Глава 11
Июль 1799 года, окрестности Рогенсбурга, Священная Римская Империя.
—Таким образом, наша задача состоит в том, чтобы встретиться в районе Цюриха с войсками эрцгерцога[1] и заменить союзников на их позициях. Далее мы должны дождаться прихода армии Суворова и вместе с корпусом фон Готце[2] начать атаку на республиканцев через Базель. Войска Его Высочества тем временем уйдут в район Мангейма, соединяться с десантом, высадившимся в Голландии, и начнут наступление на Мец.
Если честно, то я был в шоке от странных планов австрийского генштаба, который нам только что озвучил командующий корпусом. При этом Римский-Корсаков[3] так пыжился от ощущения собственной важности, будто именно он придумал этот сюр. Но больше всего удивляло, что наши генералы готовы были беспрекословно воплощать бредовые мечты венских стратегов. Сижу на финальном этапе обсуждения взаимодействия с союзниками, а мысленно то и дело возвращаюсь к прошедшим событиям. Но обо всём по порядку.
Месяц! Грёбаные тридцать дней мы неспешно передвигались из Богемии до Рогенсбурга. А это менее четырёхсот вёрст. По идее, корпус давно должен быть в Цюрихе и занять свои позиции. Суворов за такой срок прошёл маршем половину Европы и уже активно громил французов в Северной Италии. Объяснять и тем более спорить бесполезно. Во-первых, ты в армии и здесь выполняют приказы вышестоящего начальства. Во-вторых, командующий корпусом весьма странная личность.
Знакомство с Римским-Корсаковым произошло ещё в Луцке, когда он посетил расположение Выборгского полка в сопровождении немалой свиты. Сам процесс знакомства прошёл в зале дворянского собрания, где был устроен банкет в честь прибывшего командования. Сразу не понравилось некоторая доля заискивания перед моей скромной персоной. Это ещё можно пережить, всё-таки я сын Императора. Но в отличие от Суворова генерал даже не думал вникать в проблемы и потребности полка, ограничившись смотром личного состава. Это меня насторожило больше всего.
В принципе, в молодости Александр Михайлович был храбрым офицером и хорошим исполнителем. Отличился в нескольких войнах и награды получил за дело, а не по протекции. Более того, как ярый монархист записался добровольцем в австрийскую армию и воевал против французов. Но далее что-то пошло не так. Может, сыграла роль его служба в гвардии, где люди иногда менялись и далеко не в лучшую сторону. Или просто человек совершенно не был приспособлен к самостоятельному руководству. Если верить моим наблюдениям, то складывалось впечатление, что он возомнил себя великим полководцем и совершенно не слушал командиров полков, входивших в корпус. В принципе волюнтаризм в армии иногда оправдан, только если ты опираешься на объективные факторы. Командующий же жил отдельно от своего корпуса, абсолютно игнорируя реальное положение дел. К сожалению, всё это я понял не сразу, а по мере нашего продвижения в сторону Швейцарии. Тем временем мысли опять вернулись в Луцк.
—Предлагаю следующий бокал поднять за Его Высочество Константина Павловича!
А чего? За Императора выпили, можно и за наследника бокал осушить. И этот придворный лизоблюд и есть наш командующий? Чисто внешне Римский-Корсаков выглядит вполне себе обычно. Невысокий, подтянутый, явно не чурающийся физических упражнений. Коробит только его манера общаться по-французски и пренебрежительное отношение к проблемам вверенных ему частей. Я уже не первый раз слышал о перебоях с поставками провианта. По моему мнению, командующий не имеет права игнорировать такие сигналы. Никто же не заставляет его лично дёргать за усы интендантов, чтобы тебе быстрее шевелились. Это армия — дал приказ и через определённое время получил доклад исполнителя. Но это было не про нашего воителя. Чего творится с гигиеной и заболеваемостью в других полках, я не знаю, но подозреваю, что хорошего мало. И это на фоне всех методичек от Блока, которые имеют широкое хождение среди армейских врачей. Пока генералы не хотят понимать, что главный актив любой армии это личный состав.
Но Павел принял очередное неоднозначное решение, назначив на такую ответственную должность столь неподготовленного человека. В принципе ничего необычного для нынешнего правителя России. Даже не обладая послезнанием, я могу предположить, что такая затея закончится катастрофой. И ведь повлиять на всё это невозможно. Писать отцу глупо, неизвестно чем ещё это может обернуться. У него хватит дури вернуть меня в столицу или вообще заслать в какую-нибудь глушь. Здесь же я смогу принести много пользы, хотя бы потому, что имею большое влияние на фон Миллера. А он дядька жёсткий и на военных советах будет отстаивать свою позицию до упора. Я уже успел заметить, что есть у него такая черта. Говорит начальству правду без всяких политесов. Наверное, поэтому до сих пор полковник, а не генерал как многие бездари младше его.
Вторым случаем, который убедил меня, что ничего хорошего ожидать не приходится, стало сегодняшнее совещание. Периодически командующий вызывал старших офицеров, растянувшегося на десятки километров корпуса, чтобы осчастливить их своей очередной гениальной идеей. Скромного поручика по фамилии Романов тоже не забывали. Но чего-то важного до сих пор не обсуждали.
В итоге после дня непрерывной скачки и ночёвки в одной из деревень, я прибыл в окрестности Рогенсбурга, где в этот момент расположился авангард корпуса. Наш полк шёл в арьергарде, испытывая на себе все прелести местности, где прошло несколько десятков тысяч человек. Это значит отсутствие нормальной воды, невозможность приобрести фураж, выросшие цены на разного рода услуги вплоть до топлива. Газовые баллоны пока не изобретены, и еда готовится на дровах, которые стали стоить как полудрагоценные камни. Как я и предполагал, начались проблемы со снабжением, которое обеспечивали австрийцы. Если в Польше были созданы магазины с необходимыми запасами, то по мере продвижения снабжение начало давать сбои. Глупость ли это австрийских интендантов, воровство или изначальный замысел, мне плевать. Надо ставить вопрос перед командующим, иначе далее мы будем содержать корпус на свои деньги. И если Выборгский мушкетёрский был готов к двухмесячному автономному функционированию, то в остальных полках всё было менее радужно.
Совещание проходило в поместье недалеко от Рогенсбурга. По дороге я то и дело натыкался на совместные разъезды наших и австрийских войск. А также проехал два больших палаточных городка, гудящие как пчелиный улей. По дороге сновали повозки местных торговцев и военные фуры. Солдаты занимались своими делами, в массе своей чего-то чинили, готовили еду, в общем, отдыхали. В расположении одного из лагерей какой-то офицер занимался муштрой целой роты. Ему действительно заняться нечем? Если сейчас проводить тренировки личного состава, то исключительно военные навыки, вроде штыкового боя или стрельбе. Но некоторые оригиналы считали, что шагистика важнее боевой подготовки подчинённых. В нашем полку всё работало как часы, и внимание было посвящено исключительно боевым тренировкам. Отличия в подготовке личного состава и материальное обеспечение выборжцев сразу бросалось в глаза. С другой стороны, кто мешал другим командующим грамотно подготовиться к походу?
Егеря, десяток которых сопровождал меня с полковником, занимались по своей программе. Лесов в окрестностях было мало, но наставники находили занятия для своих подопечных. Шла постоянная шлифовка умений лишения жизни ближнего своего, организации засад, захват часовых и много всего интересного.
В поместье мы прибыли одними из первых. Кроме самого командующего со штабом, расположившихся в красивом двухэтажном особняке, в большой зале присутствовал только Горчаков и три австрийца. После положенных приветствий мы расселись и начали вести беседу на отвлечённые темы. Постепенно помещение заполнялось приезжающими командирами. Само начавшееся совещание продолжилось также в зале, разве что офицеры перестали переговариваться и внимательно слушали Римского-Корсакова. После доклада командующего, народ немного пошептался, но пока никто особо не возражал. Далее выступил австрийский полковник, являющимся офицером по связям с корпусом фон Готце. Здесь ничего нового нам не открыли, тем более что докладчик был лаконичен и говорил по делу.
Я хотел выслушать выступление присутствующего здесь оберста, сиречь подполковника, который представлял ведомство квартирмейстера и отвечал за снабжение наших войск. Недавно узнал, что полковой интендант в австрийской армии зовётся рехтунгсфюререр, не удержался и ржал самым непотребным образом. К моему специфическому юмору и слэнгу сослуживцы давно привыкли, но веселья не поддержали. Но на самом деле вопрос снабжения был весьма актуальным. Сразу вспоминался полковник, забыл имя[4], который нанёс армии Суворова вреда больше чем все французы вместе взятые. Читал материал ещё в своём времени, где автор выдвигал несколько версий. Мол, мы столкнулись с предателем, продуманным саботажем австрийцев или просто идиотом. Самое же смешное, что этот мутный персонаж ещё и подгадил в сражении при Аустерлице. Поэтому я точно не собирался отдавать все рычаги влияния нашим союзникам, которые по факту никакие не друзья. У всех в этой войне свои интересы и только русская армия воюет за спасибо.
—Господа, прошу высказывать ваше мнение. По традиции начнём с младших по званию, — командующий решил поиграть в демократию, ранее мнение подчинённых его не интересовало.
Или как вариант решил унизить меня, типа не забывай, что ты всего лишь поручик. Позиция совершенно идиотская и характеризующая товарища с отрицательной стороны. Этот деятель ещё и резко изменил своё отношение к моей скромной персоне, после новостей о рождении сына Александра. Всё-таки служба в гвардии не проходит даром, и офицеры становятся излишне политизированными. Римский-Корсаков тоже держит нос по ветру, как настоящий придворный. С одной стороны понять его можно, я находился в ссылке, а теперь ещё и отодвинут племянником трона на одну ступеньку. Но какое это имеет отношение к службе и сложившейся ситуации в войсках? Нет, если выживу, то буду выкорчёвывать подобные сорняки из армии и не только. Сословное общество? Хорошо, но кто сказал, что на руководящие посты должны выдвигаться самые знатные или имеющие протекцию? Один попаданец из XXI века постарается всех удивить, но пока просто нет сил.
Ладно, к чёрту лирику. Надо правильно сформулировать вопросы, не выставляя себя паникёром или капризным сыночком Императора, заодно зародить среди командующих полками ростки сомнений. Нельзя идти как бараны на убой, тем более по указке каких-то дебилов из австрийского генштаба. Вы хотите, чтобы высказался младший по званию? Получайте! Начну, пожалуй, с квартирмейстера, тем более был уже неприятный эпизод с его подчинёнными. Пару дней назад три ушлых товарища попытались отжать две фуры из обоза егерей. Для этого они привлекли какой-то местный ландвер. Наверное, их смутила необычная форма, и они приняли башибузуков за каких-то иррегуляров. Мне как раз нужно было выезжать, и решили окончательно разобраться с махинаторами после моего возвращения. Пока товарищей закрыли в одном из сараев.
—Господин, подполковник. Объясните, пожалуйста, с чем связаны начавшиеся сбои с поставкой продовольствия, фуража и дров? — я решил не миндальничать и ставить сразу вопрос ребром, — Если при пересечении территории бывшей Польши мы получили обговорённые продукты, то далее начались проблемы. В Моравии и Богемии нам пришлось часть необходимых вещей покупать на собственные средства. В имперских землях ситуация повторилась.
Австрияк ожидал чего угодно, но не таких жёстких претензий к его ведомству. Я внимательно смотрел на его мимику и должен сказать, что оно того стоило. Холёное лицо с презрительно сжатой ниточкой губ сначала бросило в краску, а затем выдержка совсем покинула интенданта. По крайней мере, именно так я объясняю происходящие с ним метаморфозы, ибо лицо его изрядно скривилось.
—Мне право странно слышать на военном совете разговоры на посторонние темы, — интендант старательно отводил глаза и начал юлить, — Мы делаем одно дело, у нас общий враг, а некоторые недоразумения будут устранены в ближайшее время. И казна Австрийской Империи компенсирует все расходы, не нужно так переживать, господа.
Если этот индюк думал, что смутил меня или сбил с толку, то он ошибается. Я недаром прожужжал все уши Александру и Безбородко, чтобы в союзническом договоре было указано, что все расходы по содержанию нашей армии несёт принимающая сторона, если можно так выразиться. Это касалось не только продовольствия, но также военных припасов и множества разных мелочей. Хорошо знаю канцлера и просто уверен, что всё было учтено. Здесь же начались строго местные непотребства. Связано ли это с разгильдяйством или осознанная политика, но просто так я это не оставлю. Смотрю на фон Миллера и получаю его одобрение. На самом деле всё было давно обговорено — это мы так комедию ломаем. Делаю сигнал, и Дугин заносит папку, которую передаёт австрийцу.
—Здесь расписки от поставщиков, которые подтверждают затраты Выборгского мушкетерского. Наш интендант находится в соседней комнате. Можете передать ему указанную сумму, а также у него есть список необходимых вещей, которые полк должен получить до начала выступления. Надеюсь, в императорской казне достаточно средств для быстрого погашения долгов? Не переживайте, все расчёты производились в гульденах. Если командующих других частей данные вопросы не интересуют, то это их дело.
Остальных офицеров этот вопрос волновал и ещё как. Австрияки правильно рассчитали, что русские дворяне и тем более аристократы не снизойдут до такой пошлости, как требовать положенные продукты. И тем более даже речи не зайдёт о компенсации затрат, которые понесли артельные кассы и лично высшие офицеры. Часто необходимые вещи закупались на собственные средства. Сами европейцы в таких вопросах были принципиальны и педантичны, счета о своих расходах выставлялись моментально. Но здесь заграничные товарищи попали на одного жутко дотошного царевича, которого все эти дворянские заморочки не волновали. Мало того что мы воюем за чужие интересы, так эти наглецы отказываются соблюдать договорённости. А ведь корпус ещё не дошёл до соприкосновения с войсками противника.
Для меня крайне важно было начать процесс изменения отношения к европейцам со стороны русского офицерства и в дальнейшем дворянства. За вывеской из красивых слов и знатных фамилий частенько скрывались алчные деляги с психологией мелкого лавочника. Свои крейцеры, пфенниги с сантимами они считать умели. Заодно начали привыкать к широкой русской душе, которая требовала пускать пыль в глаза на заграничных курортах. Это непотребство сохраняется и в моём времени. Дураки победнее просто сорят деньгами, а разного рода олигархи скупают европейскую недвижимость и обогащают тамошних производителей люксор-товаров. Ещё и испытывают какое-то нездоровое раболепие перед Западом.
Постепенно присутствующие начали обсуждать прошедшие события и сошлись во мнение, что русский корпус недополучил от тридцати до сорока процентов положенного довольствия. Командующий вначале пытался перевести обсуждение на другие темы, но это было бесполезно. Дураков нет, и раз уж сын Императора поднял подобный вопрос, то другим тоже не зазорно решить финансовые вопросы. Многие офицеры платили за товары из своего кармана, но далеко не у всех были большие состояния, чтобы позволить себе подобные расходы. Теоретически казна должна компенсировать затраты, но не полностью и ждать можно несколько лет. Австриец краснел, бледнел и готов был провалиться под землю, но стоически держался. Несколько офицеров послали вестовых в расположение своих частей, дабы сделать подсчёты и передать оберсту списки задолженностей с нынешними потребностями. Чую, что кого-то из главных интендантов австрийской армии ждёт разочарование. Постепенно все успокоились, и слово взял Римский-Корсаков.
—Господа, раз мы решили столь «важный» вопрос, как дрова и крупа, — при этом весь его внешний вид выражал крайнюю степень презрения, — Предлагаю вернуться к обсуждению непосредственно военной кампании. Ваше Высочество, наверное, тоже имеет особое мнение на этот счёт?
Ой, зря он это начал. Я человек незлопамятный, но придёт время, и всё припомню. Тем более что только напыщенный идиот не будет обращать внимание на проблемы со снабжением. А ведь ещё десять лет назад человек воевал в невысоких чинах. Он не паркетный воин и должен понимать, что сытый солдат гораздо эффективнее голодного. Я ему не папа, чтобы читать нотации, поэтому ответил максимально холодно.
—Для обсуждения плана компании я не имею достаточного количества знаний. Для этого у меня есть непосредственный командующий. Как он прикажет, так и буду действовать.
Из командующих только фон Миллер и Горчаков выразил недоумение странными планами австрийских стратегов.
—Я не могу понять логики Гофкригсрата, — в своей суховатой манере начал делиться сомнениями мой начальник, — Сначала зачем-то разделили нашу армию. Войска под командованием Александра Васильевича уже успешно воюют, а наш корпус как черепаха двигался непонятно куда. Теперь, оказывается, что мы должны занять позиции под Цюрихом, которые освободит армия эрцгерцога. Зачем срывать огромную массу войск с места, для соединения с экспедиционным корпусом, если на участке в районе Лиммата можно сосредоточить армию почти в сто тысяч штыков? Почему сразу не атаковать республиканцев? Тем более что Его Высочество уже один раз разбил Массену[5]. Не воспользоваться таким преимуществом большая ошибка, а, скорее всего, глупость.
—Господин полковник! Попрошу вас вести себя уважительно к нашим союзникам и не позволять подобных эпитетов, — командующий с трудом сдержал эмоции и не перешёл на крик,
В армии народ простой, хоть среди высшего офицерства хватает аристократов. И многие вещи называют своими именами, разве что не принято ругать собственных монархов. А командующий может получить изрядную долю критики при обсуждении предстоящего боя. Естественно, если это не такой авторитет, как Суворов. Хотя тот практиковал обсуждение планов предстоящих сражений со своими офицерами. Понятно, что есть приказ и его будут выполнять беспрекословно. Но тут действительно ситуация была глупая, на которую накладывалась некомпетентность и высокомерие Римского-Корсакова. Ещё и австрийцы начали мелкий саботаж. Для боевых генералов такая ситуация выглядела как минимум странно.
В общем, фон Миллера поддержали Горчаков и Марков[6], остальные решили не вступать в конфронтацию с командующим. Римский-Корсаков сидел мрачнее тучи и уже начал дёргаться, когда вынужден был обосновывать долгий марш, проблемы с обеспечением корпуса, а теперь ещё глупые планы австрийского генштаба. Понятно, что вопросы по деятельности союзников были просто критикой, такое бывало и раньше. Но для меня было крайне важно показать командующим полками всю гнилую суть предстоящей кампании и отвратить русское офицерство от Австрии. До недавних пор Вена считалась главным и самым надёжным союзником Санкт-Петербурга. Теперь всё в прошлом, былого единства давно нет и Россия способна сама решать свои задачи. Уж бить турка можно без чьей-то помощи, лишь бы не мешали. Но в армии до сих пор очень хорошо относились к этой загнивающей стране, всё-таки общий враг сближает. Нам же давно пора идти своей дорогой, что я аккуратно и пытаюсь донести до офицеров с генералами. В реальной истории произошло отрезвление части нашего общества после откровенного предательства, так называемого союзника. Но Александр был человеком великодушным и влез в новую авантюру, которая закончилась катастрофой. Моя задача этого не допустить и пусть предстоящие потери будут тем Рубиконом, после которого Россия окончательно разорвёт союзнические отношения с Австрией.
Я не занимался подрывной деятельностью. Это глупо и граничит с предательством. Но генералы и офицеры должны понимать, что мы не бараны, которых ведёт на убой австрийский пастух. И выполнять полностью все их распоряжения просто форменный идиотизм. А то нам уже выдали инструкции, как части должны располагать по Лиммату и Цюрихскому озеру, чуть ли не поротно. Насколько я помню, у Суворова были постоянные конфликты с индюками из Гофкригсрата, которые в итоге вынудили его идти осенью через Швейцарию и терять людей на перевалах. У нас пока дело до открытого противостояния не дошло, но всё ещё впереди.
Жалко, что я совсем не помню причины разгрома корпуса Римского-Корсакова. Поражения гораздо менее приятно рассматривать, чем героический поход великого полководца. В общем, настроение у меня стремительно ухудшалось, и ничего хорошего я не ждал.
Далее пошло обсуждение рабочих моментов. Порядок следования, места ночёвок и прочая бытовуха, из которой на 95 % и состоит поход любой армии. Маневрирование и боестолкновения составляют в лучшем случае сотую часть от общего количества времени. Я слушал всё это краем уха и наблюдал за присутствующими. А ведь это последние победоносные генералы и полковники русской армии, которые даже в мыслях не могли себе представить, что мы можем потерпеть поражение. Дело даже не в личной храбрости. Трусов среди офицеров, которые лично водили солдат в атаку и первыми взбирались на вражеские бастионы, просто не могло быть. Были нерешительные или бездарные генералы, которые опасались не угодить монарху или царедворцам. Но неприятеля здесь бояться не принято, времена другие. Просто русская армия по праву считалась лучшей в Европе. Отсюда и непоколебимая уверенность в собственных силах.
Вспомнилось, что после поражений при Аустерлице, а особенно унизительного Тильзитского мира русское общество испытало самый настоящий шок. Если в войне 3-й коалиции Россия осталась при своих, то 4-я коалиция закончилась для нас форменным позором. До этого наша армия планомерно громила неприятеля по всем направлениям. Мы проигрывали битвы, но почти за сто лет не проиграли ни одной войны. Свою миссию я вижу в том, чтобы вообще избегать ненужных войн и не допускать авантюр, типа участия во всех этих коалициях. Наша задача — это додавить осман и отодвинуть границу от столицы вёрст на триста, заключив со шведами вечный мир.
После окончания совещания меня догнал адъютант командующего и пригласил на приватную беседу.
Кабинет, который занимал командующий, явно принадлежал страстному охотнику. Два огромных полотна со сценами травли медведей и оленей, головы убитых животных, а также разнообразное оружие на стене. Всё это соседствовало с современным секретером и удобными креслами. В общем, эдакий уютный уголок фаната охоты и оружия.
Командующий явно нервничал и ещё не отошёл от прошедшего совещания. Не привык товарищ к критике и тяжело воспринял спуск с небес на землю. Понятно, что его приказы будут выполнены в любом случае, но осадок всё равно остался. И ответственность за возможное поражение лежит теперь полностью на нём. А вот этого генералы никогда не любили. Хотя наказания за провалы в нынешнее время были просто смешные. Здесь вам не 41-й год, когда и командарма могли поставить к стенке за преступную халатность. Но ничего, этот просчёт я тоже планирую в будущем исправить.
—Ваше сегодняшнее поведение возмутительно, — Римский-Корсаков с ходу начал предъявлять претензии, — Я буду вынужден доложить об этом Императору. Сегодня вы оскорбили нашего союзника и бросили тень на русскую армию. Поднять перед австрийцами финансовый вопрос! Что может быт пошлее? И как мы теперь выглядим в глазах всей Европы?
Сколько пафоса! И я был прав насчёт того, что дядя держит нос по ветру. Значит, придворные шакалы меня уже списали и не воспринимают всерьёз. Ранее командующий не позволял себе таких выпадов и даже после падения моего рейтинга в глазах общества, вёл себя корректно, но без прежнего раболепия. Зря он начала про то, как мы выглядим перед европейцами. Мне на отношение придворных начхать, а всех европофилов и их немытых кумиров я вертел на одном месте. Генерал о моей принципиальной позиции в этом вопросе не знал или забыл.
—Я тоже обязательно напишу в столицу. И не только своему отцу, который является вашим Императором. Ещё отправлю письма брату и главе военной коллегии генерал-фельмаршалу Салтыкову, моему воспитателю. Наверняка их удивит, что русский командующий выполняет любое пожелание австрийского генштаба, совершенно забыв об интересах собственных войск. Наша задача не просто помочь союзникам, а сделать это с наименьшим уроном для русских войск. Вы же готовы согласиться на любой безумный план венских штабистов, даже не попробовав разобраться в ситуации. Что касается вопроса снабжения, который взяли на себя австрийцы, то можете считать это пошлостью или мещанством. Мне всё равно. Обеспечение экспедиционного корпуса лежит на Вене, никто не заставлял их ставить подписи под договором. И если нашим войскам положены определённые продукты, то они должны выдаваться в срок. А ваша обязанность — обеспечить контроль, чтобы солдат был сыт, обут и согрет. У меня складывается впечатление, что вы не русский командующий, а австрийский подданный, заботящийся исключительно об интересах своей державы.
Удар был откровенно ниже пояса. Я и админресурсом надавил, если можно так выразиться. Ещё намекнул на тесные связи Римского-Корсакова с австрийскими военными, перед которыми генерал испытывал большой пиетет. Недаром же он воевал добровольцем в их армии. А в беседах с генералами несколько раз позволил себе двусмысленные намёки о русской дикости и отсталости. Сейчас товарищ понял, что перегнул палку и пусть неявно оскорбил сына Императора. Я давно хотел написать в столицу о странном поведении австрийских интендантов. Военный вопрос всё-таки не в моей компетенции, для этого есть генералы и прочие фельдмаршалы. Но добром план Гофкригсрата точно не закончится. Вот не хочется мне умирать за чужие интересы, ещё из-за откровенной глупости штабистов.
Генерал наконец-то смог привести нервы в порядок и перестал истерить. Может, найдём какой-нибудь компромисс? Да и я малость перегнул палку, можно было обсудить вопросы нечистоплотности австрияков до совещания и не выносить всё на публику.
—Я прошу простить меня за излишнюю резкость. Но вопрос снабжения весьма незначительный эпизод, чтобы до начала боевых действий ссориться с союзниками. Думаю это просто досадное недоразумение, связанное с общей неразберихой. Что же касается вопросов диспозиции и действий наших войск, то я полностью доверяю австрийцам. Они давно воюют с французами и их генштабу виднее, как должна действовать объединённая армия. Не думаете ли вы, что в Гофкригсрате сидят некомпетентные люди?
Как раз об этом я и думаю, вернее, полностью уверен. Но объяснять это генералу бесполезно. Такое не лечится, разве что снятием головы или постановкой идиота зубами к стене. Сейчас бы принять решение о смене командующего и назначить Горчакова. Жалко, что у меня нет таких полномочий, а письмо в столицу будет идти месяц, если даже воспользоваться морским путём через Росток или Любек. И опять я сомневаюсь в адекватной реакции Павла на мой доклад. Значит, остаётся разбираться уже на месте, в какую жопу нас затащил австрийский военный «гений».
[1] Эрцгерцог Карл Австрийский, герцог Тешенский (1771–1847) — крупный полководец, эрцгерцог Австрийский и герцог Тешенский, третий сын императора Леопольда II и Марии Луизы Испанской, 54-й великий магистр Тевтонского ордена (1801–1804).
[2] Иоганн Конрад Фридрих фон Готце(1739–1799) — австрийский военачальник, барон.
[3] Александр Михайлович Римский-Корсаков (1753–1840) — русский военачальник из рода Корсаковых, один из командующих во время швейцарского похода, генерал от инфантерии. В 1806–1809 и 1812–1830 годах — литовский генерал-губернатор.
[4] Франц фон Вейротер (1755–1806) — австрийский генерал, участник французских революционных и Наполеоновских войн. Составил неудачный маршрут для Швейцарского похода Суворова. Наиболее известен как составитель диспозиции союзников к Аустерлицкому сражению.
[5] Первая битве при Цюрихе 4–7 июня 1799 года. Французский генерал Андре Массена был вынужден уступить город австрийцам под командованием эрцгерцога Карла и отступить за Лиммат, где ему удалось укрепить свои позиции, что привело к позиционному тупику.
[6] Евгений Ианович Марков 1-й (1769–1828) — военачальник Русской императорской армии, генерал-лейтенант.