Глава 11. Голос разума всегда противоречит сердцу

Ранисах.

Прекрасно знал, что всерьез Дамиан не станет со мной драться на глазах у своих придворных, хотя желание так отчетливо читалось в его взгляде. Он хотел меня убить. Если бы мог, попытался бы прямо здесь и сейчас, но он сам дал слово.

Приглашение на свадьбу и коронацию оказалось для короля Реверонга неожиданностью, но чего-то такого я и ждал. Это в духе Дамиана — показать, что поводок в его руках, и только он один может натянуть его или ослабить.

Несмотря на все заверения о том, что на момент празднеств любые военные действия будут остановлены, король Реверонга перемещаться в Шагдарах не пожелал. Слишком напуган, слишком раздавлен смертью своей дочери — Жасмин, — но проигнорировать приглашение мы не могли. Я осознавал, что долго против империи мы не продержимся, но тянуть собирался до последнего. Нам нужно было это время, чтобы выгадать для себя особые условия. Просто так отдавать Реверонг Дамиану не собирался.

Реверонг не был моим королевством, он не был мне домом, я не родился там, но я видел, как смотрят на меня люди, как они надеются на меня, верят мне. Разве мог я отдать их на растерзание этого жестокого мерзавца? Зная, что Реверонг постигнет та же участь, что и Певерхьер. Зная, что Дамиан истребит большую часть населения, считая, что их уже не перевоспитать, не изменить их устои.

Дамиан не понимал. Не понимал слишком многих вещей, но у императорского совета после исчезновения Драйяна просто не осталось другой кандидатуры на пост императора. Мальтер слишком мал, чтобы возглавить империю, а король Шагдараха не готов к переменам, в которых так сильно нуждаются люди.

Они отдали империю на растерзание Дамиану, но сколько она просуществует? Целителей Реверонга нельзя принуждать к бесчестию. У магов Тьмы в Шагдарахе ни в коем случае нельзя упускать из виду гордость. Звериная магия Герхтара давно бесследно исчезла, но не стоит забывать ее — она может возродиться в любую секунду. Маги иллюзии Ньенгеха слишком опасны, и над ними требуется постоянный контроль. Впрочем, как и над непредсказуемыми стихийниками. И самое главное — не стоит исключать и простых людей, не наделенных даром, потому что в каждом из них может скрываться предок тех самых драконов, что когда-то населяли территории Певерхьера. Дамиан не осознает и половины из перечисленного. Абсолютная власть во имя власти — единственное, что его интересует.

Даже заключая договор об обмене так называемыми «заложниками», Дамиан думал только о своих интересах и уж точно не о людях. Вместе с одной из заложниц — леди Пехто — он послал приглашение на празднества — в этом была его цель. Едва лодки пересекли узкое море, я уже знал, что меня ожидает нечто не слишком приятное. Так и получилось.

За всеми прибывшими была установлена постоянная слежка, и это принесло свои плоды. Именно леди Пехто оказалась доносчицей, которая регулярно посылала Дамиану отчеты о том, что удавалось вызнать. Естественно, после такого никто не подпускал ее к дворцу. Я сам лично провел с ней беседу в казематах, полностью отлучив от придворной жизни, к которой женщина так привыкла. Их семья лишилась нашего доверия, но я сохранил им жизни в обмен на сотрудничество. Теперь леди Пехто отправляла Дамиану то, что я диктовал ей лично.

И каково же было мое удивление, когда я вновь встретил во дворце Шагдараха свою недавнюю незнакомку. Теперь не сомневался в том, что она шпионка. То же имя рода, та же семья. Рыба гниет с головы — кажется, именно так говорят. В данном случае это выражение подходило целиком и полностью. Мачеха и падчерица определенно стоили друг друга, а ведь леди Пехто ни разу не обмолвилась о том, что ее названная дочь осталась в империи. Естественно, ведь здесь для нее заготовлено такое теплое место — официальной фаворитки императора.

Запросто мог бы убить ее еще на церемонии — никто ничего не успел бы предпринять, но отчего-то мне хотелось выяснить, убедиться в том, что девушка видела там — на берегу Реверонга. Да и видела ли вообще? Что именно донесла до Дамиана?

Терял время. Попросту терял время на беседы, на никому не нужный танец, на бессмысленный бой, на все происходящее. Ощущал непреодолимое желание вернуться обратно в Реверонг, послать все к Тьме, но должен был дождаться окончания празднеств. Четко понимал, что нам не дадут просто так убраться отсюда восвояси, но были готовы. Мы знали, на что шли.

— Ваша Светлость… — раздался шепот из-за колонны, рядом с которой я стоял.

— Здравствуй, Гела, — так же тихо ответил я. — Что-то случилось?

Гелу я знал очень давно. Еще с тех пор, когда она только-только появилась в особняке у Драйяна. Тихая, исполнительная, честная — за эти качества мой друг ее и ценил, как, впрочем, и остальных своих слуг. Когда Драйян вернулся в Шагдарах из Герхтара, все они последовали за ним, потому что верили ему, как никому другому.

— Все хорошо, Ваша Светлость, — ответила она, скромно глядя в пол. — Мне кажется, вам это может быть интересно. От леди Пехто.

Девушка протянула мне запечатанный конверт без каких-либо подписей. Чуть повернувшись боком к залу, я разломил печать и развернул листок, чтобы бегло прочесть то, что предназначалось совсем не мне.

«Если со мной что-то случится и я не вернусь во дворец в течение трех суток, моя служанка передаст вам это письмо. Ниже описано все, чем я владею на сегодняшний момент. Именно эту информацию я хотела обменять на вашу помощь в том, чтобы я и мои братья могли вернуться обратно в Реверонг. Я не имею права требовать у вас хоть что-то, но прошу, чтобы вы сдержали свое слово и помогли моим сводным братьям и мачехе, если это потребуется.

Итак, как вам уже известно, наследная принцесса Жасмин мертва. Я не буду строить предположения. Лишь расскажу о том, что видела своими собственными глазами. На берегу Реверонга в ту ночь, когда стихийники разрушили корабли империи, я пряталась в кустах и поджидала удобного момента, чтобы попросить у лорда Ранисаха Арокос и наследной принцессы Жасмин помощи в возвращении в Реверонг моей мачехи и сводных братьев.

Не успела. Воспользовавшись Тьмой, лорд Ранисах Арокос переместился куда-то вместе с наследной принцессой Жасмин, а спустя время вернулся уже без нее. Его руки, лицо, одежда — все утопало в чужой крови. А минутами спустя он объявил о том, что наследная принцесса принесла себя в жертву, проведя старинный ритуал, и теперь является хранителем нашего островного королевства. Выводы делайте сами.

Что же касается моих личных соображений… На мой взгляд, Реверонгом управляет и будет управлять именно лорд Ранисах Арокос. Защитный барьер, выставленный вокруг острова, не преодолеть с помощью Тьмы, но ничто не мешает воспользоваться другой магией. Водники без труда смогут добраться до барьера, тогда как сам барьер не представляет угрозы. Он не пропускает магию, но запросто пропустит людей. О другой защите, к сожалению, мне неизвестно.

Желаю вам удачи в ваших планах. С Дамианом она вам очень сильно пригодится.

Искренне ваша мадмуазель Аделина Рейоро».

Поначалу мне показалось, что верная фаворитка пишет своему императору, и лишь в конце письма я понял, что Дамиан об этом никогда бы не узнал. Более того, я был готов поспорить на что угодно, что новоиспеченная императрица не так проста и покорна, какой кажется на первый взгляд. Сегодня ее унижали не раз и не два, но она вытерпела все. Почему?

Да потому что на империю у нее, как оказалось, свои планы. Однако хотелось бы выяснить: зачем ей нужна вся эта информация? Неужели тоже жаждет захватить Реверонг? Предательство или желание обскакать супруга? Моим людям при дворе предстояло это выяснить.

— Мадмуазель Аделина Рейоро? — спросил я у служанки, не очень понимая такую подпись.

— Ее Светлость не является аристократкой от рождения, — шепнула девушка, явно нервничая из-за своего пребывания здесь. Пусть за колонной ее никто и не видел, но страх все равно имелся.

— Императрица? — уточнил я получателя.

— Да, Ваша Светлость, — кивнула служанка.

— У меня к тебе будет одна просьба. Напиши записку для леди Неож…

Мадмуазель Рейро, леди Пехто, леди Неож… Она вновь появилась в зале как раз в тот момент, когда Дамиан решил поговорить со мной о захвате Реверонга. Она была похожа на вымуштрованного гвардейца — прямая, как струна. С высоко поднятой головой она шла с такой пугающей уверенностью, что наверняка затмила и императрицу. Хотя я и без того смотрел только на нее. Пытался разгадать, понять, что в ней такого, но не находил ничего интересного.

Необычная внешность, и только. Должен был избавиться от нее во что бы то ни стало. Сегодня. В самое ближайшее время, но какая-то часть меня желала предложить ей помощь. Она хотела вернуться в Реверонг, но почему-то не могла, хотя мы согласились на обмен «заложниками». Из-за братьев? Из-за долга? Из-за любви? Что держало ее здесь?

Огрызалась. Раздражала до бессильного гнева, бесила до ослепляющей ярости. Объявляла войну, а сама тряслась от страха как осиновый лист. Что стоило ей ответить на мои вопросы? Почему открыто не попросить помощи, если она в ней действительно нуждается?

Шпионка. Все-таки шпионка. Не императора, нет. Императрицы.

— Будьте вы прокляты! — в сердцах воскликнула она, оставив меня в одиночестве под любопытными взглядами придворных.

Гордячка. И перед Дамианом не желала склоняться, но он ее заставил. Определенно, он имеет на нее влияние, но чем удерживает? Что сделал, раз его фаворитка решила объединиться с этой лисой, по чьей-то шутке ставшей императрицей? Когда женщина начинает думать, это становится опасным. А если таких женщин две… Дамиану я не завидовал. Хотя там и Оливии было предостаточно.

Торопился. Пришлось незаметно улизнуть из зала через тайный ход, едва птичка спешно вылетела из клетки. Все еще не решил, как поступлю с ней, но предпринимать что-то нужно было быстро.

Нельзя допустить, чтобы Оливия услышала от нее бред про наследную принцессу Жасмин. Это может стать серьезной проблемой, потому что правду, увы, я никому рассказать не могу.

По тропинке я быстро добрался до памятника первому королю Шагдараха. Фонари работали через один, но темную фигуру я разглядел отчетливо. Отчего-то она двигалась с той же стороны, с какой пришел и я. Будто кралась, то прячась за деревьями, то пригибаясь у кустов, а я почему-то делал вид, что не вижу ее, с трудом скрывая улыбку. Да, шпионка из нее никакая.

— Берта? — удивился я, едва девушка вылетела из-за дерева, ринувшись на меня с кинжалом наперевес.

— Прости, Ранисах, но тебе здесь не место, — прошипела она, стараясь добраться до меня.

Отбивал ее удары, но не наступал. Хотелось выяснить один интересный момент.

— И чем же я не угодил Оливии? — вопросил я, усмехнувшись.

Берта старалась пырнуть меня в шею, но ростом не вышла, а потому неизбежно подпрыгивала, что наталкивало на сравнение с воробьем. Очень бойкая и такая же грозная, только в бою толку от нее маловато.

— Выбираешь не тех партнеров для танца.

Мы толкались еще несколько минут, пока я не увидел, как с краю по центральной дорожке в нашу сторону направляется Аделина. Ее хрупкая сгорбившаяся фигурка едва ли была заметна в темноте, но, когда она попадала под свет фонарей, волосы цвета спелой вишни тут же выдавали ее. Отчетливо ощущал ее страх. Хотелось накинуть ей на плечи свой камзол. Она выглядела запуганным ребенком, но еще больше пугать я ее не хотел.

— Берта, я же убью, — попытался я вразумить девчонку.

— Это я тебя убью! — снова кинулась она, а лезвие прошло совсем рядом с моей шеей.

И дальше оттягивать неизбежное я просто не мог.