Глава 6
Посмертие, как по мне, было слишком болезненным. Всё тело ломило, я хотел пить и, как ни парадоксально, в туалет. Скорее всего я в аду, если он тут существует. Ещё и трясло.
— Быстрее, несите его! — прокричало над ухом.
Куда вы меня, черти, тащите? В персональный котел? Глаза совершенно не хотели открываться, веки слиплись, а от попытки их разлепить болью стрельнуло по всей роже. Я снова отключился, а когда очнулся, то уже лежал на наждачной бумаге очень крупной фракции.
— Хрррр! — попросил я более комфортных условия и немного уважения к усопшему.
— Да не трогай ты его одежду! Воды давай! J"avlar! — по шведскому ругательству я опознал Ларса.
Не сдох! Вот зараза… Натирание меня наждачкой прекратилось, а в рот полился божественный нектар. Прохладная вкуснейшая вода, сама жизнь. Я захлебывался, но упорно пил. Затем вода полилась и на лицо и я наконец-то смог распахнуть глаза.
Растрепанный и перепуганный камердинер засолнил собой всё. Я хотел поднять руку и отодвинуть его, но от боли опять чуть не отрубился. Перед глазами потемнело, а когда зрение вернулось, Ларс уже сам отодвинулся. Меня обступили адепты, княжна и камердинер.
— Целитель едет, ты главное держись! — глаза Яны раскраснелись и блестели. — Слышишь, Илья? Продержись ещё немного.
Не видно было лишь монаха. На меня накатил страх.
— Фрося? — каркнул я, собрав все силы.
— Жива, не переживай. С ней брат Еврипий, — ухнул бледный Карл, возвышаясь над всеми. — Ты лучше не дергайся, лежи спокойно, помощь скоро будет.
— Пришла в себя, у девочки удивительный дар самоисцеления, — дополнил Ларс. — Вам не стоит волноваться.
Да чего они так все переполошились? Я опустил взгляд вниз, на своё тело и немного охренел. Форма, в которой я так и уснул, кусками вплавилась в тело. Там, где от неё ничего не осталось, был стейк лучшей прожарки. То то жаренным пахнет…
— Ёб… — договорить не удалось, в горле запершило и я закашлялся.
В меня опять залили воду и строго велели помалкивать. В их глазах стоял тот же вопрос, что и в моей голове. Как я умудрился выжить? Пернатая сволочь попыталась меня сжечь!
— Вестник где? — всё таки заговорил я, когда напился.
— Какой вестник? — Ларс заозирался. — Здесь есть кто-то ещё?
Лять, ещё и свалил. Но я был уверен, что мне не показалось. Такого моё больное воображение придумать не могло. Вот уж кого, а ангелов я не ожидал увидеть. Пусть и чернокрылых.
— Гримуар…
— Не беспокоитесь, ваше сиятельство, я его забрал. И закрыл, — доложил швед. — Но там остались следы… Боюсь не в моих силах от такого избавиться.
Значит теперь мой пляж украшает огромная хрустальная печать. Меня хорошенько прожарили под спецэффекты, которые наверняка вся столица заметила. В наши ворота явно скоро постучатся.
А всё потому что я недооценил мелкую девчонку, которая вдолбила себе в голову показать свою пользу и силу. Злость, не на неё, а на себя, накатила, придавая сил. Ребенок то ещё ничего не понимает, но я то… Заигрался в магические игрушки.
Может и правда свалить в стражи, подальше ото всех, кто может пострадать? Я оглядел взволнованные лица. Нет уж, хрен я их брошу. Мне ещё Фросю пороть.
— Надо прибраться… — я умудрился приподнять голову.
Оттащили меня к террасе, так что место призыва я отсюда смог рассмотреть. И понял, что такое скрыть будет немного проблематично. Деревья уложило словно колоски на жатве. Острыми кольями торчали обломки стволов. И кажется даже отсюда видны были блики на запеченном песке.
Боюсь, тут неприкосновенностью частной собственности не отделаешься. Такая хрень, пожалуй, и из космоса видна будет. А уж фонило оттуда так, что даже я ощущал.
Но первым прибыл целитель. Сморщенный дедок быстро осмотрел меня, ничуть не беспокоясь о болезненных ощущениях и разогнал всех. Уложил морщинистые руки на пылающую грудь и взялся за лечение.
Метод его был грубым, но действенным. Я старался не орать, держался очень долго. Минуты две. Но дедок на мои вопли не обращал внимания, даже не поморщился. С меня слетали ошметки ткани и, кажется, кожи. В итоге я оказался совершенно голым и розовым, как молочный поросенок. Всё чесалось так сильно, что я чуть зубы не сломал, стиснув их.
Целитель тем временем выглядел всё хуже. Лицо осунулось, кожа обвисла, под глазами залегли синяки, я сами глаза словно выцвели. Я уже хотел остановить его, пока он тут не рухнул рядышком, но тот убрал руки, слегка убавив мою розовизну.
Черепушку обдало ветерком и до меня дошло, что волосы тоже сгорели. Представляя, какой я сейчас красавчик, я усмехнулся. Лысый из Браззерс, но в молодости. Стетхема из меня не выйдет, всё прое…
— Мазь, — с заметным усилием дедок достал из своего саквояжа литровую банку с чем-то бледно-зеленым. — Поможет закончить исцеление.
Он дрожащими руками извлек оттуда же телефон, потыкал в него и выдавил улыбку:
— Счет я вам отправил.
Судя по продолжительной шведской речи из дома, Ларс его получил и цифра его смутила.
— Обращайтесь, — улыбка дедка стала злорадной.
Он с трудом поднялся, окинул оценивающим взглядом результат своей работы и, пока я стыдливо прикрывал пах руками, засеменил на выход, шаркая и покачиваясь.
Ко мне тут же прибежали все. Княжна покраснела, хотя что она там не видела. Парни ржали, отмечая оттенок моей новой кожи, а Ларс шыкнул на них и замотал меня в предусмотрительно прихваченный плед.
Меня чуть ли не на руках понесли на кухню, вручили чашку с горячим чаем и уставились, ожидая объяснений. Но, памятуя о травмах, дождались пока я допью. Я налил себе ещё и рассказал о всём, что случилось этой ночью.
Выслушал я и их. Команда в полном составе, кроме наставника, осталась ночевать у меня. Мой приказ убираться выполнили без пререканий, Фросю забрали и укрылись в подвале. Сказали, что полыхал я всеми оттенками так, что никому и в голову не пришло ослушаться.
Но Глебу они позвонили и монах явился как раз под конец разговора. Пришлось всё повторять, что было не лишним, я вспомнил новые детали. Как и обещал Лазарю, о способе связи со стражами я не сказал. Только то, что могу на них выйти, если понадобится.
— Ну нахрен, — помотал головой наставник. — Если они такие умные, то уже сами всё знают. Рисковать твоей новой шкурой, — гад хрюкнул, давясь смехом, — не будем. Ты сейчас на новорожденный стручок похож, такое чудо отдавать в чужие руки…
Он заржал уже в голос, не удержались и остальные. Яна скромно посмеивалась, прикрывая рот ладошкой, парни о приличиях позабыли. Я не обижался, пусть спустят пар, всем это необходимо было.
Чупаня упорно не отзывался, домашний демон как под землю провалился. Я не думал, что зацепил его печатью света, так что немного беспокоился. Но вероятнее всего волосатый самогонщик прятался от допроса, который я хотел ему устроить. Я был уверен, что он точно знает кто такой Сэл и откуда ему так много известно.
Первым делом я навестил ведьмочку. Еврипий не отходил от неё ни на шаг и Фрося уже недовольно морщила нос от его заботы. Увидев меня, она широко распахнула глаза.
— Ох, дядь, ну вы и страшилище, — девчонка вдруг вся сжалась. — Это же из-за меня всё, да? Простите, я думала… Теперь вы меня точно выгоните, — она шмыгнула носом и натянула одеяло по самую макушку.
— Фрося, — я присел на край кровати. — Никуда я тебя не выгоню. Если ты мне пообещаешь никогда больше не магичить без моего разрешения. Или брата Еврипия. Мне не нужно ничего доказывать, я хочу только одного. Чтобы у тебя была нормальная жизнь. Без… — я вздохнул. — Этого вот всего. Я тоже виноват, что оставил опасную вещь без присмотра.
Из под одеяла показался один глаз. Девчонка таращилась на меня с недоверием и сопела с минуту. Осторожно стянула своё укрытие и слабо улыбнулась.
— Простите меня, дядь Илья. Клянусь, я никогда больше не стану магичить! Только если вы попросите. Ну или святоша… Брат Еврипий, то есть. Я так испугалась, оно как е… шарахнуло! Я подумала, что если спасу мир, то вы точно меня оставите.
— Ох, чудо ты наше, — я тоже улыбнулся и потрепал её по голове.
Девчонка фыркнула и увернулась прямо как мантикора. Хитро прищурилась и спросила:
— Дядь, а волосы у вас отрастут? А то вы похожи на…
— Отрастут! — быстро перебил я, грозя пальцем.
Она хихикнула и потребовала прочитать ей сказку. На эту манипуляцию я поддался с удовольствием. Взял с прикроватной тумбочки толстый сборник и принялся зачитывать. Уснула она на первой же странице.
Еврипий лучился такой радостью, что я не стал его расстраивать подробностями произошедшего. Пусть уж лучше сидит тут наседкой. Тем более что второго подопечного, Михея, отправили к бабушке с просьбой уехать из города. Сомневаюсь, что она послушалась, но держать при себе ещё и пацана было неправильно.
Первые гости заявились к обеду. Я удивился, чего они так долго. Но тем не менее все сделали вид, что дома никого нет. Через защитные артефакты чужие пройти не могли, а плана у нас по-прежнему не было.
Выбитые стекла все дружно закрыли остатками стройматериала, досками, щитами и прочим хламом. Оставили лишь одно окно, выходящее в парк и не просматриваемое с улицы. Мы расположились в гостиной, за круглым столом и усердно придумывали варианты. Хорошие и не очень, нереальные и безумные. Как шпионы вырубили мобильники, чтобы нас не вычислили по местоположению.
В конце концов, если в мир явятся владыки, мы этого не пропустим из-за отсутствия связи.
Всей приходящей прислуге дали отгул, а водителя я тоже попросил убраться подальше из столицы. Алексей вопросов не задавал, кивнул с серьезным видом и поблагодарил.
Пока команда придумывала, как меня переодеть под женщину и выдать за племянницу знакомой Глеба, что была его шпионом в Ганзе, я думал про свою ведьмочку. И княжну.
И если Фросю я как-то мог уговорить уехать, то вот с Меньшиковой что делать, не знал. Тем более что Яна явно чувствовала, о чем я размышляю, и бросала предупреждающие взгляды, мотая головой.
После обеда, собранного из разнообразных съестных запасов, которых благодаря подготовке убежища, было в избытке, небо заволокло тучами. Мы сидели в полумраке, не зажигая свет.
— Слушай, — строил предположения Глеб. — Может вестник пришел, ему твоя рожа не понравилась, вот он психанул и ушел потом? Летай он сейчас над городом, тут бы уже все воздушные силы подняли.
Эта нестройная теория мне нравилась, но поверить в неё мог разве что младенец. И то потому что речи ещё не понимает. Я ждал апокалипсиса с минуты на минуту. Но пока лишь погода испортилась, вполне обычно для Санкт-Петербурга.
Небеса не разверзлись, земля не обрушилась, по улицам не скакали демоны, а ездили автомобили.
В мозгу свербило неуловимой мыслью. Вывалившаяся на меня информация рассыпалась, будто вместе с переносом ритуала на бумагу я потерял способность вычленять из памяти нужное.
Если вестники пришли в этот мир, то… Это же должно быть хорошо? Они могут избавиться от владык, как и в прошлый раз. Я призвал духа, значит и им путь открыт. Остались…
— Культисты! — вскрикнул я.
— Что культисты? — заморгал наставник.
— Ты! — я указал на него. — У тебя там знакомые же есть. Этот, как его… Брат Демьян. Нужно с ними поговорить, пусть устроит встречу с их начальством.
— А они то тут причём? — не въехал монах.
— Всеблагие, — терпеливо озвучивал я ход своих мыслей. — Вестники тут, хранители тоже, остались мертвяки, то есть проводники. Культисты же Вечной поклоняются? Пользуются её даром, насколько я понимаю. Угрюмые необщительные ребята.
Я замолчал, сделав передышку. Долгая речь утомляла. Меня вытащили с того света, из объятий упомянутой Вечной и самочувствие было хреновым. Я уже намазался вонючей мазью и от неё стало ещё лучше, но всё равно недостаточно.
— В общем, я подозреваю, что они тоже кое-что знают. Надо с ними обсудить участие их личной богини.
— Илья, — напрягся Ростовский. — Ты же не хочешь ещё и мертвых в этот мир призвать?
— Да ну чего сразу призвать? — возмутился я. — Поговорить просто, обменяться информацией. И если уж Артур не соврал насчет метки, то кто как не они смогут пояснить? Может у них мы и найдем все ответы.
— Мне бы твой оптимизм… — Глеб задумался. — Но что-то в этом есть. Демьян конечно тот ещё тихушник, но мужик в общем-то нормальный. Честно говоря я толком его проповеди и не слушал, так то он мне пытался лекции читать. Ладно, попробуем.
Он вскочил и умчался на кухню, на ходу набирая сообщение. Через минуту оттуда донесся его голос. Слова было не разобрать, но тон становился всё более раздраженным. Вернулся он расстроенным.
— Вот ведь душнила. Не приедет, наотрез отказался. Заняты они, видите ли. Но согласился на встречу. Если мы сами в их некрополь приедем, то поговорит.
— За домом наверняка следят, так что уйдем катакомбами подальше. А там добудем транспорт, — я поднялся. — Далеко это?
— Далековато. Такси не поймаешь, такой толпой то. Да и мало кто согласится к культистам ехать. А там никого, кроме них, в округе.
— Насчет транспорта я договорюсь, — успокоил я.
Не зря же поддерживал связь с наемниками. Да и их главарь чувствовал себя обязанным за то, что они ушли без нас. Несмотря на соблюдение договора. Так что уж что, а какой-нибудь неприметный микроавтобус они подогнать могли.
— Собираемся и выходим, — опередил меня монах. — Чего тянуть кота за яйца. А ты… — он задержал взгляд на мне. — Не знаю, тональником её светлости чтоль намажься. Может они, конечно, тебя за своего примут…
Он опять заржал, я молча показал ему известный всем мирам жест и пошел отмываться от остатков мази и одеваться. Принять душ резко захотели все, так что из-за нехватки данных помещений образовалась очередь и потасовка.
Княжна предложила уступить свою ванную комнату и заодно помочь мне оттереть недоступные места. Ради команды пришлось соглашаться, что немного задержало выход. Мест, которые срочно нужно было потереть, оказалось немало…
Но и другие не торопились, готовясь будто реально ко встрече с Вечной. Пиетет к этой богине был вбит с самого рождения. Я не стал говорить, что скорее всего встречей с обожженными мужиками дело и ограничится. А им плевать, как мы будем выглядеть и тем более пахнуть.
Тем не менее от парадной формы, предложенной Ларсом, я не отказался. Наглаженная и, кажется, накрахмаленная, она чуть отводила внимание от моей сверкающей лысины и всё ещё розоватого цвета кожи.
Пока я приняряжался, позвал Кару. Я делал это уже не в первый раз после возвращения ей памяти бродягой. Не настойчиво, без принуждения печатью. Дух отзывался одной эмоцией, грусти. Не хотела приходить, а я не хотел пока вынуждать.
Когда мы в итоге собрались в гостиной, то Глеб уважительно хмыкнул. Красавцы, все как на подбор. Меньшикова, естественно, давала всем фору. Форму, полученную в обители, она сохранила, постирала и нагладила. Ну, может не сама, но выглядела княжна сногсшибательно.
— Нет, ну как нам откажешь в простом разговоре? — довольно спросил наставник, поглаживая кобуру на поясе. — Ну…
Ещё во время его вдохновляющей речи я услышал звук чего-то катящегося. И подумал мало ли уронили что-то. Бахнуло, зазвенело и яркая вспышка света ослепила нас. От неожиданности и полной уверенности, что незаметно к нам не подобраться, никто не успел отреагировать.
Когда дым рассеялся, к горлу каждого из нас было приставлено оружие. Мечи в основном, кроме кинжала в руках у девушки, что угрожала Яне.
— Никому не шевелиться, — из коридора вышел ещё один человек.
Лет под пятьдесят, крепкий и осанистый, мужик смотрел удивительно голубыми глазами из под густых бровей. Мятый коричневый пиджак в неприятный рябчик, футболка с растянутым воротом и брюки с остатками стрелок. Небрежный вид резко контрастировал с мертвым взглядом убийцы.
Такой легко перережет глотку и не моргнет. Голос его был равнодушным, отчего ещё более устрашающим.
— Вам всем придется пройти с нами, — сообщил он, когда оглядел всю нашу компанию, и добавил с сомнением: — Если вы не будете сопротивляться, то никто не пострадает.
— А вы кто? — подала голос княжна, игнорируя уткнувшееся в кожу лезвие. — И на каком основании вы требуете чего-то?
У меня был вопрос как они сюда проникли, но и со знакомства можно было начать. Меньшикова мало того, что не растерялась, так и моментально натянула высокомерную маску, подобающую её положению. Распрямился и Ростовский, вспомнив о своей родовитости.
— Мы, дорогая моя, стражи. А вы предстанете перед судом совета за разрушение завесы.