Глава 9.2

2

В этот раз письмо принца, предназначенное мне, было особенно кратким:

“Дорогая Ада! Я поразмыслил над Вашей идеей и пришел к выводу, что она и впрямь может сработать. Сердечно благодарю!

Искренне Ваш, П.П.”

Конверт, предназначенный Порку я решила вручить за ужином. Теперь, когда поклонники знали, что я передаю их письма, никто не соберется устраивать мне взбучку в кустах. Вряд ли до них дошло, что все послания уже перекочевали к Порку. Интересно, он будет их читать? Впрочем, это уже не мое дело.

В столовую Порк явился последним. Вид у него был такой, словно он долго махал лопатой или колол дрова, или разгружал что-то тяжелое, периодически роняя оное себе на ногу. На еду набросился с остервенением, забыв про брезгливое ковыряние в тарелке. Даже слопал булку, отобрав ее у соседа.

Я засомневалась, стоит ли подходить, когда он в таком состоянии. Но все-таки подошла, предварительно помаячив издалека и убедившись, что градус озверения при виде меня не слишком повысился.

— Вот, — сказала я, протягивая письмо.

— Опять?! — взвыл Порк. Нет, все-таки поторопилась.

— Не опять, а снова. Но если не хочешь, я могу подойти завтра, — я на всякий случай сделала шаг назад. И еще один. Сделала бы и третий, но уперлась в соседний стол.

— Не надо завтра, — Порк вырвал письмо из моей руки и, увидев надпись, сразу утихомирился. Хотел открыть, но бросил на меня быстрый взгляд и передумал, сунул в карман.

А я поспешила вернуться за столик к Лунолике. От вида замученного Порка мне почему-то стало грустно. Или это от письма исходили грустные вибрации, я толком не поняла. А может это просто усталость?

Решив, что дело в ней, я вернулась в комнату и, наскоро выполнив домашнее задание, завалилась спать.

Сон не шел. Я с завистью посмотрела на Лунолику, которая дрыхла без задних ног. Поворочалась с боку на бок, вздохнула и встала, решив немного прогуляться — до отбоя было достаточно времени, чтобы нагулять здоровый сон.

Выйдя на улицу, вспомнила, что так и не спросила у Река про книгу, и отправилась на конюшню.

Но не дошла.

В вечернем полумраке внутренний двор общежития выглядел совсем не празднично. А сгорбленная фигура, сидящая на лавке под деревом, и вовсе навевала грусть. Нет, каждый имеет право посидеть и погрустить всласть на свежем воздухе, нарушать уединение я не собиралась.

Я почти прошла мимо, когда поняла, что это Порк.

Будь это кто-то другой, сидеть бы ему и дальше, но с этим типом за последнее время я успела сродниться, поэтому бросить его в таком состоянии не смогла.

— Ты чего это? — спросила я, подходя ближе.

Порк бросил на меня недобрый взгляд и отвернулся, не желая разговаривать.

Места на лавке было много, и я тихонько уселась на противоположном конце.

Порк, не обращая на меня внимания, мрачно таращился в пустоту.

— Случилось что-то? — выждав паузу, снова спросила я.

Порк не ответил.

В листве шумел ветер, скрипела на ветке невидимая глазу птица, словно не пела, а пилила под собой сук. Противно так — “кр-рех, кр-рех”.

Мне вспомнилась детская колыбельная, которую нянюшка пела, чтобы прогнать страшные сны:

Птичка-птичка, не кричи,

Птичка-птичка, помолчи.

Утро к нам придет опять,

Будем вместе мы играть.

Утром солнышко взойдет,

В гости радость приведет.

Напечем мы пирожков

И румяных крендельков,

Сладких сдобных корольков,

Марципановых рожков,

Золотистых петушков

И воздушных завитков…

Я пела совсем тихо, еле слышно, погрузившись в воспоминания. И только когда песенка закончилась, обнаружила, что птица смолкла, а Порк смотрит на меня, хоть и мрачно, но с интересом.

— Ой, извини, я, кажется, тебе помешала.

— Корольки не бывают сдобными. Они из песочного теста, — произнес Порк сердито. — А воздушные завитки не пекут, а выдувают.

— Тебе видней, — улыбнулась я. — Так что у тебя стряслось?

— Кроме того, что кое-кто завалил меня письмами, так что я под ними едва не задохнулся?

— Посмотри на это с другой стороны — у тебя куча поклонников.

— И что? — Порк скривился. — От них одни неудобства.

— Не от всех же. Вон, даже сам принц просит тебя вернуться во дворец.

— Уже не просит, — Порк еще больше помрачнел. — На королевскую кухню приняли нового повара. Перспективного и с дипломом. Король в восторге.

— Подумаешь. Тебя-то новичок не переплюнет.

— Уже переплюнул — его прочат на место главного повара.

Я растерялась. Вот так поворот. Ничего такого я принцу не советовала. Просто сказала, что Порк не выносит, когда сомневаются в его способностях, и на этом можно сыграть.

— Но может тебе вернуться, и тогда у него ничего не выйдет?

— Выйдет. Как бы хорошо я ни готовил, диплома у меня нет. Меня отец учил, я вырос на кухне. А теперь он будет учить этого… перспективного.

— Что? Они отправили его учиться к твоему отцу? — такого коварства от принца я не ожидала.

— А к кому же еще, если он главный повар.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Получается, что Порк — сын главного королевского повара — вырос при дворе, и с принцем, наверняка, знаком с детства.

— Ну да, — нехотя признался Порк, — мы с ним в детстве часто играли. Мы же ровесники. Он всегда был жутким сладкоежкой, я на нем новые рецепты испытывал. А теперь вон… этот будет ему готовить, вместо меня, — губы Порка дрогнули, мне показалось, что он сейчас расплачется. Ну, ваше высочество, это уж слишком — доводить друга до такого состояния! — И все из-за какого-то дурацкого диплома, которого у меня нет. — Порк шмыгнул носом.

В моей голове вспыхнула идея.

— Диплом — не проблема, — сказала я, — горю твоему легко помочь. Ты же отлично готовишь. Сходи к ректору Моръ, скажи, что готов вести курс по кулинарии. Или хотя бы факультатив. Звание преподавателя академии круче всяких дипломов, потому что этот тип учится, а ты учишь других.

Порк задумался.

— Думаешь, она согласится?

— После той пироженки, которую ты для меня испек? Уверена!

— Ну ладно, я пошел, — Порк снова превратился в себя прежнего, на лице возникло знакомое самодовольное выражение. Покинув лавку, он поспешил к новым победам.

— Удачи, — произнесла я вслед.

Не знаю, был ли то шорох ветра или ветка скрипнула, но мне показалось, что я услышала: “Спасибо”.