Глава 18

— Господин генерал, господин генерал! Проснитесь! — генерал Тонатос впервые за несколько недель не стал оставаться в штабе, а сделал себе небольшую поблажку и вторую ночь возвращался к себе домой для ночёвки.

— Что там? — спросонья поинтересовался офицер.

— Прибыл гонец от представителя Императрицы, господина штабс-полковника Мирони, — доложил адъютант.

— Ночью?

— Да. Говорит, он скакал всю ночь, а когда лошадь пала, то бегом преодолел несколько километров, пока его не заметил наш разъезд. У него важное известие!

— Где он?

— В штабе! — ответил адъютант.

— Что конкретно случилось он сказал? — вставая с кровати, поинтересовался генерал. Скоро утро, всё равно больше не уснуть.

— Моркены перешли границу большими силами, захватили и окружили сёла, где наши солдаты!

После этих слов у генерала весь сон моментально улетучился. То, что так долго ждали, но надеялись, что не произойдёт — свершилось. Моркены напали и это не приграничный разбойничий налёт, как было раньше, а полномасштабное вторжение — объявление войны.

— Срочно собери всех офицеров, — отдавал команды генерал, собираясь и через некоторое время он прибыл в штаб, где слушал доклад вестового.

— Ты не ошибся? — не сразу поверил докладу генерал.

— Никак нет! Нескольких тысяч перешли границу. На обычный приграничный налёт непохоже. Сначала село атаковала группа из полусотни всадников, отбились. Потом, когда меня отправили в соседнее селение, чтобы передать приказ сниматься и уходить, увидели сигнальный дым, что соседи атакованы, а на нас шла лавина всадников. Я вернулся и меня отправили с докладом в гарнизон. Ночью, когда оборачивался, вся степь была в огнях от костров.

— Много?

— Не считал, господин генерал, но очень много.

— Господин генерал, офицеры собрались, — доложил адъютант.

— Проси, а ты останься, присядь. Говорили, что бегом бежал?

— Так точно! — подорвался Савелкин.

— Сиди, вижу, что устал. Отдохни.

В кабинете генерала собрались офицеры — командиры подразделений и служб. Вид у некоторых был заспан. Ведь только начал заниматься рассвет.

— Господа офицеры, не буду ходить вокруг, да около, — начал генерал, — мы атакованы моркенами. Они вчера перешли границу, а наши передовые части во главе со штабс-полковником Мирони окружены и приняли бой. Таким образом, сомнений нет, что началась война. Первое — поднять по тревоге гарнизон! Второе — быть готовыми к выступлению, срок два часа. Третье — подготовить донесение во дворец и Генеральный штаб, но этим я лично займусь. Всё ясно?

— Господин генерал, мы выступим на помощь? — осведомился начальник штаба.

— Есть другие варианты?

— Остаться за стенами и ждать, когда противник дойдёт до Ухтюрска, — без тени сомнений, ответил начальник штаба. Именно такой план и был предусмотрен в случае нападения. За стенами города вести оборону сподручнее.

— Я знаком с подготовленным на случай нападения планом, но в данной ситуации он не подходит. Во-первых, наши солдаты сейчас умирают, дерясь с врагом на границе. Во-вторых, если мы пропустим врага вглубь территории, то зачем вы с вами тут нужны, господа офицеры?! В-третьих, план составлялся при других реалиях. Сейчас обстановка другая. Думаю, доходчиво объяснил?

— Так точно! — ответили хором офицеры.

— Тогда слушай мой приказ…

После эмоциональной речи в кабинете остались генерал и начальник штаба Варнес Лукан.

— Господин генерал, я не стал в присутствии подчинённых выражать своё несогласие с планом, но…

— Если не стал, то и не стань сейчас, штабс-полковник, — прервал монолог генерал, — противник не ожидает, что мы выйдем за стены. Все годы, что помню, гарнизон делал редкие вылазки за стены. Что и распоясало наших соседей. Слишком редко мы показывали свою силу, а сейчас, когда с сенарцами у нас шаткое, но перемирие, можем себе позволить и показать себя в полной красе. В прошлом письме из генерального штаба мне сообщили, что через месяц гарнизон пополнится двумя дивизиями.

— Но это через месяц, — возразил штабс-полковник.

— У нас нет времени ждать месяц. Именно сейчас наши соратники умирают, защищая границы Империи… — генерал вновь закипал. Служба на северном направлении накладывало свой отпечаток. Доотступались до такой степени, что дальше некуда — позади столица Тиносванна и он не желал повторять прежних ошибок. Ведь была и в прошлом году возможность ударить навстречу сенарцам, но болезнь Императора, его последующая скоропостижная кончина, превалирование в Генеральном штабе идей оборонительной войны, что генерал Тонатос поддерживал, но сейчас обстоятельства изменились. Крупная победа возле Кенасовки вдохнула новую жизнь в генерала, да и терять такого отличного офицера, как Мирони он не хотел. Генерал понимал, что с него спросят и в штабе, и при дворе после известия о гибели представителя Императрицы о предпринятых им мерах. И что отвечать? Остался в Ухтюрске, ждал, когда враг победным маршем пройдёт по территории Империи?!

— Простите, господин генерал, я понял, — стушевался штабс-полковник, — тогда надо обсудить план действий.

— План простой. В городе остаются две роты. Остальные маршем к границе.

— Пешим строем туда идти примерно сутки. Не успеем.

— Конфисковать все повозки, дополнительно лошадей.

— Это не поможет, господин генерал, — осторожно заметил офицер.

— Поможет, отчасти, — нехотя согласился Тонатос. — Первыми выдвигаются три конные дивизии в полном составе. Я это уже озвучил. Потом пеший строй. Сколько получится, усадить в повозки и вперёд.

— Я понял, господин генерал. Только во время совещания вы не уточнили, кто возглавит поход.

— Я и возглавлю.

Целый час прошёл в устранении мелких неурядиц. «Вот что значит объявить тревогу по гарнизону не как учебную, а когда действительно необходимо выступить в бой, — думал генерал, — то одного в достатке нет, то другого, то лошадь хромая, а замены нет».

— Господин генерал, — прибыл с докладом командир второй гвардейской кавалерийской дивизии лейб-полковник Нексон, — конница готова к маршу.

— Хорошо. Вперёд! Я за вами.

Последняя фраза удивила полковника, но он невозмутимо ответил: «Слушаюсь!».

Предстоял длительный марш в сотни километров по жаре, практически отсутствию дорог, но генерал пошёл вместе с теми, кто первыми примет бой. Тонатос окинул взглядом выходящие из города войска. В памяти проверил, все ли указания роздал, и пришпорил коня. Опыт конных переходов у него имелся, да и кавалеристы не просто так каждый день тренировались, но такой длинный переход, а главное быстрый, им предстояло выполнить впервые.

Солнце перевалило зенит, а они только достигли первого на пути селения, где планировали напоить коней, дать им немного отдохнуть и двинуться дальше в путь. Колонна растянулась на километры, что не было видно конца и края. Скакать колонной более четырёх всадников в шеренге генерал запретил, что сказывалось на скорости передвижения, но по-другому он поступить не мог.

— Господин генерал, медленно идём, — подскочил командир кавалеристов. Формально главным являлся генерал Тонатос, но учитывая специфику конного перехода, старшим в колонне во время марша был назначен лейб-полковник Нексон.

— Знаю, что предлагаешь?

— Собрать сводные два-три батальона из опытных всадников и отправить вперёд.

— А лошади? Они все устали.

— Наберём пятьсот-шестьсот сабель среди тех, у кого кони меньше всего устали.

— Когда встретят противника их сомнут и не заметят. По предварительным данным там несколько тысяч всадников. Ты же знаешь.

— Знаю, господин генерал, но если показать себя и, сделав ложный манёвр отступления, то можно противника завести в засаду. Из арьергарда докладывали, что часа через три-четыре прибудет пеший строй, те кто в повозках.

— Хочешь под них подставить противника?

— Так точно!

Предложение лейб-полковника выглядело здраво. Противник, увидав относительно малочисленное войско кинется в атаку, разгонится для решительного клинча, но тут его и встретит пеший строй. Будет возможность практически в упор палить из мушкетов, а повозки затруднят преодоление первой линии обороны. Остальные всадники ударят с флангов и тогда… Вот только разрыв во времени получался слишком большой. Три-четыре часа отставания основных сил пешего строя от конницы — слишком много.

— Не получится. Слишком пешие отстали.

— Так мы ж покружим немного. Запутаем, оторвёмся, отстанем ненадолго, чтобы противника вымотать. Часа два так поиграем и потом только на своих выведем.

— Вот только кинется ли противник за вами вдогонку, — продолжал сомневаться генерал, в мыслях прокручивая возможные варианты действий.

— Кинется, не беспокойтесь. Без оглядки поскачет за нами, что только успевай отстреливать.

— Хорошо. Почти убедил, только предлагаю предусмотреть фланговый удар. Когда противник увидит, что впереди его баррикада из повозок и наставлены мушкеты, он может отказаться от атаки и развернуться. Вот тогда б и ударить с флангов. Главное, чтобы никто не ушёл.

— С двух не получится, но я попробую организовать. Разрешите выполнять?

— Выполняй. Я останусь, дождусь пеший строй и дальше двинусь вместе с ними.

— Есть!

Лейб-полковник подозвал к себе офицеров, что-то с ними быстро обсудил и уже буквально через несколько минут отдельно в шеренги стало выстраиваться сводное формирование. По численности до дивизии оно не дотягивало, но и как планировал офицер кавалерист, батальоном его назвать было нельзя. Получилось нечто среднее в количестве до полутора тысяч всадников.

Генерал довольно кивнул, когда подразделение разделилось на три части и одно поскакало прямо, вторая часть забирая левее, а третья правее.

«Всё-таки придумал, как совершить обходной манёвр и ударить во фланги», — удовлетворился увиденному генерал.

Через два с половиной часа после того, как последний всадник покинул селение, вошли, точнее, восседая на телегах, стали въезжать первые солдаты пешего строя.

— Господин генерал… — кинулся с докладом штабс-полковник Хорсит.

— Отставить, короче.

— Первая дивизия прибыла к первой намеченной точке маршрута. За время перехода происшествий не случилось.

— Хорошо. Слушай мой приказ. Всадники ушли вперёд. Они вступят в контакт с врагом, а ваша задача, как можно быстрее двигаться по прямой вперёд, но быть готовыми к отражению атаки. Всадники вытянут на вас кавалерию противника. Ясно?

— Так точно!!!

— Стой! — генерал остановил намеревавшегося отбыть выполнять задание офицера, заметив, что практически все телеги гружёны мешками, бочками и прочим скарбом. Но он приказа следовать совместно с обозом не отдавал. — Что в телегах? Почему так мало солдат в них?

— Так только пятнадцать-шестнадцать помещаются, — оправдался офицер.

— А мешки, бочки, что в них?

— Припасы. Провизия, порох, пули, вода.

— Я же приказывал, что обоз выступает последним в сопровождении одного батальона прикрытия.

— Штабс-полковник Лукан распорядился равномерно распределить на все повозки обоз.

— Ясно. Слушай приказ! Всё лишнее с повозок, оставить тройной комплект боеприпасов и суточный запас воды и еды. Остальное оставить здесь. Выделить роту охранения и быстрее, быстрее!

Третий час генерал с сопровождением ехал в ядре колонны пеше-тележного строя. После избавления от лишнего груза передвижение ускорилось, и почти сравнялось с аллюром рысью боевой лошади, но этого было мало.

— Господин генерал, вестовой от кавалерии! — доложил прибывший солдат.

— Слушаю, говори!

— Передовые части кавалерии вошли в контакт с противником. Ведут сюда.

— Сколько у нас времени?

— Минут двадцать, не больше.

— Сколько их?

— До тысячи.

— Ясно. Колонна, стоп!!! — команда по цепочке потекла ручейком и повозки остановились. — Офицеров ко мне! Быстро!!!

Через пять минут возле спешившегося генерала стояли офицеры — старшие командиры подразделений.

— Слушай мою команду! Повозки в полукруг, распрячь лошадей и увести. Повалить повозки на бок колёсами вовнутрь! Организовать оборону! Быстрее, быстрее. У нас минут десять осталось, — говорил генерал, всматриваясь, как на них надвигается пылевое облако.

«Хорошо, что Нексон догадался прислать гонца, а то б в этой кутерьме ничего не увидели и пришлось принимать бой с ходу», — думал генерал, всматриваясь в приближающее пылевое облако. До него оставалось метров сто пятьдесят, когда первые ряды всадников стали расходиться в стороны. Это скакали гвардейцы, имитируя паническое бегство. Окрылённые предвкушением победы моркенцы изо всех сил гнали своих коней, не замечая, что перед ними выросла баррикада из перевёрнутых повозок.

Первый слаженный залп проредил первую шеренгу. Последовавший сразу второй залп, а потом и третий окончательно внёс сумятицу в ряды нападавших, а когда с фланга на них стала заходить свежая конница, враг дрогнул. Только что злобно улыбающиеся лица врагов исказились гримасой разочарования, удивления и безысходности.

— Перевернуть повозки! Запрячь лошадей! — не давая времени радоваться победе, отдал приказ генерал.

— С ранеными что делать? — осведомился адъютант.

— Раненых на повозки, придать в охранение роту и пусть возвращаются.

— А моркенов куда?

— За нами идёт вторая волна, оставь кого-нибудь, пусть с ними разберутся. А нам надо идти вперёд. Быстрее ребятки, быстрее!!! Нас ждут.

— Господин генерал, — начал доклад лейб-капитан кавалерии Дгонс.

— Говори, что у тебя?

— Первая кавалерийская дивизия завершает обходной манёвр и заходит к селению с восточной стороны.

— Долго им ещё? Визуальный контакт был? — осведомился генерал.

— Визуального контакта не было. Они остановились в пяти-шести километрах. В селе идёт бой. Пыль стоит столбом, ничего не разобрать.

— Где вторая и третья дивизии?

— Вторая здесь, господин генерал. Это они заманили противника и ударили во флаги. А третья совершает обходной манёвр с запада. Им дольше идти. Где они сейчас не знаю, разошлись примерно в двадцати-тридцати километрах от цели.

— Ясно. Колонна!!! Вперёд!!! Кто прибудет последним, будет отвечать лично передо мной!!!

Окрылённые победой солдаты шли дальше. Кто-то спрыгивал с повозки и шёл пешком, чтобы облегчить тяжёлый труд впряжённых лошадей, кто-то пополнял подсумки истраченными боеприпасами. Все они спешили на помощь к своим, впервые выйдя за стены такой силищей. Каждый из них осознавал, что это не просто вылазка поставить на место зарвавшихся бандитов, а демонстрация силы и мощи Империи.

— Кажись наши! — доложил адъютант, — вон, смотрите.

— Да, почти дошли. Ещё чуть-чуть осталось. Поднажми, ребятки!!!

Через полчаса колонна пеше-тележного строя добралась до стоявшей на отдыхе кавалерии.

— Доклад! — осведомился генерал, когда к нему прибыли командиры от кавалерии.

— Дивизия стоит на отдыхе. Лошади устали. Примерно час нужен, а то только коней загубим, — с мрачным лицом произнёс лейб-полковник. Преодолеть расстояние равное почти сотне километрам по степи, днём в жару для коней оказалось трудной задачей. Средний темп местной породы лошади примерно сто километров в сутки. Но такое расстояние пришлось преодолеть за более короткий срок. Вот и кавалерист дал отдых лошадям, а не сразу кинулся в бой и сейчас ждал осуждений или упрёков со стороны генерала.

— Понятно. Надеюсь за это время и третья дивизия достигнет своей цели, — генерал всматривался вдаль, пытаясь рассмотреть, что происходит в селе. С ходу атаковать конницей — загубить лошадей. Оставался только пеший строй, — штабс-полковник, готовьте пеший строй к выступлению.

— Пойдём в открытую?

— Да, — немного подумав, ответил генерал, — расстояние большое, пока дойдём, как раз кавалерия нас догонит и ударит с флангов. Примкнуть штыки. Идти плотным строем в шесть шеренг, как отрабатывали манёвры против кавалерии. Ясно?

— Так точно!

Генерал смотрел, как солдаты выстраиваются в шеренги, примыкают штыки и по команде отправились вперёд, где пылевое облако скрывало происходящее в селе.

«Хорошо, успели, дошли до темноты», — думал генерал, усаживаясь на коня. Он посмотрел на небо. Солнце клонилось к закату. Скоро наступит ночь. В степи темнеет быстро, а располагаться на ночлег — это терять полсуток и такого он себе позволить не мог. И пусть ночной бой не практиковался в армии, но всегда бывает первый раз.