Глава 16

Случайно… Случайно это то, что она не может силой мысли нас тут всех размазать по стенкам. Ладно, угроза небольшая, княжна необученная считай. Экзорцисты же не боевые?

— И как это? — я так равнодушно об этом спросил, что вздрогнули все трое.

— Я, между прочим, по твоей просьбе к ней поехал! — попробовал встать в обвиняющую позицию княжич.

Вместо ответа я призвал косу и молча оперся на неё. Откровенно говоря, снова усталость накатила. Но эффект тоже того стоил. Алекс тут же спесь умерил.

— А сюда я её привозить просил? Да что тут у вас вообще произошло? Вы с ней, что дрались?

— Мы то нет, а вот она с нами да… — насупился княжич.

Меньшиковы приняли его на обеде. Чинно, степенно, как положено высшему свету. С множеством смен блюд, светскими разговорами и обменом любезностями. Ничто не предвещало беды, если бы отважный Александр не попросил Яну о маленьком одолжении.

Продемонстрировать свои умения, а конкретнее печать обнаружения одержимых. Память относительно меня девушке стерли напрочь. Но не об обучении в школе экзорцистов. Так что Яна с радостью похвасталась умением прямо в столовой.

В узком семейном кругу из брата и дяди, одержимым оказался как раз последний. Мало того, юная изгоняющая смогла сложить печать так, что её эффект стал виден Ростовскому. Для него старалась и получилось показать. Талант.

Алекс разлил борщ по белоснежной скатерти, Яна выскочила из помещения и началась суматоха. Он нагнал её, отговорившись походом в уборную, но княжну уже понесло. Короче говоря, началась натуральная женская истерика и он её успокоил ментальным воздействием. Инквизиторы могли и вырубать без физического воздействия.

Этим Ростовский особенно гордился, потому что получилось один раз и в стрессовой ситуации.

Ну а дальше… Ничего умнее он не придумал, как вернуться, попрощаться с остальным семейством и привезти бездыханную княжну сюда. Когда Яна пришла в сознание, преисподняя аплодировала бы устроенному хаосу.

Понятное дело, что очнувшись в каком-то подвале, она не стала слушать никаких объяснений. Ростовского она знала едва, а остальных просто не помнила. Столько увечий и небольшой разгром она смогла успеть совершить, потому что первым же ударом вывела из строя инквизитора. А другие, ясное дело, боялись ей навредить.

Пока Ростовский пришел в себя, получил ещё один удар и снова её отключил, Меньшикова покалечила всех участников. Уже потом её связали. Рот заткнули позже, когда она во второй раз очнулась…

— Ну а предупредить то можно было? — задал я риторический вопрос, выслушав объяснения.

Риторический, потому как по подбитым лицам видел, хотели чтобы и я получил. Взгляд то все при этом отвели, но вот виноватыми уже никто не выглядел. Ну ладно, обидно ни за что получать, да ещё когда ответить не можешь. Но я это припомню.

Укоризненно покачав головой, я вернулся обратно. Яна извивалась, моё появление дало ей новый прилив сил. Могла бы глазами молнии метать, то тогда от имения осталась воронка. Глубокая.

Вот не хотел же её вмешивать…

Воззвание к крови меня конкретно пошатнуло. Откликнулось, но чуть не ослеп, так глаза заболели. Ещё чуть-чуть и кончусь же. Я зафиксировал девушку коленом, прижал плечи и закрыл глаза. Гневное мычание меня немного сбивало, но кровь забурлила. Именно в этот момент я понял ещё одну фундаментальную вещь.

В моей голове без сомнений укладывалось то, что кровная магия не так сложна, потому что её носитель всегда со мной. Сосредоточился, почувствовал и всё. Но ведь и дар это то, что внутри. Охренеть, нужно было вымотать себя до такой степени, что останется одна верная мысль.

Ну сейчас проще. Собрать воедино всё. Во мне, в земле, в доме и в Яне.

— Илья!

Женский голос? Что происходит? Открыть глаза стало самым главным и настоящим подвигом. Владык проще завалить казалось, чем это сделать. Продрав искомое, увидел я… грудь.

А потом и почувствовал. Моё лицо покоилось на восхитительной, мягкой и пахнущей чем-то волшебном, женской груди. Боги, можно я упокоюсь в этом бархатном ложе? Но голову пришлось поднять. Вдруг не глюки.

Яна прогрызла галстук, его обрывки болтались на шее, а глаза… Вот чтобы всегда на меня так смотрели, всех владык завалю. Так, повторяюсь.

— Илья? Ты в порядке? — Меньшикова взволнованно дернулась и мне опять стало прекрасно.

— Вот теперь точно да, — счастливо ответил я и рухнул обратно в рай.

Проснулся я в один момент, не сразу сообразив где я. Слабый свет, бетонные стены, ряды кроватей. Опять казарма? Черт, на какое-то время мне показалось, что всё это приснилось. Миры, демоны, боги, смерть.

Кажется, я что-то вскрикнул. В дверном проеме показалось обеспокоенное лицо Ларса.

— Ваше сиятельство? Вы…

Договорить он не смог, появилась изящная рука и выдернула его, прошипев:

— Чтобы никто не совался сюда, пока не выйдем.

Стройная фигура подсветилась контровым светом, девушка подошла и присела на край кровати, нежно провела рукой мне по щеке.

— Я так перепугалась за тебя, Илья.

А потом горячие жадные губы на моих губах и руки на обнаженной груди, скользящие вниз…

Компания, сидящая за столом, заплывала уже сине-желтым. Все усиленно делали вид, что заняты исключительно едой. Только Фрося скалилась во всю моську. Мы очень старались быть тихими, да и звукоизоляция вроду тут отличная. Но и так было понятно, чего мы задержались.

Ростовский выглядел самым расстроенным. Парню досталось больше всего, так что я поблагодарил того от души за спасение княжны. Он приободрился и потер правый глаз, который заплыл заметнее левого.

— Дядь, они лечиться отказываются, — тут же наябедничала ведьмочка и, увидев моё недовольство, добавила: — Дядь Илья. Ну в самом деле, чё они в несознанку то?

— Небоугодное это дело, — пробурчал Еврипий.

— Так, у нас военное положение, никаких больше делений на угодное и неугодное, — я потянулся за кусочком идеально прожаренного бекона и захрустел им, щурясь от удовольствия. — Теперь только надо и очень надо. Фрося, убери эту роспись по телу, пожалуйста.

Яна скромно хихикнула, слегка покраснев. Княжне было стыдно, но её явно разбирала гордость. А мне не хотелось разочаровывать истинной причиной, почему она отмудохала трех здоровенных мужиков.

Мужики, понятное дело, обижались при этом не на неё, а на меня. Так что я их обрадовал.

— Не зря страдали. Я с хорошими новостями. Сегодня всем призовем духов-хранителей. Ну или не всем, короче, как пойдет.

Закончил я уже не так уверенно. Чувствовал я себя отлично, особенно после нормального сна и такого пробуждения. Но призыв духа ритуал очень затратный. Сколько я таких осилю, пока не свалюсь? И ведь без сил оставаться нельзя, вдруг владыки.

— Духов? — монах встрепенулся. — Илья, упаси боги, это же… нельзя.

— Можно, — просто ответил я, улыбаясь. — Разрешили. Даже настаивали. Не волнуйся, брат, всё хорошо будет.

Хорошо, понятное дело, не было. Но моя уверенность убедила всех и сразу. Так что тут же возник спор, кому первому призывать помощника и по какой причине. Княжна в споре не участвовала, но мрачнела с каждой минутой.

Первое место определилось, когда все наконец-то заметили выражение лица Яны. И как-то дружно отдали ей эту магическую эстафетную палочку. Фрося в этой стихийной лотерее не участвовала, исключенная по моей инициативе. Вот её испорченное настроение меня волновало больше, но разговор с ней я отложил.

Насытившись банально и вкусно, мы отправились в «колдунскую». Так я назвал пустую комнату, которую загодя попросил выделить для проведения ритуалов и экспериментов. Несмотря на заверения брата Филиппа в том, что стражи меня беспокоить не будут, я решил подстраховаться и пока посидеть внизу.

Тут, в отличие от более менее жилых подвальных помещений, не было обогревателей и царил холод. Такой, что едва видимые облачка пара вырывались при дыхании. Но это придавало бодрости. Меньшикова тут же предложила согреться, отказаться стоило мне дорого. Откупившись жарким поцелуем, я взялся за печать.

Кровь из маленькой ладони девушки текла неохотно, всё таки температура сказывалась. Я выводил фигуры, изучая их уже с другой стороны. Но тут невозможно было представить, нужна кровь и слова призыва. В первый раз.

Когда она давала мне клятву, я не видел в её памяти духа, как было с Германом. Всё заполонили воспоминания о сокрытии тела владыки. Да и спешил выйти из потока времени, то ещё неприятное занятие.

Так что и какое существо ожидать, я не знал.

Яна ежилась и подпрыгивала, замерзая. Я погрузился в начертание, выводя идеальные линии и концентрируясь лишь на этом.

— Ну, что там? — тихо спросила она.

— Тссс, — резковато ответил я, чтобы она не отвлекала.

— Не тсы… Оооо! — её возглас заставил меня открыть глаза.

Печать полыхала. Все линии сомкнулись, оставались слова. Я произносил их, она заворожено повторяла, не сводя взгляда с горящего на полу рисунка.

Сначала был крик. Высокий, но не жалобный, а грозный. Хищный. Затем воздух над печатью сгустился, заволокло туманом и он начал превращаться в знакомый силуэт. Мы уже оба смотрели только туда, затаив дыхание.

Я объединил две печати, призыв и боевую форму духа. И эфирное создание воплощалось сразу в своей конечной форме. Туман клубился и завихрялся, в нем мелькали когти и перья. А когда он рассеялся, в центре затухающей печати сидела нахохлившаяся и очень злая неясыть. Глазастая совушка, проще говоря.

Только ростом с полтора метра и со стальным увеличенным клювом и такими же убийственными когтями на лапах. Пестрая, черно-белая и совершенно недовольная.

Птица крутанула головой, растопырила перья и завопила:

— Да как вы посмели?

Меньшикова впала в ступор, разглядывая это чудо. А дух тем временем распахнул крылья и ломанулся к выходу. Совушка долбанулась о стену, промахнувшись. Но оставила там такую вмятину, что стало ясно — долго ни стены, ни дверь, не выдержат.

— Да поговори ты с ней! — крикнул я, метнувшись к птице в попытке её схватить.

— Великий дух? — неуверенно обратилась к бешеной княжна.

— Хуюх! — вдруг ухнула охреневшая пташка и прицельно погадила.

Я увернулся и схватил её за хвост, дернув на себя. Но дух дернулся и в моей руке осталось несколько больших перьев. Княжна медленно опустилась на пол, а я взялся за охоту. Полутораметровое создание металось и билось, как шизанутый мотылек, оставляя вмятины по всему помещению. Засрала она при этом половину. Когда попало на Меньшикову, и она очнулась, присоединившись.

— А ну стоять, лупоглазая! — кричала Яна, выдирая из духа перья.

— А хрен тебе, малахольная! — ухала сова, пытаясь выклевать той глаза.

— У вас там все в порядке? — из-за двери беспокоился Ларс.

— А ты дверь открой! — очень похоже имитировала голос княжны адовая птаха.

— Не сметь! — взревел я и не выдержал: — Кара!

Мантикора появилась тут же, я запнулся об неё, но хранительница даже не почувствовала, увидев добычу. Мяукнула, прыгнула, распахнув крылья и цапнула сову за пузо, прижав лапами к полу.

Дух княжны клокотал и пытался клюнуть Кару, но получил лапой по башке и успокоился. Комнату наполнили звуки урчания и сбившегося дыхания. Всё вокруг устлали перья вперемешку с пометом. Вызывали, лять, помощника.

— Ну а теперь поговорим, — надрывно выдохнул я.

Залитые черным глаза вроде как обратились ко мне. В них плескалось пламя духов, пока ещё слабо. Неясыть снова нахохлилась, прижатая мощной кошачьей лапой к изгаженному полу:

— Ну и на кой?

— Завеса пала. Великая мать не проснется. Не выделывайся, — кратко и емко объяснила моя хранительница, слегка выпуская свои когти.

Чем заслужила очень уважительный взгляд. Как мой, так и Меньшиковой. Мы оба за эти несколько минут вымотались вусмерть. Совушка ухнула задумчиво, умудрившись вывернуть голову даже в такой позе.

Я заржал, вспомнив про вращающуюся голову сов и вызов экзорцистов. Парочка идеальная просто получается. Оба духа меня не поняли, а княжна вообще не слышала. Её рука потянулась к неясыти и осторожно погладила по голове. Та опять ухнула, вроде не так злобно.

— Ладно, договоримся, — проворчала сова. — Ем мышей, специально выращенных на экологически чистом корме. Кошаков ко мне, — клюв щелкнул на мантикору, — не подпускать. Зенки выжрууу!

Кара рыкнула и придавила посильнее, махнув крыльями. Фыркнула и повернулась ко мне:

— Моя вина, не фильтровала передаваемые знания о вашем мире…

Это мягко сказано. Пушистая пусть и была той ещё врединой, но тут вообще перебор. Слов то где таких набралась, глазастая?

— Ты милая, — неожиданно выдала Яна, продолжая наглаживать совинную голову.

— Чё? — дух вылупил и без того огромные глаза-блюдца ещё больше.

А я подумал, что нам точно кабздец. Долбанутые духи, психованные стражи, немощные немертвяки и пернатые социопаты. Ну и как мы миры то спасем? А у Германа вообще песец…

У графа был полный песец. Когда, путем физической угрозы с одной стороны и умиления с другой, с ненормальной совушкой удалось договориться, я решил что знакомая зверушка будет лучше неизвестной. Мне сюрприз, метко гадящий, не понравился.

Так что я позвонил Герману и впал в медитацию, пока его ждал. Колдунскую чистила княжна, сама вызвалась. Запашок остался, но что поделать.

Белый пушистый зверек явился к нам во всей красе.

Кажется, в естественной природной форме он должен был быть больше. Существо размером с комнатную собачку, безусловно милейшее и с глазами такими трогательными, что обнять и простить. Но женского пола тут не было, так что мы охренели.

— Это что? — граф держался из последних сил.

Никакого прежнего восхищения и поклонения перед созданиям эфира у него не осталось.

— Хммм, — я обошел маленький пушистый комочек вокруг. — Странная боевая форма, согласен.

— Господа, — запищал дух. — Вероятно, произошло недоразумение. Я совершенно не против призыва, чтоб вы знали. Но, сожалею, без прямой угрозы не смогу быть вам полезен. Сожалею. Чем я могу вам помочь, господа?

— Чтоб мы знали, — почесал макушку граф и вздохнул. — Ну песец…

Герман опечаленно отозвал дух и пошел заливать горе консервированным компотом. А у меня было ещё много работы.

Следующим на очереди стал Карл. Вся команда, кроме уехавшего по секретным, как обычно, делам Глеба, прибыла и ожидала. Нашего богатыря я решил усилить, как самую грозную боевую единицу. Зверюга должна была получится знатная, под стать.

Но, когда туман над печатью рассеялся, там сидел хомяк. Очень большой хомяк с туповатым вытянутым носом и… Это была огромная капибара. Она тут же разлеглась, вытянув маленькие лапы вперед и уставилась на нас своими глазами-бусинками.

Божечки, ну какая же милота! Я присел на корточки и потянулся к этому самому очаровательному созданию…. Так, стоп, с хрена ли я поплыл? Карл рядом пребывал в полной эйфории, глупо улыбаясь и смотря на духа без отрыва.

— Уииии, — пробасил он, схватившись за своё лицо.

Подавить порыв застыть и умиляться было непросто. Да она же нас ментально продавливает! Я потряс головой и нахмурился.

— Так, выключай-ка своё это…

Животное моргнуло, вздохнуло так тяжело, что сразу же захотелось взять её на ручки и убаюкать. Вот зараза, сильна. Подействовало на здоровяка, он подхватил этого питомца легко, хотя даже с виду под полста она весила.

— Я кому сказал, — шагнул я к парочке. — У меня тут уже двое любителей грызунов есть, позову твоих и будешь с ними разбираться.

— Извиняюсь, — глубоким мужским голосом ответил дух. — Это встроенная защитная реакция, ничего более. Могу немного приглушить, но отключить невозможно. Если вы предоставите мне список дружественных сил, то я смогу контролировать себя в их отношении.

Карл совершенно счастливо улыбался и наглаживал капибару по шерсти.

— А с недружественными что будет? — сразу стало интересно мне.

— Впадут в экстаз, — скромно сообщил дух. — Самые впечатлительные могут и умереть от этого. Остальных берите тепленькими. Ещё могу укусить, — он продемонстрировал довольно длинные резцы. — Но предпочитаю вегетарианскую диету. Да и ходить не люблю.

— Я буду тебя носить! — тут же горячо заверил Карл и прижал тушу к себе покрепче.

Я выдохнул и махнул рукой, отправляя их подальше. Из-за открытой двери тут же послышалось дружное сюсюканье. Умилить до смерти, вот это тактика, что точно спасет мир.

Уборкой занялся сам, оторвать остальных от попытки затискать нового всеобщего любимца я вряд ли смог бы. Ростовского пришлось дозываться долго. Княжич пришел с детской улыбкой на лице и воодушевленным.

— Вот бы и мне такого! — с порога размечтался он.

Мне бы хотелось чего-то более полезного в боевых условиях, но чего ожидать от эфира я уже не знал. Сейчас воплотится какая-нибудь бабочка…

В призыв я вложил, кажется, последние силы. Под конец ритуала замутило от слабости, значит последний на сегодня. Я мысленно просил на худой конец волка, ну или медведя. С клыками, когтями и побольше.

Мироздание откликнулось таким изощренным способом, что у нас с княжичем вырвалось хором:

— Это что ещё такое?!