Глава 20

Судя по тому, что парадный вход в главный шатёр ещё занавешен, и оттуда не валит толпа зрителей, представление ещё не закончилось. И зевак вокруг не так много, чтобы их прям гонять приходилось. Видимо, Родна просто опасалась, что может задержаться. Потому и поставила Пако на страже у палатки, чтобы перестраховаться. А Микула сейчас, наверное, лошадьми занимается. В зверинце. И лишние руки ему, действительно не помешают. Надо же покормить всех четырехлапых артистов. Они здорово выложились сегодня.

И Ванчек уже убежал, у него своих обязанностей, скорее всего, полно.

Все эти мысли сумбурным потоком проносятся в голове, но я так и продолжаю стоять, оголтело смотря в одну точку. На качающуюся занавеску палатки, за которой скрылась старая ведьма.

Ну вот тебя и щёлкнули по носу, Аська. Нечего такой доверчивой быть. Бежать думала, ещё что-то. А тут… как бы в сову не превратили за долги. Или ещё в какую-нибудь живность. А потом будут на манеже показывать, как дресированную.

О небо, неужели это правда? Неужели неясыть Бриэнн на самом деле заколдованная девушка? Это в голове не укладывается. Но и проверять на своей шкуре не хочется.

И снова я не знаю, что делать. Слишком мало информации. Слишком много неизвестных. И слишком огромный риск, куда не ткнись.

Шумно выдохнув, наконец нахожу в себе силы отвернуться от палатки. И смотрю на утопающие в вечерней сумрачной тьме кибитки.

Чтобы попасть к зверинцу, нужно снова пройти тем самым маршрутом, на котором мы наткнулись на оборотня. А вдруг он всё ещё там? Или ещё хуже… в зверинце, с Микулой говорит?

— Эй, малой, с тобой всё в порядке? — отрывает меня от раздумий басовитый голос Пако. А я и не заметила, что он никуда не ушёл после возвращения Родны.

Местный силач подпирает могучим плечом одну из опор палатки и смотрит на меня с простодушной и весьма неожиданной заботой.

— Да, спасибо, — киваю, бросив на полу-тролля благодарный взгляд. — Просто… услышал от тётушки Родны кое-что… очень впечатляющее.

— А-а-а, это она умеет, — понимающе хмыкает Пако. — Хозяйка у нас строгая. Но справедливая по-своему. Делай, как велит, и не обидит.

Вздохнув, я признательно киваю. Вот ни капли он меня не успокоил. Справедливость у каждого, как и правда, своя. Мало ли что там старая ведьма считает справедливым.

Но об этом я подумаю позже. Ночью. А сейчас попросту некогда. Мне дали задание и красноречиво намекнули, что будет, если я не буду выполнять взятые на себя обязательства.

Надо идти к зверинцу.

Сделав глубокий вдох, решительно шагаю в сторону утопающих в тенях кибиток.

Дорога до зверинца запоминается мне частым сердцебиением в ушах и постоянным ожиданием появлением князя волков, когда каждая тень кажется подозрительной и жуткой. К тому моменту, как я добираюсь до цели, мои нервы натянуты настолько, что тронь пальцем, и я с визгом брошусь куда глаза глядят. Поэтому замираю в тени повозки, чтобы унять эмоции, прежде чем показываться на глаза своему непосредственному начальнику. Оборотню медведю. Мамочки, и как меня угораздило-то?!

Наверное, это ненормально так бояться. Микула за весь день на меня даже косо ни разу не взглянул. А князь Дамиан… Мне ведь сказали, что волк не меня тут искал. Зачем бы Родна мне врала? Вряд ли я такой ценный рабочий. И ему ей врать незачем, наоборот бы расспросил, не появлялся ли кто-то новый в таборе. И сцапал бы, как только вычислил, что я появилась тут как раз тогда, когда от него княжна сбежала.

А если, действительно, не по мою душу явился, то бежать будет очень глупо. Он меня видел в этом облике. Знает, как выгляжу. Если сбегу сейчас, пока он в городе рыскает, выдам себя с головой. У меня нет ни денег, ни связей, ни знаний о теперешних реалиях Ниморэда. Ещё и врагом в лице ведьмы обзаведусь.

Голова пухнет уже от попыток найти правильные решения и варианты действий. И чем дальше, тем хуже.

От жалости к себе, даже слёзы на глаза наворачиваются.

Поэтому я и тихие шаги не сразу слышу.

— Янко? Это ты? — окликает меня знакомый девичий голос.

И рядом оказывается Мириам. На плечо ложится нежная рука.

— Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? — обеспокоенно заглядывает она в лицо.

— А? Нет. Нет, что вы? — трясу головой, поспешно отворачиваясь. — Просто в глаз что-то попало.

— Не обижайся, но я чувствую, что ты врёшь, — тихо фыркает девушка. И неожиданно приглаживает мои растрёпанные волосы. — Почему ты тут стоишь, а не идёшь в зверинец? Микула тебя уже искал.

— Просто… мне сказали, что он оборотень, — выдавливаю я, чувствуя странную потребность поделиться своими тревогами. Хоть немного. Просто почувствовать чью-то поддержку. А рядом с Мириам почему-то так хорошо и спокойно.

— И почему это тебя так расстроило? — участливо спрашивает она.

И вот тут бы мне остановиться. Нельзя говорить правду.

— Оборотни когда-то убили мою семью. Я… боюсь их до оцепенения, — признаюсь совершенно неожиданно для себя. Не в силах промолчать.

— О небо. Бедный мальчик, — вздыхает потрясённо Мириам и шагает ближе, внезапно заключая меня в утешающие объятия. Снова гладит по голове. — Представляю, как тебе тяжело сейчас. Возможно, это тебя не сильно успокоит, но я тебе с полной уверенностью могу сказать, что оборотни все разные. Как и люди. Как и представители всех остальных рас. Конечно, есть какие-то общие определяющие черты, но нельзя по кому-то одному судить остальных. Есть среди них и хорошие и плохие. Микула очень хороший и добрый. Он никогда не обидит невиновного и очень предан своим друзьям. Не обижай его такими подозрениями.

— Я постараюсь, — шмыгаю носом.

Она права, наверное. Микула, действительно, не давал мне оснований бояться его. Был добр и по-своему заботлив. Вот только… Родна тоже была добра со мной. А несколько минут назад пригрозила в сову превратить.

Вспомнив слова старой ведьмы, я отстраняюсь от Мириам. Хорошо ещё, что стою к ней немного боком, и она, обнимая меня, по идее не должна была почувствовать некоторые неположенные парню части тела.

Насколько это возможно, всматриваюсь в лицо девушки, что так старалась меня утешить. И мне немного совестно от того, что я вынуждена задать ей этот вопрос и, возможно, расстроить. Но мне жизненно необходимо знать, не блефует ли старуха.

— Мириам, можно я у вас кое-что спрошу? Ваша неясыть… это, правда, ваша сестра? — смотрю жалобно на брюнетку. — Простите, что лезу не в своё дело. Но мне очень важно это знать.

Тонкие брови хмуро сдвигаются, и на красивое лицо набегают тени.

— Это тебе Родна сказала? — лишённым каких-либо эмоций голосом интересуется Мириам. Правда, тут же невесело хмыкает: — Конечно, она. Больше ведь никто и не знает.

— Так это правда? — выдыхаю сипло.

— Да. Но Янко. Пожалуйста, обещай мне… поклянись, что никому не скажешь, — требовательно смотрит на меня Мириам. И нежный голос теперь звенит сталью.

— Конечно. Я обещаю, что никогда и никому не скажу. Клянусь.

И мой едва на донышке восстановленный магический резерв отзывается тонкой трелью, скрепляя добровольно принесённую клятву.

— Спасибо, — снова ласково улыбается Мириам. Гладит меня по плечу и, наклонившись ближе, тихо шепчет на ухо: — Будь осторожен с Родной, Янко. Она ведьма не тёмная и зла просто так никому не делает… но всегда в первую очередь блюдёт только свои интересы. И добра с кем-то только тогда, когда ей это выгодно.

— Я… уже это понял, — медленно киваю.

Правда, у меня в голове не укладывается, как её слова про непричинение зла просто так вяжутся с превращением человека в сову. Значит, ведьма это не просто так сделала? Или сестра Мириам это как-то заслужила? Вопросов теперь стало ещё больше, но вряд ли мне на них кто-нибудь ответит.

— Молодец, раз так. Пойдём к Микуле, Янко. Поможем покормить и подготовить к отдыху наших общих подопечных, а потом немного отпразднуем первое представление в Мариске. Мы все сегодня заслужили, — подхватив под локоть, девушка увлекает меня к зверинцу.

Миновав несколько кибиток мы наконец выходим на хорошо освещённую площадку перед просторным накрытым брезентом павильоном, где расположены клетки со зверями.

— Микула, ты где? Мы помогать пришли, — окликает смотрителя четырехлапых артистов Мириам, когда мы нигде не обнаруживаем мужчину.

— Здесь я. Иду — отзывается он откуда-то из-за кустов.

И вскоре на тропинке, убегающей к реке, появляется громадная фигура… оборотня-медведя. А позади него не такая массивная, но гораздо более пугающая для меня — князя волков.

— О, Янко, — довольно кивает мой начальник, увидев оцепеневшую меня. — Хорошо, что тебя Родна уже отпустила. Ночью гроза будет. Нужно проверить все крепежи павильона и опустить брезент со всех сторон.

— Гроза? — расстроенно переспрашивает Мириам и, отпустив мой локоть, идёт к клеткам. — Не люблю грозу.

Даже одетая в простую рубашку, штаны для верховой езды и высокие сапоги, она выглядит воплощением женственности. И буквально притягивает мужские взгляды. Один так уж точно.

— А ты ко мне ночью приходи, звёздочка. Со мной грозы не страшны, — урчит ей ласково Микула, шагая следом и ревниво заслоняя девушку своей мощной спиной от волка.

— Мик, мы же уже говорили об этом, — грустно вздыхает она. — Вот зачем ты опять? Тебе твоя истинная нужна. Хорошая, милая, мягкая, чтобы полюбила тебя сразу и навсегда, беспроблемная и без груза прошлого за плечами… А не я.

— Вот опять глупости говоришь. Я эту истинную, может, никогда и не встречу. Особенно, если искать не буду. А проблемы женщины должен решать её мужчина… — слышу я ворчание медведя, и они скрываются в павильоне.

А я остаюсь стоять там, где стояла, не в силах сдвинуться с места. Не в силах определиться, куда мне бежать и что делать. И испуганно таращась на мужчину из своих кошмаров, который с интересом рассматривает меня в ответ.

— Опять трясёшься? — прищуривается он недовольно.

Наверное, я действительно выгляжу жалким трусишкой. Но главное, чтобы не княжной.

— П-простите, — выдавливаю из себя дрожащим голосом. Волка даже перекашивает немного.

Ну да. Понимаю. Жалкое зрелище.

Всё. Хватит! Соберись, тряпка! Он тебе ничего не делает. И не узнал. Взяла ноги в руки и пошла изображать нужную роль.

И я уже почти наскребаю в себе силы, чтобы последовать за начальством, как вдруг понимаю, что волк неспешно идёт ко мне. Пока не останавливается в шаге, заслоняя собой павильон. И смотрит, так внимательно, так… словно хищник в засаде.

Бр-р-р, жуткий.

— Янко, значит? — тянет вкрадчиво. — И давно ты на Родну работаешь, Янко?

— Недавно, — отвечаю сипло. Мне даже голос понижать специально не нужно.

— Местный? — продолжается допрос.

— Да, — киваю осторожно. К чему он клонит? И что мне отвечать, если спросит, что-то более конкретное? Ложь ведь наверняка почует. А правду никак нельзя.

— Ну раз местный, то можешь мне помочь, — довольно ухмыляется оборотень. — Хочешь подзаработать, Янко?

Он, что издевается? Или это судьба надо мной так пошутить решила? Мне предлагает подзаработать тот, от кого я бегу и прячусь?

— П-простите, но у меня уже есть работа и совсем нет времени на другую, — пытаюсь я увильнуть.

— А это не займёт много твоёго времени. Мне всего лишь нужны твои глаза и уши, — многозначительно ухмыляется князь волков, демонстрируя выступающие резцы. Такой улыбочкой запросто можно до инфаркта довести. И до многолетних кошмаров. Проверено на личном опыте.

— Что? — я отступаю на шаг, невольно закрывая уши руками. Понимаю, что он имеет в виду совсем другое, но слишком уж плотоядно звучит.

Волк фыркает насмешливо и снова подступает, неожиданно хватая меня за локоть. Нависает всей своей немаленькой мощью. Склоняется к уху.

— Я хочу, чтобы ты вспомнил, не видел ли вчера чего-то странного в таборе, или в городе. Может слышал что? Или заметил кого-то непохожего на местных? — произносит тихо, обдавая кожу жарким дыханием. — Расспроси аккуратно в таборе, и своих дружков, вдруг они что видели. А завтра расскажешь мне. Договорились?

— Э-э-э-э, — тяну ошарашенно, не веря своим ушам. Потрясение от его просьбы настолько велико, что я даже свой испуг от его близости забываю.

— Держи, — мне в ладонь кладут массивную монету, и заставляют сжать пальцы. — Сделаешь, как я велю, и получишь больше.

— А если не сделаю? — выдавливаю хрипло, пытаясь выдернуть руку из его захвата. Хватит с меня уже Родны с её угрозами.

— Тогда, не получишь, — хмыкает волк, внезапно отпуская меня. — До завтра, Янко.

И не дав мне даже шанса отказаться, или вернуть ему деньги, попросту уходит прочь.

А я, разжав кулак, потрясённо смотрю на золотую монету.