Глава 23

В сказках самые жестокие моменты обычно пропускают мимо ушей. Не злодеяния ведьмы, а горе бедного лесоруба, потерявшего детей.

Как врач Стив Грант понимал, что люди, готовые принять смерть своих тяжелобольных близких, могут сами справиться со скорбью и не сломаться после потери. Временами они даже ощущают примирение с действительностью, что смягчает их душевные страдания, потому что они уже успели подумать о самом худшем и свыкнуться с ситуацией.

Но Стив не был готов к внезапному шоку. И психологические приемы и выверты ему не помогли.

Ужас обычно настигает тебя молниеносно и разрушает твой мозг одним страшным ударом.

Человека, пробудившегося в то злополучное пятничное утро четырнадцатого декабря, звали Стив, однако он уже не являлся Стивом Грантом.

Он побрился и отправился на работу. Вечером по дороге в Блэк Спринг он заехал в Ньюбург, купил что-то в супермаркете и вернулся домой.

Прежний Стив исчез. Его не было – тот человек, который вечером съежился на полу возле неубранной кровати своего сына (на ней все еще оставался отпечаток тела Тайлера), был не Стивом.

Он был безымянным сломленным от горя отцом.

И он не смог застелить кровать Тайлера.

А последним мрачным штрихом было то, что они мучились, как в отвратительной страшной сказке. Они не могли даже приблизиться к Тайлеру, потому что рядом находилась она.

Он едва осознавал, что им надо держаться вместе и попытаться сохранить обломки семьи. Сумеречная реальность, в которой пребывал Стив (все же его звали Стив), обесценила все раз и навсегда. Утешение и поддержка стали пустыми словами.

Стив пребывал в ступоре и не мог погрузиться в приличествующую ситуации скорбь. Он не был способен жалеть кого-то или принимать чужие соболезнования.

Да и семьи более не существовало – ячейку мироздания уничтожили за одну ночь.

Стив вспомнил, как Джослин сидела в плетеном кресле в приемном покое больницы Святого Луки в Ньюбурге. Помещение заливал холодный свет флуоресцентных ламп.

Ее-то ребенок еще жив, зло подумал Стив.

Рядом были Мэри Вандермеер и ее отец.

Наверное, Джослин придется вытерпеть все в одиночестве – без Стива.

Зазвонил телефон, а затем в дверь постучали. Стив поплелся в прихожую: выяснилось, что на крыльце стоял Пит с покрасневшими от слез глазами.

Стив не мог точно сказать, в котором часу он впустил Пита в дом, поскольку для него время будто замкнулось в кольцо. Патологоанатом из похоронного бюро «Нокс и Крамер» давно ушел.

Не обращая внимания на соседа, Стив уставился на нетронутую еду из китайского ресторанчика.

Середина сентября, Тайлер и Мэтт сидят за обеденным столом, поддразнивая друг дружку. Тайлер тогда не расставался с камерой GoPro.

– Им удалось почти полностью очистить правый глаз Мэтта, – произнес Пит. – Сделали промывание желудка, он вне опасности. Но с левым глазом – проблемы. Клей схватился с роговицей. И успел отвердеть прежде, чем парнишку доставили в больницу.

– Да, – констатировал Стив.

Тогда, в сентябре, в окно светили лучи солнца.

«Уверен, ты и не догадываешься, что я умею думать!»

«Неужто, брат-мой-воняющий-как-лошадь? Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты хорошенько вымылся».

– Стив?

Удержавшись, чтобы не ухмыльнуться, Стив смущенно поглядел на Пита:

– Что?

– Есть серьезный риск необратимых повреждений, понимаешь? Клей впитывается в роговицу. Он может остаться слепым до конца своих дней!

– Ладно, хорошо.

Стив совершенно не понимал, о чем говорит Пит.

Как же сказал Тайлер? Ага, вспомнил!..

«Если бы тебе, отец, пришлось позволить кому-то умереть, кто бы это был: твой биологический ребенок или все население городишки Блэк Спринг?»

Намек на ухмылку окончательно пропал с лица Стива.

– Ты меня слышишь, Стив? – настойчиво спросил Пит.

– Угу.

Пит схватил его за руку. Странно, какая мягкая и нежная рука у соседа, отрешенно подумал Стив.

– Ты должен к ним поехать! – взмолился Пит. – Я отвезу тебя в Ньюбург. Ты нужен им! Ты нужен Джослин. Да, все полетело к чертям, но, дружище, у тебя есть Мэтт. Твой сын лежит в больнице и борется за свою жизнь!

Пит судорожно вздохнул.

– Почему ты сейчас здесь сидишь! – воскликнул он и заплакал.

Стив, до этого момента игнорирующий Пита, поднял голову. Каким-то непостижимым образом он сумел сосредоточиться на происходящем. Надо бы держаться за это ощущение, хотя и непонятно зачем, подумал он.

– Я не могу, Пит, – спокойно и вежливо ответил он. – Я должен остаться в доме.

У Пита затряслись плечи. Стив обнял его.

Я утешаю своего соседа, который переживает из-за смерти моего старшего сына, внезапно понял Стив.

Очередной виток абсурда.

Стив прикусил губу, чтобы не расхохотаться. Смех выглядит неподобающим, решил он. Почувствовал укол боли и скривился.

Его нижняя губа посинела и распухла. Он едва на куски ее не порвал, когда они нашли мальчика.

Тогда Стив приник к лестничным перилам, поджал колени и закусил кулак с выпученными глазами и пересохшим горлом. Его волосы взлохматились, и сперва он не мог издать ни звука.

Сейчас он тоже ощутил металлический привкус крови во рту. Вот и отлично. Его охваченное безумием сознание возвращалось к реальности. Но если он засмеется, то потом наверняка забьется в истерике и вот тогда окончательно свихнется.

«Ты у нас политкорректный, как и всегда!» – прозвучал голос Тайлера у него в голове.

Время опять пошло по кругу, но теперь Стив пытался вспомнить кое-что другое.

Что же еще говорил Тайлер в тот день?

Но Стив больше не смог ничего вспомнить.

Однако перед его внутренним взором с поразительной ясностью пронеслись картины совсем недавнего прошлого, когда все вроде бы было хорошо и ничто не предвещало беды.

Мозг Стива складывал мысленные образы, как детали головоломки, которые одновременно наслаивались на то, что случилось дома в его отсутствие. Стив хотел найти якорные точки и зацепиться за них, восстановить последовательность событий тех страшных часов.

Что делал мальчик, когда мы уехали в «Уолмарт»? А чем занимались мы, когда он взял из конюшни веревку? Ничего не получалось, лишь адский монолог рваных воспоминаний… если бы… если бы…

Что за пытка, терзающая сознание и наполняющая его чувством вины!

Он и Джослин отпросились с работы пораньше, чтобы купить чего-нибудь к Рождеству. Правда, их шопинг, как водится, превратился в прогулку по торговому центру: они просто глазели в витрины магазинов и даже успели посидеть в нескольких кафе.

Они уже вручили детям дорогие подарки, на день рождения Джослин. Но тогда они просто пытались избавиться от гнетущих происшествий ноября, а теперь они решили подобрать к Рождеству простые, но запоминающиеся сувениры.

Вдобавок Стив хотел купить какой-нибудь мясной деликатес в «Суперцентре», а Джослин искала эффектную одежду, чтобы покрасоваться в ней, когда после Рождества они полетят к ее отцу в Атланту – погостить на пару дней.

Они ни о чем не подозревали.

Правда, атмосфера на улице была чуть более депрессивная, чем обычно бывает в декабре. Но люди толклись столь же нерешительно, как и всегда перед праздниками.

Стив и Джослин на минутку остановились и поаплодировали группе уличных танцоров, которые исполнили импровизацию перед входом в «Бон-Тон».

А тем временем в Блэк Спринг разворачивалась трагедия.

Стив очнулся и медленно побрел наверх. Вошел в комнату Тайлера и опять погрузился в раздумья.

Здесь каждый предмет напоминал о его мертвом сыне, но Стив, пребывавший в шоке, почему-то ощутил собранность и сосредоточенность.

Сейчас он мог спокойно рассуждать обо всем и понимал, что его мысли могли бы показаться другому человеку до жути иррациональными.

Но что они могли сделать? Могли ли они предотвратить катастрофу? Почему они не сумели избежать самого страшного? Какое искушение – обвинить Джослин в том, что она задержалась в «Барнс энд Нобл», или корить себя за то, что он захотел отдохнуть в «Старбаксе»?

Идиот! Почему он был так недальновиден! Почему он ничего не почувствовал? Глупец! Если бы они вернулись пораньше…

Они загрузили сумки в «Тойоту». Выехали с парковки. Большинство автомобилей сворачивали вправо, на федеральные трассы восемьдесят четыре и восемьдесят семь, а они два раза свернули налево и погнали по Бродвею.

Стив мог вести «Тойоту» с закрытыми глазами. Несколько редких светофоров до шоссе девять В, которое ведет к городу, затем – развернуться влево и ехать вдоль парка Шторм Кинг. Оттуда – пять миль до шоссе двести девяносто три, и все – добро пожаловать в Блэк Спринг.

Итак, лишь пять миль отделяли его и Джослин от родного дома, но их родительские инстинкты тогда, похоже, атрофировались. А рок уже навис над ними, как секира на маятнике – легендарное устройство, созданное испанскими инквизиторами. С каждой милей сверкающая сталь опускалась ниже и ниже, свистящее в воздухе лезвие, острое, как бритва, становилось все ближе.

Тик-так, тик-так… древние часы, которые загодя пробили полночь.

И тогда пришел конец их прежней жизни. Разрушилось все то, что они любили.

Путь домой. Каждая подробность сверкала в сознании Стива, как самоцветы.

Слепящее солнце, клонящееся к горизонту, отражалось в зеркале заднего вида.

Пылающий закат над Гудзоном. Реплика Джослин насчет того, что в будущем им стоит завести собаку. Каждый раз, проживая это заново, Стиву хотелось заорать. Почему он не способен окликнуть призрачных Стива и Джослин? Почему нельзя просто заставить их развернуться и ехать прочь – как будто паническое бегство могло бы изменить реальность.

Но это было все равно что смотреть развязку триллера, когда понимаешь, что финал в любом случае будет кровавым.

Они мчались навстречу своей неизбежной судьбе.

Проехав поле для гольфа, Стив вырулили на Дип Холлоу Роуд. Миновал Философерс Крик и притормозил у подъездной дорожки.

Дом, освещенный последними лучами солнца, показался Стиву слишком большим. Все вокруг будто затаило дыхание – но в ожидании чего, пока этого Стив не знал. Они принесли сумки к двери, Джослин посмеялась над тем, как Стив попытался схватить всю охапку, вставляя ключ в замок. Он ухмыльнулся. Она поцеловала его, и пакет из «Уолмарта» выскользнул из-под его левой руки. Джослин наклонилась, чтобы поднять его. Хорошо, что это не стеклянные шары на Рождество, пошутил он.

Их смех нарушил тишину, царящую в доме, к которой они, правда, уже привыкли. После гибели Флетчера некому стало приветствовать хозяев. Никто теперь не вилял хвостом и не заливался радостным лаем, как и полагается хорошей собаке.

Коридор, лестница.

Боже мой, эти ступени.

Меньше чем через минуту их мир схлопнется.

Джослин направилась в столовую, собираясь проверить почту, а Стив – на кухню, чтобы убрать продукты в холодильник. И вдруг он встал как вкопанный и, повинуясь внезапному импульсу, поглядел наверх. Стив не был суеверен, но знал, что определенные биологические ритмы оказывают на человека влияние сродни предвидению.

Тогда он напрягся и словно перенесся в прошлое или куда-то еще… До него донеслись сдавленные крики из пыточной.

По его спине пробежал озноб. Он почувствовал, как бритвенно-острый маятник мерно качается и со свистом рассекает воздух…

Это ощущение доконало его, когда Стив скорчился у кровати Тайлера – после того как мальчика удалось освободить от смертельных кожаных пут.

Стив закрыл холодильник, взял пакеты с подарками. Назад в коридор, к лестнице. Стив из настоящего хотел крикнуть ему: убирайся отсюда – через двенадцать секунд будет поздно.

Отсчет пошел. Десять, девять, восемь… лезвие опустилось еще ниже… настолько, что…

Но тот Стив отмахнулся от странного ощущения. Он беззаботно поднялся по ступеням.

Он думал о том, что он еще успеет пробежаться перед ужином.

Дверь спальни распахнулась, и в комнату вошел Пит Вандермеер.

С изумлением обнаружил, что Стив сидит на полу возле кровати Тайлера.

Стив поднял голову и поглядел на Пита. Его глаза застлала красная пелена, но он не знал, что у него полопались сосуды в глазах.

– Нет, Стив, хватит, – произнес Пит и схватил Стива за руку.

Стив хотел возразить ему. Он собирался вдыхать воздух, которым дышал Тайлер! И пусть Пит не дышит им – пусть Пит выметается отсюда и закроет за собой дверь: ведь иначе воздух выветрится из спальни Тайлера, а этого вообще нельзя допускать!

Неужели Пит настолько непонятливый?

Тайлер – его сын, и Стиву надо сохранить те молекулы воздуха, которые еще тут остались. Это – как живое воспоминание о Тайлере, верно?

– Дружище, Стив, ты не в том состоянии, чтобы принимать решения, поэтому делай, что я скажу. Мы отправляемся в больницу. Твоей жене очень плохо. Мэри делает все, что может, но сейчас вы двое нужны друг другу.

Он вывел его из комнаты Тайлера, коснувшись двери. Там, где Тайлер оставил отпечатки своих пальцев. Сейчас Стив не спорил с Питом, в основном потому, что сосед делал много лишних движений. Стиву не понравилось, что следы пребывания Тайлера могут быть стерты в прямом смысле этого слова.

– Я буду с вами, ребята, и сменю Мэри. Ей нужно выспаться. Лоуренс в Пафкипси, у родителей Мэри. Она не хотела, чтобы он…

– …оставался в Блэк Спринг, – услышал Стив свой собственный голос.

Его сердце заныло.

А Мэри-то соображает.

Если ведьма забрала Тайлера, то вполне логично, что она придет и за Лоуренсом.

Пит вывел его на площадку, и Стиву вновь привиделся его младший сын.

Тот, кто иногда заставлял его лезть на стену, чудесный ребенок!

Тогда Мэтт сидел на полу, запрокинув голову. Он залил себе глаза строительным клеем «Жидкие гвозди». Рот мальчика был перекошен в чудовищной улыбке. Мэтт наглотался поганок.

У Мэтта текла слюна, а куски ядовитых грибов падали ему на рубашку. Он угодил в ловушку – шагнул в ведьмино кольцо, которое непостижимым образом проросло сквозь трещины в коридорных половицах.

Наверное, он решил, что единственный способ освободиться – съесть все грибы. Возможно, всякий раз, как он срывал поганку, на ее месте вырастала новая, и кольцо вновь смыкалось вокруг мальчика.

На полу валялся монтажный пистолет – за пределами ведьмина круга.

А ведь до этого момента Мэтт увидел нечто, что напрочь лишило его рассудка.

Стив развернулся, и сталь маятника рассекла его надвое. Он пошатнулся и почувствовал, что его внутренности вывалились через дыру в животе. Это не было физическим ощущением. Из него вывалилось все, чем он был доселе.

Нынешний Стив сглотнул. Он что – опять попал в закольцованное ведьмино прошлое?

Тайлер повесился на веревке, которую взял с конюшни. Перекинул ее через потолочную балку, обмотал вокруг шеи и откинул табурет. Падение не возымело должного действия и не сломало ему шею. Его смерть была медленной и мучительной. Мальчик встретил ее в полном сознании.

Высохшие полосы слез, остекленевшие опухшие глаза. На его лице застыла сильнейшая черная тоска.

Худая и несгибаемая Катерина ван Вайлер стояла около трупа Тайлера. Ведьма Блэк Рок, которая, как и Красная Смерть, приходила, яко тать в ночи.

Только тогда Стив понял, что Тайлер, его сын, мертв.

И теперь, идя за Питом Вандермеером по коридору, Стив начал кричать.