По воле Провиденья нынче тут

Актеров неприкаянных приют;

На улице-то непогода злая,

А здесь театр, хоть на манер сарая^[216].

Обмозговав все, что случилось с нами,

Я вспомнил, как, играючи словами

И мудростью пугая лицедеев,

Поэты бодро корчат книгочеев.

Любовь девиц корыстно благосклонных,

Естественно, нуждается в дублонах,

Что ж не спроворить сотенку-другую,

Расхожею ученостью торгуя?!

Нам возвестили умников глаголы

О мудрецах Пифагорейской школы^[217].

(Кажись, латиняне иль греки те же...)

А мы и рот раззявили, невежи!

Так нам поэты рассказали в прозе

Об этом... как его?.. Ме-там-пси-хо-зе^[218],

Переселены: душ, увы, бесплотных,

В рогатый скот или в иных животных,

А много лет спустя, спьяна иль сдуру,

Вдруг снова в чью-то человечью шкуру...

Актеров душам уподоблю смело:

Из зала в зал они, как те из тела в тело!

Мудрец был Аристотель, но, похоже,

Живет его душа в ослиной коже

Иль, не сыскав для помыслов прокорму,

Вселилась в тело щеголя, как в форму!

Мы игрывали в театральных храмах,

В отличнейших трагедиях и драмах,

А нынче здесь, вот в этом корте крытом,

Над комедийным корчимся корытом!

Здесь было много чемпионов ярых,

Здесь взвизгивали дамы в шароварах,

А нынче — ни мяча и ни ракетки,

Но метки шутки и намеки едки!

И этот корт нам в непогоду сладок,

Ведь, истинно скажу вам, непорядок,

Сменив с пяток сценических площадок,

Вернуться вспять к навозу прежних грядок!

Зависим мы от вашего каприза, —

Страшусь я неприятного сюрприза,

Ведь прогореть способна антреприза!

Но мы от вас, конечно, ждем поддержки,

Ведь не затем пошли вы на издержки,

Чтоб нас потом в лихой беде покинуть

И, так сказать, из дела душу вынуть!

Мы очень просим вас помочь по силе

Возможности... А то бы не просили!

Ведь лицедеям по колено море,

Пока они у публики в фаворе!