Гурьян бросал в сумку вещи, почти не глядя.

— Эй, ужинать идешь?

Бакуня приоткрыл дверь. Некоторое время наблюдал.

— Что произошло?

— Отец приказал приехать.

— Зачем?

— Не знаю. Но он зол. Я устал от его придирок. То я идеальный сын, то я дурак дураком, не могу даже учиться как следует.

— Такое впечатление, что у нас один отец, — захохотал Бакуня. — Ну ладно, Корке твоей передать что?

— Скажи, буду через два дня. Ты, кстати, помнишь наш уговор?

— Какой?

— О чем ты будешь молчать? Корка не должна узнать, что наши родители сговариваются.

— Да я помню, помню. Не скажу ничего, не боись. А ради любопытства — почему ты не хочешь, чтобы она знала?

Гурьян усмехнулся, но выглядеть при этом умудрился почти несчастным.

— Сам узнаешь, как тебя женить решат, а ты и слова против не сможешь сказать. Хорошо, если жена смирная и послушная попадется, но где ты таких видел среди Первых дочерей?!

Поняв, что повысил голос, Гурьян замолчал и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.