на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Книга четвертая

В ПЛЕНУ


Глава I СТАНОВИЩЕ БАЙЗАКА

Всходило солнце. Белые козы ходили по бугру и были ярки, как снег. Козлята, привязанные к веревкам, звали их вниз, в ложбину, где было еще сыро и сумеречно. Лошади поднимались одна за другой на бугор. Бесцветные и серые в тени, они выныривали на солнце и фыркали от удовольствия. Поток теплого света грел и освещал их от головы до копыт. Золотистые и светло-серые, вороные и пегие, они сбивались в табун и тревожно поводили большими глазами. Там в сумерках звонко, по-детски, ржали привязанные жеребята.

Солнце поднялось выше. Желто-красные утесы с белыми покрывалами снега выступили совсем близко. Изломанными зубьями они поднялись на темно-синем небе. Ледник серой горой спускался к самой траве. Бодрым холодом тянуло от него, и стадо баранов, стоявшее возле юрт, зашевелилось. Заблеял черный козел, и отдельные голоса, жалобные и протяжные, стали перебивать друг друга.

Стадо тронулось к реке. Вода шумела и бухала меж камней, как на мельнице. Волны сворачивали за каждым камнем, прорывались в глубокие ямы, сбивались в шипучую пену и тут же, соединившись, мчались прозрачным слоем по гладкой спине утеса. Ручей, отбежавшие в сторону, звенели в пустоте между камней, как струи фонтана. Они наполняли глубокую каменную чашу, а дальше жгучая ледяная вода снова прыгала по камням и протягивалась, как белая пряжа.

Запоздавшие собаки торопливо, с деловым видом бежали от юрт к стаду, высунув языки. Марианна вышла из юрты вместе с Калычей. Еще никто не вставал, кроме Пастухов; им никто не мог помешать. Марианна любила горы. Утром она забывала обо всем, вздыхала всей грудью чистый воздух, как будто лившийся из синего бездонного неба, и спешила к реке. Калыча подарила ей два куска мыла, которое здесь было драгоценно. Каждое утро они раздевались на большом плоском камне и купались. Марианна, как всегда, огляделась. Высоки вверху причудливые утесы были похожи на развалины зданий. Она взглянула на глыбу, напоминавшую по форме обезьяну. Марианна отчетливо видела ее каменное лицо; она улыбнулась и пошла к воде. Женщины уселись на камнях и быстро разделись. Бледное белое тело Марианны казалось прозрачным рядом с темно-золотым и гибким телом Калычи. Рыжие золотистые волосы у Марианны были завязаны узлом на затылке. Прищурив глаза, она вошла по колено в каменную чашу потока. Калыча пищала от страха, глядя на холодную воду. Она долго не решалась, потом с криком бросилась за подругой.

Теплое летнее солнце грело камни, траву и воздух, рассеивая холод близкого ледника. Шершавая трава грела ноги после купанья, а полынь, и мята пахли горьким пьяным запахом. Калыча долго и тщательно плела свои косички с лентами и монетами, к снова, как вера и третьего дня, рассказывала о Джанмурчи, а Марианна неподвижно сидела и глядела на воду. Темно-смуглая, как старое золото, и белая как снег, сидели они рядом на большом камне и переговаривались отрывистыми, короткими фразами.

— Мариам, — сказала Калыча, — ты белая, как цветок. Твои золотые волосы, как желтые цветы, я очень люблю быть около тебя и говорить с тобой.

Марианна хотела ответить, но оглянулась и быстро стала одеваться, В этом углу около реки все дышало по коем и безопасностью, но пришел день, и надо было идти в юрту.

— Мариам, не плачь, а то я тоже заплачу, — жалобно проговорила Калыча своим детским голосом.

И, подбадривая друг друга, они оделись и пошли К юрте. У берега к колышку, вбитому в землю, был привязан орленок. Ему было всего два года. Марианна подошла и села около него. Молодой орел был коричневый с белыми пятнами, а возле рта еще была желтизна. Он непрерывно целыми днями переступал связанными лапами и осматривал каждого проходящего, склоняя голову набок. Когда к нему подходили, он тоскливо кричал, взмахивая крыльями, и беспомощно падал вперед. Марианна придвинулась к нему и, не обращая внимания на удары его сильного клюва, мужественно развязала веревку. Орленок хлопнул два раза крыльями, мелькнул над бугром и исчез. Марианна встала на ноги и взволнованно смотрела ему вслед. Потом она побледнела от испуга и оглянулась. Она выпустила охотничьего, боевого орла, который стоит не меньше двух коней.

— Мариам, Мариам!

К ней бежала Калыча. Ее цветное длинное платье вздувалось пузырем от бега, серебро звенело в косах. Девушка добежала и, еле переведя дух, быстро проговорила:

— Мариам, я тебе не сказала: два дня назад старуха приказала тебе сделать кошму, но я жалела твои руки, а одной сделать нельзя. Сейчас старуха пришла, и я боюсь, что нас будут бить. Отец меня ненавидит, также как тебя.

Страх искривил ее рот. Обе быстро пошли к юрте. Там их ждала работа. Груда шерсти, от которой пахло бараном, лежала на ковре. Две старухи, страшные, сморщенные, как ведьмы, били по маслянистой, блестящей шерсти тонкими палками и разбивали ее до пуха. Калыча быстро подошла и, вздохнув, взялась за дело. Марианна ей помогала. Они разостлали разбитую шерсть пушистым слоем на тонкий ковер. Старухи принесли ведро кипятку и обрызгали шерсть. Горячая шерсть обжигала пленницам руки. Жесткий, колючий ковер резал и колол кожу, но старухи торопили отрывистыми приказаниями, похожими на карканье ворон. Наконец Марианна и Калыча свернули весь ковер в трубку. Калыча беспомощно засучила рукава на своих полудетских руках и привязала Марианне и себе кожаные налокотники. Потом вздохнула и сказала:

— Мариам, я буду делать одна.

Она настойчиво отстранила Марианну и, присев на корточки, стала катать тяжелый ковер. Через несколько минут на лбу у нее выступил пот и она остановилась. Марианна села рядом с Калычей. Они катали ковер вперед и назад до полного изнеможения, а старухи время от времени полизали его кипятком, чтобы шерсть внутри легче свалялась. Через два часа руки обеих были обожжены и ободраны. Старухи принесли еще ведро кипятку.

— Не ленись, — прокаркала одна из них и ударила Марианну гибкой палкой.

Марианна упала лицом вперед и не могла даже подняться. Она бессильно лежала на земле и плакала от обиды и боли. Калыча ей вторила. Скоро они обе подняли такой плач, что могли растрогать даже каменное сердце.

— Отдохните и идите делать кумыс, — сказала старуха.

Марианна вошла в юрту. Три дня прожила она здесь вместе с Калычей, и ей, бездомной, избитой, казалось, что она имеет свое жилище.

Однако ей не дали ни плакать, ни размышлять. В углу юрты был черный кожаный сосуд ведер на десять. Внизу он был большой, как сундук. Черный, расшитый цветным сафьяном, сосуд лоснился от жира. Большое кожаное горло подымалось, как труба.

Марианна взяла палку, которая торчала из жерла, и стала сбивать кумыс. Когда она зыбилась из сил, ее сменила Калыча и продолжала работу. Наконец обе в полном изнеможении опустились на ковер.

— Теперь я вижу, что вы устали, — сказала старуха, ударив однако еще раз Марианну. — Но когда вы отдохнете, вы будете заготовлять на зиму сыр.

В стороне от юрты были сложены седла. Черноглазые полуголые ребятишки возились и играли на солнышке. Недалеко от них были привязаны жеребята. Здесь же

был растянут навес, на котором сохли комья белого сыра.

Марианна сидела на земле, бережно уложив на коле* — ни свои обожженные, непривычные к работе руки. Вздувшиеся пузыри от ожогов на руках стали лопаться. Рядом сидела Калыча и прикладывала к ожогам мокрые тряпки. Вдруг подошел Байзак. Свирепый и исступленный, он был так непохож на любезного и выхоленного Байзака, что пленницы со страхом глядели на него и не узнавали. Густые, будто наляпанные брови сдвинулись над дикими, грозящими глазами. Лицо было грубо и как будто вырублено. Он потрясал кулаками и грозил. Потом приказал Марианне идти в юрту. Байзак опустился на подушки, а женщина осталась стоять.

— Когда цветок попадает под копыта коня, он бывает втоптан в землю. Кок-Ару бессилен, — сказал Байзак. — Я дам бумагу, и пусть Мариам пишет письмо Осе, чтобы он не спорил со мной. Она должна написать, что она хочет целовать его сапоги, землю от его ног, чтобы только он вырвал ее из моих рук.

Марианна опустила голову. Она вспомнила серый вьюк, в котором когда-то был завернутый труп Иващенко. Лица погибших пограничников выплывали в ее памяти одно за другим. Добродушные украинцы и широкоскулые киргизы один за другим возвращались в долину, завернутые в серый войлок.

Неужели теперь, ради спасения своей жизни, она посягнет на их победу? Нет! Никогда! Марианна повернула свое бескровное лицо к Байзаку. Она хотела закричать, что она никогда не остановит коней Кондратия, но тут у нее мелькнула мысль, что по словам Батрхана осталось еще два дня времени, и потому она спросила с мнимой покорностью:

— Что я могу написать моими руками?

— Хорошо, я пришлю тебе женщин, и они тебе помогут, — как будто спохватившись, сказал Байзак и вышел из юрты.


Глава V КОЗЫРНЫЙ ТУЗ БАЙЗАКА | Антология советского детектива-31. Компиляция. Книги 1-20 | Глава II ПРЕДЛОЖЕНИЕ АЛЫ