Глава 29

«Затишье перед бурей», – подумал Ричер. За Сарой и Фишер ворота с лязгом закрылись, и снова наступила тишина и умиротворение. Но это продлится недолго. Скоро сюда налетят тучи агентов ФБР и перевернут дом вверх дном. Отдельный отряд пошлют под землю. В бункер. Поднимать оттуда тела. А с ними возникнут кое-какие вопросы. Отвечать на которые Ричеру очень не хотелось. Поэтому ему надо было торопиться.

Ричер достал одноразовый мобильник Клостерманна. Это была исходная модель. Старинный дизайн. Наверняка дешевая. Покупать такой аппарат имеет смысл, когда не видишь перед собой долгого будущего. Где нет функции идентификации личности отпечатком пальца. Или идентификации по лицу. По старинке надо лишь ввести ПИН-код. Четыре цифры. Десять тысяч сочетаний. Пытаться перебрать их все – не стоит и пробовать, да и времени нет. Поэтому Ричер наскреб немного землицы. Перетер ее в пыль. Посыпал немного на клавиши. Сдул пыль. Подставил мобильник бочком к свету. И увидел, что к клавишам не пристало ни пылинки. Попробовал еще раз, посыпав земли чуть больше. Результат тот же. На этот раз прием не помог. Хорошо, что хоть у ворот сработал. Значит, Клостерманн пользовался кодом 0420. День рождения Гитлера. Коварный намек для тех, кого Генри хотел убедить, что он нацист. Которым на самом деле не являлся. Зато этот вариант кода подсказал возможную склонность Клостерманна к игре с датами. Итак, какую бы еще выбрал он дату? Нечто связанное с идеями, противоположными идеям нацизма? Ричер попробовал 0505, день рождения Карла Маркса^[21]. Аппарат возмущенно загудел и разблокироваться отказался. Попробовал 0422, день рождения Ленина^[22]. То же самое, отказ. Попробовал 1107, день рождения Троцкого^[23]. Снова отказ. Тогда Ричер решил действовать более утонченно. Клостерманн родился в 1950 году. Рос в самый разгар холодной войны. Его родители были советскими агентами. И чье же имя из той эпохи могло в течение всей жизни вдохновлять и подпитывать его преданность идеалам, которые он исповедовал? Ричер набрал 1218. День рождения Иосифа Сталина^[24].

И мобильник разблокировался.

Ричер пробежал глазами меню и нашел список входящих звонков. Звонили с четырех разных номеров. С трех из них звонок был только один раз. С четвертого – четыре раза. Ричер начал с него. Он выделил его и нажал на вызов. Ему ответили после трех гудков.

– Да? – услышал Ричер мужской голос.

Ричер не сомневался в том, что голос ему знаком. И еще ему показалось, что где-то там, на заднем плане, закрылась дверь.

– Слушайте меня внимательно, – сказал Ричер. – Генри Клостерманн мертв. Агенты ФБР едут обыскивать его дом. Будут примерно через двадцать минут.

Ричер дал отбой и направился к дому. Прошел крыльцо. Зашел внутрь. Прохрустел подошвами по кусочкам дверной рамы. Прошел по коридору. Мимо фотографий. И так далее, до самого конца. Он знал, что последняя дверь справа ведет в гостиную, так что выбирать пришлось из остальных трех. Он выбрал последнюю слева. И сразу нашел то, что искал. Кабинет Клостерманна.

Квадратная комната, окна с противоположных сторон. Перед одним из них, с правой стороны, рабочий стол, обращен внутрь кабинета. Большой и тяжелый, из полированного красного дерева, крышка обтянута зеленой кожей. За столом кресло хозяина, тоже зеленой кожи, обитой по краю мощными медными гвоздями с большими шляпками. Рядом с дверью книжный шкаф. У другой стены ряд шкафчиков для картотеки и документации, высотой примерно по пояс. Над ними выполненный маслом портрет в раме. Сталин. Изображен в своем привычном военном мундире эпохи Второй мировой войны. Ричер снял его со стены. С обратной стороны – совсем другой портрет. Адольф Гитлер. Ричер снова повесил картину, но теперь стороной, где изображен нацистский лидер.

Потом проверил ящики стола и шкафчиков. Все они оказались заперты. Он хотел было просто взломать их, но передумал. Как ни интересовали его исторические артефакты, имеющие отношение к Клостерманну и его эпохе, но работой, связанной с изучением и анализом документов и прочих бумаг пусть лучше займутся люди из ФБР. Чисто по привычке он заглянул за книги на полках, ничего не обнаружил, устроился рядышком с книжным шкафом и стал ждать.

Пять минут прошло в полной тишине, потом в коридоре послышались чьи-то шаги. «Идет человек средней упитанности», – подумал Ричер. В крепкой обуви. Старается не очень шуметь, но явно торопится. Звук шагов становился все ближе. Неизвестный подошел к двери и остановился. Повернулась ручка. Дверь тихонько стала открываться. Медленно. Край отошел от дверной коробки примерно на фут и остановился. В щели появился ствол пистолета. Вот в поле зрения Ричера он оказался целиком. А за ним и весь револьвер. Системы «Смит и Вессон». Модель 60. Первый в мире, изготовленный из нержавеющей стали. Специально приспособленный для того, чтобы избежать коррозии при ношении близко к телу. У полиции таких не бывает. Теперь видна и рука, сжимающая его рукоятку. А за ней и запястье. Торчащее из манжеты белой рубашки под серым рукавом пиджака.

Ричер с силой двинул ногой по двери. Она захлопнулась, защемив запястье незнакомца. Тот заорал от боли. Выронил пистолет, выдернул руку и отскочил назад. Ричер рванул дверь на себя, полностью распахнув ее. И увидел перед собой детектива Гудиэра, съежившегося у противоположной стенки и зажавшего запястье в пальцах левой руки. Ричер вышел в коридор. Схватил Гудиэра за лацканы пиджака. Потащил его в кабинет. Швырнул головой вперед в стенку под окном. А сам оперся на крышку письменного стола и стал ждать, когда этот человек перевернется лицом к нему и примет полусидячее положение.

– Думаю, на один вопрос вы уже ответили, – сказал Ричер. – На тот, который я задал вам в здании суда, когда мы с вами впервые встретились. О том, почему вы так озабочены тем, чтобы поскорее замять дело о неудавшемся похищении Резерфорда.

Гудиэр ничего не сказал на это.

– Значит, остался один вопрос. Что заставило вас помогать Клостерманну? Деньги? Или вас шантажировали? Что скажете?

– Убеждения, – выпалил Гудиэр. – Мистер Клостерманн трудился на благо спасения нашей страны. Нашей расы. Я гордился тем, что ему помогаю.

– Встаньте.

Тот не пошевелился.

Ричер оттолкнулся от стола.

Гудиэр поднялся на ноги.

– Снимите пиджак.

Детектив вынул руки из рукавов и сбросил пиджак.

– Расстегните рубашку.

Гудиэр стал расстегивать пуговицы, сверху, одну за другой, до самого пояса.

– Все расстегивайте.

Гудиэр повиновался и медленно распахнул рубашку. На левой стороне груди его Ричер увидел знакомую татуировку. Орел со свастикой.

– Возможно, вы слышали, что на днях вечерком я имел счастье познакомиться с вашими так называемыми братьями, – сказал ему Ричер. – Все они больше не члены вашей маленькой банды. И получили строгий наказ рассказывать всем остальным бывшим товарищам, что дом любого, кто не последует их примеру, будет сожжен. Вместе с ним.

– Не надо, – взмолился Гудиэр. – Не делайте этого. Прошу вас. Я выхожу из организации.

– Выйдете. Но не сразу. Ваши приятели сообщили мне, что Клостерманн планировал воссоздать гитлеровский «Храм света». Эти дураки даже не понимали, что это такое. Надеюсь, хоть вы-то лучше знаете историю.

– Вы не ошибаетесь, черт возьми, знаю. Я помогал мистеру Клостерманну разрабатывать каждый этап этого плана.

– Значит, вам известно о том, что на это событие приглашаются некие люди из всех штатов страны.

– Это верно, черт побери.

– Значит, у вас есть с ними контакты. С такими же отстойными группами в других местах.

– Стоп. Дальше я не пойду. Сяду в тюрьму, но предавать своих братьев не стану.

– Откажетесь, тюрьма покажется вам сущим раем. Но позвольте задать вам вопрос о ваших убеждениях. Вы ведь разделяли их с Клостерманном?

– Правильно.

– И Генри Клостерманн был вам брат?

Гудиэр кивнул.

– Нет, братом он вам не был, – сказал Ричер. – Он был русским агентом. И держал вас за дурака. И на каждом шагу просто использовал вас. Каждый божий вечер, вспоминая о том, какой вы тупица, он засыпал с улыбкой на губах.

– Зря стараетесь, Ричер. Я никогда в это не поверю.

– Видите этот портрет? – спросил Ричер, указывая на стену над шкафчиками для документов. – Он всегда здесь висел, когда вы бывали в этом доме?

Гудиэр встал и вскинул руку в нацистском приветствии. И тут же поморщился от боли, пытаясь сделать так, чтобы она была идеально прямой.

– Да, всегда, – ответил он Ричеру.

– А теперь снимите его. Посмотрите, что там с другой стороны.

Детектив не сдвинулся с места.

– Прикасаться к нему было бы богохульством, – проговорил он.

– Тогда я это сделаю сам.

Ричер шагнул вперед, но Гудиэр бросился вперед и преградил ему дорогу.

– Нет, – сказал он. – Если кто из нас это и сделает, то пусть это буду я.

Гудиэр молча постоял перед портретом, словно читал про себя молитву. Потом протянул руки и взял ее. Обеими руками. С двух сторон рамы. Спустил вниз. Снова помедлил. И повернул обратной стороной к себе.

– Вы ведь знаете, кто это, верно? – сказал Ричер. – Истинный идол Клостерманна. Генри Клостерманн всю свою жизнь посвятил уничтожению всего, во что вы верите. Он обманным путем заставил вас помогать ему. Помните зверски убитую журналистку? Тони Гарза? Это ведь Клостерманн ее убил. Потому что она собиралась разоблачить его. Только вот вы поставили крест на расследовании этого убийства. Потому что он приказал вам. И вы помогли ему выйти сухим из воды.

Гудиэр помотал головой:

– Я вам не верю.

– Да какая разница, верите вы мне или нет. В ФБР вам все объяснят. Я не обманывал вас, когда сказал, что скоро здесь будут их агенты. Можете остаться и помочь им задержать остальные группы. И честное слово, окажете своим братьям услугу. Может, тогда эти, с двузначным коэффициентом умственного развития, не смогут больше ездить на них верхом. А если вам не нравится эта идея, можно пойти к вашему дому.

Ричер достал из кармана зажигалку.

– А по дороге прихватить с собой бензинчику, – добавил он.

Гудиэр сразу обмяк и снова опустился на пол:

– Нет. Я лучше останусь.

– Достаньте свои наручники, – велел ему Ричер.

Гудиэр послушно вынул их из кожаного подсумка на поясе.

– Пристегнитесь к шкафу. За ручку ящика.

Тот послушно исполнил приказание.

– Хорошо, – сказал Ричер. – И перед уходом еще кое-что.

Обеими руками он взял портрет, размахнулся и с силой опустил его Гудиэру на голову, и теперь картина висела у него на шее в виде воротничка. А потом Ричер нанес Гудиэру мощный удар по морде. Обычно в таких случаях он всегда пользовался левой рукой. Возможно, еще и для того, чтобы не слишком зашибить жертву. Но на этот раз решил, что исключения иногда бывают вполне уместны.

Одноразовый мобильник Клостерманна Ричер оставил на письменном столе. В списке входящих звонков там было четыре номера. Номер Гудиэра, с которым он уже разобрался. Номер Марти, на который теперь звонить – дохлый номер. Буквально. Но оставалось еще два, которые могли бы очень заинтересовать людей из ФБР. Возможно, это телефоны других продажных полицейских. Или еще каких-нибудь двух шавок на побегушках. С ними неплохо бы тоже провести воспитательную работу.

Ричер убедился, что Гудиэр еще дышит. Вышел из дома и направился к красному «шевроле». Сначала решил съездить на стоянку для большегрузов. Оставить машину на площадке. Пойти на заправочную станцию для грузовиков. Поговорить с первым попавшимся водилой и напроситься к нему пассажиром, не важно, куда он едет.

Ричер подъехал к воротам. Подождал, когда они откроются. Проехал. И нажал по тормозам. Прямо перед ним, откуда ни возьмись, возник автомобиль. Казалось, словно из пустоты. Не со стороны дороги, это точно. Должно быть, стоял на газоне, который тянулся параллельно стене.

Ричер подождал, когда он проедет. Маленькая такая машинка. Одна из последних моделей «хонды». За рулем сидела женщина. В обычной цивильной одежде. Именно поэтому Ричер не сразу ее узнал. Это была Рул.

А вот Рул узнала Ричера сразу. Остановилась, вышла и подошла к его дверце. Ричер опустил стекло.

– Ричер! – воскликнула Рул. – Что вы здесь делаете?

– Уезжаю. Вообще-то, меня здесь никогда и не было. А вы?

Рул ответила не сразу, словно колебалась, стоит ли отвечать.

– Ехала вслед за одним человеком.

– Гудиэром?

Рул кивнула.

– А зачем?

– Мне показалось, что у нас творится что-то очень странное. Что-то неладно.

– В общем-то, есть такое дело. А вы-то откуда узнали?

Рул пожала плечами:

– Называйте это полицейским инстинктом. Просто я увидела, как Гудиэру кто-то позвонил, и он сразу бросился в свой кабинет. Но говорил он не по обычному своему мобильнику. Когда у нас в отделении сдохли телефоны, всем пришлось пользоваться своими… ну вот, у него, как я знаю, был айфон. Последняя модель. Но несколько раз он пользовался каким-то другим. Старой модели. И старался делать это всегда как-то незаметно, тайком. Раньше я не обращала внимания. Но потом подумала: что бы это значило? Хорошо бы разобраться, где тут собака зарыта.

– А где это было, когда ему позвонили? В доме правосудия?

– Да.

– А почему вы сейчас не в форме? И почему на своей машине?

– Заезжала в дом правосудия, чтобы подать заявление об уходе. Я ухожу из полиции. Сыта по горло. Нет, ну послушайте… посудите сами. Вот вы чужой здесь человек. Случайно оказались в нашем городе. И что я вижу? Что вас преступность в городе волнует больше, чем нашего следователя. Вы один успели помочь мне больше, чем все остальные в нашем отделении. С меня хватит. Самое время начать все с чистого листа где-нибудь в другом месте.

– Ну и как, подали? Заявление уже кто-нибудь прочитал?

– Сомневаюсь. А что?

– Да мало ли… Вдруг вам захочется взять обратно.

– С чего бы это?

– В этом городе появилась вакансия для нового следователя.

– У нас только одна штатная должность следователя. И она занята.

– Уже нет. Гудиэр только что уволился.

– Вы что, серьезно? Но почему?

– Назовем это личностным переломом. Так что его надо срочно кем-то заменить. Можно, конечно, взять кого-нибудь со стороны, я так думаю. Но местный на этой должности был бы лучше. Кому не все равно, что происходит в вашем городе. С чьим именем связан ряд недавних арестов. Вы здесь такого, случайно, не знаете?

Рул подумала, но всего секунду.

– Пожалуй, вы правы, мне надо срочно вернуться в дом правосудия. Сделать так, чтобы заявление исчезло.

Она направилась было обратно к машине, но на полдороге остановилась и повернулась к Ричеру:

– Ну а вы? Куда отправитесь вы?

– Сам не знаю… Еще об этом не думал.

– А не хотите заглянуть в гости? Вы же знаете, где я живу. Сегодня пятница, скоро вечер. Можно было бы заказать чего-нибудь в ресторане навынос. У меня дома есть пиво. И вино тоже.

– А как же соседи? Они ведь точно меня увидят.

– Да пошли они… Что они мне сделают? Связываться с будущим следователем города? Это вряд ли.