Глава 19. Каждая дорога ведет туда, куда ты рано или поздно должен прийти

Аделина.

Я проснулась с рассветом. Молниеносно распахнула веки, мигом приходя в себя. Села на постели, осматриваясь. Первые лучи врывались в спальню через окно. Я хотела бы думать, что все произошедшее вечером мне приснилось, но я помнила почти каждую деталь. Абсолютно каждый поцелуй, каждое касание, каждый стон.

Ненавидела. Его и себя. Себя за слабость — не смогла противостоять дурману, а его… Начинало трясти. Ощущала себя мерзко. Кожу жгло от чужих поцелуев. Чувствовала грязь, что будто легла на все тело, заклеймила каждый сантиметр. Как он мог? Как он мог? Но другого и не ждала. Подлая беспринципная тварь.

Откинув одеяло, рывком поднялась с постели, но не успела сделать и шага, как почувствовала это. Колени ослабли, а я осела прямо на ковер, ощущая, как страх внутри смешивается с пустотой.

Не может быть. Этого просто не может быть…

Каждый целитель знал, как ощущается маленькая жизнь, зародившаяся в чреве женщины. Мы могли почувствовать ее уже на вторую неделю после зачатия, но если это происходило в теле самого целителя, то маг узнавал об этом в течение нескольких часов. Обычно это приносило небывалую радость, потому что для целителей чужая жизнь священна, но мне хотелось выть.

Я беременна. Беременна от того, кому от души желаю захлебнуться в собственной крови. Худшего природа просто не могла придумать.

Пустота. Она наполняла меня. Ни единой мысли. Я не видела ничего вокруг, не слышала ничего, кроме собственных всхлипов. Ощущала истерику, осознавала ее, но остановить не могла. Не знала, что делать. Как дальше жить? Как бороться, да и за что?

Обхватив руками колени, так и лежала на полу, зажурившись до боли, до красных пятен в темноте сомкнутых век. Покачивалась. Без такта, без желания. Тело само пыталось успокоиться, но я не видела для себя просвета там, впереди. Мышцы болели от перенапряжения, но я была не способна прийти в себя. Ощущала, как душа выворачивается наизнанку, свисает рваными лохмотьями, медленно умирает в груди. Что делать?

Я себя обманывала. Была целителем и прекрасно знала, что может погубить эту жизнь. Женщинам-целителям во время беременности категорически запрещалось использовать собственную силу на себе, потому что магия, отлично зная организм своей хозяйки, принимала плод за вредоносную опухоль и уничтожала его. Уничтожала, забирая чужую жизнь.

Раньше таких женщин казнили. Еще раньше на их теле расцветала чернильная татуировка и все вокруг знали, что они убийцы. Их забивали камнями, им перерезали горло, их тела использовали для плотских утех. Рано или поздно женщина умирала, как это произошло с наследной принцессой Реверонга — Жасмин, которая убивала врагов своим даром, чтобы спастись, но важно не это.

Я просто не могла использовать свою силу. Для меня чужая жизнь была бесценным сокровищем, как и для любого целителя, который воспитывался на землях Реверонга. Никто уже давно не слышал о том, чтобы женщина-целитель своим даром сама убила собственное дитя. Это противоестественно. Противоречит природе и магии. Конечно, девушки-целители частенько обращались к травницам, которые давали им специальные настойки, но к кому я обращусь?

Если о моей беременности узнает хоть одна живая душа, о ней узнает и император. И тогда вариантов не будет. Я стану бесправной пленницей вплоть до родов, а потом уже и сама навряд ли смогу сбежать с ребенком на руках. А без ребенка… Ни одна мать никогда не оставит свое дитя по собственной воле. Скорее всего, именно на это Дамиан и рассчитывал.

Сил не было. Кое-как поднявшись, я с трудом добралась до уборной. Включив холодную воду, забралась в ванну и пролежала в ней не меньше пяти минут, остужая голову и тело. Нужно было немедленно собраться, прийти в себя, очнуться от этого кошмара и подумать, как быть дальше.

Сменив холодную воду на теплую, хотела прикоснуться к плоскому животу, но так и не решилась. Отдернула руку, погружаясь в воду с головой. Топиться совершенно точно не вариант. Тогда я просто проиграю по всем фронтам. Хотя… Тогда Дамиан проиграет тоже и, скорее всего, оторвется на Реверонге. Только моя скромная просьба, озвученная несколько дней назад, удерживала его от захвата этого маленького, но гордого королевства. Он отказался признать их независимость, но обещал, что не тронет и пойдет на мирные переговоры, если я чуть больше начну проявлять свою благосклонность к нему. Получилось благосклоннее некуда.

Спустя час я сумела совладать с собственной расшатанной психикой. Фрейлины принесли мне завтрак как раз тогда, когда я выходила из уборной, собираясь одеваться. Первоначальных задач было две. Первая — достать так необходимую мне настойку через фрейлин. И вторая — поставить Дамиана на место. Я просто устала бояться и терпеть.

— Ваша Светлость, доброе утро, — склонились девушки в реверансах, хотя Оде делать это было затруднительно.

Во-первых, она держала поднос с моим завтраком. А во-вторых, делать реверанс, будучи облаченной в мужской костюм, как минимум нелепо.

— Утро, — коротко поприветствовала я девушек, совсем не считая его добрым. — Ода, ты можешь не делать реверансов при дворе. С этого дня я разрешаю тебе ограничиться поклонами и кивками.

— Спасибо, Ваша Светлость, — поставила она на столик поднос.

Риола сразу же направилась в гардеробную, чтобы принести мне наряд, а Арийза занялась постелью. Есть не хотелось совершенно, но я понимала, что только голодных обмороков мне для полноты картины и не хватало. Ни под каким предлогом мне нельзя в ближайшее время показываться целителям. Нет, новую жизнь не обнаружат, но есть и другие изменения, которые происходят с организмом в период беременности. Некоторые из них можно заметить в первые же дни.

— Дамы, что вы знаете о магической клятве на крови? — громко вопросила я, отринув сомнения. Ковыряла листья салата в тарелке, насильно пропихивая их в собственный рот.

— Мне известно, что это такое, Ваша Светлость, — спокойно откликнулась Ода. — Я готова принести клятву верности…

— Не торопитесь, — оборвала я воинственную речь. — Вы еще не знаете, что я хочу у вас попросить. Попросить, не приказать, — обернулась я, глядя на застывшую Арийзу.

— Все, что угодно, — решительно отозвалась девушка, продолжив раскладывать подушки.

— Вам еще вчера следовало взять с нас клятвы, — нравоучительно заметила Риола.

— Вы понимаете, что я могу попросить, приказать, потребовать у вас все, что угодно? Осознаете, что невыполнение будет стоить вам жизни? Понимаете, что предательство смоется только кровью ваших родных?

— Мы понимаем, Ваша Светлость.

— Тогда доставай клинок, Арийза…

Фрейлины дали мне клятвы верности. Каждая из них рисковала жизнями своих кровных родственников, но тем не менее согласилась принадлежать мне. У меня просто не было выбора. Если хоть одна из них замыслит что-то плохое относительно меня, умрет весь род, который связан с ней кровью. Если хоть одна из них захочет рассказать кому-нибудь о моих секретах, останется немой. Если захочет написать — лишится руки. А если найдет, как обойти клятву, и предаст, то в тот же миг умрет сама и заберет за собой всю семью. Отчаянные времена — отчаянные меры.

— А теперь самый главный вопрос. У кого из вас есть любовник? — нервно улыбнулась я, встретившись с озадаченными лицами.

— У меня, — ответила Арийза, а я остро ощущала ее смятение.

— Тогда у тебя сегодня выходной. Посети как можно больше лавок, покупая в них различные товары. Где-то между покупками найди травницу и купи у нее настойку жадайи…

— Ваша Светлость! — воскликнула Риола, испуганно прижимая ладони к груди.

— Отставить панику, — сурово взглянула я на ее бледное лицо. — Вернешься вечером. За все твои траты я могу расплатиться с тобой только украшениями, — проговорила я для Арийзы. — А теперь иди.

Фрейлина покинула мою спальню, а затем и покои. Воцарилось молчание, в которое время от времени врывались приглушенные всхлипы Риолы. Ода же вела себя по-военному — внешне никак не отреагировала на мои слова и прилежно ждала задание для себя. По ее взгляду невозможно было понять, осуждает она меня или нет, и я была ей благодарна за эту собранность. Я ощущала невыносимую тяжесть, потому что прекрасно осознавала, что собираюсь совершить. От слез Риолы становилось еще труднее.

— Ода, к тебе у меня тоже будет задание. Сейчас ты свободна, но перед ужином заступаешь на дежурство. Тебе придется не спать сегодня и провести ночь в моей спальне. Завтра днем свободна ты, Риола, но ночью дежуришь, — внесла я изменения в наш график.

— Хорошо, — прошептала девушка, старательно пряча от меня раскрасневшееся от слез лицо.

— С вашего разрешения я останусь с вами и днем, Ваша Светлость. Лучше давать отсыпной после дежурства, чтобы мы не засыпали на ходу, — объяснила мне Ода.

— Конечно. Я об этом не подумала.

Риола помогла мне одеться, и я поспешила на совет, который был назначен на девять утра. Девушки остались сидеть в приемной, потому что посторонним присутствовать при обсуждениях насущных вопросов было запрещено. Остервенело сминала в руках платок, желая доброго утра знатному семейству и их ближайшим приспешникам. От неестественной улыбки сводило скулы, но я все равно прошла в конец кабинета, усаживаясь по правую сторону от императора. По левую руку сидели отец Дамиана и Элен, а дальше всевозможные министры и вторые люди империи. В полном составе я видела их редко. В основном обсуждения проходили в узком кругу семьи, к которой меня насильно причислили.

— Аделина, с тобой все хорошо? — обеспокоенно поинтересовалась Элен, глядя на меня настороженно.

— Я рано поднялась, и теперь меня клонит в сон, — отозвалась я. — Но ничего страшного. Отдохну в обед.

На совете обсуждали Певерхьер. В основном необходимость открытия на их территории школ и академий, потому что испокон веков девочек на дому всегда обучали матери, а мальчиков отдавали в армию, едва им исполнялось три. Упоминали добычу драгоценных камней и золота. Говорили о товарообмене между всеми частями империи. Мне досталась похвала от бывшего короля Шагдараха за решение вопроса о понесенных торговцами убытках, но я лишь кивнула в ответ, не считая, что это моя личная заслуга. В конце концов, благодарить нужно было министров и преподавателей, которые возились со мной ежедневно.

— И последний вопрос на сегодня. Мы получили свежие донесения. Нам стало известно, что Реверонг усилил защитный купол и теперь пересечь его невозможно. Птицы ударяются о магию и замертво падают в воду. Рыбы при соприкосновении с куполом дохнут и всплывают брюхом вверх. Со стороны гор пробраться тоже нельзя. Ваши варианты? — вопросил Дамиан, игнорируя мой возмущенный взгляд.

— Что это значит, Ваше Величество? — не выдержала я, потому что терпения не имелось ни на грамм. — Вы обещали мне, что не пойдете на Реверонг войной! Вы сказали, что сядете с ними за стол переговоров!

— Я не могу подвергать опасности свой народ, — сверкнул он темными очами, видимо, предлагая мне замолчать.

— О какой опасности вы говорите? Большая часть населения — это люди. Большая часть магов — это целители. Причем целители посредственные, не обладающие сильным даром!

— Не лезьте в то, в чем не разбираетесь, — произнес он с угрозой в голосе.

— Тогда послаблений с моей стороны вы можете больше не ждать, — так же ровно ответила я, выдерживая его тяжелый взгляд. Слишком ненавидела, слишком злилась, слишком презирала, чтобы бояться.

— Мы поговорим об этом после совета.

Я терпеливо ждала, пока так называемый совет закончится. Министры предлагали возможные решения проблемы, но мою точку зрения поддержали не они, а те, кто мог запросто пойти против Дамиана. Королева Ньенгеха и король Шагдараха придерживались такого же мнения, как и я. Стол переговоров чаще всего бывает намного эффективнее грубой силы.

— К следующему совету каждый из вас должен предоставить возможные варианты проникновения в Реверонг. На этом все.

— Я прошу вас задержаться, — обратилась я к королевской чете.

Дожидалась, пока остальные выйдут. Прямо-таки ощущала, насколько сильно зол Дамиан, но хоть я и не просила его оставаться, мужчина принял это решение самостоятельно. Правда, мне все-таки пришлось подняться и отойти ближе к дверям, беспокоясь о том, что ко мне могут применить силу.

— Итак, в прошедшие дни произошло сразу несколько инцидентов, о которых я не хочу и не буду молчать. Вы обещали мне защиту, — в упор смотрела я на короля и королеву. — Но не выполнили свои обещания. Каждый вечер на ужине Дамиан опаивал меня вином, в которое добавлял неизвестное вещество, чьи свойства ограничивались возбуждением, дурманом и потерей памяти. После того, как я делала глоток вина, во мне просыпалось необузданное и бесконтрольное желание, которым Дамиан бесчестно пользовался, склоняя меня к соитию. Наутро я просыпалась в своей постели и не помнила абсолютно ничего из того, что произошло после начала ужина. Вычислить это мне удалось после ряда проверок.

— Как ты можешь так нагло лгать? — взбеленился император, вскакивая на ноги.

— Сядь, — прозвучал властный, тяжелый голос короля Шагдараха.

— Аделина, это правда? — с волнением спросила Элен.

— Абсолютная, — коротко бросила я, предпочитая не смотреть на Дамиана. — В связи с произошедшим у меня есть ультиматум. Я молчу обо всем, что происходило, а Дамиан перестает издевательства не только над моей душой, но и над телом. Как только он нарушает границы дозволенного, вся империя узнает о том, что мне пришлось вытерпеть, от начала и до конца.

— Да как ты смеешь?! — спешно направился ко мне Дамиан, но чужая магия ловко перехватила его, спеленав, словно маленького ребенка.

Усадив сына обратно за стол, король Шагдараха кивнул, чтобы я продолжала.

— Я согласна на ухаживания до того момента, пока не вернется Оливия, если это действительно будут ухаживания, а не принуждение с целью использовать мой дар, но и здесь есть два условия. Первое — я хочу переехать в любые другие комнаты, в которые допуск Дамиан иметь не будет. Второе — мирное урегулирование конфликта с Реверонгом. Третье — охрана из гвардейцев леди Даир. Не выполнены условия — нет содействия с моей стороны. Мне кажется, я не требую ничего невыполнимого. Нам лучше сотрудничать, если мы хотим укрепить империю. Сейчас мы находимся в шатком положении и становимся желанным трофеем для чужаков. Думаю, проблема в моем лице вам совсем не нужна.

— Уроки дипломатии не проходят для тебя даром, — довольно усмехнулся отец Дамиана. — Твои требования вполне объяснимы, и я уважаю тебя за то, что ты нашла в себе силы на откровение, но не стоит забывать, что ты являешься супругой императора, а значит, его собственностью.

— Не все женщины могут быть чьей-то собственностью. Вам ли об этом не знать, Ваше Величество, — парировала я, но внутри была уже на пределе своих возможностей. Никогда бы раньше не позволила себе подобного, но отчаянные времена — отчаянные меры.

— Мы согласны, — улыбнулась Элен, польщенная тем, что я напомнила королю об их равных отношениях. — Дамиан тебя слышал. Ступай.

Я выходила из кабинета далеко не победительницей, но и не побежденной. Ощущала прилив сил, однако трясло меня так, будто я стояла на вершине внезапно проснувшегося вулкана. Успокаивала сердцебиение дыханием, не имея возможности призвать для этого магию. Одна проблема была устранена. Оставалось дождаться решения второй.

День был сумасшедшим. Спешный переезд в крыло императрицы, прием населения, занятия с министрами, прогулка по саду и ужин, который я впервые за последние дни провела без Дамиана. Ужинала прямо в покоях, но с каждой минутой нервничала все больше. Со мной осталась только Ода, и мы вместе ожидали прихода Арийзы, которая явилась как раз в тот момент, когда я поняла, что больше не могу проглотить ни одного кусочка рыбы.

— Добрый вечер, Ваша Светлость, — присела она в реверансе, после чего спешно сбросила на мою кровать свертки и коробки. — Я купила для вас подарки, — неловко улыбнулась она, но я не сводила с нее внимательного взгляда. — Думаю, вам понравятся духи, которые я привезла.

Она кивнула на самый маленький сверток и отошла в сторону, а я не могла выдавить из себя ни одного слова благодарности. Мысли моментально спутались, а я все смотрела и смотрела на сверток, понимая, что или сейчас, или никогда.

— Спасибо, — едва слышно произнесла я, поднимаясь.

Уже приготовилась ко сну и переоделась в сорочку. Кивнув девушке, взяла сверток и молча отправилась в уборную. Эти покои ничем не уступали моим прошлым, но плюсов в них было гораздо больше. Например, по-хорошему Дамиан не мог войти не только в мои комнаты, но и во все крыло. По-плохому… По-плохому пока не пытался.

Закрыв за собой дверь, я вытащила флакон из темного стекла. Очень надеялась, что это не яд, а иначе последствия будут необратимыми. Хотя… Они в любом случае будут необратимыми.

Присев на край ванны, я открыла крышку и вдохнула противный аромат, что тут же разнесся по помещению. Всего-то и нужно, что сделать глоток. Это ведь несложно. Зато одной проблемой станет меньше…

Слезы потекли непроизвольно. Я подносила флакон к губам, делала вдох и выдыхала, никак не решаясь отпить вязкую субстанцию. Целители сохраняют чужие жизни независимо от того, плохой человек или хороший — нас этому учат с детства. Кто я такая, чтобы забирать чужую жизнь? Я ведь не знаю, каким человеком вырастет этот ребенок. Все решает воспитание и мир, который нас окружает. Разве могу я решать, достоин ли он жизни?

В тягостных раздумьях я просидела почти час. Днем была полна решимости, а теперь она бесследно растворилась, словно ее никогда и не было. Сомнения одолевали, ковыряли израненную душу. От волнения и страха немели пальцы. Ног почти не чувствовала оттого, что долго просидела в неудобной позе. Фрейлины несколько раз стучались, проверяя, все ли у меня хорошо, но я просила дать мне еще немного времени.

Сжимала флакон до побелевших костяшек и убеждала себя в том, что так будет правильнее. Куда я пойду беременная? А если Оливия вернется, когда я буду на сносях? А вернется ли? И что будет со мной, когда моя беременность вскроется? Тысячи мыслей роились в моей голове, а я слышала только одну: «Это твой ребенок, твой первенец, то счастье, которое ты так долго искала, и та бескорыстная любовь, которую невозможно купить ни за какие деньги».

Решение было сложным и… До отчаяния неправильным.