Глава V
Лунная фактория «Сильвана», бар «Макропод»,
2113год, июнь, 15-35 по среднестатистическому времени.
Тад Живаковский сидел, как обычно в тени, стараясь не привлекать к себе внимания, но особо и не прятался. Коренной житель лунной колонии, он родился здесь, и это было заметно. Худощавый, бледный, с большой головой и не слишком развитой мускулатурой, «селенит», как именовали таких земляне, вызывал невольное их раздражение. Непонятно, правда, по какой причине. Может, чувствовали интуитивно, что с этими ребятами у людей ещё будут проблемы, а может, просто задирались, видя перед собой более слабую особь. В любом случае, тычки и грубость, особенно на начальном жизненном этапе, приходилось терпеть, не станешь же выяснять отношения с каждым встречным. Впрочем, сгущать краски тоже не стоило. Женщины, потом, такие как он, местные, и люди воспитанные, с образованием, не доставляли никаких особых хлопот, а досаждали в основном вахтовики. Их ещё почему-то называли «ковбоями». Тад в своё время интересовался этим прозвищем, кому его давали и за какие заслуги, и никак не мог понять по малолетству, причём здесь «коровьи пастухи». На Луне крупного рогатого скота вообще не водилось, разве что в зверинцах, правда, потом до него дошло. Отыскав информацию в сети и глянув старые фильмы в архивах, он всё понял: нынешние отчаянные головы переняли от легендарных предшественников совсем не привязанность к далёкой профессии, а её оборотную сторону — драчливость, распуская свои конечности по любому поводу. И этим невероятно гордились.
Именно такие любители «почесать кулаки» только что ввалились в бар, уже изрядно взбодрив себя где-то на стороне весьма приличной порцией горячительного. Двое сразу рванули к стойке, громогласно требуя выпивки, да побольше. Последний, самый здоровый, остановился на входе, окинув оценивающим взглядом посетителей. Увидев в углу Тада, он довольно осклабился и неспешной походкой отправился вслед за своими компаньонами. Бармен как раз наполнял третий стакан, когда громила притормозил напротив него, сгрёб лопатообразной ладонью одноразовый прибор и отправил в себя его содержимое, даже не поморщившись. Дружки парня одобрительно заворчали и, сомкнув края посудин в молчаливом тосте, повторили подвиг предводителя.
— А что, мальчики, не кажется ли вам, что пойло в этом заведении попахивает тухлятиной?
Тягучая негромкая музыка, которая лилась откуда-то сверху, вопросу здоровяка была не помехой. Его услышали. Хозяин «Макропода» нахмурился, а несколько гостей поспешно выскользнули наружу от греха подальше.
— Джентльмены, у нас приличное заведение…
— А мы, дружок, и не возражаем, — оборвал говорившего двухметровый детина и хлопнул рукой по прилавку так, что вся стеклянная утварь на нём жалобно застонала, предчувствуя близкую кончину. — Будешь вести себя правильно и процветания твоей богадельне точно не избежать, а тронешь тревожную кнопку или вздумаешь пожаловаться, о твоей халупе завтра уже никто даже не вспомнит. Правильно я говорю, друзья?
— Да хто ж буит спорить с шахтёрами, Вася, — один из троицы, больше всех окосевший от выпитого, судя по расплывшейся физиономии, грозно повёл взглядом в сторону пустого зала, а потом обиженно запыхтел. — А хде ети, ну-у, которые протухли, а?
— Русские? — не обращая внимания на пьяный бред, буркнул в сторону главного, бармен.
— Ага! — обрадовался узнаванию Вася.
— Понятно, — литровая бутылка поспешно выплеснула в опорожнённые стаканы двойную порцию напитка. — За счёт заведения!
— Во-о! — обрадовано заревел основной буян, поспешно заглатывая дармовое угощение. — Вижу ты и впрямь понятливый! Не боись, дядя, если что, за всё заплатим.
Тем временем Васины земляки тоже углядели в полутёмном закутке селенита и без лишних слов двинулись в ту сторону.
— Погодите-ка, погодите, братишечки, а то я вас знаю, — раздвинул дружков главарь, протискиваясь вперёд. — Дайте хоть, словом перекинуться с человеком, пока он ещё жив…
— С челове-е-еком? — озадаченно засопел самый кривой из них. — А чё он тут водку портит? — потом окинул всех маловменяемым взглядом. — И воздух-х…
— Так потому и портит, что хочет навредить, — сделал веское умозаключение молчавший до сих пор третий герой. — Тока, сдаётся мне, братцы, что он с нами общаться не хочет…
— Щас-с, ребята, он у нас не только говорить, но и петь начнёт, — хохотнул здоровяк, оборачиваясь к своим дружкам. — Ребята? Ребя-а…
Последняя фраза застряла в Васином горле, будто кто перехватил его рукой и сжал так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть не было никакой возможности. Другие двое уже корчились в приступе удушья с посиневшими рожами и через несколько секунд свалились без чувств. Главаря же немного отпустило.
— Слушай меня сюда, ковбой, — оставшийся в сознании последний из шахтёров под эти слова обессилено сполз на пол. — До нас дошли слухи, что здесь, в нашем районе, появилось несколько ублюдков, которые не дают прохода честным людям. Меня специально послали их разыскать.
Тад говорил негромко, но очумевший от происходящего бугай слушал с подобострастием, то и дело, потряхивая мокрой от пота головой. Со стороны казалось, что кивает он не по своей воле, а будто кто заставляет его делать это через силу.
— Так вот, у меня пока нет доказательств вашей вины, но если я их отыщу, как думаешь, что произойдёт?
— Н-ничего для нас х-хорошего…
— Правильно понимаешь, — глаза у селенита замерцали в полусумраке голубоватыми сполохами. — А посему, у тебя и твоих друзей есть только сегодняшний вечер, чтобы исчезнуть отсюда.
— С-софсем?
— Навсегда! — недолгую паузу после сказанного Живаковский дополнил почти дружеским советом. — Да-а, кстати, не думаю, что тебе стоит хвалиться где-нибудь произошедшим. Друзья-то твои вряд ли вспомнят сегодняшний вечер, а вот как быть с тобо-ой…
— Да что ты, что ты, я жиж могила! — запаниковал громила.
— Верю тебе, Вася, — селенит улыбнулся так, что его собеседник с перепугу икнул и начал креститься. — Знаешь, сам не понимаю почему, но верю. Ты ведь по долгу службы должен неплохо разбираться в земле и в том, как легко она принимает в себя органику, особенно, если та не умеет держать язык за зубами, — рьяное кивание собеседника было подтверждением тому, что шахтёр действительно в курсе данного процесса. — Ладно, может, я об этом когда-нибудь пожалею, но это будет потом, а теперь, отползай отсюда, да поживей!
Тад, не обращая внимания на стоны и причитания выбирающихся наружу враз протрезвевших горняков, подошёл к бармену.
— Мак, ты обращайся за помощью, если что…
— Спасибо, Тадеуш, — пожилой, наголо стриженый хозяин бара, благодарно кивнул. — Совсем обнаглели приезжие, творят, что хотят!
— Эти точно больше не будут, — успокоил селенит. — Вчера на сходке, наши приняли решение, навести порядок в факториях и избавиться от такого отрёбья.
— Хм-м! Думаешь, у вас получится?
— У нас должно получиться, — скрипнул зубами его собеседник. — В противном случае, очень скоро в людских анклавах никого не останется…
— В смысле?
— Сожрём друг дружку, с потрохами!
— И не говори, — зацокал языком, сокрушаясь услышанному лысый. — Здесь-то какой-никакой, а всё ж порядок, а на Земле что творится, просто жуть!
— Вот видишь, значит и впрямь пора браться за дело…