Глава 18
Сентябрь 1799 года. Веттинген, Эрендинген, Швейцарский Союз.
— Вот таким образом сейчас формируются венгерские полки. Ранее наша пехота считалась полурегулярными образованиями. Но в данный момент мадьяры воюют не хуже, а может, лучше немецких и валлонских полков.
Беседую с полковником Антоном Эстергази, младшим братом главы самого богатого и влиятельного рода Венгрии. Насколько я понял, эта семья единственная удостоилась титула фюрста, то есть Имперского князя по-русски. Два полка пехоты прибыли к нам из разделённого резерва Елачича. Полки русских кирасир, венгерских гусар и пехоты отправились на усиление позиций Маркова.
Что сейчас творилось южнее расположения наших позиций, я не знал. Судя по едва слышимой канонаде, там было жарко. Оставалось вести светскую беседу с высокородным венгром, командиром 34-го полка. Выборжцы и ребята Антона находились в резерве, вместе с частью кавалерии и артиллерии. Идиотская позиция, которую оставил нам эрцгерцог, сразу показала свою ущербность. Французы сегодня форсировали Лиматт в районе Дитикона и одновременно атаковали наши позиции у Цюриха. Дурасов выступил с частью войск на помощь Маркову. А чуть ли не половина нашей группировки была вынуждена сидеть в резерве, опасаясь атаки и на наши позиции.
Ближе к обеду прискакал гонец, который сообщил весьма тревожные новости. Войска Маркова опрокинуты и разделены на три части. Основные силы отступили в сторону Цюриха. Сам генерал попал в плен или убит. Центральная группа наших войск рассечена на три части. Ради такого дела я посетил штаб Елачича, который сейчас возглавляет наши резервные полки. Из офицеров присутствовало только высшее командование и я. Посыльным Дурасов оказался один из его адъютантов.
—Скажите прапорщик, — решаю первым нарушить молчание, — А как получилось, что полки из Шаффхаузена, недавно пришедшие к Маркову, не участвовали в сражении и отступили на север?
—Насколько удалось разобраться, данные части не успели занять позиции у реки и располагались в районе Букса. Атака французов была стремительная. Они ударили двумя колоннами и оттеснили войска генерала Маркова к Регенсдорфу. Генерал Дурасов остановил наступление французов у Вюренлоса. Наши войска как раз в это время должны провести контратаку, поэтому генерал послала меня с приказом, чтобы резервы были готовы к выступлению.
В принципе манёвр Массены понятен. Растяпу Маркова, который не обеспечил нормальную оборону, просто задавили количеством и артиллерией. Отдельный вопрос, какого чёрта этот деятель не интегрировал пришедшие ему на помощь резервы? У него под рукой было около четырёх тысяч пехоты и два полка конницы. Как можно было не удержать свой берег? Ладно, буду разбираться с этим по окончании кампании, если останусь жив.
—Барон, — обращаюсь к хорвату, — Как вы считаете, может нам собрать все наши силы в одном месте? Как бы мы не оказались в ситуации генерала Маркова. Если хотя бы один полк уйдёт на помощь генералу Дурасову, то мы просто физически не сможем удержать переправу через Лиматт. Конечно, если французы решат форсировать руку в нашем районе.
Елачич некоторое время молчал и хмурил свой высокий лоб. Наверное, так у него выражается глубокий мыслительный процесс. Затем озарил нас решением.
—Согласен с вами, принц. Нет смысла растягивать войска. Хватит постоянного патрулирования. Тем более что мы в любом случае не удержим Кобленц, если враги захотят форсировать Рейн в том направлении.
Он колдун, что ли? Здесь волей-неволей начнёшь верить в сглаз. Буквально часа через три после гонца от Дурасова прискакал казак из Кобленца. Шабран начал переправу на наш берег сразу через Рейн и Аре. Про то, что это 7-я дивизия мы узнали ещё через час, когда егеря притащили свежего языка. Вечер перестал быть томным. Вот ни капельки я не верю в полководческие таланты Елачича. Человек в пятьдесят лет еле дослужился до генерал-майора, которого получил за сомнительную победу при Фельдкирхе. Я сначала не поверил, как пять тысяч австрияков умудрились разбить двенадцать тысяч французов. Как оказалось, Елачич сидел в глухой обороне на хорошо укреплённых позициях и целый день отражал атаки республиканцев. Не удивлюсь, если половина войск Массены состояла из кавалерии, бесполезной при штурме горной цитадели.
Но наш герой уже фельдмаршал-лейтенант и ему точно невместно прислушиваться какому-нибудь полковнику. Надеюсь, что фон Миллер найдёт общий язык с союзником. Хотя верится в это с трудом, дошли до меня уже слухи о неадекватных высказываниях австрийских офицеров. Мол, выборжцам повезло и все наши действия чистая партизанщина. Уроды, блять!
Перед началом второго за день совещания меня посетил фон Миллер. Человек он грамотный и не стал долго рассусоливать свои мысли. Коротко и ясно до меня донесли мысли в какой мы заднице. А также полковник указал оптимальный выход из тупика, заодно и слабые звенья своего плана.
—Карл Карлович, вы можете рассчитывать на мою полную поддержку. Тем более что я придерживаюсь схожей точки зрения на сложившуюся ситуацию.
В штабе Елачича опять были только командиры полков и один контуженый принц. Как я и ожидал, наш временный командующий нёс какую-то пургу про необходимость манёвров. Только без всякой конкретики. В итоге хорват предложил высказываться офицерам. Фон Миллер не стал играть в демократию и сразу обозначил свой план.
—Нет никакого смысла покидать нынешние позиции. Как мы и планировали, надо дождаться возвращение всех наших силы расположенных вдоль Лиматта. Общая численность союзных войск, включая ушедшие на помощь Маркову, не может быть меньше дивизии Шабрана. Если брать артиллерию, то количеством стволов мы в два раза превосходим любую дивизию французов. Я предлагаю только перекрыть развилку дорог у Эрендингена и расположить там батальон пехоты и полк конницы на случай, если неприятель пойдёт двумя колоннами, пытаясь отсечь нас от дороги на Бюлах/Шаффхаузен. Но пока лучше дождаться сведений от разведки и генерала Дурасова.
Я сразу поддержал мнение полковника, дабы сразу было понятно, что это общее мнение русской части группировки. К моему удивлению, венгры тоже оказались на нашей стороне. Мучали меня сомнения, что под манёврами Елачич подразумевал возможность отступить. Эстергази не первый день в армии и сразу просёк направление мыслей своего начальника. Венгры были настроены воинственно и драпать никуда не собирались. За это им огромное спасибо.
После обеда один из австрийских полков отправился контролировать перекрёсток. В помощь ему выделили дополнительно две батареи и полк казаков. Очень мне не нравилась организация дел в войсках союзника. Если в полку Эстергази был идеальный порядок и дисциплина, то 28-й Богемский под командованием графа Вартенслебена, мягко говоря, не радовал. Состав у части был смешанный, немецко-чешский. Народ был какой-то забитый, расхристанный и с нездоровой тягой к грабежам. До меня уже доходили слухи даже о попытках изнасилований. Большая часть жителей Веттингена осталась в своих домах, хотя и была готова покинуть их в любой момент. Так что нонкомбатантов хватало, вот на них и обратили внимание богемцы. Но такие вещи в русской армии пресекаются моментально, дело дошло до Дурасова, который сразу пообещал расстреливать мародёров и насильников. Венгры в принципе ничем не лучше, просто у них служба поставлена жёстко. А так дай им волю, то вскоре окрестности напоминали бы выжженную пустыню.
К вечеру начали приходить новости от Дурасова. Не самые приятные, надо сказать. После трёх безуспешных атак на прорвавшихся французов, войска нашего фланга остались в Вюренлосе. Но это полбеды. Хотя мы понесли существенные потери, особенно в кавалерии. Самое страшное, что французы разбили не только центр русских позиций, но и продвинулась к Цюриху. Генерал Остен-Сакен не смог оказать сопротивления дивизии Лоржа и отступил. Более того, французы полностью уничтожили резервные полки и второй колонной отрезали левый фланг от Бюлаха. А это значит, что Римский-Корсаков потерял прямую дорогу к Шаффхаузену. Что сейчас происходит на левом берегу Лиматта неизвестно. Но думаю, хорошего тоже мало. Горчаков опытный генерал, но вряд ли ему удастся выдержать атаку сразу двух дивизий.
Вообще, вся эта кампания от начала до конца череда каких-то нелепостей. Если брать даже наш корпус. Мы разве не знали, что у французов минимум пять полноценных дивизий? Или генералы не понимали, что нельзя растягивать войска и коммуникации на тридцать километров? Я фактически настоял на переброске резерва в помощь Маркову, но этот недотёпа умудрился не воспользоваться дополнительными частями. Более того, они полностью разбиты и неизвестно, в каком направлении отступают. А сейчас наша группировка подпирается с трёх сторон неприятелем. Поэтому крайне важно удержать перекрёсток и дорогу на север. В противном случае — окружение.
Повезло мне с фон Миллером. В отличие от большинства генералов, которые натурально маялись фигней, полковник занялся организацией обороны Веттингена. Городок расположен удачно и подходы к нему уже укрепили, но лишние редуты не помешают.
Следующие день прошёл в напряжённом ожидании. Французы подошли вплотную к Оберзингенталю, что в трёх вёрстах от наших позиций, но не делали попыток атаковать. На севере пока тоже спокойно. Вечером прибыл очередной гонец, сообщивший, что Дурасов опять провёл две безуспешные атаки на французов и вернулся на прежние позиции. Надеюсь, генерал воевал грамотно, а не положил в землю половину солдат. От Горчакова и Римского-Корсакова сообщений не было, но судя по канонаде, бои там шли ожесточённые.
Егеря притащили одного французского офицерика, но в качестве языка тот оказался бесполезен. Мы, итак, знаем, что атакованы дивизией Шабрана. О нахождении сил Клейна он ничего не знал. После того как пленного увели, я попытался достучаться до Елачича.
—Барон, я остаюсь при своём мнении. Нам необходимо провести разведку боем. Пока французы не сосредоточили для прорыва силы всей дивизии, то почему не попробовать разрушить их планы?
—Ваше Высочество, мы не знаем о точном количестве войск неприятеля. И генерал Дурасов не давал приказа атаковать позиции республиканцев. За последние дни мы достаточно укрепили подходы к расположению союзных войск. Сейчас нет необходимости терять солдат в бессмысленных авантюрах.
Не перестаю удивляться, как с таким подходом к военному искусству и уровню военачальников Империя Габсбургов не развалилась ещё сто лет назад. Почему не нанести удары по обеим направлениям наступления французов? В общем, надо срочно писать письмо Дурасову, и чтобы гонец вернулся до ночи. Если завтра утром мы не атакуем сами, то чую через день это сделают французы.
По возвращении к себе быстро написал письмо и отправил его с парой казаков. Здесь уже не до миндальничания. Можно действительно потерять несколько полков с обозом, заодно не выполнить изначальную задачу. Я подозреваю, что столь массированная атака французов вызвана скорым подходом Суворова. А значит, нам нужно продержаться от силы неделю, что вполне реально. Если, конечно, войска не будут возглавлять Елачичи. К моей радости, Дурасов отреагировал моментально. Он может и не ума палата, но прекрасно понимает, в какой ситуации оказался его фланг. А ещё у него в тылу обретается сын Императора, гибель или пленение которого очень нежелательны.
—Это очень рискованный план, господин полковник, — хорват опять включил режим осторожности, — И я не понимаю, зачем усиливать наши позиции на севере? Получается мы рассредоточим все войска по трём направлениям, а в Веттингене не останется ни одного солдата, кроме обозников.
—Обозников я тоже предлагаю поставить в ружьё. Будут выполнять роль последнего резерва. Какой смысл держать в тылу достаточно большие силы? Есть три направления, по двум мы планируем начать наступление и разведку боем. Пусть будет тактический резерв, готовый помочь каждой группировке. И наша последняя надежда — это обозники, выздоравливающие и легкораненые солдаты. Отступить и закрепиться в Веттингене на нынешних позициях мы успеем всегда.
Далее обсудили завтрашние перемещения и порядок действий. Решение было принято и не было смысла затягивать наступление.
—Ваше Высочество, я решительным образом запрещаю вам выдвигаться на позиции вместе с батальоном, — фон Миллер решил попробовать повлиять на своего беспокойного подчинённого.
—Ну не портянки же мне в обозе считать, Карл Карлович. Я прекрасно понимаю ответственность, которую на меня возлагают многие люди. Поэтому вперёд не полезу и буду присматривать за действиями наших войск с тыла. Заодно помогу, чем смогу. Плюс нет у меня уверенности в австрийских союзниках. Побегут ещё под видом очередного манёвра, ищи их потом в районе Шаффхаузена.
Фон Миллер заржал как конь. Всё-таки с юмором в это время просто. Но есть определённые табу. Те же пошлые анекдоты про Ржевского и Ростову не пройдут даже среди гусар. На дуэль вызовут и не посмотрят, что ты сын Императора.
В Эрендингене я был уже рано утром. Меня сопровождали егеря и пара десятков казаков, приставленных заботливым фон Миллером. 2-й батальон в сопровождении дополнительной артиллерии уже располагался на позициях, так как вышли из Веттингена едва начало светать. Я не стал мешать офицерам заниматься своими делами. Состояние здоровья было уже нормальным, но Вольф строго запретил мне нагрузки, поэтому я продолжал отлёживаться. Надиктовал Дугину пару интересных мыслей, которые периодически посещали мой беспокойный ум. Сейчас меня больше волновали проблемы армии, но и кое-какие экономические вопросы тоже. Понятно, что некоторые вещи я Петру не доверял. Пусть остаются у меня в голове, так всем будет спокойнее.
—Просто какой-то кошмар, — возмущался фон Рентелень, который должен был осуществлять координацию действий артиллерии, — Складывается впечатление, что австрийцы просто не хотят воевать. Или не воспринимают нас как союзников. Простейшие вещи мне приходится доказывать чуть ли не с боем. Я не представляю, как будет осуществляться взаимодействие.
—Добавлю от себя, — поддержал капитана Астахов, — У казаков такая же ситуация. На нас просто не обращают внимания. Все попытки организовать разведывательный рейд натыкаются на полное игнорирование.
Томас тоже высказался в том смысле, что командующий австрийцев предложил нашему батальону расположиться в неудобном месте. Фактически фон Вартенслебен решил прикрыться русским войсками. Я и не заметил, как ко мне подкралось самое настоящее озверение. Тут ещё и голова начала опять болеть, что не добавило мне настроения.
— И какого хера вы молчали и тянули? — выплёскиваю часть недовольства на офицеров, — Мы вообще-то сегодня должны провести атаку. А вы теряете время, пререкаясь каким-то австрийским павлином. Пётр, готовь свою таратайку, навестим нашего непонятного графа.
А неплохо так расположились австрийцы. Сам полковник занял дом бургомистра. Его штаб и офицеры оккупировали приличные дома. Личный состав занял все остальные жилые и нежилые помещения. Моим же людям предложили расположиться чуть ли не в поле, вернее, в лесу.
Забавно, но австрийцы выбрали местом базирования деревушку Шнайзинген, расположенную в трёх вёрстах от Эрендингена. Ещё удивительнее, лагерь австрийцев был в полутора вёрстах северо — восточнее перекрёстка, который мы должны были занимать. Непонятно, чем обусловлена такая диспозиция. Скорее всего решили сбежать из возможного окружения, ещё и прикрывшись моим батальоном. Я с трудом сдерживаю свои эмоции, боясь выпустить наружу сущность прежнего Константина. Лагерь австрияков практически не охранялся, никаких заграждений и тем более ретраншементов. На въезде встретили четырёх солдат, выполнявших функции часовых.
Сама деревенька была стандартным местным населённым пунктом. Несколько десятков домов, вытянувшихся вокруг тракта. Сразу после въезда послышался какой-то шум и женские крики. Хватило одного моего взгляда, чтобы егеря метнулись за дом. Через некоторое время они выволокли трёх расхристанных австрияков, одного натурально со спущенными штанами. Следом втянув голову в плечи, шла бабёнка в разорванном платье.
—Вот, Ваше Высочество, — отчитался десятник егерей, — Сняли прямо с бабы. Один, значит, уже приступил, а второй рот ей затыкал. Третий в это время свинью крутил. Это мы её визги за женские приняли.
Солдатам, может, и смешно, но мне не очень. Хотя насчёт визгов хрюшки я не уверен, со слухом пока порядок. Сама ситуация отвратительна и требует реакции. Что ж, трём дегенератам сегодня не повезло. Тут женщина бросилась к моей телеге и запричитала на местном диалекте про какого-то Гюнтера и детей.
В итоге ребята вытащили изрядно побитого мужичка и четырёх разновозрастных детей из погреба. Ну хоть мелкую девочку австрийцы насиловать не стали, а то я бы их прямо здесь на кол посадил. Заодно поднял бы своё стремительно ухудшавшееся настроение.
—Найдите вашего бургомистра и пусть подойдёт к штабу полка, — приказываю побитому Гюнтеру.
Я же тогда не знал, что фон Вартенслебен оккупировал дом местного начальства. Само тело полковника более-менее охраняли. По крайней мере, пяток солдат в белых мундирах усиленно изображали самый настоящий караул. Ребята помогли мне слезть с телеги и в сопровождении Богдана и фон Рентеленя захожу в дом.
—Это невозможно, Ваше Высочество, — уже по второму кругу начал полковник, — Мой полк не сможет сегодня выступить против неприятеля. Так не делается и противоречит всем правилам военной науки.
Мне повезло застать заседание, вернее пьянку, командования 28-го Богемского. Граф и по совместительству командующий был молодым человеком лет двадцати пяти с брезгливым выражением лица. Ещё его отличала повышенная полнота, что несвойственно военнослужащим этого времени, молодым уж точно. Вот он и заливался соловьём жалуясь на тяжёлые условия, в которых оказались его люди и нагло игнорируя мои вопросы по размещению и взаимодействию с русскими частями. Далее слушать этот цирк я не собирался.
—Пишите письмо Елачичу, я его подпишу, — приказываю адъютанту оберста, — Граф фон Вартенслебен отказывается выполнять приказ. Считаю, что его срочно нужно отстранить от командования и отдать под суд. Пусть генерал сам назначит нового командующего, думаю мы успеем сделать это уже сегодня. Пока я с русскими частями выдвигаюсь в сторону Ленгнау для атаки французов. О данном инциденте я также доложу своему командованию, а оно известит Вену. И, конечно, все в Европе узнают о том, в какого труса превратился представитель некогда славной фамилии.
—Прошу вас выбирать выражения, — взвился толстяк, — Ваше положение и титул не могут служить причиной такого поведения.
—Я просто назвал вещи своими именами. Вы либо предатель, либо саботажник. У вас на руках есть прямой письменный приказ генерала Елачича атаковать позиции неприятеля. Приказ не только не выполняется, но и ещё ваши люди препятствуют осуществлять службу русским войскам. Поэтому я дождусь новостей из штаба и буду вести дела с новым командиром полка.
—Ваше Высочество неверно меня поняло. Завтра же утром полк будет готов к выступлению, — австриец сразу сдал назад, поняв, что я не щучу.
—Два часа и вы маршем выдвигаетесь в Ленгнау. Из-за вас мы, итак, потеряли инициативу. Неужели тяжело понять, что речь идёт буквально о часах?
В общем, в течение пятнадцати минут обговаривали с забегавшими австрияками порядок взаимодействия и связи. Фон Рентелень обсудил с местными артиллеристами свои темы. Оказывается, можно взаимодействовать и австрийские офицеры не такие неумехи, как видится, сто стороны.
На выходе из дома нас встречали новые действующие лица. Несколько гражданских, я так понял бургомистр с поддержкой. В сторонке стоял молодой офицер с двумя унтерами, что-то пытающийся доказать Филипсу.
—Что здесь происходит, поручик Лукаш? — раздражённо произнёс оберст, — Полк готовится к выступлению. Вам больше заняться нечем?
—Эти люди захватили моих солдат, господин полковник, — истерически прокричал поручик и ткнул пальцем в сторону скалящихся егерей, удерживающих насильников.
Офицер разродился ещё несколькими фразами, явно негативного характера. Язык очень похож на польский, уж слово курва я точно отличу. Значит этот типчик чех. Его поведение напоминало дитятю-переростка, у которого отняли игрушку. Вот появился взрослый и можно от души наябедничать, надеясь на наказание хулиганов. Цирк, а не боевая часть.
—Как это понимать, Ваше Высочество? Зачем ваши егеря захватили моих солдат.
—Это насильники и мародёры, которые должны ответить за свои преступления. Предлагаю их повестить прямо здесь на площади, дабы у других солдат не возникало дурных мыслей. А люди в гражданском платье местная власть, которая должна получить компенсацию за понесённые убытки. Думаю, как честный человек и дворянин, вы заплатите пострадавшим. Если же есть ещё случаи насилия, то надо их срочно рассмотреть и наказать виновных.
—Их тоже повесить, — возмущённо произнёс покрасневший граф.
—Можно посадить на кол. Как вам такое развлечение? Времени только мало. Но мы можем провести экзекуцию позже, когда вы вернётесь с триумфом.
Я может и не прав, что начал мелочиться и препираться с этим мутным графом, но он так забавно злился и краснел. А ещё австрияк оказался жадным до умопомрачения. Когда швейцарцы выкатили ему счёт за провизию и фураж, реквизированные фон Вартенслебеном, его чуть не разорвало от возмущения. Думаю, бюргерам удастся хоть что-то в итоге получить с союзников. Вопрос с насильниками, которых оказалось в общей сложности семеро, решился просто. Я бы их лучше повесил или на кол посадил, но это вне моей компетенции. Каждому гадёнышу прописали хорошую порцию шпицрутенов и полуживых отправили в роты. В два часа австрийские недоумки не уложились, но часа через три колонны в белой форме нестройной толпой начали движение. Всё равно атаку начнут русские войска, вся надежда, что союзники создадут дополнительное давление. Не сказать, что австрийцы совсем уж бесполезны, но для нашего плана они слишком медлительны.
Вечером прибыл гонец, сообщивший, что наши войска выбили французов из Ленгнау и пока всё в порядке. Ещё я с нетерпением ждал десяток егерей, которые отправились в рейд. Им предстояла нелёгкая дорога через лес, да и республиканцы стали гораздо осторожнее. Их квартирмейстеры с полковниками перестали разгуливать по передовой без охраны.
—Ваше Высочество, вставайте! Прибыли егеря с пленным, говорят очень важные сведения, — сквозь сон слышу голос Дугина.
Голова уже так не болит, но каждое пробуждение до сих пор даётся тяжело. Быстро умываюсь и чищу зубы, одеваюсь и вхожу в большую комнату двухэтажного дома, где я квартирую.
Рейд вёл Филипс, он же и присутствовал в комнате вместе с Богданом и невысоким французом в грязном мундире. Тот подслеповато смотрел на ярко горящую керосинку и, казалось, вообще не понимал, где находиться. От гостей несло потом, а от француза ещё чем-то неприятным, но я давно не обращаю внимания на подобные мелочи. Запах навоза, пота, гнилых зубов и дерьма в канавах — это нормально для окружающей реальности. Даже светские дамы после нескольких танцев, скажем так пахнут отнюдь не лавандой. Что-то я отвлёкся, наверное, надоел уже этот никому не нужный поход.
—Представьтесь, — после приказа француз сосредоточил взгляд своих голубых глаз на мне любимом.
Судя по породистому лицу и выправке, француз явно не вчерашний крестьянин, а офицер ещё времён королевской армии.
—Майор д’Онньер[1], к вашим услугам, — спокойно ответил пленник.
Кто бы сомневался, передо мной дворянин и мои наблюдения верны.
—Майор, прошу вас не играть в стойкого оловянного солдатика. Нам нужна информация и мы её получим в любом случае. Расскажите, что нам нужно и спокойно отправляйтесь к своим собратьям по несчастью. Кормят у нас хорошо, пленные офицеры живут в отдельном домике, как на курорте.
—Я и не думал запираться, Ваше Высочество. Всё равно вашим войскам осталось не более двух дней до уничтожения или пленения. Нашу армию уже не остановить. Отвечая на ваш незаданный вопрос, я узнал вас из-за действий этих милых людей, — француз кивнул в сторону егерей, — Мы получили достоверное описание о деятельности неуловимых русских. Там же написано, кому они подчиняются.
Вот же сука этот Соловьёв. Мы начали недавно проводить расследование, кто же мог сдаться врагам и рассказать про егерей. Простые солдаты о них если чего и знали, то на уровне фанатических историй. Я сначала подумал на купеческого сына, у того был мотив, да и образования хватало, чтобы грамотно рассказать о моих парнях. Нет, сукой оказался мещанин-колодник. Хитрый гадёныш. Каким-то способом оказался в обозе, где служил особо не напрягаясь. А далее сбежал к французам и выдал важную информацию. Но хрен с этим уродом, майор рассказал такую информацию, что я сначала не поверил.
В общем, на нас готовы обрушиться не только 7-я дивизия Шабрана, но и спешно переброшенная с Рейна 3-я дивизия Сен-Сира[2]. Майор особо не распространялся, но удалось понять, что главный удар готовится как раз на нашем направлении. Атака вдоль Лиматта будет ложной и призвана сосредоточить там как можно больше наших сил. Тем временем французское командование планировало захватить Эрендинген и завершить окружение. Далее добить нашу группировку уже дело времени.
Майора пока отправили в сарай, дабы переварить услышанную информацию и срочно принять решение. Долго думать я не стал и написал письмо Елачичу, продублировав его фон Миллеру. Пока этот мутный хорват будет собираться, нас уже благополучно разобьют. Далее отправил гонца в Ленгнау, надеюсь, фон Вартенслебен сможет продержаться до прихода подмоги. Русским офицерам пришлось писать отдельное письмо, на случай неадекватного поведения союзников.
Все наличные резервы выдвинулись в сторону Ленгнау. В деревеньке остался только я под охраной егерей и казаков. После завтрака позвал француза для дальнейшей беседы. Уж очень интересным собеседником оказался этот майор. Надеюсь, у него есть ещё новости в запасе. И ведь они были.
—То есть год назад во время ирландской экспедиции вы попали в плен? А уже в июне этого произошёл обмен пленными, и вы вернулись во Францию.
—Совершенно, верно. И хочу заметить, что содержали наших солдат в весьма скотских условиях и кормили всяким мусором. Офицерам повезло больше, но многие умерли от болезней. Мне удалось пережить плен без всяких хворей и уже через два месяца я получил назначение в действующую армию.
Кино и немцы, блять. С одной стороны, идёт война и месяц назад англо-русский корпус высадился в Голландии. А за два месяца до этого наши типа союзники взяли и вернули домой более трёх тысяч французских солдат и офицеров. И не самых плохих воинов, надо сказать. Здесь волей-неволей станешь параноиком и тебе везде начнутся мерещиться заговоры против Руси нашей матушки. Разве нельзя было подождать официального прекращения боевых действий и обменять пленных? Разве англичане не понимали, что эти войска через некоторое время примут участие в войне против Коалиции? Или есть какие-то дополнительные соглашения? Всё страньше и страньше, как говорила одна маленькая девочка, наевшись поганок. Это что за союзники такие и куда смотрят русские власти? Где работа дипломатической службы и на хрена вообще послы годами сидят в Лондоне и Вене? Я вот уверен, что эти два деятеля работают на кого угодно, только не на Россию. Давно пора начать заниматься государственными вопросами, если выживу. И если позволят, конечно.
Но ещё более интересным был один документы, который обнаружился в сумке нашего гостя. А там была копия ни много немало манифест Совета 500[3] о создании временного правительства Французской республики. Текст в принципе стандартная политическая муть. Мол Республике угрожает якобинский мятеж, нужно создать комиссию по выработке новой Конституции и прочее бла-бла-бла. А главным органом, который будет теперь руководить Францией становится Консулат, состоящий из трёх консулов — Бонапарта, Дюко и Сийеса. Более того, вышеозначенный генерал издал воззвание к войскам, в которых пользовался огромной популярностью. И во главе вновь сформированной армии движется на помощь сражающимся товарищам. Занавес.
Некоторое время я сидел в одиночестве и был не мог думать ни о чём кроме нового расклада. Насколько я помню, переворот в моей реальности произошёл в ноябре. Неплохо я так повлиял на события, что они стали так ускоряться. И моё послезнание в политике скоро станет бесполезным. С другой стороны, кто сказал, что я буду сидеть ровно и не влиять на ситуацию? Буду и ещё как.
—Богдан, — обращаюсь к вошедшему командиру егерей, — Выделяешь своих лучших людей и сегодня же они должны отправиться в Шаффхаузен. Там надо найти Алексея, ты знаешь его, это помощник Волкова. Парни должны передать письмо и поступить в его полное распоряжение. И выбери ребят, которые будут молчать в любой ситуации.
[1] Жозеф Альфонс Иасент Александр Бонне д’Онньер (1764–1807) — французский военный деятель, бригадный генерал (1805 год), участник революционных и наполеоновских войн.
[2] Гувион Сен-Сир Лоран (1764–1830) — французский военный деятель, маршал Франции (1812), маркиз (1817), пэр Франции (1814). Сын состоятельного торговца.
[3] Совет пятисот — нижняя палата французского законодательного собрания в период 1795–1799 годов, согласно французской конституции III года республики 1795 года.