Глава 16
Сентябрь 1799 года, Отмарзинген, Мегенвиль, Швейцарский Союз.
—Таким образом, проводить разведку прежним образом становится слишком опасно. Казаки уже два раза вступали в бой с конными егерями республиканцев. И надо сказать, что преимущество не всегда оказывалось на нашей стороне.
Сидим в доме, который занимает фон Миллер со своим штабом и проводим совещание. Присутствует наш командир, полковник Астахов, командир 1-го батальона майор Резвой, фон Рентелень, фон Лоде и представитель Дурасова майор Соколовский[1].
Как раз именно командир казаков и докладывал, что вести разведку в прежнем режиме невозможно. Дороги и даже тропинки перекрыты и началась контрдействия со стороны неприятеля. Лёгкая конница французов начала активно противостоять нашим разъездам и пытаться атаковать позиции. Егеря перестроились моментально и стали действовать строго в лесной местности, которую перекрыть полностью нереально. По крайней мере, у французов просто нет специально обученных войск, чтобы противостоять моим башибузукам.
—Какие будут предложения? — фон Миллер обратился к присутствующим.
В принципе мы с ним обговорили дальнейшие действия, сразу после успешного рейда. Но обстановка стремительно меняется и требует соответствующей реакции.
—Командующий решил увеличить вашу группировку. Решено переправить на левый берег кирасирский полк Свечина и батальон ярославцев. Недостатка артиллерии у вас нет, но в случае необходимости, командующий готов усилить вас как минимум двумя батареями. А также получены новости, что из Шаффхаузена к нам движется 4 полка из резерва Остен-Сакена и австрийцев. Как только они прибудут, часть будет переведена под ваше командование. Остальные резервные войска должны выдвинуться на усиление позиций генерала Маркова.
Активность Дурасова вполне понятна. Человек он неглупый, сделал ставку на меня родимого и начал принимать самостоятельные решения. Ещё и такой успех, когда батальон пехоты с полком кавалерии наносит ощутимое поражение целой дивизии. Банальную зависть к чужим успехам никто не отменял. А так как фон Миллер мой человек, то примазаться к его достижениям проблематично. Вернее, можно попробовать, но никто же не гарантирует адекватную реакцию одного странного цесаревича. Вот и решил наш генерал полностью поддержать полковника, у которого получается бить врага. А там глядишь и ему самому достанутся лавры полководца. Новости о подходе резервов и то, что Римский-Корсаков среагировал на сообщения разведки, были главным положительным фактором. Наш локальный успех меня не обольщал. Просто удачно воспользовались расслабленностью противника. Ответные действия французов показали, что они умеют быстро реагировать на действия противника и всё только начинается.
—Ярославцам лучше занять позицию у Рёйсса. Там сходятся два важнейших шоссе. И если мы контролируем дорогу на Арау, то северный тракт надо держать. Если французы совершат фланговый обход, то положение наших сил станет критическим. Пространства для манёвра как такого нет. Скорее всего, путь на юг занят противником. Поэтому я бы не стал сильно увеличивать наши войска на этом берегу. Уж очень большие силы сосредоточены по всем направлениям.
—Что мне передать командующему? Вы решили отступить?
Была какая-то нотка презрения или насмешка в этом вопросе. Хотя майор произнёс фразу спокойным тоном, не выказывая эмоций.
Я немного поинтересовался насчёт его личности и именно поэтому сдержал полезший негатив. Соколовский был действительно боевым и заслуженным офицером с более чем пятнадцатилетним стажем службы в русской армии. И будучи поляком, он весьма успешно воевал с конфедератами. До этого участвовал в эпохальных для России штурме Измаила и Хотинской битве. И своего Георгия майор носил не за красивые глаза. Тут моё отношение к полякам вступало в когнитивный диссонанс. Грамотного офицера всячески зажимали и мешали продвигаться по службе, именно из-за национальности. Ну нет у человека должной протекции. При этом польские аристократы были всячески обласканы при дворе, будучи часто людьми пустыми и бесполезными. Вот такие двойные стандарты. Не удивлюсь, что ещё играла роль принципиальность офицера.
—Мой адъютант передаст вам письмо для командующего с объяснением моей позиции. Считаю, что наша нынешняя тактика является оптимальной, — фон Миллер не заметил подначку или ему всё равно.
Я же решил прояснить ситуацию. Нельзя допустить, чтобы Дурасов впал в грех авантюризма и совершил ошибку.
—Вы, Иосиф Карлович не совсем понимаете текущее положение дел. На небольшом участке коим является захваченный нами выступ, очень сложная обстановка. Только с северного направления выборжцам необходимо контролировать три дороги, по которым возможны фланговые удары и выход в тыл. С юга этих направлений также три. И если разведка доносит, что движений сил неприятеля пока нет, то это ни о чём не говорит. Французы на следующий же день показали зубы. Клейн уже обложил нас по всем направлениям и, скорее всего, атакует завтра. Никто не мешает южным дивизиям совершить марш и сделать это одновременно с северными. Это не турки, которые воюют по старинке, предпочитая численность войск их организации. И не австрийцы с их нездоровым стремлением к маневрированию, а также неумением использовать своё преимущество. Здесь мы столкнулись с совершенно новым типом военного искусства.
—Вы хотите сказать, что русская армия полностью уступает республиканцам и единственный выход — это отступление?
Соколовский остался равнодушным к приведённым аргументам. А он мне нравится. Нагло дерзит полковнику и сыну Императора. И ведь понятно, что делает это не из-за склочности, а упрямого характера. Надо будет узнать о нём побольше и привлечь в свою команду. Пока же постараюсь донести до упрямца сложившуюся диспозицию.
—Пусть это прозвучит дико, но французская пехота в массе своей подготовлена лучше русской. По крайней мере, лучше большинства полков, входящих в наш корпус. Я внимательно наблюдал за действиями русских командиров во время движения по Европе. И был неприятно удивлён, что практически ни один полк не проводил обучение личного состава. Одно дело шагистика и действия в строю, но солдаты совершенно не занимаются штыковым боем. За четыре месяца стрельбы проводил только наш Выборгский мушкетёрский. Позавчерашний бой был первым в моей жизни. Но в полку достаточно офицеров и солдат, которые участвовали в разных войнах. По их мнению, французы совершенно не уступают русским, а в некоторых вопросах даже превосходят. Глупо недооценивать противника, потом можно умыться кровавыми соплями. Но даже если приведённые мною аргументы для вас несущественны, предлагаю положиться на такую науку, как математика. Неприятель может в течение двух дней выставить против нас три полноценные дивизии и просто размазать тонким блином по швейцарской земле. А если мы влезем на этот выступ и переправим более существенные силы, то это обязательно произойдёт. Более того, республиканцы полностью поменяют свои планы. Сейчас мы знаем общие направления удара и готовимся к этому. А что, если эти три дивизии уничтожат наш полк, далее форсируют Лиматт, сомнут правый фланг корпуса и атакуют с севера. Одновременно произойдёт удар по центру, где у нас наименьшее количество войск.
Не рассказывать же офицерам, что преимущество французов в первую очередь в более грамотном командовании. Нет, тактически русская армия сильная и на поле боя способна удивить неприятеля не только стойкостью солдат. Но стратегически многие генералы и полковник весьма ограниченные товарищи. Мало кто из высшего командования озабочен такими вещами, как тактическая разведка, рекогносцировка на местности и даже подготовкой личного состава. Муштра, шагистика и прочий внешний лоск начал заменять военную подготовку. И это при живом Суворове! Вот вам пример — учитесь. Ага, прям побежали.
В общем, майор согласился с моими умозаключениями и более не дерзил. Далее совещание прошло в рабочей обстановке. План был прежний — ждём атаку французов, наносим максимальный урон и отходим на заранее подготовленные позиции. Гладко было на бумаге, надеюсь в бою особых оврагов не будет. Русская армия давно не воевала против такого грамотного, обученного и морально стойкого противника. Думаю, последний раз нам противостояла такая машина во времена Семилетней войны. Тогдашние пруссаки не чета нынешним и попили у России немало крови. Нынешние шведы, турки и поляки слеплены из иного теста, хотя я никоим образом не умаляю наши победы над ними. Если учесть, что во главе французских дивизий хватает талантливых и незашоренных командиров, то наш корпус ждут очень тяжёлые времена. Надо учитывать, что в данный момент выборжцы один из самых подготовленных полков в русской армии. Это не бравада, думаю наши парни обучены не хуже богатырей Суворова. Ещё мы застали противника врасплох и далее вынудили драться на наших условиях. Будь условия противостояния иные, неизвестно как бы всё бы закончилось.
—Иван, ты сейчас отвечаешь за подготовку егерей. Чего это вдруг такое желание податься в пехоту?
Перед сном состоялся разговор с Первушиным. Тот пришёл чуть ли не с повинной и заявил, мол, его место рядом со мной и просит прощения, что отпустил меня одного в Ленцбург.
—Я клялся защищать Ваше Высочество и чуть не предал свои обязательства. Увлёкся на старости лет выходами с егерями. Вспомнил боевую молодость, а про вас и забыл. Нет мне прощения, поэтому никуда я от вас более не отойду.
—Ладно, мешать не собираюсь. Рассказывай, как решили обходить французские патрули.
—Дело нехитрое. Сделали несколько схронов разных припасов в лесах, договорились о времени встреч отрядов и просто ушли в длинный рейд. Три четвёрки дежурят постоянно на лёжках, далее через сутки идёт смена. Там Лесок распоряжается и я в его епархию не лезу. Ещё пять человек находятся в резерве на случай срочного рейда. Остальные остались в лагере и обеспечивают снабжение, — Первушин перестал изображать раскаявшегося грешника и заговорил нормальным тоном.
—Офицеры противника больше не попадались? Нам нужны новые сведения об угрозе с севера. Но нельзя выдавать себя и ловить абы кого.
—Это мы поняли. Французы ведут себя уж больно осторожно. Захватить какого-нибудь капитана много ума не надо. Вам же требуется квартирмейстер или иной офицер в высоких чинах. А они перестали покидать свои части без солидной охраны. Но ребята обещали чего-нибудь придумать.
Меня неприятно удивило французское командование. Наши действия просчитали и сразу подготовили ответ. И разведка со штабом у них работают на отлично, если сумели сопоставить пропажи офицеров и моментально взяли ценных кадров под охрану. В принципе при необходимости егеря захватят кого угодно. Пропал элемент внезапности и у конных разъездов начались проблемы.
В расположении роты меня ждали офицеры и навсегда примкнувший к нашей компании фон Рентелень. Барон сейчас возглавлял всю артиллерию нашей группировки. И хочу заметить, что командовал он на отлично. Думаю, недолго ему ходить в капитанах, если не убьют.
Вечерние посиделки стали постоянными ещё со времён долгой дороги, где мы обсуждали разные темы. Сейчас всех больше волновали военные действия. Я же пытался учить офицеров анализировать происходящие события. Может не мозговой штурм, но что-то похожее мы практиковали. Обсуждали как собственные ошибки, так и действия неприятеля.
Мнение Ивана было тоже интересно, раз уж он перебрался в расположение роты. Первушин пусть и давно, но повоевал немало. И его взгляд на неприятеля может сильно отличаться от кадрового офицера.
—Сам чего думаешь о республиканцах? — усаживаюсь на своё место с кружкой чая в руке.
—Вряд ли для господ офицеров откровение, что французский солдат обучен и храбр. Думаю, они ничем не уступают русским. Есть в них какой-то фанатизм, скорее свойственный османам. Но магометане сильны первым штурмом, далее может произойти всё что угодно. Республиканцы после первого залпа не побегут, их даже картечь не остановит. Офицерский корпус и генералитет, наверное, даже превосходит наш.
Первушин прямо читает мои мысли. Но народ возмущённо зашумел. Кому понравится, когда сомневаются в их профессиональных навыках. Тем более что позавчера мы хорошо наподдали лягушатникам. Я решил дать молодёжи выговориться и поддержал Первушина. Заодно надо вбивать в головы молодых офицеров, чтобы учились анализировать и не впадали в грех высокомерия. Суворов — это не весь русский генералитет, там дураков и неумех тоже хватает.
—Глупо недооценивать противника. Поймите, французы опасны хотя бы тем, что на протяжении шести лет воюют со всей Европой. У республиканцев всего один союзник — Испания. Толку на суше от этой страны нет, да и на море тоже. Но сегодня ситуация в пользу Директории, а не огромной коалиции. Надо учитывать из какой сложной ситуации выбралась Франция в последние годы. Гражданская война в Вандее, которая принесла огромные потери и разрушения, закончилась всего три года назад. Шесть лет назад республиканцы потеряли в Тулоне практически весь Средиземноморский флот, который уже отстроили заново. На начальном этапе войны им пришлось создавать армию практически с нуля. Она не имела вменяемой тактики и грамотного офицерского корпуса. В первые годы, только несогласованность и косность командования коалиции помешали уничтожить французскую армию. А через пять лет республиканцами захвачены Австрийские Нидерланды, Голландия, Швейцария, почти вся Италия и несколько германских государств.
—В общих чертах нам это известно, Ваше Высочество, — перебил меня фон Рентелень.
В своём кругу субординация особо не соблюдалась. Панибратства я бы не допустил, но и соблюдать этикет в такие моменты глупо. Споры рождают истину, этой тактики я и старался придерживаться.
—Всё это я вам говорю и буду повторять ещё не один раз для понимания простейших вещей. Мы столкнулись с необычным противником, противостояние которому требует нестандартного подхода. Республиканская армия рождалась в муках, наступая на грабли и обучаясь на собственных ошибках. Часто за уроки приходилось платить немалой кровью. Но за шесть лет войны, французы захватили территории, которые даже не снились Людовику XIV со всеми его Тюреннами[2] и Вобанами[3]. Сыновья лавочников, бондарей и трактирщиков пройдя со своими солдатами нелёгкий путь, стали генералами и выковали совершенно иной подход к воинскому искусству. Я же вам не просто так рассказываю про разруху и огромные потери, которая понесла Франция на начальном этапе. Они смогли преодолеть все неприятности в том числе благодаря новой тактике. И весомую роль в действиях республиканцев занимает инициатива отдельных командиров. Французы не боятся действовать по-новому и брать риск на себя. Это всё накладывается на высокий боевой дух личного состава. А ещё обратите внимание на оперативную реакцию. Ещё не улеглась пыль в местах столкновений, а французские генералы провели работу над ошибками. И очень грамотно сработал их штаб, который собрал максимум информации, прежде чем начать действовать. Потому мы собираемся с вами, обсуждаем прошедшее столкновение, чтобы сделать выводы о слабых и сильных сторонах противника. Заодно не мешает подумать о наших недостатках и что мы можем изменить уже сегодня.
—Ваше Высочество, — слышу тихий голос своего денщика, но совершенно не хочу просыпаться, — Прибыли егеря и просятся на доклад.
—Так зови, чего тянуть, — быстро встаю, одеваюсь и успеваю ополоснуть лицо из умывальника.
Я расположился в одном из домов на окраине городка. Сами швейцарцы в массе своей покинули дома, утащив имущество и уведя скотину. В принципе проблемы нонкомбатантов меня не волновали. Войну начали не мы, так что моральные страдания мимо. Тем временем в комнату зашёл Филипс, вслед за ним Первушин. Прапор был растрёпан, выглядел измученным, но умудрялся сохранять свой бравый вид.
—Есть свежие данные, Ваше Высочество. Оттого и пришлось идти ночью, благо сегодня чистое небо. В Ленцбурге собрались значительные силы французов — два полка пехоты при большом количестве пушек. Но самое главное, почти вся кавалерия — два драгунских и три гусарских полка отправились в обход и готовят фланговый удар со стороны Бирра.
—Это получается Клейн решил ударить большей частью своих сил? Надо срочно передать новости фон Миллеру, пусть будет готов встретить конницу, ну а мы давно готовы. Пётр, ты иди отдыхать, а то на тебе лица нет.
Прибавил свет в лампе и принялся писать доклад фон Миллеру. Основные силы нашей группировки расположены на три версты восточнее по тракту. Укрепились они неплохо, но пять полков это огромные силы. Всё на тоненького.
—Может лучше отступить? — Первушин дождался, когда я отправлю пакет полковнику и задал вопрос.
В принципе я тоже обдумывал этот вариант. Но мы для того и начали эту разведку боем, чтобы спутать планы французов. Если мы уйдём за Рёйсс, то республиканцы будут в спокойном режиме готовить атаку. Сейчас мы вбили клин сразу между тремя дивизиями и напрягаем неприятеля. Одно дело два полка и совсем другое, если все войска правого фланга сосредоточатся на этом небольшом участке.
—Мы действуем как приманка, которая должна стянуть на себя как можно больше сил противника. Так что работаем по плану. Отражаем атаку французов, возможно, встречный бой. Уж очень не нравятся мне сведения об артиллерии. Клейн молодец! Успел даже потери в пушках восполнить. Вот нам и надо попытаться лишить его оставшихся стволов. А потом можно сесть в любую осаду, пусть лезет под картечь хоть до морковкиного заговенья.
Сначала ничего не предвещало проблем, насколько это возможно на войне. Передовые отряды французской и швейцарской пехоты судя по красным курткам, вышли к окраинам Отмарзингена часов в шесть. Мы особо не обозначали своё присутствие. У французов тоже есть разведка и они точно знали, что мы укрепили подходы к деревеньке. В сотый раз благодарю провидение за сложную местность, которая не позволяет неприятелю развернуть свои полки и атаковать широким фронтом.
Атака последовала моментально. Только что из-за поворота в километре от нас появились синие и красные мундиры, как солдаты построились в колонны и под барабанную дробь быстро выдвинулись в нашу сторону. План у нас был простой — навязываем бой в условиях населённого пункта, пусть и небольшого, и далее выводим республиканцев под выстрелы нашей артиллерии.
Мы успели дать три залпа по наступающей пехоте и отошли на сотню метров под защиту баррикад, которыми перегородили тракт и единственную улочку деревеньки. Особого вреда неприятелю мы не нанесли, но видать сильно его разозлили. По крайней мере, в спину нашим солдатам раздался дружный вопль, и французы ускорили шаг.
Второй раз отойти не удалось и пришлось принимать неприятеля в штыки. Опять замечаю за собой какой-то нездоровое предвкушение перед боем. Во время самой битвы мне вообще тяжело себя контролировать и оставаться адекватным. Наверное, в минуты опасности и просто максимального обострения чувств, сущность прежнего Константина одерживает верх. Нет, я не упиваюсь от вида крови, но мне всё это нравится чёрт возьми.
—Бей! — орёт Фитцнер, и наша пехота врубается в строй неприятеля. Вообще, были планы избегать рукопашной как можно дольше, но не получилось.
Бью шпагой перекошенное лицо чернявого и усатого дядьки, в обычной жизни какого-нибудь булочника. А может это профессиональный солдат, который не видит своего существования без войны. Плевать, пусть разбирается со своим призванием уже на том свете. Наши роты работают как единый механизм и переламывают ситуацию в свою пользу. С помощью подошедших подкреплений нам удалось опрокинуть врага и оттеснить его за пределы деревни. Далее звучит команда и мы начинаем организованное отступление. Замечаю, что я без своей двууголки, потерял или сбили выстрелом.
Противник не дал времени на отдых и буквально через пару минут атаковал нас ещё большими силами. Только узость дороги и отсутствие артиллерии не дали им возможности просто смести нас со своего пути. Не зря мы перегородили дорогу в нескольких местах, тренировали отход на подготовленные позиции и автономное ведение огня из укрытий. Нахрапом прорвать нашу оборону французы не смогли и понесли ощутимые потери. После двух безуспешных атак республиканцы подтянули артиллерию и начали пристрелку. Мы использовали небольшую передышку перед артобстрелом для выноса своих убитых и сбор военных трофеев. Французкие залпы не нанесли нам никакого ущерба, так как мы уже покинули бывшие позиции.
А далее наших республиканских друзей ждали новые сюрпризы от сапёров поручика Букинского. Этот офицер ранее не входил в мой близкий круг, но зело проникся минным делом и подарком, которым мы накрыли колону неприятеля. Моя идея заминировать дома, ещё и постараться сделать направленный взрыв захватили пытливый ум этого пироманьяка. Я больше всего боялся, что ребята поручика чего-то напортачат и мины сдетонируют, но ошибался. Понятно, что ноу-хау не сможет проходить вечно. Просто у нас были излишки пороха, захваченные в качестве трофеев, вот мы и ловили момент. Сапёры использовали какую-то хитрую систему с поджогом пороха с помощью свечи. Если огонёк не потухнет, то минут через сорок должно не слабо так бабахнуть.
Французское командование оправдало наши надежды и оперативно отреагировало на наше отступление. Пехота пошла в атаку и оттеснила нас на окраину деревеньки. Мы же в спокойном режиме отошли на второй рубеж обороны и огрызнулись дружным залпом. Пока всё шло по плану — неприятель отошёл и стал наращивать количество солдат для штурма. Тем временем артиллерия начала перемещаться на новые позиции, чтобы иметь лучший обзор. В это момент произошли два события, решившие промежуточный исход этого противостояния.
Грохот, взметнувшиеся вверх столбы пыли, крики умирающих и испуганных людей известили нас о том, что смертельные подарки сработали как надо. Буквально через пару секунд, когда ещё не улеглась, пыль наш батальон перешёл в контрнаступление. Гренадерская рота, шедшая в авангарде, забросала неприятеля гранатами, далее несколько дружных залпов и штыковая. Батальон работал как единый механизм. Сам я шёл во второй линии, предварительно повязав лицо шарфом, так как дышать было ещё сложновато. Картина была жутковатая — несколько обрушенных домов, камни вперемежку с ранеными и убитыми людьми, стоны умирающих. Но чёрт возьми, как мне это нравится. Букинский заминировал и подорвал восемь домов в шашечном порядке на протяжении примерно ста пятидесяти метров. Особых потерь именно взрывы не нанесли. Их главный эффект был в дезорганизации противника. А далее уже гаранты и несколько залпов в упор по плотным рядам, стоящим вдоль улицы, сделали своё дело. И даже в этом случае французы отступили более-менее организованно. Хотя в их рядах хватало паникёров и трусов, попытавшихся сбежать, и ещё более запутали ситуацию.
Перешагиваю через труп в синем мундире. Совсем ещё молодой человек, чьи синие глаза навечно застыли, глядя в швейцарское небо. Но сейчас это не человек, а враг и нет у меня ни грамма жалости. Движемся в сторону неприятеля и получаем залп в ответ. Рядом кто-то заорал от нестерпимой боли. Дружный рывок и берём остатки французского отряда в штыки. Большая часть неприятеля успела отступить.
В этот момент в тылу французов раздаются многочисленные выстрелы и крики. Казакам Астахова всё-таки удалось пробраться по узкой тропке и выйти во фланг республиканским артиллеристам. Задача у донцов простая — рубить обслугу и уничтожать пушки. Для этого им специально выдали кувалды и часть нападавших должны была повредить стволы.
—Ваше Высочество, гонец от фон Миллера, — отвлекает меня от рассматривания диспозиции Дугин.
—Срочное сообщение от господина полковника, — сообщает курьер, — Французы атаковали большими силами со стороны Бирхарда и перекрыли дорогу к переправе.
—Томас, — кричу Фитценру, — Выдавливайте республиканцев из деревни, оставляй заслоны и отводи войска к обратно на позиции.
Грязный, но жутко довольный немец кивнул в знак согласия и начал отдавать команды. Я же вслед за курьером направился в штаб полка. За мной последовали Первушин, Дугин и братья.
—Как думаешь, как нас смогли обойти? Ведь мы контролировали перемещение французов.
—Странные новости, — отвечает Первушин, — Надо бы дождаться новостей от егерей. Вряд ли наши парни пропустили бы перемещение большой группы, да и казачьих разъездов достаточно. До Мегенвиля доскакали минуты за две. Особой нервотрёпки в ставке фон Миллера не наблюдалось. В отдалении были слышны выстрелы, в том числе артиллерийские. Улицы были пустынны, кроме двух разъездов и расположившегося резерва в центре деревни, мы никого не встретили.
—Мы не пропустили атаку, — начал доклад майор Резвой, — С севера мы сдержали и отбили две атаки драгун, которые увязли в нашей обороне. Прискакал гонец от Свечина, который готовился форсировать Рёйсс. Переправа была атакована большим числом драгун, которые выбили наши войска с левого берега. Переправа разрушена, и французы начали движение в нашу сторону. Не уверен, что они атакуют именно сегодня, так как возможно нападение наших частей в тыл. Сегодня они закрепятся на своём берегу и, возможно, пересекут реку. Вода сейчас невысокая и пехота может пройти без сооружения понтонов. Удержать все броды не получится и всё зависит от численности неприятеля. Они могут просто блокировать Свечина или даже оттеснить его до Лиматта. Но мы в любом случае отрезаны от наших войск.
Тут раздался шум во дворе и через некоторое время послышались шаги в коридоре. Зашедший адъютант доложил.
—Прибыла разведка, разрешите впустить?
После кивка полковника адъютант пропустил в комнату Богдана Фитцнера. Тот был в форме егерей, которая сильно диссонировала на фоне мундиров пехотных и кавалерийских полков присутствующих офицеров. Если взять в расчёт ещё штаны типа галифе, ботинки вместо сапог и необычную портупею, то прямо солдат из иного времени.
—Прошу простить, что не удалось доставить сведения раньше. Кругом разъезды и пришлось идти через лес. На рассвете в районе Бруг-Ага французы построили переправу. Часть их кавалерии и пехоты переправились через Аре, не дожидаясь понтонов. Далее неприятель выдвинулся маршем по дороге вдоль Рёйсса. Егеря успели предупредить казачий разъезд, и атака не стала неожиданностью. Остальная часть французов продолжила форсирование Аре по понтону. Мы насчитали три пехотных, два драгунских и один артиллерийский полк.
—Откуда у Клейна такие силы? — удивлённо произнёс фон Миллер, — Мы отслеживали все его силы и у него просто не может быть такого количества войск, особенно артиллерии.
—По этой причине мы немного задержались с донесением. Надо было срочно взять и допросить языка. Пленный уверяет, что не имеет никакого отношения к дивизии Клейна. Нас атаковала 7-я дивизия генерала Шабрана.
Повисшее молчание показало, что все присутствующие прекрасно поняли, в какой мы оказались жопе. Я быстро прокручивал в голове, глядя на карту. Фон Миллер долго не раздумывал начал отдавать команды.
—У нас всего два варианта для отхода. Первый — это прямо на восток через Воленшивль, но я подозреваю, что французы рассчитывают именно на такой манёвр. Я бы сам сделал именно так и атаковал на переправе. Наши войска с правого берега вряд ли смогут помочь, так как противник превосходит всю группировку более чем в три раза. Клейн тоже не будет зевать и атакует нас с тыла.
—Вы предлагаете уйти на юг в Доттикон и далее взять восточнее? Но там лес и нам придётся оставить артиллерию и у конницы возникнут большие проблемы, — подключился к обсуждению Резвой.
—Нет. После Доттикона мы возьмём юго-восточнее и постараемся уйти через Нидервиль. Это потребует быстрого перемещения и помощи от наших войск с правого берега Рёйсса. Я не собираюсь оставлять французам ни единой телеги. Вся наша артиллерия и конница должна переправиться в полном составе. Возражения?
Все присутствующие выразили согласие с планом полковника. А фон Миллер хорош, нет даже намёка на растерянность. Сухо и по делу начал давать команды подчинённым.
—Подпоручик, — обратился он к Богдану, — Немного позже вы получите пакет, который необходимо доставить Свечину. Нам потребуется помощь для постройки переправы. Пока отдыхайте, мой адъютант вас вызовет.
—Полковник, — это уже Барановскому, — Поднимайте своих татарских улан и срочно организуйте разведывательный рейд на юг. Вам необходимо дойти до Воллена и определить не готовится ли атака со стороны этого города. Дальнейшие указания получите нарочным через несколько часов.
—Ваше Высочество, надо провести атаку, используя все силы, находящиеся в вашем распоряжении, включая артиллерию. Необходимо связать противника боем и запутать его планы. Хорошо, что казакам Астахова удалось напасть на артиллерийские позиции. Надеюсь, у французов не будет преимущества в пушках. Мы со своей стороны также нанесём удар по наступающим, благо у них совсем нет пушек. Далее оставляем заслоны и собираемся на южном тракте. Сомневаюсь, что республиканцы полезут ночью, особенно это касается конницы. Наша задача — совершить ночной марш и завтра утром обоз должен быть в Нидервиле. Небольшой отряд отправим в Воленшивль, его задача изображать нашу разведку, чтобы не насторожить французов. Не заходя в город, отряду надо будет уходить на юго-восток и соединиться с нами. К тому времени переправа будет готова, я очень надеюсь на это. Таков мой план. Вперёд, господа! Да поможет нам бог!
[1] Иосиф Карлович Соколовский (1763–1836) — российский полковой и бригадный командир, Герой Отечественной войны 1812 года, участник шести войн, генерал-майор Русской императорской армии, комендант Казани.
[2] Анри де Ла Тур д’Овернь, виконт де Тюренн (1611–1675), известный под именем Тюренн, — французский полководец, маршал Франции (1643), главный маршал Франции (с 1660 года). Один из выдающихся военных тактиков и стратегов эпохи Ренессанса и знаменитейших полководцев Тридцатилетней войны.
[3] Себастьен Ле Претр, маркиз де Вобан (1633–1707) — выдающийся военный инженер своего времени, маршал Франции, писатель. Выстроенные им крепости объявлены Всемирным наследием человечества. Его указаниями и теми началами, какие положил Вобан в основу осадных действий, пользовались до Порт-Артура (1904) включительно.