуражку за козырек, и просил прямо в лицо первому. Тот инстинктивно защитился руками, на секунду выпав из расклада. Нестеров повернулся вправо ко второму, сымитировал атаку левой рукой, и тут же выбросил левую же ногу.

— Уйо-о-о!!! — тонко подвывая, и хватаясь за пах, скрючился тот.

Обернулся вокруг своей оси выбросив руку.

— Хгхы-х-х, — захрипел третий, которому в трахею прилетело ребро ладони.

— Н-на, с-сука!

Удар ногой пришелся в грудь, и Виктора отбросило назад. Равновесие удержать не получалось, да и глупо бы было, так подставляться. Вместо этого он упал на спину, уходя в перекат через правое плечо. Заодно выигрывая время, для того, чтобы прийти в себя. Прилетело ему знатно. Чуть ниже, и получилось бы в душу, а так… Дыхание конечно сперло, но как говорится, почувствуйте разницу.

Первый и не думал давать ему передышку, продолжив напирать. Так что, пара стуков сердца, пока делал перекат, и вставал в низкую стойку, вот и все, что обломилось Виктору. А потом пришлось принимать боковой удар ногой. Выставил руку в блоке, придавая ноге новую траекторию. Как результат она прошла над головой, а противника слегка развернуло. Но все еще не оправившийся Нестеров не успел воспользоваться этим, и местный успел отскочить, вновь становясь в стойку.

Может первый и вызывал улыбку, в своей приблатненной манере речи и повадок, но драться он умел однозначно. Обманная атака ногой снизу, и тут же удар перевод удара в голову. Нестерову едва удалось увернуться, чтобы тот не достиг цели, все же ему прилетело вскользь в плечо, которое тут же отозвалось болью содранной кожи.

Развивая успех первый решил нанести удар рукой, но Виктор сумел ее подловить, вывернуть, и положить нападавшего на живот, задрав руку до хруста сустава. Двор огласил душераздирающий крик. Вряд ли он сломал ему руку, но уж растяжение ему обеспечено.

Нестеров отпустил его, и когда тот начал подниматься, без затей врезал ему подъемом стопы по лицу. Прямо как по футбольному мячу. От откинулся на спину и затих. Отметил что согласно сообщения Эфира тот жив, и только нокаутирован, о чем свидетельствовала награда как за раненого.

К слову, получивший в гортань, так же прошел по шкале раненого. А вот тот, которому прилетело в пах, только и того, что победа в поединке. Хотя выключен из боя с не меньшей гарантией. А то и с большей. Но вот так тут все, непонятно.

Живы, и слава богу. Виктор подхватил фуражку, оглянулся, не видел ли кто потасовку, и припустил к Светланской. Вот уж чего не хотелось, так это встречаться с полицией. С одной стороны, время увольнения не безграничной. С другой, еще окажется виноватым, а там и из училища попрут. Как напутствовал их Воронов — в армии наказывают не за проступки, а за то, что попадаются.

Только оказавшись на тротуаре главной улицы города, сообразил осмотреть свой внешний вид. Нда. Рукав кителя подмышкой разошелся по шву, двух верхних пуговиц нет, как и второй пуговицы на рубашке. Галстук свисает на обрывках резинки, непонятно как только не потерялся. Вся форма в пыли. Выйди сейчас на него патруль, и проблем не оберешься.

Все. Похоже увольнение закончилось. Нужно срочно возвращаться в училище. Причем окольными путями, избегая мест, где можно нарваться на патруль. Вот еще бы знать, где они ходят. По идее должны бы придерживаться оживленных улиц.

— Господин юнкер, у вас неприятности? — поинтересовалась женщина, сидевшая за рулем остановившегося Кадиллака с открытым верхом.

— Что вы сударыня. Ничего такого, с чем бы я не мог справиться, — жизнерадостно улыбнулся Виктор.

При этом он отчего-то мысленно провел ревизию своего лица. По нему вроде не прилетало. Но мало ли, чего не заметишь в пылу драки. Впрочем, и сейчас никаких неприятных ощущений. И понять его не сложно. Женщина за тридцать, как говорится бальзаковского возраста, весьма соблазнительных форм, с красивым лицом, обрамленным коротко стрижеными под каре светлыми волосами. Косметики на лице ровно столько, чтобы подчеркнуть ее правильные черты и большие голубые глаза. Как-то не хотелось выглядеть в ее глазах каким-то замухрышкой.

— Что-то мне подсказывает, что это продлится ровно до первой встречи с патрулем, — со звонким смехом произнесла она, и с эдакой хитринкой указала пальчиком перед собой.

Виктор глянул в указанную сторону. Ч-черт! Патруль. Причем морячки. Эти за сухопутным будут гоняться долго и упорно. Незнакомка тут же уловила намерение юнкера, дать стрекача обратно во дворы, откуда он только что появился.

— Садитесь! — предложила она. — Да садитесь же! — а это уже звучит как требование.

Впрочем, раздумывал он недолго. Ровно до того момента, как патруль вдруг ускорился, а флотский офицер потребовал оставаться на месте. Мгновение и он перемахнул через дверь, опустившись на пассажирское сиденье. Еще одно, Кадиллак рыкнув мощным мотором сорвался с места. Проскочил мимо патруля, и оставил его далеко позади.

Женщина вела авто с уверенностью профессионального водителя. При этом ничуть не стеснялась набирать высокую скорость, и практически не снижала ее входя в повороты. Признаться, Виктору было откровенно страшно. И причина вовсе не в том, что за рулем была женщина. Весьма агрессивная манера вождения. Виктор как-то слышал присказку — самый трусливый пассажир, это шофер. И теперь он убедился в этом в полной мере.

— Вот мы и приехали, — жизнерадостно произнесла женщина, остановившись на стоянке перед четырехэтажным жилым домом.

Новые кварталы, с доходными домами современной планировки. На вид, дому не больше десяти лет. Двор выгорожен кованной оградой. Дюжий дворник, в фартуке, с бляхой, и неизменной метлой в руках. Детская площадка, с горкой, каруселями и песочницей, где под присмотром нянек вовсю резвится детвора.

— И куда мы приехали? — задал Виктор практически риторический вопрос.

— Ко мне домой. Нужно же вас привести в порядок. Пойдемте. И прекратите смущаться. Хотя нет. Продолжайте. Вам это так идет.

В квартире на третьем этаже их встретила горничная, сильно удивившаяся возвращению работодательницы.

— Стеша, прими у господина юнкера мундир, посмотри что необходимо для приведения его в порядок, сходи в военную лавку и купи. А вы, молодой человек, пожалуйте в ванную, мыться и приводить себя в порядок.

— Кхм.

— Б-боже, как вы умилительны в своем смущении. А позвольте вопрос? — когда Стеша ушла готовить для гостя ванную, подавшись к Виктору тихо произнесла она.

— Д-да, — отчего-то с запинкой ответил он.

— Вы уже целовались с девушкой?

— Эм-м… К чему этот вопрос, сударыня? — смутился он.

Признаться в том, что еще не знает вкус женских губ, было не просто. Но вот так у него. Не сложилось.

— Как мило, — плотоядно улыбнувшись, произнесла женщина. — Кстати, меня зовут Аглая.

— Эм-м. Виктор. Я пожалуй пойду.

— Куда это вы в таком виде? Нет, нет, нет, ничего не знаю. Пока вы не приведете себя в порядок, об этом не может быть и речи.