Глава 10

— Всё готово, господин штабс-полковник. Вещи собрал, погрузили, сопровождение выделили, — доложил адъютант.

— Хорошо, — ответил и остановился. За эти два дня я так и не удосужился узнать маршрут, как добраться до Ухтюрска. То передавал дела генералу, то прощался с офицерами, то собирал личные вещи. Вот и вылетело из головы узнать, куда ехать-то.

— О чём задумались, забыли чего? — насторожённо осведомился адъютант.

— Нет, вроде ничего из вещей не забыл. Вот только куда ехать не знаю. Надо бы узнать у кого, как добраться до Ухтюрска.

— Не беспокойтесь, я всё разузнал и примерно знаю, как туда добраться. Сейчас придётся немного на лошадях, в повозке потрястись, а потом на корабль. Уж на нём быстро пойдём. Ну, а потом опять на повозках.

— Долго?

— За недели три должны добраться. Может быстрее.

— Понятно. Ладно, приказывай трогать, — я уселся в карету и небольшой караван из двух повозок и охранения, выдвинулся за стены города Кенасовка. Я смотрел в мелькавшие в окне лица солдат и офицеров, и мне было больно расставаться с теми, с кем долгие месяцы делил кров и еду, с кем исполнил безрассудный план контрнаступления и вынудил противника пойти на перемирие. Буквально вчера прибыла свита генерала. Столько военных дипломатов и всяких государевых служащих я не видел, даже не знал, что есть такие должности. Думал, как — дипломат он и есть дипломат, ан нет, оказывается, дипломат дипломату рознь. В мирное время одни занимаются делами, а в военное — другие отстаивают интересы.

В карете ехали долго, почти три дня и всё забирая на юго-восток Империи. Я смотрел на проезжавшие сёла, на частых стоянках при смене лошадей и отдыхе, интересовался бытом мирных жителей. Мне всё было интересно. Я сравнивал те крохи знаний, что имел о прошлом из истории Земли и этим миром, и находил множество отличий. Что убедился — цивилизация развивается очень быстро. Такими темпами к местному двадцатому веку они не только на здешнюю луну полетят, но и на ближайших планетах установят свои базы. Я тихо радовался этому своему открытию.

— Прибыли, господин штабс-полковник, — радостно возвестил адъютант, когда в очередной раз карета остановилась. Вылезая, понял, что находимся в порту. Но не морском, а речном. Небольшая, вытянутая в длину пристань и пришвартованный парусный корабль завершал увиденную картину.

Тут же ко мне подскочил кто-то из матросов:

— Штабс-полковник Мирони?

— Я.

— Вас ожидает капитан, пройдёмте, провожу, — дав распоряжение разгружаться, направился за провожатым.

— Доброго дня, господин офицер, — поприветствовал меня бородатый капитан корабля. Именно так его представил провожатый, просто: «капитан».

— Доброго дня, — ответил, осматривая палубу.

— Заждались вас, но понимаю, дорога неблизкая. Но сейчас всё погрузим и в путь.

— В ночь пойдём? — осведомился, так как прибыли мы на пристань ближе к вечеру.

— Да. Не беспокойтесь, фарватер я знаю.

— Не сомневаюсь, где можно расположиться?

— Вам выделил отдельную каюту. Матрос! Проводи офицера, — приказал капитан.

— Чуть позже. Сейчас отпущу сопровождение.

— Дело ваше.

Неприветливо встретил меня капитан корабля, я хоть и не знаток парусных судов, но корабль не впечатлил. Всего две мачты. Длинной метров двадцать, может чуть больше. Даже не знаю, вооружено судно или нет.

Спустился вниз по трапу. Отдал последние распоряжения сопровождавшим меня в дороге гвардейцам, попрощался с ними и почему-то остался стоять на помосте, смотря удаляющейся колонне.

— Господин офицер, — вывел из задумчивости незнакомый голос. Рядом стоял матрос. — Пора подниматься на палубу. Скоро отходим.

— Всё погрузили? — спросил, осматриваясь. Вещей, тюков на помосте не оказалось.

— Так точно, пойдёмте, а то Минерс не в духе.

— Минерс? — переспросил, услышав незнакомое имя.

— Капитан Хаус Минерс. Неделю вас ожидали в порту, а у нас в трюмах продовольствие… — было заговорил матрос, но сразу осёкся.

— Тогда понятно, что капитан встретил меня неприветливо, — пробормотал себе под нос, но матрос услышал.

— Что вы! Он обычно кричит, когда кто-то из навязанных попутчиков задерживается всего лишь на несколько минут, а тут…

— Прям сама любезность, — продолжил за матроса.

Поднялись на палубу.

— Пойдёмте, я провожу в вашу каюту, — заторопился матрос.

— А то капитан строгий, кричать начнёт, — с дороги настроение у меня было наиотвратительнейшее и не преминул подначить, а виной тому дорога. Не сам долгий путь, а безделье. За первые сутки выспался, а потом и делать стало нечего, дремал во время мерного покачивания в карете. Пытался разбирать почту, но мысли постоянно возвращались к Линессе. К той, которую запомнил взбалмошной, молодой девушкой, со своими неумелыми попытками поцеловаться.

— Не только строгий, но и суровый, — оборвал воспоминания голос капитана. Он стоял, перевалившись через периллы надстройки над кормой и пристально смотрел на меня неодобрительным взглядом, — сейчас отдам команду: «Свистать всех наверх!» и вас затопчет моя команда. Так что быстро в каюту! Матрос, помоги сухопутному добраться, что б тот не потерялся. И живее!!!

Хотел возразить, напомнить, что я как-никак представитель Императрицы, её воля и так далее, но, когда наши взгляды встретились, закрыл свой рот и молча пошёл за матросом. На корабле главный капитан и будь я хоть генералиссимусом или фельдмаршалом, всё равно старшим останется капитан. Не знаю точно, вдруг на эту посудину забредёт адмирал флота, кто будет командовать, но судя по суровому выражению лица капитана Минерса, он своего не упустит, и адмирала, правда наверно с почестями, отправит подальше с палубы, чтоб не мешался.

— Располагайтесь, господин штабс-полковник, я уже вещи успел разложить, места приготовил. Каюта конечно маленькая, всё-таки не прогулочная яхта, а военное судно…

— Военное? — удивился. Не выглядела эта посудина боевым кораблём. Как я себе представлял парусный военный флот? Только по редким просмотренным фильмам, где командующий Черноморским флотом адмирал Ушаков на линейном корабле топит турецкую эскадру. А там корабли, так корабли, по бортам в три ряда пушки, а на этом… Я даже не заметил, есть ли вооружение на судне.

— Конечно это… — оглушительный свист, неразборчивые команды и топот десятков ног заглушили ответ адъютанта. — …отплываем, — только и услышал окончание фразы.

Я согласно кивнул. Уселся на табурет. Осмотрелся. Каюта маленькая, меньше офицерской палатки, где я проживал во время контрнаступления, но чистенькая и уютная. Излишней мебели не наблюдалось, но и совсем уж спартанской не выглядела.

— Сколько плыть, не знаешь?

— Недели две. Но лучше узнать у капитана. Я тут поговорил с матросами. Сильно задержался отход корабля, это нас ждали и вероятно капитан будет идти ночью, чтобы наверстать упущенное, но я не знаю.

— Понятно, — ответил, а сам задумался. Напрашиваться на встречу с капитаном не хотелось. Если сам позовёт пообщаться, то не откажусь, но видя его неприязнь к сухопутных, хорошо, что не «крысам», лучше не лезть на рожон. Уж больно он суров. Я не из робкого десятка, но правда на стороне капитана, мне и возразить нечего. Ждали только меня, а груз, который в трюме может испортиться. Жара ещё не наступила — нормальная весенняя погода, но его ждут в порту назначения, а корабль сильно задержался с отходом.

На пятый день нашего пути, капитан прислал за мной матроса.

— Господин офицер, — почему-то обращались ко мне не согласно полному званию «штабс-полковник», а просто «офицер». Может не понимали знаков различия, может выказывали тем самым пренебрежение. — Вас приглашает к себе капитан, — и ещё одно подметил, капитана никогда не называли по имени, только «капитан».

— Разрешите? — осведомился стоя в дверях каюты капитана. Она была несколько больше моей, но не отличалась разнообразием меблировки.

— Входите, офицер. Располагайтесь, — на небольшом столике стояло что-то отдалённое напоминающее самовар.

«Неужели чай отыскал?! — подумал, изучая чудо инженерной мысли».

улярен.

— Благодарю, не откажусь.

С содроганием принял горячий, но не обжигающий напиток. Сделал глоток и… всё вокруг ушло на второй план: «Это же чай!!! Почти такой вкус, почти такой же цвет. Сколько я тебя искал, ночами мечтая о кружке чая, а не этого непонятного не до кофе, называемого карбадос!».

— Вижу, оценили, — осведомился капитан.

— Это листья небольшое дерева, произрастающего в единственном месте на границе с маркенами. Но труднодоступность произрастания делает его сбор опасным, а ещё эти постоянные набеги. — пояснил капитан состав напитка.

— Вы знаток надера, капитан. Кстати, не просветите сухопутного, почему к вам обращаются только «капитан»?

— Так я капитан и есть, как ещё обращаться, не по имени же. Должностей и званий других не имею.

— Понятно. Нам ещё долго до Ухтюрска?

— Планирую в полторы недели уложиться. Впереди только один трудный участок. Бывают там шалят. Узкое место, не то что сейчас — ширина фарватера девять с половиной километров, а там всего метров триста. Вот иногда и пытаются взять на абордаж суда.

— Извините, капитан, судно военное, но никакого вооружения я не заметил. Чем отбиваться будем, если нападут?

чти два метра, а калибр — три линии. Что, удивил?! — видя моё недоумение, ослабился капитан. Впервые я увидел, как он улыбается кончиками губ. — Если хотите, завтра покажу.

— Буду рад, — заинтересовался экскурсией, а то сидение в каюте настолько надоело, а ещё адъютант второй день мучился морской болезнью. Говорит, впервые такую большую реку увидел и вот, испугался. Качки-то практически нет. Река хоть и широкая, но с Обью не сравнить, хотя берегов не видно, думаю, в поперечнике больше пятнадцати километров.

— Хотя, чего ждать. Пойдёмте на палубу. Пойдёмте-пойдёмте, — и видя, что я с сожалением поставил пустую кружку, добавил, — не волнуйтесь, пока прогуляемся, как раз свежий заварится.

Выйдя на палубу засмотрелся, впервые увидев поднятые паруса. На первой наполненные ветром прямые, а вторая оборудована косыми и прямыми.

— Красиво?

— Да, согласился с капитаном, — лёгкий, без резких порывов попутный ветер раздувал паруса. Казалось, что корабль скользит по водной глади, а куда ни глянь, линия горизонта прячется в водной пучине.

Вышли на нос корабля и только сейчас полностью осознал, с какой скоростью идёт корабль. Стоя на корме она не ощущалась, а смотря прямо по курсу, видя, как за бортом скрываются гребни волн, понял, что кораблик по скоростным качествам очень хорош.

— На носу скорпион, — указал на накрытую плотной тканью машину капитан. — Метает огненные стрелы по курсу. Стреляем в основном в паруса, если не подожжёт, то хоть повредит. На корме по две баллисты их можно передвигать, в случае надобности. Метает огненные заряды, но целимся в основном по палубе. Попасть в парус из него проблематично. Но когда огонь возьмётся, то врагу мало не покажется.

— А потом абордаж? — логично заключил, что основная война на море проходит в абордажных схватках. Не зря капитан постоянно при себе имел относительно короткую, изогнутую саблю. Палашом или боевой рапирой в узких коридорах корабля, да и на палубе в ограниченном пространстве особо не повоюешь. И следует учесть, что палаш и рапира в первую очередь колющее оружие, им надо учиться фехтовать, проводить каждодневные тренировки, а орудовать саблей обучают буквально за несколько недель. Главное, чтобы ученик смог её поднять. Даже на вид, висящая на перевязи сабля капитана была тяжёлой. В несколько раз увесистей палаша.

— Совершенно верно! — согласился капитан, — что ж, пойдёмте покажу наши мушкеты.

Вот мушкеты меня впечатлили. Длинный с толстыми стенами ствол, а калибр! Прям пушка. Но вот вес… одному, даже вдвоём его не потягаешь.

— По бортам крепления для мушкетов, чтобы отдачей стрелка в противоположный борт не унесло, — видя мою заинтересованность, пояснял капитан.

— А если на лафет установить, — пробормотал, исследую конструкцию.

— Куда?

— На опору, чтоб удобнее перемещать и гасить отдачу, — пояснил, а сам задумался. А ведь здесь нет артиллерии в том понимании слова, как понимаю его я, и что такое лафет не знают. — Если хотите, могу нарисовать.

Четыре дня я мучился, изображая на бумаге то, что предложил капитану. Но столкнулся со столькими неизвестными, что пришлось заново вспоминать всё что хоть когда-то видел в фильмах, читал или слышал за свою жизнь на Земле.

Трудность была в недостатке информации, ну не знал я как устроен лафет, из чего состоит, а просто нарисовать четырёхколёсный короб, так как потом его использовать? Просто положить на него мушкет и всё? Ведь из опыта здешних боёв, лафет должен отвечать ряду критериев: должны быть колёса для передвижения и маневрирования, иметься изменяемые сектора вертикальной и горизонтальной наводки. Вот эти два требования я взял за основу.

Только к концу нашего путешествия я представил свой рисунок капитану. Старался, выводил каждый элемент конструкции станка как можно аккуратнее, но всё равно назвать его чертежом у меня язык не поворачивался.

— Это и есть ла-фет? — уточнил капитан, всматриваясь в мои неказистые рисунки.

— Да. Смотрите. Устанавливаете мушкет на него, крепите. Для наводки используете вот эти поворачивающиеся рычажки. Левый изменяет вертикаль, правый — горизонталь. По углам, насколько будет наводиться не могу сказать, надо сделать хотя бы опытный образец. И ещё совет. Укоротить ствол мушкета примерно на две трети, но одновременн знаю, такие новые мушкеты нам в часть уже поступали. Как раз увеличится дальность и точность стрельбы.

— Не знаю, не знаю. Я не оружейник. Но уменьшить длину ствола…

— Это не настолько важная характеристика при стрельбе из такого калибра.

— Думаете? — недоверчиво смотрел на меня капитан. Я ему предлагал фактически революцию в воинском искусстве — прародителя пушки, а он…

— Уверен. Вы стреляете из этих мушкетов по палубе, целя в матросов?

— Зачем? В борт бьём. Чтоб пробить. Если повезёт, то в пороховой склад попадём или в какого морского офицера попадём.

— Так и я предлагаю бить в борт, но заряд что б был не цельным ядром, а составным. Внешняя оболочка, а внутри немного пороха и много, сколько уместится малых пуль от обычного мушкета. Представляете, когда такое ядро врежется в борт и разорвётся, сколько поражающих элементов разлетится в стороны?

— Поражающих что? — капитан явно завис. Предложенное мной нововведение было революционным, тем более он в оружейном деле ничего не понимал, не его это обязанность. Он капитан корабля и с этими обязанностями отлично справляется. Уже завтра мы прибудем в порт назначения и это на три дня раньше, чем обычно, но время простоя нагнать полностью не удалось, но всё равно это хороший результат даже для опытного капитана и команды.

— Пуль, — упростил терминологию для капитана, — одно ядро несёт в себе, допустим, до полусотни меньших пуль, что в обычном мушкете используют. Представляете, если такое ядро в толпе моряков взорвётся?

— Интересно и что, всех разом?.. — впечатлялся Минерс. — Через месяц мне в порт Дагонска, там оружейный завод. Я покажу знающим людям, пусть посмотрят, если смогут сделать, опробую. Задумка-то хорошая одним залпом всех убить, — ухмыльнулся капитан.

Расстались мы друзьями. В благодарность капитан вручил мне относительно небольшой мешок чая — надеры и я был этому несказанно счастлив.

В порту меня уже ждали. В сопровождении конвоя через трое суток пути я прибыл в конечную точку своего маршрута. И первым кого увидел в штабе оказался генерал Тонатос.