Глава тридцать девятая, в которой я испугалась

План был очень прост, и я задавалась вопросом, почему не додумалась до этого раньше. Ключ к успеху крылся в моей матери.

Она легко увлекалась, быстро влюблялась в людей, и если я заставлю ее полюбить Рейчел, то даже мой отец не сможет отговорить ее женить на ней Генри. Теперь мне просто нужно было придумать удобный случай, чтобы познакомить Рейчел с матерью, а остальное сложится само собой.

Так просто.

Но я предпочла бы подольше поразмышлять над этим планом, только чтобы мне не пришлось все время думать о Томасе Риде.

О его темных глазах, о взгляде, которым он одаривал меня, заставляя внутренне растаять. О его каштановых волосах, по которым он постоянно проводит длинными пальцами, и к которым мне слишком сильно хотелось прикоснуться. А потом о его губах, которые он угрюмо поджимает, как задумчиво жует нижнюю губу, или как очень медленно его губы изгибаются в усмешку, приводившую мое тело в волнение.

Зачем я только представила, как приятны были бы его поцелуи? Теперь эти мысли просто не выходили из моей головы.

Я ворочалась на кровати, представляя, как его руки держат меня за талию, как он притягивает меня к себе и как его губы касаются моих, и только при мысли об этом я почувствовала жар в животе.

Отчаявшись и смутившись от собственных желаний, я уткнулась лицом в подушки и начала дрыгать ногами, как ребенок. Я была одна в комнате, так что это все равно никто не увидел бы, и мне нужно было каким-нибудь способом выразить свое внутреннее напряжение.

Влюбленность поистине лишала сна и вытесняла все, что до этого сказал или не сказал мне мистер Бойль.

Потому что мы с мистером Ридом ужинали вместе, и я не была даже на половину голодна по сравнению с обычными днями, потому что влюбленность украла мой аппетит. Мы приятно общались, шутили и смеялись, а затем даже вместе поднялись по лестнице.

– Доброй ночи, Анимант, – тихо сказал мне мистер Рид, и его взгляд стал таким теплым, что заставил меня сразу же размякнуть.

– Доброй ночи, мистер Рид, – ответила я и от волнения чуть не лишилась дара речи.

Затем я ощутила надежду, которая проросла во мне, пустила корни в мою душу. Но теперь я знала, что надежда была обманчивым растением, и, несмотря на это, я не могла помешать ей цвести во мне.

Что, если Томас Рид чувствует то же самое, что и я, если его действия и сближение не просто шутка надо мной, а реальная попытка быть со мной рядом?

Я взъерошила волосы, которые после ванны были слегка влажными.

Что я вообще знала о чувствах мужчин? Все, что я, как мне казалось, знала, я помнила из книг, и они опять оказались не очень полезны.

Это продолжалось до полуночи, прежде чем я, наконец, заснула, и мне приснился чай «Эрл Грей» и теплые пальцы, переплетающиеся с моими.

Несмотря на короткий сон, следующим утром я чувствовала себя не такой разбитой, как обычно, и неторопливо собралась на работу. Я умылась, причесала растрепанные волосы и нашла подходящую одежду.

Это был совершенно обычный понедельник, но я была взволнована. Мысль о встрече с мистером Ридом ускорила мое сердцебиение, и я попыталась не слишком спешить, спускаясь вниз на завтрак.

Мистера Рида, к сожалению, там не было, и я представила, как он был вытащен из постели своим будильником и с сонным лицом и ужасно омерзительным настроением, пошатываясь, шел в ванную. Это заставило меня злорадно усмехнуться, и я в то же время задалась вопросом, могла ли я сделать что-нибудь, чтобы улучшить его настроение.

Я поблагодарила миссис Кристи за еду, оделась и вышла на лестничную площадку.

Было уже двадцать минут седьмого, но мистера Рида не было видно. Я с нетерпением ждала, ходила по кругу, поднималась на второй этаж, чтобы оттуда посмотреть на лестницу, ведущую наверх, но мистер Рид так и не появился.

Когда наступила почти половина восьмого, я раздраженно вышла на заснеженную улицу. Небо было пасмурным, и было так холодно, что при дыхании воздух забивался мне в легкие.

Может быть, мистер Рид ушел без меня? Это было вполне возможно. Разочарование распространилось по моему животу, как черная пустота, и я раздосадованно скрестила на груди руки.

Следов, ведущих от дома, было много. Но были ли среди них следы мистера Рида, я не знала.

Шерлок Холмс выяснил бы, подумала я и только еще больше разозлилась.

Внезапно рядом со мной распахнулась дверь, и Томас Рид чуть не влетел в меня, поспешно выбежав из здания.

– Господи, мисс Крамб, что вы все еще здесь делаете? – воскликнул он удивленно и слегка ворчливо.

– Жду вас, – ответила ему я в том же тоне. Однако мистер Рид уже спешил вниз по дороге. Я проследовала за ним по пятам, не понимая, что пошло не так.

– На морозе? – рявкнул он, когда я догнала его, не посмотрев на меня. Какая муха укусила его сегодня утром?

– Нет, в коридоре. Что случилось? – Я постаралась ответить не так резко и должна была следить за своим шагом, чтобы случайно не поскользнуться на гладком льду.

– У меня была ожесточенная стычка с чертовыми ботинками! – во все горло выругался мистер Рид, и его взгляд стал еще угрюмее, если это возможно. На его лбу залегли морщины, и он с отвращением наморщил нос.

По крайней мере, он не ушел без меня, и в том, что его злость была направлена на ботинки, была определенная комичность.

По моим губам скользнула улыбка, и мистер Рид тут же повернул голову в мою сторону, словно почувствовав это.

– Если вы сейчас засмеетесь, я уволю вас! – резко пригрозил он и даже предупреждающе указал на меня пальцем, отчего моя ухмылка стала только шире.

– Вы этого не сделаете, – тут же парировала я, и последовавший за этим смех заставил мою грудь содрогнуться, когда я изо всех сил старалась подавить его.

Но мистер Рид по-прежнему не мог найти в этом ничего смешного.

– Ах так, берегитесь! Моя месть будет страшна! – прорычал он сквозь стиснутые зубы, и теперь я совершенно не могла больше сдерживаться. Смех вырвался из меня, и я так открыто высмеивала мистера Рида, что он смог только угрюмо засунуть руки в карманы пальто и двинуться дальше.

С опозданием на четыре минуты мы подошли к библиотеке, и мистер Рид что-то пробормотал в свой шарф, но я не разобрала что.

Я просто оставила его наедине со своим гневом, сняла пальто и попыталась сделать серьезное лицо, но, когда я увидела, как мистер Рид хлопает по столу в своем кабинете, мне пришлось спрятать усмешку рукой, чтобы не усугублять его паршивое настроение еще больше.

Я быстро разобралась с газетами и расплатилась с куда менее простуженным Филиппом Тамсом, с которым я договорилась встретиться у библиотеки в половине двенадцатого, чтобы он получил свой обещанный торт.

Я поздоровалась с Оскаром и Коди, когда они вошли, и они вежливо подняли шляпы.

– Мистер Рид сегодня с утра чрезвычайно раздраженный, – проходя мимо, предупредила я, и они оба испуганно посмотрели на меня.

Я скрепила сегодняшние газеты, а потом меня отвлек Оскар, когда ему понадобилась моя помощь с книгами. После этого почтой пришли две книги, которые я должна была вписать в документы и прикрепить на них ярлыки.

Я как можно дольше откладывала спуск в архив. Я делала это уже столько раз, что, в конце концов, он не должен был быть для меня чем-то особенным. Но я все так же ненавидела его, как и в первый день.

Я убрала книги, нашла еще несколько неправильно рассортированных, украдкой заглянула в книгу по архитектуре и показала нескольким студентам нужные им отделы.

Но в какой-то момент наступило время, когда не осталось неотложных дел и я должна была признаться себе, что не могу больше уклоняться от того, чтобы отнести старые газеты в архив.

Я подумала, не сделать ли мне чай для мистера Рида, но потом поняла, что это будет немного нелепо.

Так что я засучила рукава своей блузы, взяла стопку газет, которые все еще лежали на скамейке рядом со стойкой для газет, и расправила плечи.

Убедив себя быть сильной и смелой, я стремительными шагами направилась в западную сторону библиотеки, а там к двери, ведущей вниз, в хранилище ужаса.

Я зажгла фонарь, висевший на стене, и спустилась по лестнице в подвал. Мои ноги шли уже гораздо увереннее, чем вначале, теперь я знала, где неровности в старых каменных ступенях и где лестница круто устремляется вниз.

Высоко подняв голову, я старалась, несмотря ни на что, не предаваться страху. В конце концов, я была взрослой женщиной, которая не верила в призраков, и даже тусклый подвал не сломил бы меня.

Я поставила фонарь на узкий столик, и зеркало осветило всю комнату. Легкое дуновение ветра доносилось до меня, как холодное дыхание чудовища, распахнувшее пасть, чтобы я могла нырнуть внутрь.

С трудом я попыталась проглотить комок в горле, но мне это не удалось, на мою грудную клетку давило, и я не избавлюсь от этого ощущения, пока не поспешу вверх по ступенькам лестницы.

Я взяла себя в руки, вошла в комнату и целеустремленно направилась к проходу с застекленными стеллажами, в которых стояли ящики для газет. Торопливо распахнув дверцы шкафа, я со скоростью света принялась раскладывать шуршащую бумагу по соответствующим стопкам. По крайней мере, теперь я делала это намного быстрее. Сначала мне требовалось очень много времени для всего этого, теперь я могла себе в этом признаться, и, когда я вспоминала, как мистер Рид высмеивал меня за это, сейчас я видела это совершенно в ином свете.

Тень скользнула мимо меня, и я испуганно подняла голову. Мое сердце слишком сильно стучало в груди, а дыхание было быстрее, чем следовало бы.

Но там ничего не было. Я покачала головой, не в первый раз представляя себе какие-то тени, которые, впрочем, только наводили на меня страх, и вскоре снова посвятила себя газетам.

Противный скрип разрезал полную тишину, и я так резко дернулась, что оставшиеся газеты упали на пол, и я ударилась локтем об одну из дверей шкафа. Боль пронзила мне руку, и я стиснула зубы, чтобы не выругаться вслух. Здесь все-таки кто-то был!

Я прислушалась, надеясь, что только выдумала этот шум, и меня охватил озноб, когда я услышала шарканье.

Медленно я попятилась назад, пока не наткнулась спиной на стену шкафа позади меня, и положила руки на холодное дерево, чтобы держать себя в вертикальном положении.

Мои пальцы нащупали что-то, за что я могла бы уцепиться, когда шарканье повторится и в следующий раз у меня было за что схватиться. Я сжала руку и подняла ее. В ней оказалась деревянный зажим для газет, и я схватила его обеими руками, как оружие.

Шарканье стало громче, и раздался глухой удар, словно что-то тяжелое упало на пол.

Я отчаянно пыталась вернуть свою способность к логическому мышлению, чтобы найти этому объяснение. Но мне это не удалось, и мое воображение создало образы ужасных существ, вампиров и ведьм, которые заставляли мои колени дрожать. С вытаращенными от ужаса глазами я протиснулась вдоль стены шкафа.

Моим первым желанием было убежать, просто оставить все лежать и бежать наверх с такой скоростью, с которой меня могли нести ноги.

Но если бы я это сделала, то я бы никогда больше не спустилась сюда. Поэтому я должна была выяснить причину шума и просто надеяться, что это всего лишь крыса.

Очень большая крыса.

Медленно я пробиралась вперед, втянув в себя плечи, и судорожно цеплялась пальцами за зажим, готовая нанести удар, если понадобится. Сумеречный свет, который становился все слабее и слабее, позволял разглядеть мало, и не было даже тени, которую я могла связать с этими звуками.

Мои нервы были натянуты до предела, кожу покалывало, и я приготовилась к любому исходу.

Я осторожно заглядывала в проходы, медленно продвигалась от одного к другому и пыталась разглядеть что-нибудь в темных нишах. Ничего не было видно, все лежало неподвижно, и на мгновение я решила, что мне все это только показалось.

Совершенно неожиданно я столкнулась с чем-то темным, шок прокатился у меня по всем конечностям, и жалобный крик покинул мое горло.

Напряжение просто выпало из моих дрожащих пальцев, когда я потеряла равновесие и отшатнулась назад.

Страх смерти прошелся по моим жилам, когда большая рука схватила меня и поставила на ноги.

Но потом я узнала его. Осунувшееся лицо, темные волосы и приятный запах. Это был Томас Рид, и облегчение от того, что на самом деле это был всего лишь он, охватило меня так сильно, что у меня на глаза навернулись слезы.

– Мисс Крамб, – удивленно произнес он, и я бы с удовольствием упала в его объятия, потому что я была так рада увидеть его здесь, внизу.

Но я не могла этого сделать, и поэтому мне пришлось выплеснуть свой эмоциональный хаос другим способом.

– Вы до смерти напугали меня! – накричала я на него, но не так сурово, как планировала, потому что мой голос сильно дрожал, и я слишком часто моргала, чтобы прогнать слезы.

– Я не знал, что вы здесь, – попытался оправдаться он, убирая от меня свои руки, и подлая улыбка медленно заиграла на его губах. – Вам же не страшно здесь, внизу? – лукаво спросил он, и от его скверного настроения сегодняшним утром не осталось и следа.

Я в самом деле не знала, что мне нужно было на это сказать. Моя гордость не вынесет признания. Но сейчас у меня не было сил отрицать.

Мое сердце все еще бешено колотилось, и, хотя мой страх снова ослаб, теперь, когда мистер Рид был со мной, я все еще чувствовала себя не в своей тарелке здесь, внизу.

– Что это?! – в ужасе внезапно крикнул он, и страх, как пружина, вернулся ко мне, когда он указал вытянутой рукой за мою спину. Завизжав от страха, я прыгнула вперед, едва понимая, где верх и низ, и отчаянно вцепилась в жилет мистера Рида.

Однако он только громко рассмеялся, и его смех отразился от стен, а я сразу почувствовала себя в необычно неловком положении.

Он дразнил меня, играл с моим страхом и смеялся надо мной. И я просто попалась на его удочку.

Гнев вытеснил страх, и я сжала руки в кулаки.

– Вы подлый мужчина! – озлобленно выругалась я и укоризненно ударила его кулаком в грудь. На самом деле я была слишком слаба и стояла слишком близко к нему, чтобы причинить ему боль, но я не знала другого способа избавиться от разочарования и досады.

Мистер Рид только еще сильнее рассмеялся, а затем убрал мои руки за спину, чтобы еще больше уменьшить расстояние между нами и не дать мне нанести удар во второй раз.

В любой другой ситуации это прикосновение наверняка совершенно выбило бы меня из колеи. Но внизу, в архиве, после того как только что я испытала такой страх, я просто разозлилась и не успела насладиться близостью, которая возникла так внезапно.

– Я сказал вам, моя месть будет страшна, – пошутил мистер Рид, весело приподняв бровь. Он, казалось, был доволен ситуацией, и я сердито сверкнула глазами.

– Я ненавижу вас, Томас Рид, – повинуясь порыву, крикнула я и тут же пожалела об этом. Ничего подобного не следовало говорить человеку, которого я на самом деле любила.

Однако мистер Рид, к счастью, казалось, не принял это всерьез, потому что его смех превратился в ехидную ухмылку, а его руки вокруг моей талии во что-то вроде объятия.

– Я знаю, – невозмутимо с оттенком иронии заявил он, медленно отпуская меня.

Растерянная и уже не такая раздраженная, я отступила на несколько шагов назад, едва зная, как переварить все эти новые впечатления.

– Я сейчас вернусь к своей работе, – строго сказала я, неуклюже повернулась и пошла обратно через проход, в котором оставила лежать на полу оставшиеся газеты.

Мистер Рид тихо засмеялся и пошел за мной. Он остался молча стоять в проходе, положив руки в карманы брюк, и вытащил оттуда серебряные карманные часы, которые повертел между пальцами, не открывая. Он смотрел, как я снова собираю бумаги и сортирую их по ящикам. Как будто ему нечего было делать, кроме как наблюдать за моими действиями.

– Прекратите таращиться на меня, – слегка упрямо выдавила я, и мистер Рид без возражений повернулся ко мне спиной. Но ухмылку на его лице я все же увидела.

Это было просто неслыханно, и я могла бы вечно возмущаться тем, что он вел себя так лукаво. Но под гневом я на самом деле совершенно ясно почувствовала, что он вел себя так только потому, что сделал из меня посмешище. Мне не хотелось проявлять перед ним такую очевидную слабость. Этого и без того уже было достаточно.

Мистер Рид терпеливо ждал, пока я закончу, и затем сопроводил меня наверх в библиотеку. Я задула в лампе свечу, мистер Рид окинул меня еще одним быстрым взглядом, который мог означать все, что угодно, а потом просто ушел.

Ошеломленная, я повесила лампу на крючок на стене, очень медленно отдышалась и оставила испуг позади. Мое сердце продолжало колотиться о ребра, как дикое, и постепенно румянец прилил к щекам.

Томас Рид обнимал меня, и, хотя в тот момент я не могла насладиться этим, это означало для меня целый мир.