Глава 19
Сентябрь 1799 года. Эрендинген, Веттинген, Цюрих Швейцарский Союз.
—Новости, Ваше Высочество! — в комнату забегает радостный Дугин, — Подмога уже на подходе. К нам движется венгерский полк, 1-й батальон выборжцев, мушкетёры Пущина и два полка драгун.
—Ты бы хоть стучался, птица Гамаюн местного розлива. А то вдруг я здесь без портков, — ворчу, садясь поудобнее в кресло, — Дуй за командующим резервной батареей Бухгольцом и попить чего-нибудь организуй, есть пока не хочу.
Майор появился минут через десять. Несмотря на раннее время он был одет с иголочки будто на парад. Есть у человека такая слабость, даже когда ползает по траншеям старается сохранить максимально привлекательный внешний вид.
—Присаживайтесь, Карл Карлович. Сейчас чаю попьём и обсудим дела наши грешные. Как идут дела со строительством позиций?
—Стараемся успеть, Ваше Высочество, — кратко ответил майор.
Чтобы не сидеть в тылу как трутни, мы с артиллеристом решили подготовить резервные позиции на случай отступления наших войск. Первая линия была прямо после поворота на Эрендинген, вторая южнее, где заканчивалась деревушка и последний рубеж планировался уже на подступах к Веттингену. В который раз поблагодарил свою предусмотрительность. Не зря мы тащили через полмира целую фуру с шанцевым инструментом. Кирки, лопаты и ломы из качественного металла в руках русского солдата творили просто чудеса.
Главная задумка была встретить наступающего противника готовыми редутами, за которые будет уходить пехота. И, конечно, основную ставку мы делали на превосходство в артиллерии. У нас стволов было больше и запасов пороха с зарядами в достатке. Наступающие французы будут вынуждены подтягивать свои пушки, а это потеря темпа.
Через час город напоминал разворошённый улей. Тысячи солдат и сотни повозок ещё подняли не слабую такую пыль. Зато на душе стало спокойнее, командование не стало чудить и серьёзно восприняло информацию, что основной удар будет на нашем направлении. Дом бургомистра быстро превратился в штаб дивизии, которой, по сути, являлась наша группировка. Местные благоразумно спрятались в окрестных лесах, благо ещё не так прохладно и можно поспать в шалашах. Хорошо, что Дурасов и Елачич не стали строить из себя Македонских и поручили командование фон Миллеру.
—Таким образом, ситуация следующая, — объясняю диспозицию собравшимся офицерам, — Ближе к обеду наши войска отступят из Ленгнау. Думаю, свежие силы должны занять подготовленные позиции и возможно контратаковать французов. Не мешает отправить часть войск в Шнайзинген. Но это только в том случае, если не будет опасности атаки с востока. Этот городок крайне важен. Так как в случае его потери мы оказываемся в окружении.
—Опасность такая есть и нет смысла рисковать. Наш фланг, итак, окружён. Французы уже в Бюлахе и наверняка блокировали дорогу из Шнайзингена. Я бы точно сосредоточил хоть какие-то резервы в Дильсдорфе и атаковал наши войска с тыла. Всё зависит от того, как сейчас проходит наступление основных сил Массены.
Полковник вкратце обрисовал нелицеприятную картину разгрома нашего корпуса. Ситуация действительно сложная, куда уж более. Генерал Марков действительно попал в плен и центр наших позиций перестал существовать. Благо, что часть сил организованно отошла в нашу сторону и сейчас блокирует подступы к Веттингену с востока. Эссен и Тучков, оборонявшие Цюрих на левом берегу Лиматта разбиты после упорного двухдневного боя. Но им удалось более или менее организованно отступить на правый берег. Там же состоялось решающее сражение за Цюрих, закончившееся очередным нашим поражением. Остатки корпуса рассеяны и несколькими группами форсировали Рейн. Как обстоят дела у фон Готце неизвестно, но явно не лучше.
—А чего Римский — Корсаков драпанул сразу на север? Можно было закрепиться в Дильсдорфе и отправить часть войск к нам. Особенно артиллерию с обозом. Не удивлюсь, если половина русских припасов с пушками досталась французам. А наш «доблестный» командующий уже сушит портки в Шаффхаузене, планируя совершить марш-бросок на Мюнхен. Или лучше сразу уйти в Прагу, там пиво хорошее и девки симпатичные.
Уже в который раз убеждаюсь в простоте нравов местных вояк. Народ радостно поржал над неудачливым командующим, который многим встал поперёк горла. Плохо, что за ошибки этого некомпетентного товарища русские люди заплатили тысячами своих жизней. А вообще, сами действия Римского-Корсакова и его генералов более похожи на панику. Он знал, что мы ещё держимся, но предпочёл бежать, бросив обоз и войска нашего фланга. Ладно, будем решать вопрос с генералом после, если выберемся из окружения.
—Надо учитывать, что республиканцы атаковали неожиданно, форсировав Лиматт. Разбив Маркова, они двумя колонами ударили по позициям Горчакова. При этом генерал Лорж мог зайти в тыл и окружить наш левый фланг. В той ситуации было сложно правильно отреагировать на сложившуюся ситуацию. Судя по тому, что нашим войскам пришлось отступить, корпус фон Готце тоже разбит. А это значит, что республиканцы могли ударить и с восточного направления, — встал на защиту командующего фон Миллер.
—Бог с ним, мы уже не сможем ничего изменить. Но я бы отправил гонца к командующему, если он не сбежал очень далеко. Есть вероятность того, что Массена не будет преследовать остатки правого фланга с фон Готце, а развернётся и обрушит все силы на наши позиции. Понятно, что солдатам после многодневного боя нужен отдых, но больше двух дней нам не дадут. Здесь расстояние меньше дневного перехода. Поэтому крайне важно, чтобы Римский-Корсаков контратаковал или постоянно беспокоил неприятеля. Нельзя давать французам сосредоточить все силы. Нас просто задавят количеством. И возвращаясь к нервным военачальникам, то нам не мешает поставить какой-то заслон у Шнайзингена. А то есть здесь некий барон, с очень тонкой душевной ориентацией. Как бы он вместо организованного отступления на подготовленные позиции, не рванул в направлении Рейна.
Начавшие смеяться венгры и австрийцы из полка Эстергази, объяснили смысл шутки непонимающим русским офицерам. Сослуживцы не любили фон Вартенслебена, подтверждая моё впечатление о бароне. Позже выяснилось, что я оказался пророком, хотя действия австрийца были предсказуемы.
Минут двадцать обсуждали диспозицию и роль каждого подразделения в предстоящем сражении. Далее офицеры разошлись по своим частям. Фон Миллер не пытался запретить мне участвовать в предстоящем сражении. Самочувствие у меня было уже более или менее в норме. А прямо сейчас бежать в атаку никто не требовал. 2-й батальон должен был появиться в Эрендингене только завтра. Вот и буду потихоньку набираться сил.
Следующее утро я провёл в ожидании новостей, находясь в штабе фон Миллера. И они последовали, изрядно расстроив присутствующих. Гонец от татар Барановского, которые встали заслоном у Шнайзингена, сообщил, что именно туда устремился излишне нервный фон Вартенслебен. В итоге пока посылали офицера из венгерского полка, дабы навести порядок, этот трус уже покинул городок и устремился к Рейну. Идиот. Неужели он думает, что Массена не контролирует пути отхода нашего фланга. Или эта сука всё понимает и просто решил сдаться?
К обеду ситуация прояснилась. Наши войска заняли позиции первой линии обороны. Впереди были только казаки с татарами в качестве разведки. Войска, противостоящие французам в Ленгнау, встали за нами в резерв. Я пока не стал тревожить вернувшихся офицеров. Уточнил, что все живы здоровы и пообщаемся чуть позже. А вот с руководством егерей поговорил более детально.
Богдан и Лесок. Выглядели уставшими, но довольными. Долгая подготовка полностью себя оправдала и показала тотальное превосходство егерей над обычными войсками. Если уж французы начали бояться моих парней за столь короткий срок, то они этого заслужили.
—Взяли в плен ещё трёх офицеров республиканцев, — рассказал Богдан, крутя в грязных руках чашку с чаем, — Все как один говорят, что нас ещё не смяли из-за опасений новой тактики. Минные ловушки, артиллерийские засады и ночные атаки заставляют французское командование нервничать. Они давно не несли таких огромных потерь, практически не вступая в боестолкновение. И мы ещё добавили жару. Под Ленгнау ребята устроили неприятелю настоящий ночной кошмар. В одну из ночей вырезали всех часовых на передней линии. У французов в лагере случился жуткий переполох, небось всю ночь не спали. И в следующую ночь они чуть не утроили караул, но мы ещё раз взяли в ножи несколько групп караула, заодно прихватили языков.
Всё-таки Богдан действительно сумасшедший. Вот нахрена было резать часовых? Ну, пуганули неприятеля, не дав ему нормально отдохнуть. Зато, с другой стороны, получили более злого и мотивированного противника. А учителя-разбойники такие же адреналиновые наркоманы и психи, как их подопечные. Жалко, что Первушин сейчас ранен и не остановил этих индейцев.
—Богдан, ты понимаешь, что вы теперь смертники и в плен вас не возьмут?
Фитцнер ответил мне недоуменным взглядом. Слово же взял Лесок.
—Никто из егерей сдаваться в плен не собирается. Ребята знают, что их ждёт и драться будут до последнего.
Блядь! Упустил я подготовку на каком-то этапе. Получились какие-то самураи со своим кодексом, весьма далёким от настроений в современной армии. Ладно, подумаем об этом позже. Главное, чтобы егеря далее не трансформировались в каких-нибудь камикадзе или ассасинов.
—Что с Филипсом и ребятами, ушедшими на юг?
Речь шла о группе, которая должна была передать письмо человеку Волкова. Нынешнему резиденту моей разведки в этом регионе. На юг же немного ранее отправились два егеря в компании местного лесника, семье которого отсыпали немало денег и переправили в Баварию. Их задача была ждать прихода Суворова и передать пакет. Ответил опять Лесок.
—За прапора не переживайте. Расстояние здесь небольшое, думаю завтра он должен вернуться. С двойкой сложнее, всё-таки очень сложный путь через местность, насыщенную неприятелем. Но это мои лучшие ученики, должны дойти до Амштега. Далее уже горы и им будет крайне сложно остаться незамеченными.
—Хорошо! Давайте отдыхайте и вымойтесь по-человечески. А то от вашего запаха даже местные тараканы разбежались.
Я тут намедни напряг мозги и вспомнил, что Суворов прорвался на равнину в районе двадцатых чисел по григорианскому календарю. То есть через два-три дня богатыри Александра Васильевича будут от нас вёрстах в семидесяти, если они уже не там. Не уверен, что он сунется в Цюрих, слишком не равны силы, но как-то скоординировать наши действия необходимо. Я намекнул об этом фон Миллеру, ссылаясь на слухи, идущие из французского лагеря. Поверил или нет, не знаю, но видно, что полковник взбодрился и даже повеселел. Есть всё такие некая магия в имени Суворова.
Французы попытались плотно обложить наши позиции на следующий день. Мы два раза контратаковали с переменным успехом. Русские войска старались в лобовые атаки не ходить и использовали преимущество подготовленных позиций с доминированием нашей артиллерии. Тем не менее через два дня нас вытеснили на вторую линию обороны.
—Как думаете, сможем ли мы удержать это рубеж, Ваше Высочество? — интересуется Эстергази.
Мы только что отбили утреннюю атаку французской пехоты, и венгр зашёл на огонёк. Судя по промокшему от пота мундиру и грязному лицу, князь за спинами своих солдат не отсиживался. Мне пока помахать шпагой не удалось, да и не позволило окружение. Даже раненый Первушин прибежал, мол, только через его труп.
—Наша задача ждать новостей с юга. И продержаться как можно дольше. Есть ещё третья линия обороны, где капитан фон Рентелень готовит для неприятеля сюрприз.
—Вы заинтриговали меня, принц. Это правда, что Суворов близко? И что за загадочный подарок?
Барабанная дробь со стороны французских позиций известила, что скоро начнётся новая атака. Любопытный венгр поспешил в расположение своего полка, я же начал пристально наблюдать за действиями противника.
—Наши войска не удержат подступы к Веттингену, — уже несколько минут разорялся Елачич, которого нелёгкая занесла на вечернее совещание.
Мы отыграли у французов ещё один день, но нас действительно банально задавили массой и вытеснили из Эрендингена. Повезло, что местность лесная. Поля швейцарских крестьян располагались северо-восточнее и не давали возможности французам атаковать через них. Узкая линия шириной метров двести лишали республиканцев численного преимущества. Пока они не подогнали артиллерию и не пристрелялись, мы спокойно отбили несколько атак. А вот далее будет хуже. Перед Веттингеном было достаточно пространства и, хотя мы имели преимущество в артиллерии, силы были слишком не равны. Резервов практически нет. И они необходимы нашим позициям вдоль Лиматта, где французы также атаковали с переменным успехом.
Как же я рад, что упрямец Римской-Корсаков разделил обоз. У нашей группировки теперь не было проблем с продовольствием и боеприпасами. У французов же такого изобилия не наблюдалось, это тоже играло в нашу пользу. Ещё и егеря провели акцию с нападением на обоз с порохом. Часть запасов была взорвана, наступление неприятеля приостановилось, но это был последний успех моих диверсантов. В лесу появились весьма грамотные солдаты, которые перекрыли все тропки и ограничили действия егерей. Республиканские генералы в который раз показали, что может они не гении тактики, но на действия противника отвечают молниеносно. Вернее, быстро с точки зрения современных реалий, вызванных более долгим сбором и анализом информации.
А тут ещё прискакал этот носатый господин. Воюем спокойно, всё идёт по плану и нас пока не опрокинули в реку. Зачем панику наводить? Может всё дело в том, что хорвата отодвинули от власти и он теперь занимал пост коменданта Веттингена, командуя обозниками и строя дополнительные укрепления. Или это такая австрийская военная традиция сдаться в плен как можно раньше? Хотя австрийские и венгерские офицеры, воющие сейчас с нами плечом к плечу ни о какой капитуляции не помышляли.
Устав слушать причитания нудного балканца, решил поставить его на место.
—Барон, если вы не уверены в силах наших войск, то кто мешает вам сдаться французам? Мы можем быстро отправить парламентёров и сделать коридор для вас со свитой.
Вытянутое и похожее на баклажан лицо Елачича обильно покраснело. Если бы не оригинальная форма головы, то её можно сравнить со свёклой. Бедолага аж задыхаться начал от возмущения. Может, это его корёжит от правды? Венгры и раньше особо не жаловали хорвата, а сейчас смотрели на него с откровенным презрением. Австрийцы, оставшиеся с нами, также особо пиетета перед фельдмаршал-лейтенантом не испытывали.
В общем, товарищ ещё чего-то пробубнил и отбыл. Он даже не попытался ответить мне на откровенное оскорбление. Через пару минут совещание продолжилось. Решено было дать французам генеральное сражение. Меня во главе остатков Богемского полка определили на левый фланг рядом с венграми Эстергази. Удивительно, но этнические немцы, которых среди богемцев чуть менее половины, не убежали и воевали с поразительной стойкостью. А чехи с моравами поддержали фон Вартенслебена и дружно дали стрекача. Наверное, это у них национальное. Нет, славяне тоже остались драться, но в численном меньшинстве. В принципе я даже в перспективе не думал ориентироваться на данные народы. Они своим поведением ещё больше укрепили моё отношение к «братушкам». Расшатывать Австрию в будущем сам бог велел, но не полагаться же на подобную сволочь.
Главная надежда у нас была на действия артиллерии. И особенно на новые снаряды, которые довели до ума люди Данилова. Шрапнель пока не применялась в европейских войнах, вот мы и начнём. Новые снаряды обозвали погремушками Данилова, это я приложил свою руку.
Завтра многое решится и неизвестно как закончится лично для меня. Ещё раз проверил все письма и завещание. Дал указания Дугину и строго-настрого запретил ему лезть в битву. У Петра стоит задача передать письма адресатам и уничтожить их, в случае попытки захвата моего секретаря.
Первые две атаки мы отбили, практически не вступая в жестокое противостояние. Думаю, это была больше разведка боем со стороны французов. В центре наших позиций войска даже не вспотели. Там были такие укрепления, что на танках не прорвёшься. В свою очередь, на флангах были устроены ловушки, но и был создан простор для неприятельских войск. С правого их ждали две мощные артиллерийские засады, расположившиеся в лесу. Складки местности были такие, что батареи оказались на возвышенности и картечь там могла нанести просто колоссальный урон. Наш фланг тоже был ловушкой, но с элементами ноу-хау и с обязательными артиллерийскими позициями. А вообще, русские войска расположились полумесяцем с выдвинутыми флангами. Прямо-таки новые Канны[1], надеюсь, что нас ждёт такая же эпическая победа.
Но по мере того, как республиканцы наращивали свои силы, многим становилось не до смеха. Егерям с утра пораньше удалось притащить очередного языка. Скоро у нас будет целая коллекция французских офицеров на любой вкус и цвет. По словам пленника, нам противостоят дивизии Шабрана и Сен-Сира. Пусть изрядно потрёпанные, но войска французов превосходят наши раза в два.
Австрийские офицеры, которые кучковались недалеко от нас с Антоном, явно посмурнели. Надо их взбодрить что ли. Не сказать, что они трусы, просто мыслят иными категориями. Бить вчетверо превосходящую армию турок под командованием Суворова они могут. А как начинают задумываться о количестве врагов, людей будто меняют.
—Чего приуныли, господин хауптман, — обращаюсь к командиру батальона богемцев, — Граф Суворов никогда не интересуется численностью неприятеля. Обычно он спрашивает, где враг и атакует.
—Так это великий Суворов, Ваше Высочество. Но сейчас его с нами нет и даже его гений вряд ли исправил бы сложившуюся диспозицию.
Ну что за упаднические настроения? Тебе через полчаса вести своих парней в атаку. Солдаты тоже люди и видят настроение офицеров. Вон как пара унтеров навострили уши, прислушиваясь к разговору. Ладно, надо взбодрить союзников, пусть и при помощи обмана.
—Скажу вам по секрету, но фельдмаршал уже близко. Нам точно известно, что он пробился через швейцарские перевалы и скоро вырвется на равнины. Речь идёт о двух-трёх днях. Не мне вам рассказывать, что будет, когда войска графа окажутся в тылу республиканцев. Но это пока секрет и информация требует проверки.
Всё-таки Васильич маг. Как ещё объяснить, что буквально за минуту новость облетела все войска и народ изменился прямо на глазах? Покорность судьбе сменилась решимостью доказать, что нас рано списали. Среди солдат сразу нашлись ветераны, которые начали рассказывать, как ссаными вениками гоняли басурман при Фокшанах и Рымнике. Подвиги союзных войск были преувеличены в несколько раз, а личность творца этих побед приобрела ореол какого-то былинного героя. Враг, который как раз начал строиться в колонны и превосходил наш фланг раза в три уже не казался таким опасным. Чего нам какие-то лягушатники, когда скоро придёт сам Суворов!
Барабанная дробь и солдаты начинают строиться для атаки. Я решил в этот раз идти вместе со всеми. Прибежавший Первушин, который ещё не оправился от ранения, сказал, что пойдёт рядом и возражения не принимаются.
Наверное, я в зелёном мундире выборжцев и Иван с Саввой в своей егерской форме, выглядели забавно на фоне белых шеренг австрийцев. Артиллерия тем временем дала залп в сторону французов, те пока молчали. Думаю, экономили запасы, пока стрельба идёт на пределе дальности. В центре взвился флаг, барабанный грохот стал походить на гром и войска двинулись вперёд.
Меня будто подменили. Вот реально, опять вылезло безумное подсознание реципиента. Одно дело участвовать в заранее продуманных атаках на неподготовленного противника или воевать в условиях города, где численность неприятеля не является решающим фактором. И совсем другое идти на превосходящие раза в три силы неприятеля, рискую получить ружейный залп в упор. А я иду, лицо озарила какая-то полубезумная улыбка, разве что не подпрыгиваю от возбуждения. Прямо как маленький мальчик. получивший разрешение прокатиться на взрослом аттракционе. Блядь, но мне и этого мало.
—Хауптман, а чего мы так тихо идём?
—Не понял, Ваше Высочество? Усилить барабанный бой?
—К дьяволу! Песню! Запеваем!
—Какую? Мы не знаем русских песен.
Юморист блин. Отсмеявшись, поясняю.
—А вы большой оригинал, хауптман. Надеюсь, ваши солдаты знают марш ландскнехтов Георг фон Фрундсберг? Или в Австрии забыли, как ваши предки уничтожали лягушатников под Павией[2]? Запевай!
https://www.youtube.com/watch?v=Sa-fGA1I52A
Нестройно и вразлад солдаты начали голосить про эпического героя средневековья. Тут вдруг проявил себя Первушин, который имел очень хороший голос, но ранее в песнопениях замечен не был. Надо будет потом поспрашивать, в каких таких наёмных отрядах он воевал по молодости. Громкий и красивый баритон Ивана затянул про эпического Георга и несколько сотен глоток его дружно поддержали. Далее ко всеобщей вакханалии присоединись венгры, где тоже оказалось достаточно любителей немецкого пацифистского фольклора. Иду впереди ору как сумасшедший:
Kaiser Franz von Frankenland,
Tra la la la la la la,
Fiel in des Frundsbergs Hand,
Lerman vor Pavia.
Есть в старинных немецких маршах что-то сакральное. Русские более академичные, а это именно то, подо что можно дружно маршировать и весело умирать. В этот момент за спиной раздался долгожданный залп, после которого в неприятельском лагере началась какое-то шевеление. Это фон Рентелень познакомил французов со шрапнелью, надеюсь, им понравилось. Гы! Стараюсь не давать боевому безумию и азарту полностью растворить меня в себе. Я прежний, в жизни бы не полез в атаку. А вот для Константина это чуть ли не смысл жизни.
До плотных колонн в синих мундирах оставалось ещё метров пятьсот, стрелять пока рано и ускоряться не стоит. Иван что-то крикнул барабанщикам, они сразу сменили ритм, а вся наша орава заголосила «Die Trommel schl"agt und schmettert». Здесь уже солдатам и офицерам снесло голову самым натуральным образом. Шаг убыстрился и даже самые трусливые не помышляли ни о чём, кроме уничтожения противника.
https://www.youtube.com/watch?v=eiDoz4s3wSw
Орудия за нашей спиной опять рявкнули дружным залпом и французский лагерь стал напоминать разворошённый муравейник. Не понравились им наши погремушки. Обычно второй линии и тылы атакующих порядков угрожают только ядра и гранаты, которые взрываются одна через пять штук. В нас тоже стреляли, и один раз удачно попавшее ядро буквально смело несколько человек, превратив их в кучу изломанных костей.
Kamerad lass uns nur ziehen,
rataplan don diri don,
scheust du auch Not und M"uhen,
rataplan don diri don.
Проорав вместе со всеми куплет, делаю знак хауптману. Тот начал отдавать команды.
Первые ряды становятся на колено, и солдаты дают залп в сторону французов. Далее подключается вторая линия. Нас заволакивает едким дымом и видимость на время становится нулевой. Но мы уже несёмся на приближающих республиканцев.
Штыковая атака жутко мотивированного и даже отчаянного солдата — это ужас для неприятеля. Мы просто не заметили первую линию французов, которая не успела дать ответный залп, и прошли её как нож сквозь масло. Лично для меня всё слилось в сплошную какофонию сотен звуков. И мне это нравится, чёрт побери! Я рубил, колол, стрелял, грыз зубами и смеялся как безумец. Почему как? Здесь сейчас нет Кости Романова из XXI века, а есть сумасшедший демон войны, которого выпустило моё подсознание.
Краем глаза замечаю, что венгры не думают отставать и вместе с нами крушат французские позиции. Дружным рёвом мы известили весь мир, что ворвались в неприятельский лагерь. И французы занервничали. Эти хвалёные вояки, уже который год кошмарящие всю Европу дрогнули. Нет, они не побежали. По крайней мере не всё. Но у меня не осталось никакого сомнения, что сегодня под швейцарской дырой с труднопроизносимым названием Оберерендинген, их армия понесёт одно из самых чувствительных поражений. Хотя ещё не вечери всякое может произойти.
Бой длился ещё несколько часов. Была сшибка огромных масс кавалерии, наша артиллерия продолжала наводить панику на задние ряды неприятеля. Республиканцы сопротивлялись отчаянно. Они даже умудрились вывезти часть своих пушек и укрепиться на новых позициях. И в какой-то момент даже контратаковали наш фланг, сильно выдвинувшийся вперёд. Позже мы узнали, что на помощь к двум дивизиям пришло два полка под командованием Лоржа. Они прямо с марша атаковали наступающие войска союзников. Началась самая настоящая мясорубка, где артиллерия не имела никакого значения. В рукопашной главное — боевой дух и уверенность в товарище. А этого у нас сейчас хватало, даже с избытком. Три раза французы пытались выбить нас из своего лагеря. Мы не отступали, а наоборот, с решимостью берсерков шли вперёд.
Но всему есть предел. В том числе у человека банально заканчиваются силы. Особенно когда тебе противостоит неприятель в четыре или даже пять раз превосходящих твои собственные. Дело-то шло к полудню. Мы непрерывно дрались уже более четырёх часов. Я уже распрощался с жизнью и приготовился подороже продать её. Отступать и тем более сдаваться в плен не собираюсь. Натиск неприятеля усилился, и мы начали шаг за шагом отступать. Всё вокруг было усеяно ранеными и убитыми людьми в перемазанных кровью мундирах. В голове буквально за несколько секунд пронеслась прошлая жизнь века XXI, а за ней уже нынешняя. Дети, мама, любимые женщины, друзья, враги и даже мамин кот, будь он неладен.
Вдруг что-то изменилось. Сначала я не понял, но с правого фланга раздался какой-то дикий рёв, постепенно перекинувшийся в центр и дошедший до нас.
—Суворов! Суворов! — орали сотни глоток.
Финальный удар русско-австрийской пехоты был поистине страшен. Воодушевлённые солдаты и офицеры ринулись на республиканцев как сумасшедшие. Я сам не понял, откуда у меня взялось столько сил. Протыкаю очередного синемундирника при этом ору как мантру фамилию полководца. И они наконец сломались! Французы побежали. Сначала это было отступление под яростным натиском безумных врагов. Далее раздались какие-то их команды, а потом началось массовое бегство. Какое-то время мы пытались преследовать неприятеля, но у людей просто закончились силы. Солдаты просто шли в вперёд как цунами, сметая и обращая в бегство всё на своём пути. А вот далее пришло время казаков и другой лёгкой кавалерии. Этого неприятель уже не выдержал и началась форменная паника. В плен сдавались целые взводы, хотя многих рубили разгорячённые кавалеристы.
Мне это уже было неинтересно. Я присел на поваленное дерево, наверное, бывшее частью укреплений. Смотрю на такого же грязного, оборванного и покрытого кровью Первушина и радостно скалюсь. Победа!
[1] Битва при Каннах — крупнейшее сражение Второй Пунической войны, произошедшее 2 августа 216 до н. э. около города Канны в Апулии на юго-востоке Италии. Карфагенская армия Ганнибала нанесла сокрушительное поражение превосходящей её по численности римской армии. Приблизительно 60–70 тыс. римлян были убиты (включая консула Павла, проконсула Гемина и восемьдесят римских сенаторов) или захвачены в плен в двух лагерях римской армии. Ганнибал разместил свои силы, учитывая преимущества и недостатки каждого подразделения в форме полумесяца.
[2] Битва при Павии (24 февраля 1525 года) — ключевое сражение в ходе Итальянских войн (1494–1559) между испанцами и французами. Первая битва Нового времени, положившая начало успешному использованию ручного огнестрельного оружия. Основную роль в победе испанцев сыграли немецкие ландскнехты. Сражение являлось одним из кровопролитнейших по той причине, что в нём с разных сторон сошлись извечно враждующие швейцарские наёмники и имперские ландскнехты. В ходе битвы две противоборствующих группировки наёмников не брали друг друга в плен.