Глава 13

Обоих маг-шелле мой ответ, конечно же, сразу поверг в экстаз – они явно на него и надеялись. Витай побежал к креслу, поясняя:

– Мы выписали все возможные заклинания, способные увеличить нематериальные субстанции. И лучше подстраховаться, как мы обсуждали!

– Да, это обязательно! – Веран снова взял меня за руку, поворачивая к себе. – Самая сильная магия у драконов. Потому вначале мы воспроизведем тот же обряд, только не со старым демоном, а с молодым драконом. Майер или Элвин, поможете?

Поскольку Элвин не шелохнулся, Майер оказался рядом со мной, готовый содействовать. Мы оба внимательно слушали каждое слово:

– Ему всего двести – этого мало для передачи, но нам много и не надо. Суть вот в чем – нам нужно обнаружить средоточие твоей силы. Если повторить процедуру, то дыхание дракона прицепится к той же точке, хотя похожего результата не даст и почти мгновенно рассосется. Но это поможет направить уже наше заклинание.

– Хорошо, выполню. Что делать? – Майер выглядел сосредоточенным.

Витай покрутил в руках исписанный листок и отступил на шаг, готовясь в любой момент начать. Ответил уже между делом:

– Просто попытайся собрать свою магию на вдохе, а потом выдохни ее в рот Айсе. Если подсветишь серебром или золотом, то будет еще удобнее.

Майер подался ко мне, но вдруг резко вздрогнул, а потом широко улыбнулся:

– Видимо, не я буду вдыхать?

– Не ты, – ответил Элвин, которого я только сейчас рассмотрела за его спиной.

– Брат, все внимание на Айсу! – скомандовал маг. – Следи, где осядет. Я сразу начинаю читать, ты присоединишься.

– Да, поехали!

После распоряжения Верана, Элвин шагнул ко мне, наклонился и зачем-то перехватил меня за затылок, как будто я собиралась его отталкивать. Но у меня и мысли такой не возникло – я тоже загорелась идеей проверить безумную версию. Дракон и наклонялся как-то неспешно, не отводя желто-оранжевых глаз от моих, а зрачки его по мере приближения сужались. Его что-то напрягает в нашей позе? А! Он, наверное, магию на вдохе собирает!

Я приоткрыла рот и почти вскрикнула, когда заметила золотистый дымок, выходящий из его губ. Вот зачем он меня придерживал – я же от удивления могла отшатнуться. Но теперь даже подалась к нему ближе, чтобы не упустить ни капли бесценного дыхания. Наши губы слегка соприкоснулись. Это было лишним, но я не позволила себе потерять концентрации и ловила вдохом его выдох, который был очень и очень долгим. У меня аж в груди заболело, но я вся сжалась от очередного прикосновения его губ. Совсем легкий штрих – просто кожа к коже, а рука на моем затылке такая напряженная, как если бы она сама по себе размышляла, не притянуть ли меня чуть ближе, для еще одного подобного штриха.

– Хорошо, что Хинанды здесь нет, – раздался смешливый голос Майера. – Иначе полкорпуса бы разнесла… неправильно поняв, конечно.

На него никто не обратил внимания, поскольку Веран закричал:

– Вижу!

Он беспардонно оттолкнул Элвина в сторону, прижал ладонь к моей груди и с нажимом повел вниз и наискось влево. Там его рука остановилась, а сверху легла ладонь его брата. Они же меня дружно перехватили за спину, чтобы удерживать, пока давят на живот. Мне не было больно, а от заклинаний, произносимых дружным хором, немного кружилась голова. Маги перебирали все подряд, сами неуверенные, какое сработает. И продолжалось это несколько минут, но потом что-то резко изменилось. Меня сначала бросило в пот, а потом нахлынула слабость. Ноги подкосились, но Веран успел меня поддержать, осторожно укладывая на пол.

Я видела его обеспокоенное лицо над своим, он еще и зачем-то по щеке меня хлопал, как если бы я сознание потеряла.

– Айса, больно? Где именно? В том месте, где мы держали? – спрашивал он.

Нет, мне вообще не было больно. Я попыталась именно об этом и сказать, но почему-то не смогла разомкнуть губы. С растущим ужасом ощущала, что не могу пошевелить даже языком, как и всем телом. Я чувствовала холодный пол, руку Верана под лопатками… но сумела только моргнуть. Паника накатила волной. Я часто задышала носом, вытаращила глаза. Хотя не уверена, что я их вытаращила – кажется, даже эти мышцы больше не поддавались моей воле.

– Я чувствую страх! – взволнованный голос Элвина раздался совсем рядом, но я только боковым зрением улавливала очертания его головы. – Она в ужасе! Что происходит?! Так, княжна, спокойно. Постарайся дышать ровнее. Сейчас разберемся.

– Парализация?! – Витай догадался первым. – Айса, не можешь двинуться?

Я с большим трудом моргнула. И надо мной нависли два подбородка – маги устроили консилиум прямо на месте:

– Скорее всего, сейчас пройдет, – Веран был достаточно спокоен, что ужасало меня еще сильнее. – Мы же что-то про это читали. Если все прошло успешно, то ее сила немного выросла, а тело не успело переключиться. Сейчас должно пройти, как только все нервные окончания перестроятся.

– Да, логично, – согласился с ним брат. – Но разве не вероятнее были судороги? Вернее, сначала судороги, потом кратковременная парализация, и затем перестройка нервных окончаний.

– Может, дыхание дракона предотвратило судороги?.. Эл, как она?

– Плохо она! – рявкнул Элвин. – Перепугана до смерти! Давайте ее для начала хоть с пола поднимем. Я сам, – он почти ударил по руке мага. – Вы уже всё сделали, больше не надо!

Я подлетела вверх на сильных руках, но все еще не могла двинуть даже пальцем. И снова судорожно задышала носом, ведь это оставалось почти единственным умением, которое тело не потеряло.

– Она задыхается! – мелькнувшая щека Майера выглядела смертельно бледной. – Черт, мы убили девчонку! Просто так, как демоны, шутки ради!

– Не убили! – выкрикнул кто-то из магов. – А парализовали. И это должно пройти. Надо поискать в книгах – может, там и на это есть ответ. Пусть пока просто полежит. Но не давайте ей больше своего дыхания – мы не уверены, от чего это произошло! Вероятно, это и стало нашей ошибкой? Драконье дыхание помешало нормально развернуться демонскому?

А второй добавил решительно:

– Я уверен, что это временно! Просто тело не адаптировалось. Были бы судороги, так вообще никаких вопросов! А может, они и были, но никто не обратил внимания?

Майер их не слушал. Он дергаными движениями рвал завязки на моем платье, чтобы мне было легче дышать. И вдруг мой страх начал спадать: ну не могу я пошевелиться, не самая большая проблема, зато сейчас этот молодой человек в попытке меня спасти вообще мою грудь оголит! У меня под платьем нижняя сорочка, не решил бы он и ее разорвать.

– Не надо, – Элвин, вопреки здравому смыслу и всему происходящему, внезапно улыбнулся. – Майер, хватит. Иначе она задохнется от смущения, а не страха.

Майер понял, глянул на меня и отступил, скрывая выражение лица, хотя смешок я точно расслышала. Хорошо, что мы эту катастрофу смогли повернуть в забавное русло! Всем потихоньку делается смешно. Кроме меня, разумеется. Маги уже побежали к выходу, чтобы поискать в своих книгах возможное объяснение или лекарство, но и Майер почему-то предложил, хотя как будто сомневался или провоцировал:

– Я тоже с ними, наверное. Да, Эл, я лучше с ними? Вдруг именно я обнаружу нужную страницу с первой попытки, да?

– Иди уже.

Элвин после их ухода осмотрелся – в гостиной стояли только кресла. Потому развернулся, сделал несколько шагов и пнул ногой дверь в столовую, сквозь которую меня и понес.

– Не волнуйся, княжна, я просто унесу тебя в комнату. И раз ты перестала паниковать от такой мелочи, как завязки на платье, то значит, и остановить страх могла сама. Я несу тебя в комнату. Не на полу же тебе лежать. И не на моих руках, ведь мы не знаем, сколько времени это займет.

Он пнул следующую дверь. А успокоить пытался тем, что постоянно что-то говорил:

– Ну вот, опять волнение. Сейчас-то от чего? Попытайся медленно выдохнуть. Да, я вначале тоже сорвался на Кеймаров, но теперь понял, что они вряд ли просчитались настолько сильно. Потому, скорее всего, они окажутся правы. Если и есть вероятность ошибки, то вызовем сюда их отца. Отвлечется уж от дворцовых дел ради такого, я обещаю. Ну вот, теперь гораздо лучше. Дыши вот так. По-другому не дыши.

И правда, я уже делала вдохи размеренно, а от недавней внутренней истерики не осталось и следа. В конце концов, я ведь сама согласилась на эксперимент! И если все закончится очень плохо, то меня впереди точно не ждет свадьба с Зохаром. Я в любом случае выиграю.

Но снова немного забеспокоилась, когда меня положили на кровать. Возможности оглядеться у меня не было, но я поняла по росписи на потолке, что Элвин выбрал свою спальню, а не нашу с Маритой. И он сразу же пояснил, почуяв всплеск эмоций:

– Да, к себе принес. Потому что друзья прибегут именно сюда, когда найдут разгадку. Просто лежи. Я достану одеяло, укрою тебя. Или тебе жарко?

Он склонился надо мной и коснулся пальцами моей шеи, чтобы попытаться угадать ощущения. Вот теперь мне стало жарко. Особенно когда Элвин зачем-то продолжал их удерживать на моей коже. Где носит Хинанду?! Почему она не была со своими друзьями? Элвин усмехнулся и резко отстранился от меня. Я слышала, как он ходит по комнате туда-сюда и, наверное, прислушивается к звукам. Но маги не возвращались. Мне самой было понятно, что перелопатить даже несколько книг – дело не пары минут, придется подождать.

Но как раз когда я настроилась подремать, услышала голос Майера издали:

– Эл, всё точно в порядке! Но паралич может держаться несколько часов. Оказывается, такой эффект бывает при скачке потенциала или при использовании без подготовки сверхмощных артефактов. Успокой Айсу, а мы пока поищем способ ускорить перестройку организма!

Элвин стоял рядом с кроватью в этот момент и уточнил с улыбкой:

– Уверен, ты и сама все слышала. Потому теперь бояться нечего. Не знаю, как угадать, что тебе нужно. Но если что-то нужно – начни психовать.

Психовать я уже вообще не хотела. Майер не прибежал бы с новостью, если маги не были бы в ней уверены. Получается, мне нужно просто полежать в ожидании, ничего более ужасающего со мной не случится. И, если честно, мне стало очень приятно – я ведь видела, как все распереживались. Означает ли это, что я завоевала прочное место в их кругу? Или они любому человеку не хотели бы случайно навредить? Тогда между мной и шелле не такая уж гигантская пропасть.

– Давай я тебя все-таки укрою.

Элвин вынул откуда-то мягкий плед и почти закутал меня в него. Постоял немного рядом, как будто оценивал дело рук своих, а потом вовсе улегся на кровать боком – всего в локте от меня. Я снова задышала чаще. А он зашептал с улыбкой:

– Знаешь, княжна, ты всегда волнуешься, когда я приближаюсь. И мне нравится, как вибрирует твое волнение.

Конечно, я волнуюсь! Где носит Хинанду?! За таким распрекрасным женихом надо круглосуточно приглядывать! А от его тихого голоса хочется закрыть глаза и еще сильнее разволноваться:

– Я понимаю, что поступаю сейчас бесчестно. Ты совершенно беззащитна, а я этим пользуюсь. Поверишь, если скажу, что это самый бесчестный из моих поступков за всю жизнь? – он вдруг почти простонал: – Да-а. Эта вибрация действует как дурманящая настойка. Если бы я умел любить сразу двоих, то уже бы заподозрил, что к тебе неравнодушен. Ничего, если я просто прикоснусь?

А-а! Я даже Аштара не могу позвать! Аштара, который охраняет сейчас Мариту, когда нужно охранять меня. Какой несчастливый вечер, в нем все неудачи совпали.

Элвин взял мою руку, вынул из-под пледа, согнул в локте. Щекотно провел пальцами по запястью. Потом откинул и резко встал с кровати. Снова заходил туда и обратно, но теперь молча. Что там с ним происходит? Он будто бы чем-то раздражен.

Снова приблизился, но опустился теперь на колени перед кроватью, снова протянул длинные пальцы к моему запястью.

– Ты беззащитная сейчас, и я не вправе. Потом скажешь мне, какой я подлец, хорошо? Я буду рад, если ты вообще будешь со мной разговаривать. Мне сейчас даже хочется, чтобы этот паралич продержался дольше – настолько долго, чтобы ты забыла о моей подлости.

Он притянул мою руку к себе и прижался губами к запястью. Я задрожала, но, похоже, это как раз упомянутое волнение, что он впитывает в себя с таким удовольствием и которому не может противостоять. Оторвал губы от кожи, но лишь для того, чтобы перевести их на раскрытую ладонь и поцеловать туда. Прижаться губами и застыть, как будто в попытке с собой совладать. Наконец-то он приподнялся выше, я теперь могла его видеть и хоть глазами показать, чтобы прекратил. Но зрачки эти – тонкие, почти невидимые полоски – они вцепились в мой подбородок, перескочили на губы, замерли. Чуть приоткрытый рот Элвина выдавал прерывистое дыхание. Сейчас он меня поцелует – ясно как день! Не то, что мне тогда показалось на балконе. И не те штрихи-касания, которые были недавно в гостиной. Он собирается меня поцеловать по-настоящему! А если не только поцеловать?.. Интересно, благородные шелле способны на такую низость?

Но Элвин лишь завис надо мной и произнес, не отрывая взгляда от моих сомкнутых губ:

– Если меня приводит в восторг твой запах и вибрации твоего волнения, то что будет от вкуса? Я сойду с ума от счастья? Или я ничего не почувствую, как с любым другим человеком? Или Хинанда нас обоих потом сведет с ума от ревности? Или я ее – от чувства вины? Кто пострадает? Ну, кроме тебя, если учесть, что ты лишена права голоса.

Он точно спрашивал об этом не у меня, раз я все равно ответить не имела возможности. Но этими вопросами он запустил и мои мысли: а что почувствовала бы я? Меня целовал только мой жених, я даже толком не знаю, что это такое. Я бы сошла с ума от счастья, если бы меня поцеловал сам Элвин Ео? Или я бы почувствовала угрызения совести перед его невестой, которая определенно не заслуживает такого к себе отношения?

Но дракон все-таки не сделал ничего подобного. Он вновь сел на край большой кровати, отвернувшись от меня. Сказал после минутного молчания:

– Так я скоро и мысли твои читать научусь, княжна. Ты сейчас обязана была подумать: «Такие противоречия подошли бы демону, но никак не дракону. Драконы ведь не переосмысливают выбор, если выбор сделали. Драконы не бросаются из одних эмоций в другие и прекрасно себя контролируют, иначе драконы от демонов отличались бы только цветом глаз». И ты права, если подумала именно так.

Меня посетили совсем другие мысли, но сейчас я была рада, что не могу его перебить и потому дослушаю странный монолог до конца:

– Или прав Майер, который постоянно талдычит, что моя любовь к Хинанде есть всего лишь бесконечное уважение и восхищение ею? – Элвин немного подумал и ответил сам себе: – Нет, в этом он ошибается. Я не встречал ни одну женщину, которая была бы столь потрясающей, как моя Хин. Ты красива, необычна, по-провинциальному проста и в то же время очень неглупа, наивна и иногда парадоксально честна, но я не стал бы врать, что ты вообще способна с ней сравниться. Никто не способен. Уж тем более не человек с его коротким веком. Тогда что это? Я просто настолько давно ее знаю, что запутался? Был хоть один дракон до меня, который запутался бы в таком простом вопросе?

У меня на эту тираду возникли противоречивые эмоции: радость, что он все-таки вспомнил о наличии невесты, и небольшая обида – ни одной девушке не понравится слышать, что она никогда не будет прекраснее кого-то еще. Но ведь и я знала Хинанду – не самую красивую женщину, но самую впечатляющую. И хорошо, что Элвин все это проговорил вслух – хоть и для себя, но и для меня тоже. Припомню на случай, если запутаюсь сама в таком простом вопросе.

Я смогла дернуть пальцем, но что-то помешало мне сразу в этом признаться. Окоченение постепенно отходило, вызывая легкую дрожь в каждой мышце по очереди. И я снова промолчала об этом. Неужели просто хотела услышать от Элвина хоть что-нибудь еще настолько же сокровенное? Но он больше не говорил и не поворачивался ко мне. Драк-шелле будто так глубоко задумался, что даже перестал улавливать малейшие колебания моих эмоций.

Он молчал уже очень долго, а я мелочно продолжала таиться, хотя собственная цель мне не до конца была ясна. Но вдруг дракон вскинул голову, повернувшись профилем, и заговорил решительно:

– Княжна, всего, что сегодня произошло, просто не было. Мы об этом забудем – я приказываю по праву шелле. У меня, наверное, от усталости в голове перемешалось. Я уже нашел лучшую из лучших, я уже доказал всему миру, что это так. Всем доказал, включая моего отца, а он далеко не самый сговорчивый человек в империи. Но даже он понимает, что если дракон нашел свою женщину, то доводы не помогут. И по этой причине мне просто не нужна такая сумятица, и определенно мне не нужно всё остальное. Например, терпеливо ждать, как последний дурак, когда ты назовешь меня Элвином. Или, еще лучше, Элом. Это просто бред. И ты, княжна, мне поможешь тем, что всё забудешь. Ни капли сумятицы больше, я приказываю.

Я разомкнула губы, чтобы произнести:

– Договорились, милорд.

Он резко обернулся, изумленно глянул на меня. И мгновенно вскочил, облегченно выдохнул:

– Ты можешь говорить? Отпускает?

Давно уже. Я, наверное, уже и встать самостоятельно сумею.

– Да, потихоньку, – улыбнулась виновато.

Но он смущения не заметил, а сразу же полетел в коридор:

– Сообщу остальным, что все в порядке! Они там переживают!

Я медленно села на его постели после того, как вдали хлопнула одна из дверей. И да, он все верно сказал – лучше сделать вид, что ничего странного в этой комнате не произошло. Нам бы с Маритой теперь вообще переехать обратно в наше общежитие, но я опасалась, что тогда она упустит последнюю возможность спастись. У нее разбитое сердце – и кто знает, на фоне такой душевной раны не может ли ей понравиться весьма привлекательный Майер или веселый, азартный Витай? Понравится ли она им – уже вопрос десятого порядка, лишь бы она хоть немного начала стараться. А всего этого просто не было, я ведь приказ от шелле и второго наследника престола получила! И плевать, что на одну секунду – или даже на половинку секундочки – мне хотелось, чтобы он все-таки поцеловал. Правильное слово выбрал Элвин – сумятица. И она никому не нужна.

Дополнительным аргументом стала Хинанда, которая прибежала вместе с остальными. Уже по ее гневным оговоркам я узнала ход событий: морт-шелле зашла к Майеру, удивилась, когда его не оказалось на месте, заглянула в комнату братьев Кеймаров и уже там узнала о произошедшем со мной. И сразу же села рядом с ними искать в книгах нужную подсказку. А потом еще целый час после благополучного разрешения называла магов безрассудными идиотами, а меня – тупой деревенской болванкой, которая чуть не вляпалась в большую беду по своему же позволению. Повторяла, что в другой раз, когда я решу прыгнуть со скалы, я обязана позвать ее, чтобы она выписала мне знатного пинка. Столько искренней заботы в ругательства может впихнуть только демоница. Противоречивая и яркая. Я слушала ее, кивала согласно, но притом в десятый и сотый раз убеждалась, что если кто и воткнет этой прекрасной грубиянке нож в спину, то это точно буду не я.