Глава 16

Тишина, вокруг была тишина. Первым вернулось чувство слуха. Никаких посторонних звуков, сулящих близкую опасность. Радар, показывающий зараженных, тоже молчал. Мямля осторожно прислушался к себе, в попытке определить повреждения организма. Обширного опыта у него нет, но, вроде, все нормально, по первым ощущениям. Немного болит голова и ломит мышцы, но судя по всему, ничего не сломано и смертельных ран нет. Мямля пошевелился и открыл глаза. Темнота и скованность движений, такими были следующие чувства. Как будто в песок закопали.

- Где это я? - пробормотал парень себе под нос и поперхнулся, отплевываясь от попавшей в рот земли.

Память вспыхнула яркими образами воспоминаний, возвращая чувство недавно пережитого удушающего ужаса. Мямля вспомнил, где он и как тут оказался. Удар промахнувшейся элитной твари сорвал заднюю дверь, в которую мертвой хваткой вцепился изнутри новоиспеченный институтский сотрудник. Бронированный лист железа удачно впечатался в природную выемку под нависшим склоном оврага, сохранив жизнь человеку. А обвалившийся пласт земли завершил образование некоего бункера, окончательно похоронив парня заживо.

Мямля снова задействовал радар и облегченно выдохнул. Вокруг было пусто. Можно выбираться. Слабых сил не хватило, чтобы сдвинуть массивную створку. Пришлось копать. Хорошо, что грунт песчаный был, иначе там бы он и загнулся, под этой дверью. Через полчаса грязный, как чума, Мямля выбрался на волю, судорожно глотая свежий воздух. Быть замурованным заживо - тот еще кошмар. Как будто тут своих страхов не хватает.

Случайный порыв ветра шибанул в нос новыми оттенками. Смерть в Улье имеет свой специфический запах. Часто разный, но всегда узнаваемый. Мямля нанюхался такого в свое время. Беглый взгляд на опушку березового леса ясно дал понять, что шансов у парней не было никаких. Новая волна ужаса зашевелила волосы на голове и погнала Мямлю прочь от страшного места.

Чувство времени и пространства окончательно покинуло парня. Глаза смотрели, но не видели. Мозг, объятый страхом, отказывался воспринимать информацию. Все внимание лишь на радар. Только бы не появились ужасные разноцветные пятна, только бы не появились. Он бежал и бежал, продираясь через кусты, сбивая ноги о кочки и камни. Не важно, куда, лишь бы подальше от страшных мест.

Длительное мышечное и нервное напряжение наконец-то сказалось закономерно накатившей усталостью. Гормональный всплеск пошел на убыль. Мямля еще какое-то время ковылял, спотыкаясь на полусогнутых ногах и, наконец, остановился среди деревьев очередного перелеска. Легкие, с натужным сипом сбитого дыхания, втягивали воздух, ноги дрожали от непривычных нагрузок. Потихоньку возвращалась способность трезво мыслить. Парень затравленно осмотрелся.

Солнце собиралось нырнуть за горизонт по правую руку от него. Значит там запад, а соответственно все ужасы Пекла. А значит идти нужно на восток, то есть в противоположную сторону. Скудных познаний выросшего в тепличных условиях парня хватило, чтобы понять эту простую истину. Осталось немного, всего лишь не попасть в зубы монстрам на пути к людям. Но тут то, как раз, у Мямли все козыри на руках. Его способность замечать зараженных дорогого стоит. А значит, шансы есть и совсем не маленькие.

В уже сгущающихся сумерках, Мямля умудрился найти небольшую берлогу между мощных корней старого дерева. Натаскал сучьев и хвороста и кое-как, в меру своего разумения, замаскировал временное убежище. Все-таки он молодец, этот не особенно приспособленный к суровой жизни юноша. Рюкзак и оружие он сохранил, не выбросив их во время своего суматошного бегства. Поэтому на ночлег Мямля устроился относительно сытый. Холодное содержимое консервных банок, съеденное всухомятку и запитое живцом из фляги придаст ему необходимых для трудного путешествия сил.

Парень вымотался настолько сильно, что провалился в сон мгновенно, едва успев закрутить крышку на емкость с живительным раствором. Даже всеобъемлющий страх быть съеденным вездесущими чудовищами не смог долго сопротивляться объятиям Морфея. Такое бывает. Особенно, когда устанешь до невозможного предела и в голове одна лишь мысль – отдохнуть. А все мыслимые опасности и угрозы – ну их к черту.

Предутренняя прохлада собралась на всех доступных поверхностях крупными каплями росы. Светило выбросило первые лучи, собираясь разогнать обрывки тумана, заполонившего низины. Мямля зябко передернул плечами и открыл глаза. Чувствовал он себя не в пример лучше вчерашнего, непродолжительный отдых оказал поистине целительное воздействие. Немного затекла от неудобной позы спина и шея, но это ничего, это временное явление, разомнется на ходу.

Мямля первым делом, после того, как проснулся, просканировал округу на предмет присутствия опасности. Внутренний радар отозвался полным спокойствием. То ли эти окрестности не привлекали чудищ, то ли они здесь просто не водились, причины были совершенно не интересны. Нет их, и хорошо. Парень вскочил на ноги и занялся утренним туалетом. Отсутствие явной близкой угрозы делало Мямлю гораздо увереннее в себе. Он даже сподобился организовать себе горячий завтрак, разведя костерок из таблеток сухого горючего. Сытый, умытый и, можно сказать, довольный жизнью юноша погрузился в размышление о дальнейших своих поступках.

А чего тут долго думать-то, на самом деле. Все ясно и предельно понятно. Куда идти, с этим он еще вчера определился - на восток. Как идти, ну, тут уж вариантов совсем немного. Из доступных средств передвижения остались только ноги. Дар Улья никуда не делся, опасность обнаруживается на большом расстоянии, оставляя запас времени, чтобы убежать или спрятаться. В рюкзаке - запас воды, еды и живца. Немного, но на три-четыре дня хватит с избытком, а если экономить, то и на целую неделю. Даже автомат есть, с одним рожком на тридцать патронов. Правда, из Мямли тот еще воин выйдет. Ему эта железяка - только лишняя тяжесть весом в пять килограмм. Но ведь не бросать его, да и уверенности оружие придает, опять же. Даже Мямле. Человек с ружьем, так сказать, не просто слова.

Сказано-сделано. Голому собраться – только подпоясаться. Стараясь избегать открытых мест, Мямля двинулся в путь. Алгоритм движения выработался быстро. Сканировать местность, наметить очередной ориентир и самый безопасный маршрут к нему, быстрая перебежка и снова остановка. Улей очень эффективно обучает правильным решениям. Те, кто принимает неправильные, просто-напросто погибают, еще на первых своих шагах. Естественный отбор тут работает как нигде. С каждым разом перебежки становились длиннее, а время остановок короче. Мямля неожиданно для себя обрастал практическим рейдерским опытом. Бесценный груз знаний, он ведь на ровном месте не появляется. Только так, через пот, сбитые ноги и натруженные мышцы.

Постепенно к нему стала приходить уверенность в своих силах, загнавшая чувство страха на задворки сознания. Мямля даже начал воображать себя этаким первопроходцем, пионером, посреди обширных пространств Дикого Запада. А почему нет? Полевая, в духе текущих реалий, одежда. За спиной рюкзак, на поясе нож, а в руках оружие. Шапки из енота не хватает, с пышным полосатым хвостом на боку, для полного завершения образа. Ему бы по лесу ходить еще научиться, без отдышливого сопения, хруста веток под ногами и колыхания веток кустарников над головой, и было бы совсем замечательно. Но это мелочи, да и кто его научит. Выбор учителей, если мягко сказать, тут не великий. Поэтому Мямля шел, как мог, а в голове у него звучала подходящая случаю музыка из мультфильма про розовую пантеру.

Подобный переход для любого подвиг, а для Мямли, так и вообще - подвиг эпического масштаба. Он шел, меняя ритм движения от крадущегося шага до быстрого бега, продирался через заросли, местами даже полз сквозь невысокую траву. Попадались и такие участки на его пути. Когда внутренний радар окрашивался цветными метками зараженных, Мямля прятался и замирал, стараясь лишний раз не шуметь. Дожидался, когда опасность отступит и снова шел. И так постоянно. А в голове у него не переставала играть музыка.

Странное дело, но когда день начал клониться к вечеру, Мямля не ощущал особой усталости. Присутствовала даже некая эйфория, видимо от успешного путешествия. Чудно, но как только в голове начали формироваться мысли о поиске места для очередной ночевки, такое место тут же и обнаружилось. По всем признакам это был стабильный кластер, да еще и из самых старых в этом списке. Мямля застыл у края узкой посадки в раздумьях.

Несколько заброшенных домов ассоциировались с самой, что ни на есть глубинкой России. Кто видел, тот поймет, о чем идет речь. Попадаются такие заброшенные деревни хоть в Поволжье, хоть на Урале. Неполный десяток перекошенных, полуразрушенных хибар с прохудившимися крышами и разваленными сараями. Почерневшие от времени бревна срубов, покрытые многочисленными трещинами. Шиферные крыши, сплошь поросшие мхом и лишайником, с зияющими дырами. Покосившиеся ставни под шелухой облезшей краски обрамляют слепые дыры пыльных окон, чудом сохранившие стекла. Поросль вишни и сирени превратила палисадники в непролазные заросли. Вполне себе подойдет местечко.

Среди остатков стен, бывших некогда то ли гаражом, то ли сараем Мямля обнаружил массивный люк погреба. В его подсознании прочно закрепилась связь между погребом и безопасностью и место для ночлега определилось. Широкие доски рассохлись, но еще крепко держались, сбитые толстыми гвоздями. Крышка откинулась на ржавых петлях, и Мямля увидел добротную кирпичную лестницу, ведущую в темноту. Дохнуло специфическим запахом подземелья. Внизу обнаружилось довольно большое помещение, выложенное все тем же красным кирпичом. Хозяйственный, видать, мужик строил. На века. На полках по периметру стен стояли банки с ржавыми крышками, покрытые толстым слоем пыли. Сбоку стояла загородка для картошки, сооруженная из дощатых щитов. Корнеплоды давно сгнили и засохли, оставив после себя лишь неприятный запах. Но запах это мелкая неприятность, запах можно и перетерпеть.

В развалинах сеновала обнаружилось несколько тюков прелой соломы, которая и была перетащена в погреб. Поверх соломы был расстелен спальник, Мямля устраивал себе место с максимально доступным комфортом. Находиться на открытой местности дольше необходимого Мямля не рискнул. Разогрел очередную порцию консервированной еды, поминутно сканируя пространство, наскоро поел и юркнул в свое убежище, захлопнув крышку люка.

Не нужно так говорить, но спалось Мямле, как убитому. Недаром существует устойчивое словосочетание - темно, как в погребе. Тишина темнота и спокойствие, давно такой благодати не было. Мечта интроверта, право слово. Ощущение времени отбивает полностью. Разноцветных пятен, обозначающих опасность, не было, поэтому можно поваляться. Редкие минуты полного блаженства. Мямля сладко потянулся на мягкой лежанке, наслаждаясь моментом. Вот лежать бы так и лежать. Но биологический будильник, называемый мочевым пузырем, уже призывал к подъему, и пришлось подниматься.

Яркий свет глубокого утра больно резанул по глазам сквозь щель осторожно приоткрытого люка. Когда Мямля смог проморгаться, первое, что он увидел, был ствол автомата, почти упершийся ему в нос.

- Тихо, не дергайся, - услышал Мямля громкий шепот человека по другую сторону ствола, - давай, вылезай, родимый. И без шуток, смотри мне.

Крышка люка рывком открылась на всю ширину. Обладатель оружия был не один. Мямлю сгребли за шиворот, вытаскивая из погреба, и потащили на улицу, словно нашкодившего щенка.

- Бекон, смотри чего мы нашли, - с этими словами пленника швырнули на землю, к ногам человека с таким чудным прозвищем.

Почему Бекон, да потому что на Хряка, Борова и Свинью он очень обижался. А обижать человека под два метра ростом и сто пятьдесят килограмм весом не совсем разумно. К тому же, руки у него такой толщины, как не у всякого человека ноги. И сила в этих руках скрывалась неимоверная. Говорили, что он на спор выходил с лотерейщиком один на один и рвал того, как Тузик грелку. И, к слову, Дар Улья тут вовсе не при чем.

Бекон возвышался над пленником уродливой громадной скалой, закрывая собой восходящее солнце. Громила был одет в кожаные штаны невероятного размера и кожаную же жилетку, распахнутую на огромном брюхе. Лысую голову с длинной бородой венчала бандана с черепами, на глазах узкие солнечные очки с черными стеклами. Редкостный типаж. И очень опасный. Он наклонился к Мямле, присев и уперев руки в коленях.

- Ну, мил человек, расскажи-ка, кто ты такой будешь, и как на нашем схроне очутился, - такого глубокого баса Мямле никогда раньше слышать не доводилось.

Потрясение от первоначального шока немного ослабло, и появилась возможность адекватно воспринимать происходящее. В Улье, кстати, парень стал соображать гораздо быстрее, чем раньше, до переноса. Короткого взгляда, брошенного украдкой, хватило, чтобы начать анализировать ситуацию. На площадке перед относительно сохранным срубом стояло несколько огромных пикапов. В машинах Мямля совсем не разбирался, поэтому не смог узнать шикарные американские внедорожники. Банда предпочитала путешествовать с комфортом, переделав для себя три Доджа Рам, Шевроле Сильверадо и Тойоту Тундру. В кузовах машин были оборудованы огневые точки на автоматизированных турелях, по типу боевых модулей. Пульты управления огнем были встроены в панели перед передним пассажирским сиденьем. Оружие использовалось самое разнообразное, но сплошь тяжелое и крупного калибра, благо запас прочности каркаса автомобилей позволял. Была даже стойка с пусковой установкой на четыре реактивных снаряда. Банда, судя по всему, не бедствовала

Народ вокруг собрался под стать своему лидеру. Мужики крупные, плотные, все с бородами. В одежде, вместо привычного камуфляжа, доминировала черная кожа с клепками и цепями. В глазах рябило от разнообразной атрибутики с преобладанием черепов, стилизованных крыльев и нацистской символики. Напрашивалась параллель со слетом членов байкерского клуба и был некоторый перебор с американщиной, но выглядело стильно. Немного неуместно в реальности Улья, но стильно.

Да, собственно, так оно и было. Подобное тянется к подобному, давно известная прописная истина. Практически все участники банды имели отношение к мотоциклам, в прошлой жизни. Помимо сиюминутных практических интересов, этих людей объединяла особая атмосфера истинных байкеров, отчаянных и свободолюбивых. С легкой подачи Бекона, группа рейдеров обзавелась вычурным названием. «Ангелы темного солнца». Атрибутика немецкой армии, времен последней мировой войны была переосмыслена и принята как официальные знаки отличия. Теперь свастика вернула свое первоначальное значение изображения солнца, в нашем случае темного. А всевозможные крылья и орлы трактовались как образ ангела и его крыльев.

Получилось так, что Мямля в своем путешествии набрел на схрон этой банды. Место было тщательно подготовлено. Непролазные заросли, которые наблюдал Мямля со стороны, оказались рукотворной, хорошо продуманной маскировкой.Рейдеры Бекона использовали небольшой стаб, как удаленную базу, в своих вылазках на дальние западные кластеры. И то, что Мямля оказался тут в одно время с бандой, объясняется чистой воды случайностью. Удачной или нет, пока еще не понятно.

Бекон был достаточно известной персоной на Западе, да и в центральных кластерах его хорошо знали. Фигура одиозная и неоднозначная в своих поступках. Удачливый и рисковый рейдер и харизматичный лидер не признавал ни бога, ни черта. У обычного человека даже воображения не хватит представить, в какие места совался Бекон и его люди.

- Мямля, я. Случайно попал, - пролепетал парень, немного заикаясь от испуга.

- Мямля, - протянул Бекон, явно передразнивая, - так, ладно, потом с тобой разберемся. Некогда сейчас. Пузо, этот малохольный на тебе, смотри за ним в оба.

К пленнику выкатился коренастый невысокий мужик с выпирающим пивным животом. Его кожаная сбруя пестрела нашивками с изображением орлов и крестов Вермахта, а на голове был мотоциклетный шлем, стилизованный под немецкую каску времен второй мировой войны. Каждый сходит с ума по-своему. Пузо подхватил Мямлю под руки и потащил куда-то. За спиной громыхал бас Бекона, отдающего распоряжения своим людям.

Пузо оказался добродушным и разговорчивым толстяком. Из его болтовни Мямля узнал, что банда возвращается из очередного рейда. Путь держат в стаб под названием Семиреченск, располагающийся глубоко в центральных кластерах Улья. Надо было срочно доставить заказ одному из главных тамошних воротил. Зажравшийся функционер захотел сделать себе подарок на день рождения. Золотистая Бугатти-Вейрон стояла на двухосном прицепе, зацепленном за один из пикапов, выполняющему роль машины снабжения. За суперкаром пришлось ехать в самое Пекло и искать его в одном из мегаполисов. Платили двадцатку красным жемчугом, при условии, что успеют к сроку. Если нет, то половину. Поэтому так торопятся.

Толстяк, бывший, кстати, водителем этого самого пикапа, определил пленнику место в своей машине и даже накормил. Правда, автомат с ножом отобрал, и рюкзак перетряхнул, но делал это все с тем же добродушием, без злобы. Мямля осторожно поинтересовался своими перспективами, пользуясь расположением надсмотрщика.

- Это как Бекон решит. Он у нас тут вершитель судеб. Поговорит с тобой, как время появится, - пожал плечами Пузо с выражением лица Санта Клауса, - а потом тебя или отпустим, или на органы сдадим, или в рабство продадим. Ничего личного, сам понимаешь – бизнес.

Мямлю от услышанных подробностей откровенно покоробило. Особенно поразило спокойствие, с которым толстяк говорил о страшных, по своей сути, вещах. Но подумав, что заморачиваться раньше времени не стоит, Мямля решил плыть по течению. Может это и шутка была, юмор у всех разный. Что будет, то будет.