Глава 15

Дорога для двоих

Калта — Суэльское княжество

Илия

Сегодня ночная Калта встречала нас низко проплывающими облаками, гонимыми ветром, между которыми периодически выглядывал уже изрядно «обгрызенный» диск луны. Я зябко поежилась от проникающих порывов усиливающегося ветра. Вроде и одета как надо, а мерзну. Наверное, это бесова слабость не дает никак согреться. Интересно, сколько я ещё продержусь на одном упрямстве? На самом деле, странно, что я вообще могу двигаться. Били-то меня от души, не сильно заботясь о сохранности товара, что в общем-то удивляет. А вдруг бы перестарались? Великий прелат бы не простил. Наверное, я их вконец разозлила убив и ранив столько народа. Ну да, одна девица и столько проблем. Не ожидали господа храмовники от меня такой прыти… А зря, между прочем, после моего побега из обители святой Амины, могли бы и задуматься. Может считали, что мне кто-то помог? Опять-таки зря. Я знала, что никому нельзя доверять и рассчитывала только на себя. Это именно я тогда уложила охрану и перемахнула через стену, предварительно отправив в счастливое путешествие по царству снов своих добрых дуэний. Спасибо дорогим сестрам из этой же обители, что на славу обучили меня травознанию. А уж собрать загодя сонный сбор и припрятать до нужного часа было делом хоть и сложным, но не невозможным. Ну уж, а выпить ароматного травяного чаю со всегда очень любезной и чудо какой воспитанной Дочерью Солнца, мои тюремщицы просто обожали. Кто ж знал, что мои не вызывающие сомнения кротость и послушание только лишь способ усыпить бдительность. Я понимала, что если не сбегу с первой попытки, то второй мне никто не даст, поэтому готовилась со всей тщательностью и, хвала Древней, все получилось почти идеально. Жаль лишь, что с охраной все же пришлось вступить в схватку и если бы не элемент неожиданности, то с этими ребятами я могла бы и не справиться. Но, к счастью для меня, они ждали нападения извне, а не со спины. Прости Всеотец, но выбора мне не оставили. Да и не с твоего ли попустительства, Великий, всю эту мерзость творят в твоем Храме? Этот вопрос я не раз тебе задавала, но свет твой ласков и молчалив, а слуги твои напротив — суровы, да болтливы. По крайней мере мне они неустанно твердили с каждого твоего утреннего возвращения на небосвод, до начала вечерней ежедневной битвы с драконом Макри, о моей великой миссии во всеобщее благо. Вот только о цене, что уплачена уже слезами детей и их родителей, а ещё жизнями тех малышек, что поплатились за жадность и расчетливость твоих жрецов, не упоминали. Как и о незавидной участи сексуальной игрушки и потенциальной шпионки, что уготовили они для Дочери Солнца.

Внутри ещё бушевала буря эмоций, после недавнего похищения и счастливого спасения. Если бы кто знал, чего мне стоило моё спокойствие. Простоя уверена, что если начну выплескивать весь ужас, что пережила, то совсем расклеюсь. А Витару и так со мной достаётся и уже не в первый раз.

Хотя, если я правильно услышала, то о чем он говорил с Ренаром…

Древняя, неужели это правда? Тогда я совсем не понимаю этого варда. Если я его пара, то его забота понятна, да только почему он до сих пор молчит? Или этот мужчина совсем не в восторге от выбора своего Зверя? Слышала, что и такое случается. Сущность требует свою идеальную партнершу, с которой у варда будет сильное потомство и, прости святая Амина, идеальный секс. Но, вот на этом все. В жизни они могут друг друга не переваривать, хотя и защищать не перестанут — инстинкт. Правда если это два варда, то обычно они притирались друг к другу со временем. Всё же общие дети и постель объединяют — куда деваться. Да и тоска Зверя не отпустит. А с людьми? Впрочем, я не слышала, чтобы девицы от этих красавцев отказывались. Наоборот, это же мечта любой половозрелой красотки. Почти любой.

Вот только я не хочу быть навязанной. Бесы Последней Дороги, да что ж у меня за судьба-то такая? Всем нужна, а ему…

Я больно прикусила итак пострадавшую и только поджившую губу. Древняя, отчего так гадко? И почему так до слез хочется, чтобы во мне увидели просто девушку. Не Дочь Солнца, не Лесную Ведьму и не какую-то там пару, а просто меня — такую, как есть, со всеми плюсами и минусами. Неужели без этих сомнительных достоинств, полюбить меня не получится? Совсем не за что?

Я бросила взгляд на ехавшего впереди Витара. Редкие, не выгоревшие ещё фонари освещали неверным светом его лицо. Вард был сосредоточен и задумчив, а ещё я не видела, но помнила те тени от усталости, которые залегли возле глаз. Удивительных, зеленых глаз, которые умеют завораживать и не отпускают, пока сам не отвернется.

Вдруг он вскинул руку в предупреждающем жесте и натянул поводья, выдергивая меня из неуместных в опасном пути мыслей. Я поровняла с ним лошадь и замерла.

— Впереди кто-то притаился и, кажется, сзади тоже подкрадываются, — еле слышно произнес он, кладя руку на меч.

Я же потянулась к арбалету, который так любезно вместе с моей джамбией прислал из лагеря Ренар. Теперь все это оружие, с новыми, так кстати Витаром отысканными и возвращенными из логова храмовников ножами, придавало мне смелости и дополнительной защищенности.

Мы застыли, ожидая развития событий. В голове проносились варианты тех, кто устроил на нас засаду.

— Сзади двое, а впереди трое, — мой вард явно определял на слух. Он повернулся ко мне и я мгновенно оказалась выдернутой из седла и посаженой впереди Витара, он прижал пискнувшую от боли меня к себе и невозмутимо шепнул. — Прости, там могут быть стрелки, а моя защита тебя укроет. Эх, лошадей бы не постреляли.

В этот момент из тени ближайшей подворотни впереди показалась колоритная парочка. Сначала развязной походкой вперед выступил бандитского вида субъект, поигрывая мечом. Одежда явно с чужого плеча — дорогая, но не вяжущаяся между собой. На голове платок, но без шляпы и повязка на глазу вниз от который тянется уродливый шрам. За его спиной неуклюже переминался с ноги на ногу устрашающего вида амбал, с полным отсутствием следов умственной деятельности на лице, но явно не испытывающий добрых чувств к нашей милой паре. В обоих руках он держал по тесаку и ухмылялся так, что наверное обыватель, которому не повезло припоздниться и попасть этой компании навстречу, уже бы возносил последнее покаяние Всеотцу, не надеясь уцелеть.

— Бабу свою, лошадок и деньги, красавчик, гони! Да, поживее! И тогда можешь ещё покоптить это небо, — весьма самоуверенно произнес явно считающий себя тут главным одноглазый и гаденько ухмыльнулся, обнажая редкие зубы.

Мы с Витаром одновременно переглянулись и невежливо рассмеялись, приведя наших визави в замешательство.

— Нет, ну я же говорил, что тебя за юношу примет только слепой! Вот видишь, даже с одним глазом и ночью, да и то с первой секунды раскусил, — выдал Витар. Я же только смеялась. После ожидания серьезной схватки, натолкнуться на это отребье было действительно весело. Вер же быстро наклонился ко мне и подмигнул, — Только не пугайся, — шепнули мне.

И тут его лицо поплыло, челюсти вытянулись, превращаясь в пасть, на руках, что придерживали меня появились когти пугающих размеров. Он посмотрел на вожака, обнажая клыки.

— Енто, как это… — проблеял одноглазый, неотрывно глядя на трансформацию.

Витар плавно повернулся к оторопевшим бандитам, что думая о легкой добыче уже подобрались поближе всей компанией, и рявкнул, изменившимся голосом.

— Вон отсюда!

Никогда не слышала, чтобы мужчины так визжали. И так быстро бегали.

То, что путь был свободен через мгновение, думаю, говорить не надо. Витар же, рыкнув в след, для убедительности, покрутил головой, чтобы понять, вся ли банда исчезла и вернул себе прежний облик. Потом уставился на меня, ожидая моей реакции. Я невольно сглотнула, но выдавила из себя вопрос.

— Это что, вы все так умеете?

— Не-а, только я, — он внимательно наблюдал за мной. — Ну, это вообще-то секрет. Но ведь так проще, правда, чем терять время и силы? А этому отребью все равно никто не поверит. Такие монстры только в сказках, да после месяца запоя привидятся. — Он продолжал сверлить меня глазами.

Мне стало смешно.

— Еще сюрпризы будут?

— Будут, — вздохнул Витар. — Только давай уедем уже из этого гостеприимного города. Обещаю, на следующем спокойном привале, я тебе все расскажу. Хорошо? — на меня посмотрели просительно.

А я что, мы ж не звери. Ну, в смысле, не те, которые Звери у вардов, а эти… Тьфу, я с этими двуипостасными скоро совсем запутаюсь. Я мысленно махнула рукой на формулировку своего снисходительного поведения к чужим странностям и загадкам.

— Думаю, надо побыстрее оказаться отсюда подальше. И, знаешь, это все, конечно, весьма странно. Но, мне почему-то не страшно. Может я просто именно тебя не боюсь?

Витар как-то неопределенно пожал плечами. Меня же молча пересадили на Велу, но напряженность из его взгляда ушла.

К счастью, мы покинули город без новых происшествий. Хотя мне в это не верилось до последнего. И только когда Восточные ворота нехотя отворились, выпуская нас из старой части города, я позволила себе надежду на благополучный исход нашего побега. Ну, хотя бы на ближайшее время. Теперь надо было проехать по окружной дороге, чтобы попасть на начинающийся в нескольких лье отсюда Суэльский тракт. Калта своими стенами старого города примыкала к лиманам, образовавшихся по берегу реки Исты и поросших кустарниками, что в этом месте вплотную подступали к кладке городской стены, поэтому с этой стороны никто не строился, а новые кварталы росли в других направлениях. За воротами же высокая насыпь с мощеной дорогой плавно проходила над этой болотистой местностью и через перекинутый широкий мост выводила к намеченной нами цели.

Наш путь лежал в княжество управляемое родом Вередских — вардов умеющих, как никто, уживаться с людьми, при этом умудряющихся не пускать к себе добрых служителей Храма, не сильно при этом с ними конфликтуя, но и не имея общих дел. Это грело слабой надеждой, хотя бы на относительно спокойный путь.

Когда рассвет разогнал тучи и Отец-Солнце соизволил вновь озарить нашу Террию, я вконец замерзшая, уже еле держалась в седле. Перед глазами плясали черные точки, но я пока держалась. Уж больно хотелось оказаться подальше от «гостеприимной» столицы Родии.

Впереди пестрели поля и виднелись уже изрядно приблизившиеся Иссольские горы. Наш путь лежал в обход от главной дороги ведущей в горную и закрытую для многих страну. Королевство Иссолия придирчиво относилось к визитерам, благо сложный рельеф позволял большим кошкам неплохо блюсти свои границы. Торговля велась активно, но пропускали в свои долины они лишь самых проверенных партнеров. А прочие люди попадали туда лишь по заключенным контрактам, личным приглашениям кого-то из вардов, либо принимая вассалитет кого-то из родов и оседая в горах уже навсегда, или на долгие годы. А Суэльское княжество, хоть и считалось частью Иссолии, отличалось демократическими законами для въезжающих. Хотя Храмовники без особого разрешения попасть туда не могли, ну и жители воюющих с Иссолией стран тоже.

Суэльский залив служил воротами к Ионийскому океану и, конечно, к далекой и загадочной Аралии. Аборигены этого континента никогда не появлялись здесь, а так как мы не Верея, рабство официально у нас запрещено, то и видели этих самых аралийцев только сами моряки, а потому слухов ходило огромное количество и один страшней другого. Хотя поговаривали, что эти самые моряки их и распускают, чтобы отбить охоту у конкурентов соваться на богатые земли и отбирать их, как они считали, законную добычу. Ведь диковинки из Аралии стоили неимоверно дорого. А уж щеголять в мягких и ярких тканях была готова каждая аристократка, ведь прочим эта роскошь вряд ли была по карману.

Солнце уверенно ползло к зениту, а мы уже были довольно далеко от Калты. Тракт оживал. Мы обгоняли редких путников, которые, видимо, так же как и мы решились отправиться в путь в ночь или ранним утром из окрестных селений. Местность сменила окружающий пейзаж. Теперь вдоль дороги встали леса, которые лишь изредка пересекали дороги, которые, судя по карте, что предусмотрительно вложили Витару в дорожную суму, вели к редким деревням. Мы покидали Родию и мне от этого становилось легче дышать, как-будто, именно тут начались все мои беды, хотя я и понимала, что на самом деле это не так. Но воспоминание о милейшем Акторе Втором, не приносили мне радости и спокойствия и хотелось оказаться, как можно дальше от человеческой изворотливости, пусть даже и оправданной некой политической необходимостью.

Еще спустя пару часов мы позавтракали прямо в седлах, потребив наши запасы. Хлеб с сыром и пирожки с луком и яйцами — простая, деревенская пища, что запивалась тайменом — согревающим слабоалкогольным напитком из ягод таймы, которая росла только в горах и напиток был весьма популярен у вардов и жителей окрестных стран. Таймен разогнал кровь и придал бодрости и сил. Я даже повеселела слегка. Правда хватило этой энергии не слишком надолго. Вскоре вард предложил сократить путь по лесной тропе. Нас это устраивало — все поменьше любопытных глаз. Да и дорожка выглядела вполне себе сухой и живописной.

Витар неоднократно интересовался самочувствием своей невезучей спутницы, но мое упорство граничило только с моей явной недалекостью, поэтому я беззастенчиво врала, что все в порядке, пока кое-кто не сильно верящий словам снова не утащил меня к себе в седло и не пообещал безжалостно выпороть.

— А я тогда вообще в седле усидеть не смогу, — проворчала я, уже тихонько закипая от подобной угрозы, но пока держалась.

— Поедешь поперек седла, болтаясь вниз головой. Может кровь прильет к мозгам и кто-то поумнеет, а то уже сил нет с твоим упрямством бороться, — довольно зло прорычали мне над ухом.

Ах так, значит! Я тут же забыла, что у меня все болит от такого нахального заявления. Значит дура и устал? Ну, держись, блондинчик! Пресвятая Амина, пошли мне кротости, а то ведь пришибу ненароком одного наглого кота!

— А я вам в спутницы и не навязывалась, между прочим! — мед пополам с ядом в голосе. — Помогли друг другу и хватит. Так что можете себя не утруждать более, уважаемый второй наследник. Думаю наш счет уравнен и вы мне больше ничего не должны. Так что нечего такую глупую и упрямую рядом терпеть, почтенный вер! Отпустите меня немедленно! — я уже шипела почище кошки.

Какая-то детская обида прибавила сил и желание сбежать подальше опять настойчиво вылезло на первый план. Я дернулась, пытаясь освободиться от рук захватчика, на которого я даже смотреть сейчас не хотела.

Правда на Витара мои потуги не произвели ни малейшего впечатления. Меня только чуть крепче прижали своей каменной ручищей и я лишь жалобно всхлипнула от всё той же боли в ребрах. С меня стянули давно надоевшую шляпу и неожиданно положили свой подбородок на мою макушку. Я замерла от удивления, а мне сверху проговорили совершенно спокойным и даже уставшим голосом.

— Ой, бестолочь! Ну, что мне с тобой делать, а? Вот если бы не любил, то точно бы выпорол. А так, уж ладно, пользуйся моей слабостью к тебе, солнечная.

В этот самый момент мне показалось, что я услышала с каким грохотом падает моя челюсть. И под этот монотонный гул в том самом моем мозге, которому, как правильно было замечено, не хватало прилива крови, чтобы лучше соображал, происходили удивительные процессы — озарение и осознание.

Нет, он что, правда это сказал? Не галлюцинация слуховая на почве излишней дурости и систематического стресса, а ещё вернее потому что, ну очень бы этого хотелось?

— Любишь, как боевую подругу? — О, нет, святой Ионис-воитель, застрели меня твоими стрелами, как же жалобно прозвучал мой голос. А-а-а! Только не вздумай с этим согласиться, Витарчик миленький, я же сразу умру от потери этой пьянящей, подаренной брошенным тобой словом надежды. Не хочу подругой! Уже не хочу.

Вас когда-нибудь целовали сидя вдвоем в седле на лошади и притом на ходу? Нет? Думаете было неудобно? А вы не думайте, потому как было просто потрясающе! Ибо не важно где, а важно когда и с кем. А уж тем более впервые и по настоящему.

Нет, меня, как Дочь Солнца многому учили. Такому, чему даже матери своим дочкам не рассказывают. Но, тренировочный поцелуй с сестрой Аннет и близко не лежал с этим.

Я просто утонула в нежности и зелени его глаз. О, Древняя, я даже не помню, как он умудрился приподнять меня за бедра и перевернуть к себе лицом и я совершенно бесстыдно обнимала его ногами, уже абсолютно позабыв про усталость и боль в боках. Мне не хватало дыхания, но я не желала останавливаться. И когда его губы все же отпустили мои, вырвав напоследок недовольный стон из моей груди, Витар улыбнулся и аккуратно прижал мою голову ладонью к своему плечу. Мои же руки совершенно бесконтрольно с моей стороны давно обвили крепкую мужскую шею и периодически зарывались пальцами в спрятанные под платок волосы. Но, нам преграды нипочем, коль желание ощущать так велико.

— Люблю тебя, моё солнечное сокровище. Как подругу, как самую добрую и безрассудную ведьму и как прекраснейшую девушку, с золотым сердцем. Просто люблю. И я и мой Зверь. Не отвергай нас, солнце моё, мы уже оба без тебя не сможем, — бархатно говорили мне на ушко.

Великий Отец, ему что и вправду могло прийти в голову, что ЕГО можно отвергнуть? Ну, тогда я не одинока в своей недалекости. 1acfc23

— Витар, мне кажется тебе тоже стоит повисеть вниз головой, — хмыкнула я. — Тебе что, часто девушки отказывали? — спросила и после этого вопроса, что-то нехорошее и черное разлилось по груди. Бездна, а и вправду, ведь небойсь, было девок навалом и россыпью, притом любых форм и расцветок. И на кой вот спросила? Только сама себя расстроила.

— Я не одну замуж не звал, — усмехнулся он, зарываясь в мои волосы рукой. Мой платок тоже каким-то непостижимым образом уже сполз ко мне на шею.

— А меня, значит, зовешь? Это же было только для дела… — я почувствовала, что краснею.

— Ну, и для дела тоже, конечно, — я чуть не зашипела вновь, а кто-то невозмутимый продолжил, — но я же должен был хоть как-то приучить тебя к мысли, что ты станешь Иссольской. Ведь тебе, помнится, идея принадлежать моему покойному брату Авилу, ну совсем не нравилась. С чего мне думать, что быть моей тебе вдруг захочется?

— Значит вот так сразу, раз и в собственность? — я оторвала голову от плеча и прищурилась, вглядываясь в лицо моего оборотня.

— Если я скажу, что я пока жив все равно никого к тебе не подпущу, ты меня возненавидишь? — он вздохнул. — Илия, я пытаюсь быть с тобой честным. Праматерь, мне и раньше было не легко держать себя в руках, а когда мой Зверь вернулся, я просто …

Я почувствовала, как он весь напрягся и накрыла ладошкой его губы, заставляя замолчать.

— Тише, бешеный… Знаешь, я и сама хочу быть с тобой. Ты мой, Белый Зверь, и будь что будет.