Глава 14

Это что за флюгегехаймен… Учитывая всё мною виденное, мало что меня могло удивить настолько. Третий зал чудесного аттракциона культистов был небольшим. Камерным, я бы сказал. Здесь горели факелы в настенных держателях, сами стены исчерчены печатями, потолок низкий, а прямо передо мной…

Находилось вот это. Дыба, мать их, извращенцев. И не та, что для средневековых пыток, а самый натуральный крест для забав иного рода. Здоровенный, дубовый и потертый от долгого использования. С цепями и металлическими оковами.

Вот уж хрен, на такое я точно не подписывался. Красный, мать вашу, красный! Развернулся я очень шустро, накаченной демонической кровью и движимый искренним негодованием. Но недостаточно быстро. Что-то тяжеленное прилетело мне по затылку и я погрузился в темноту.

Сознание возвращалось крайне неохотно. Приложили по голове меня сильно, но приходить в себя просто не хотелось. Я чувствовал, что меня таки распяли. Руки и ноги сжимало в тисках.

Боги, демоны, Вечная и святые ёжики, лишь бы… Я приоткрыл один глаз. В одежде, слава кармическим яйцам. Да и болит только башка, по которой приложили. Никаких подобных игрушек рядом нет.

Передо мной стоял культист. Капюшон закрывал лицо, ни единого движения, руки на груди и спрятаны в длинные рукава. Я дернулся, упакован плотно. Выдохнул и вложил всю силу в попытку освободиться. Даже дерево не хрустнуло, и оковы не поддавались.

Самое хреновое, хотя куда уж больше, во рту у меня находился кляп. Обычный, тряпка какая-то, не вонючая, а довольно чистая. Так что и выражать свои чувства пришлось злобным мычанием. Ну и глазами устращающе вращать.

Капюшон шевельнулся. Я увидел лишь подбородок, обезображенный шрамами от ожогов.

— Ты сам пришел, — может мне и послышалось, но в голосе культиста была усмешка.

Да вы в край охренели! Уверен, найдется уйма людей, готовых на всякое, но я не по той части! По жопе могу дать девице и то нежно и по просьбе. Пустите, сволочи! В очистительное пламя.

Всё это я яростно просопел в тряпку. Затем взял себя в руки и засопел ещё больше, вдыхая и выдыхая. Так, Илюх, без паники. Надо думать о людях лучше. И они всё испортят, нда. Суки!

— Ты можешь освободиться, — вдоволь насладившись моими дерганиями, продолжил монах. — У тебя для этого всё есть. Прямо тут.

Он сделал шаг назад, кивком головы указывая на пол. Там, где он только что стоял, была выдолблена в камне печать. Простая, сложить её фигуры не представлялось сложным даже для адепта первой ступени, только начавшего обучение.

Но у меня прикованы руки и заткнут рот! Он ещё и издевается…

Я снова задергался и покрыл его отборнейшим матом. Состоящим из мычания и хрипа, но культист явно понял. Кажется, он засмеялся. Звуков не издавал, но плечи вздрогнули пару раз. Ну скотина безбожная, смешно ему.

Вот выберусь, прикую и выпорю. Ремнем армейским, как положено, а не как придумают некоторые… Фух, дышим глубоко, думаем о мести. Успокоился в этот раз я гораздо быстрее. Хватит эмоций, нужно думать, как выбираться из этой красной комнаты.

— Эта печать, — ну точно голос повеселел, — освобождения от любых пут. Первый уровень, если быть точнее. В случае применения магического сплава её нужно немного усилить, вот этим.

Кивок в сторону и я увидел на полу рядом ещё одну печать, похожую на первую, но с дополнительными фигурами. Прорычал куда ему засунуть эти печати и сколько раз провернуть.

— Эта, — он расцепил руки и махнул правой на стену, — Откроет спрятанный, запечатанный или потерянный путь.

Так, подождите, это что, урок? Я заморгал азбукой Морзе, чтобы он наконец дал мне высказаться. Но получилось опять ругательство. И то ли культистов не обучали морзянке, то ли он проигнорировал, потому как доморощенный учитель зашуршал рясой куда-то вбок, вне поля моей видимости.

Скрипнула и хлопнула дверь и наступила тишина. Потрескивал огонь факелов, в висках пульсировала кровь, а в башке в ужасе носились табунами тараканы.

Сначала неоригинальные испытания на вшивость, теперь обучение. Оригинальное, ничего не скажешь. В прямом смысле ничего.

Для начала я окончательно успокоился. Священное место в безопасности, прижатое к непробиваемой дубовой перекладине. Дверь, через которую я зашел, исчезла. Значит высший демон, если он пережил поедание внутренних органов, сюда не проникнет. Да и вряд ли мог раньше, раз сидел там.

Обгоревший псих ушел, недвусмысленно намекнув, что выбраться я сам могу. А значит… Взывал к духу я отчаянно, мысленно и громко. Голова от усилий заболела. Но я был уверен, что получится, такое ведь уже происходило.

Кара материализовалась у моих ног и изумленно вытаращилась на меня.

— Вот такого я, признаюсь, не ожидала, — мантикора распахнула пасть, позабыв о ехидстве.

Хотя сейчас как раз было бы уместно. Давай, шерстяная, освободи меня из этой хрени небогоугодной. Хранительница обошла вокруг, вернулась и уселась.

— Ну а я то что могу сделать? — может услышала мои мысли, а может и по глазам увидела. — Ты зубы то мои видел? Ну, могу кисть отгрызть…

Я замотал головой изо всех сил. На оковах была замочная скважина. Придется мне обе кисти и обе ступни отгрызать. Не уверен я, что целители их смогут прирастить. Да и как я уйду то отсюда без ног?

Ну кое-чем она всё же могла мне помочь. Я замычал и начал двигать челюстью, одновременно мысленно объясняя. Рот мне хотя бы освободи!

Кара поняла, поднялась на задние лапы, поставив передние мне на плечи. От её веса я крякнул, придавила кошка меня неслабо. Она аккуратно приблизила морду и распахнула пасть. Острейшие клыки в такой близости заставили меня замереть. Одно неверное движение и вспорет ими до мозжечка.

Но мантикора действовала осторожно. Повернула морду, подцепила кляп и потянула на себя. Стальные зубки разорвали толстую ткань мгновенно.

— Спасибо! — с удовольствием выразил я благодарность. — И это, слезь с меня, пожалуйста.

Мантикора фыркнула мне в лицо, но лапы убрала и села на пол, прямиком своей пушистой задницей на печать.

— Можешь на разведку сходить? Там где-то сзади есть выход…

— Нет там выхода, — Кара посмотрела мне за спину, поднялась и сделала обход. — Тут вообще выхода нет. Ну, для тебя.

— В смысле? Ты же меня проводила через скрытые проходы.

— Нет тут сокрытого, — кошка неуклюже пожала плечами. — Зато вот сущеловов чую.

— Кого?

— Ну этих… — Кара поморщила нос и чихнула. — Проводниками их у вас зовут. Ловцы сущностей, ну, душ по-вашему. Которые раньше занимались перерождением, а теперь в бюрократии увязли.

— Чего? — у меня никаких вопросов, кроме таких неодносложных, не было.

— Чего, кого… Их магия, говорю. Я в ней ничего не понимаю. Тебя как вообще угораздило?

— Упал, очнулся, крест… Один из этих упырей сказал, что тебе надо, ты и освобождайся.

Я резко замолчал. Вспомнил. Лишь однажды мне светлейший из темнейших, князь Воронецкий, сказал что-то… Про печати и слова активации, что можно и без них. Вот оно! Ведь хранительницу я сейчас призвал на морально-волевых.

Уйдя в себя, я начал вспоминать. Как же там было… В какой-то момент, пока изучал родовую технику, эта печать прямо перед глазами горела. Вроде тогда князь и обмолвился, ненароком.

— Ну я пошла тогда? — мантикора махнула хвостом и, не дожидаясь разрешения, растворилась в воздухе.

А я уставился на печать, на которой она сидела. Каждая линия, круг и знак означали фигуры. Отметки-засечки, в каком порядке их складывать. Мне раньше казалось, что для простоты запоминания. Ведь рисовать мне их приходилось лишь в случае призыва, сначала духа, а потом вестника. Как точку появления в этом мире…

Да ну не может же быть всё так просто…

В висках снова стрельнуло. То есть можно пользоваться магией без выламывания пальцев и заучивания фраз? Так а почему тогда… Ну да, и мне это в голову не приходило. Как сказали, так и делал.

Что там говорил Воронецкий? Представить, как бурлит внутри кровь. Ведь именно это мне и помогло использовать кровную магию в связке с остальными, без вскрытия вен. Ну а к этой штуке как обратиться то?

— Эй! — заорал я что есть мочи. — А нельзя просто сказать, как это сделать то? Нахера меня распинать то тут?

Никто ожидаемо не отозвался. Что же, значит всё сам. Сверлил взглядом печать я очень долго, пока глаза не заболели. Тело затекло, руки и ноги онемели, обездвиженные. Я шевелил всеми пальцами, стараясь разгонять кровь, но помогало слабо.

Ещё и нос чесался, после плотного контакта с кошкой. Её шерсть, похоже, забилась всюду. Вот всё прекрасно в семействе кошачьих, если бы не шерсть.

Освобождение рта мне ничуть не помогало. Всё равно ключевой фразы этой печати я не знал, никаких подписей у неё не было.

Я представлял и представлял рисунок в своей голове, заклиная его сработать, но не работало. Несложные фигуры я запомнил наизусть через пару часов. А может больше, счет времени я потерял.

Закрывал глаза, открывал, матерился, плевался. Никакой вариант или их комбинации не помогали. И что я упускаю? Я мысленно представил как складываю печать руками. Шел по отметкам, сначала вот это…

Вот! А если и всю печать визуально составлять по очереди. Ну не просто же так важна очередность эта? Общий круг, большие и указательные пальцы. Пересекающая линия…

Щелк, щелк. Оковы расстегнулись так внезапно, что я рухнул на пол, едва успев выставить ладони. Онемевшие руки удержали меня хреново, так что носом я впечатался в тот самый проклятый рисунок.

Подскочил и схватился за крест, тут же отпрянув от него. Ну и методы, чтобы вас самих. Хотя, может и их тут так обучают, а традиции искореняются ох как не быстро.

К той печати, что была на стене, я подошел с жуткой головной болью. Глаза резало, в затылке кололо, уши заложило, а во рту появился металлический привкус. Мне пришлось присесть и надолго. Новая наука вырубала, всё чего хотелось, это закрыть глаза и уснуть.

Кара… А, сколько можно. Я призвал не духа, а оружие, щедро окропленное сегодня кровью демонов. Взялся за лезвие и сжал его, чувствуя как оно впивается в кожу. Полегчало. Совсем немного, но достаточно, чтобы подняться на ноги. Ну и заодно использовать косу как посох.

Так, что у нас дальше в меню? Вторая печать была сложнее, гораздо сложнее. Я, кажется, всё таки вырубился на какое-то время, прислонившись к теплой шершавой поверхности камня. И часть символов у меня отпечаталось на лбу.

Илюха, любил же ты начерталку когда-то, соберись. Это как циркулем и линейкой. Но без циркуля и линейки… Зараза.

Я складывал фигуры пальцами, пока не перестал их чувствовать. Повторял всё это в уме, потом опять в реальности. Раз за разом. Долбанул несколько раз кулаками в стену, чтобы взбодриться.

Сначала прогорел и потух один факел. Потом ещё один. Зрение и без того от усталости отказывало, так что и переключаться не собиралось. Комната погрузилась во тьму. И именно это помогло. Потеряв одно из пяти чувств, стало проще.

То, что печать сработала, стало ясно по свету из дверных щелей. Узкие полоски, самое великолепное зрелище из виденных. Есть!

Я ломанулся к выходу, споткнулся, болезненно ударился коленом, но до двери добрался и распахнул её с торжествующим видом. Улыбка потихоньку сползла. Простой коридор, никакой делегации, жаждущей меня поздравить.

Такой момент испортили, сволочи.

Обошлось без лабиринтов. Коридор вывел к единственной лестнице наверх, а та в храм. Тут, в отличие от обители, убранство было скромным. Величественным, но скромным. Единственная гигантская статуя, как можно было догадаться, Вечной.

С одной деталью, которой не было в обители. Женская фигура, укутанная в такой же глухой плащ-рясу, как и культистов. Но, прямо как образ из моего мира, с косой. Смерть с косой… Мммм.

Горели тысячи свечей, шелестели одеяниями служители мира мертвых, перемещаясь по храму, а я стоял и смотрел на богиню смерти.

— Так какие вопросы вы хотели задать? — рядом незаметно появился культист.

— Аааа, — я переводил взгляд с него на статую и позабыл, что хотел сначала дать кому-нибудь в морду.

Устал я смертельно, ещё обгоревшие рожи начищать. Надо конечно, но можно сперва и поговорить.

— Что за метка мира мертвых?

Под капюшоном хрюкнуло, но вроде довольно. Всё таки думал, что начищу. Ничего, успеется. Отдохну, высплюсь, горячего попью и обязательно.

— Одна Вечная способна дать возможность умирать и возрождаться, — забубнил он.

Да ну что за манера изъясняться?

— А можно версию попроще и покороче? — никакого пиетета перед богами у меня не было, отбили в своих испытаниях. — Что эта метка означает вообще?

— Означает что вы, молодой человек, — а вот и недовольство, — были отмечены той, кто последняя в этих мирах может решать дальнейшую судьбу. Во имя равновесия. И в виде исключения.

— Ну вот вообще понятнее не стало, — не обратил я внимания на смену его настроения. — Почему на мне метка мира мертвых?

Я его достану, видят боги. Ряса раздраженно зашевелилась. Он что-то пробормотал себе под нос, точно не молитву. Вздохнул и откинул капюшон, повернувшись ко мне.

Что-то подобное я и ожидал, но всё равно было непросто не отшатнуться. Мужик был весь сплошной шрам. Белые бугры старых ожогов покрывали и лицо, и всю голову. Мало того, и глаза словно выгорели, превратившись в почти белые. Но у этого хоть голос не скрипел как несмазанная телега. А вот возраст определить с такой рожей было невозможно. Морщины, если они и были, тоже сгорели.

— Потому что ты, — монах забил на прежнюю вежливость, разозлившись. — Умер и возродился. Умер в одном мире и возродился в другом. Так понятнее стало? Прошел через мир мертвых. Получил его силу и метку.

— Чего я получил?

— Силу, — его скукожило и он тяжело вздохнул. — Без неё ты бы не смог выбраться оттуда, — монах кивнул в ту сторону, откуда я пришел. — Без неё ты не смог бы призвать духа, без неё ты не смог бы воспользоваться силой любого другого мира.

— Аааа… — у меня кончились не вопросы, а оперативная память.

— Бэээ, — передразнил меня раздраженный культист. — Не скрывался бы ото всех, давно бы тут оказался. Чья это вообще работа?

Он выжидающе на меня смотрел, а я думал. Не послать бы к ебеням их всех. Ладно, может профессор Далматский и перемудрил, но против лордов, например, не помогло. Да и стражей. Вот теперь и начистить можно…

— Вы вообще в курсе, что происходит? — я указал головой наверх. — Пока вы меня прибить пытались и прочей фигней страдали, там владыки вот-вот нагрянут. А вестники уже. Мне помощь ваша нужна, а не нравоучения, головоломки или расспросы. Завесу как восстанавливать будем?

Немного перестарался, под конец двинувшись в его сторону. Пока каждая из сторон изображает хранителей великих тайн, весь мир по одному месту полетит. Черт с ним, ну знает, что я не тот, за кого себя выдаю. Можно подумать, это главная проблема.

Культист слегка растерялся. Моргнул, фыркнул и взял себя в руки, вернув присущую им всем бесящую черту, показное спокойствие.

— Всё в руках… — он передумал, увидев, как я мрачнею. — Договоримся, как обычно. Угроза страшна, но ещё есть время. Ведь в бездне оно течет иначе. И если там не побывал ни один человек, то демоны сильно отстают.

— Это ещё что значит? У них там тормозят все чтоль?

— Бездна есть мир пепла и покоя, — обгоревший сделал вид, что его не смутило моё просторечие и упорно вещал, словно проповедник. — Даже падение завесы этому не помешало. Человек, вот сущность, способная вернуть падший мир к возрождению. Только самые могущественные могли преодолеть это ограничение, но этому препятствовала сама завеса. Сейчас же, насколько я знаю, у нас договор. Так что не стоит переживать, владыкам понадобятся годы, чтобы собрать достаточно сил.

Ох, юродивый, я тебя удивлю… Не понадобятся, я уже и с этой задачкой справился, на арене. И побывал в этой самой бездне, включив им часики. Которые не просто тикают, а вот-вот кукушка вылетит и нас всех в жопу то и долбанет.

— Ну… Это не совсем так.