– Мы… я… – я пытаюсь совладать с голосом.

– Мама? Кто там? – доносится из коридора детский голос.

В дверном проеме появляется маленький сын фрау Хильднер и обхватывает маму за колено.

Я хочу спросить насчет Майи, но в отсутствие Кирстен мне становится страшно. Я снова чувствую себя невменяемой. Что подумает фрау Хильднер, если я спрошу о Майе? Здесь не живет никакой Майи, это очевидно. Я пытаюсь что-нибудь придумать, соврать, что у нас сломалась стиральная машина, и спросить, нельзя ли в эти дни постирать белье у них.

– Я только хотела спросить…

Фрау Хильднер неожиданно кивает.

– Вы по поводу этой Кёниг, что постоянно здесь разнюхивает?

– Этой…

– Можете смело спрашивать, фрау Грасс! – Теперь в голосе фрау Хильднер звучит вызов. – Спросите, говорила ли я с ней! И я отвечу, что нет. И мой муж тоже. И никогда не заговорим! Она ни слова от нас не услышала, хоть и подступала к нам со всех сторон. – Фрау Хильднер горделиво улыбается. – Она даже предлагала нам деньги, но с нами такое не пройдет! Вам и так достаточно пришлось пережить, фрау Грасс.

Гордость в ее глазах мгновенно сменилась жалостью.

– Мама? Что ты говоришь? – вмешивается сын и тянет ее за штанину.

– Иди, Лени. Мама пока говорит с фрау Грасс.

Лени что-то неразборчиво бормочет, но отцепляется от мамы и скрывается в квартире. Фрау Хильднер провожает его взглядом и кричит вслед, чтобы он собрал игрушки.

– Я не вполне понимаю… – произношу я, чтобы вновь привлечь ее внимание.

– Да, эта Кёниг! Мы оказались ей не по зубам. Но потом она, видимо, выбрала новую жертву… – Фрау Хильднер кривится. – Простите, жертва не совсем подходящее слово. Во всяком случае…