Глава 7

Последующие дни были заняты у Мэдисона кипучей деятельностью. Дела накладывались друг на друга, и ему приходилось бывать в нескольких местах одновременно. Первым делом он должен был спустить шестерых своих громил на Кроуба, чтобы те отмывали его снова и снова до тех пор, пока исходящий от него запах не станет менее скверным. Эта работа оказалась чертовски трудной.

Затем Мэдисон снял с доктора мерки и обеспечил его респектабельным гардеробом, после чего режиссер, ругаясь на чем свет стоит и потея как лошадь, принялся придавать ему интеллигентный вид.

Четверых репортеров Мэдисон заставил вырезать из газет объявления, касающиеся событий общественной жизни, и выклеивать на стене огромный календарь.

Потом Мэдисон проверил гардероб пяти «циркачек», добавил к нему кое-что и отдал их в распоряжение режиссера.

После этого он привел в восторг Чэлбера и «Зиппети-Зип», купив несколько аэролимузинов.

Он повидался с Крошкой и, не обращая внимания на ее вытаращенные от удивления глаза, дал ей кое-какие инструкции. Она безропотно согласилась их выполнять, убежденная, что благодаря этому заполучит наконец ненавистного Гриса.

Мэдисон разыскал Отдел Провокаций Аппарата и раздобыл там множество поддельных, но очень похожих на настоящие удостоверений.

Он загрузил работой электронщика на верхних этажах.

Он даже ухитрился показать по хоумвидению еще один сюжет о Ломбаре. На сей раз он задействовал свою команду и, воспользовавшись тем, что планета отмечала национальный праздник – День Восторга Конфедерации, – убедил Ломбара выступить с речью на открытии кладбища жертв Калабарского восстания.

Это соответствовало торжественной дате, объяснил Мэдисон обалдевшему директору хоумвидения, поскольку на экране фигурировал снятый крупным планом улыбающийся Ломбар, который взирал в тот момент на могильные плиты, лежащие в грузовике и готовые к установке. Когда Мэдисон объяснил ему, что создает его имидж под девизом: "Не шутите с Хисстом, самым жестоким и безжалостным человеком Конфедерации", шеф Аппарата был очень доволен.

Через десять дней, видя, что все идет хорошо, Мэдисон решил навестить Крошку, для чего ему пришлось покинуть Город Радости и отправиться на Остров Передышки. Щелк предусмотрительно не взял с собой Кун. Для посадки на острове у них имелось удостоверение с личной печатью Крошки.

На сей раз, умудренные опытом, они не рискнули лететь на большой высоте и, снижаясь, чуть не врезались в утес высотой пять тысяч футов, черный как уголь, что не на шутку перепугало Мэдисона. Но когда машина вновь набрала высоту, оба – и водитель, и пассажир – были вознаграждены великолепным видом долин и холмов.

Они приземлились перед поразительно изменившимся дворцом. Видимо, лорд Эндоу остался доволен тем способом целоваться, которому выучился Тик-Так. Огромный фронтон, очищенный от мха, сиял свежей позолотой, дорожки были приведены в идеальный порядок, кусты подстрижены, ни одна сломанная ветка не портила вид террасы, а камни мостовой, прочно закрепленные новым цементом, перестали шататься. Персонал дворца и, возможно, какие-то строительные компании сотворили чудо.

По обе стороны двери навытяжку стояли двое охранников в серебристой мерцающей форме. Из дворца вышел обряженный как положено церемониймейстер и, поклонившись, предложил Мэдисону войти.

– Ее величество в третьем музыкальном салоне, – сообщил он. – Следуйте за мной, пожалуйста.

Представляя себе Крошку, негромко напевающую мелодию, навеянную прекрасной погодой и красотой дворца, Мэдисон слегка испугался, увидев ее обнаженной до пояса: на ней были только синие брюки с красными лампасами – и больше ничего. В руке она держала "жало".

– Мэдисон, – заявила она без всяких предисловий, – ты представления не имеешь, насколько нужны эти (…)!

Мэдисон не сообразил, о ком она говорит. В комнате, кроме них, никого не было. Они многократно отражались в висящих на всех стенах зеркалах, и казалось, что вокруг сотни Мэдисонов и Крошек, но, все же они оставались единственными живыми существами в этом большом и богато украшенном салоне.

– Вот смотри, – сказала Крошка и резко выкрикнула: – Хайк!

Дальняя дверь отворилась, и в комнату вошла женщина, одетая как аристократка. Двигаясь неторопливой изящной походкой и непринужденно посматривая по сторонам, она подошла к возвышению, похожему на сцену. Мэдисон узнал в ней одну из горничных Крошки из Дворцового города.

– Пускайте его! – крикнула Крошка.

В тот же момент распахнулась другая дверь, и в комнату вбежал мужчина в форме офицера. Заметив женщину, он устремился к ней.

Офицер сорвал с нее одежду, повалил ее на пол и подтащил к сцене. Потом поставил на нее ногу, чтоб она не смогла ускользнуть, и принялся раздеваться сам. Когда офицер уже навалился на женщину и собирался раздвинуть ей ноги, Крошка вдруг рванулась вперед с громким криком:

– Нет, нет, нет! – И она кольнула его «жалом» в задницу.

Но это его не остановило. Ни на секунду. Крошка схватила его за волосы и дернула, стараясь оттащить.

В салон вбежали двое охранников и поспешили ей на помощь. Оторвав мужчину от горничной, они поставили его на ноги и выкрутили ему руки.

– Мэдисон, это уже в третий раз он так ошибается! Третий раз подряд!

– Крошка, может, он просто не понимает, что должен делать.

– Понимает, отлично понимает, – прорычала Крошка, ткнув офицера в живот «жалом». – Он должен подойти к ней, поклониться, опуститься на одно колено и поцеловать ей руку, а потом попросить составить ему компанию в прогулке по парку, а уж только после этого он может сделать ей непристойное предложение. Но они знают отлично, что после такого предложения будут отосланы в казарму, потому и стараются на уроках перехитрить меня и урвать кусочек прежде, чем я успею им помешать.

– Знаешь, Крошка, – сказал Мэдисон, глядя на поникшего офицера, – я бы не осмелился давать тебе советы, но тебе не приходило в голову, что, если бы ты позволила ему отвести девушку в спальню и сделать все как следует, они могли бы вернуться к соблюдению условий договора? Это в психологии животных называется «вознаграждением». Я знаю, я изучал это в колледже.

– Ты не понимаешь, – возразила Крошка. – В том-то и беда с ними. Они ведут себя как стая зверей! Пятьсот (…) дворян. Да это же просто пять сотен (…) животных!

– Я думаю, что даже их отцов и дедов водили к королеве в электрических ошейниках, – сказал Мэдисон. – А возможно, дворцовый этикет требует, чтобы они себя так вели.

Крошка призадумалась. И через некоторое время послала за комендантом Спуртом. Тот прибежал разодетый в пух и прах – сразу было видно, что казну распечатали. Приблизившись к Крошке, он остановился, звякнув всеми своими знаками отличия, и низко поклонился.

Крошка отвела его в сторону, и они принялись о чем-то шептаться. Наконец Крошка отпустила Спурта, вернулась и сказала Мэдисону:

– Ты оказался прав. Дело не в ущербности психологии животных – какая там ущербность! – дело в имеющих до сих пор силу королевских приказах! Королеве Хоре нравилось, когда ее валили на пол, раздевали и насиловали!

Вскоре снова явился комендант Спурт – на сей раз в сопровождении секретаря в черном одеянии и трех ливрейных лакеев, которые тащили стол и письменные принадлежности. Когда стол был поставлен, а письменные принадлежности разложены на нем в должном порядке, Крошка написала указ, согласно которому некоторые положения поныне действующих королевских распоряжений теряли силу. Изящно взмахнув рукой, секретарь подал Крошке королевскую печать Флистена – резной изумруд весом в два фунта, – она приложила ее к документу и расписалась.

– Придется отложить их обучение до тех пор, пока глашатаи не ознакомят с указом население острова. – Крошка поднялась со стула, служанка набросила ей на плечи плащ, и Мэдисон последовал за ней на террасу.

Крошка присела на балюстраду и устремила взгляд на равнину. Лакей подал ей серебряный поднос с кусочком жевательной резинки, из которой можно было выдувать пузыри, и, поклонившись, удалился. Крошка немного пожевала и выдула большой пузырь.

– Царствование, Мэдисон, – довольно сложная штука. Тебе все что угодно может сойти с рук, если ты действуешь по закону. Но я учусь.

– Прекрасное местечко, ей-Богу, – сказал Мэдисон. – Птицы поют, и воздух такой душистый. Наведя здесь порядок, они здорово продвинулись вперед.

– Подрядчики приводят в действие распределительные щиты и механизмы. У меня два аэрогрузовика, которые ежедневно совершают по два рейса. Правда, с деревенскими беда: все-то они празднуют и пляшут в мою честь. Но главная проблема – Коммерческий город: некоторые пыточные инструменты оказались им в диковинку, так что приходится делать их вручную. А как дела с паблисити?

– Ты имеешь в виду ССО? Думаю, через пару-тройку недель дело завертится.

Крошка вздохнула:

– Придется мне все-таки потерпеть. Как думаешь, сколько мне еще ждать, пока Грис не окажется у меня в руках?

– Месяца два или три.

Крошка бросила на Мэдисона сердитый взгляд:

– Как ты тянешь! Ты же не любоваться природой сюда приехал. Что тебе еще нужно?

– Чтобы ты разрешила моей съемочной группе приехать сюда и велела выдать несколько пропусков. Хочу снять небольшой видовой фильм.

Крошка пожала плечами и, поразмыслив, сказала:

– Тогда пускай твой оператор поснимает у нас в подземной тюрьме. Будет тебе напоминание на тот случай, если ты решишь, что дело не выгорит. Называй это психологией животных. – И она выдула Мэдисону в лицо пузырь, который оглушительно лопнул.