Глава 12

Вверх по Ветлуге

Клочья темно-серых туч невесомо скользили над головой молодого воина, недвижимо лежащего на сланях небольшого насада. Одинокое судно, увенчанное лишь оголенной мачтой с обрывками сожженного паруса, влеклось куда-то вдаль быстрым течением узкой лесной реки, однако его продвижение никак не поспевало за стремительными свинцовыми облаками. Те начинали свой бег от дальней нечеткой границы горизонта, теряющейся между лесным безбрежьем и нависшим небесным сводом, порывисто пересекали обозримое пространство и заканчивали свое путешествие… среди прядей темных волос, в беспорядке разбросанных на лбу ратника. Воину не терпелось облизать пересохшие губы, запрокинуть голову и проследить дальнейший путь набухших влагой и первым снегом облаков, а то и унестись вместе с ними в сторону столь желанного дома. Однако сил у него хватало лишь на то, чтобы в редкие минуты пробуждения от спасительной темноты приоткрывать глаза и смотреть, как тучи уносятся на юг, куда-то вниз… Вниз по течению неба.

Как-то раз он очнулся, когда в насад, приткнувшийся носом к берегу неширокого русла, заглянула чья-то голова, увенчанная сдвинутой на затылок овчинной шапкой. Сквозь замерзшие ресницы он не сумел разглядеть лица, но совсем молодой испуганный возглас сказал все сам за себя: фигура отпрянула, а покачнувшееся судно вновь заскользило по волнам. Что взять с юнца? Даже если он тотчас побежит за помощью, люди не смогут состязаться в скорости с шустрой лесной речкой, пробираясь за насадом топкими берегами, поросшими тальником. А сразу лезть в осеннюю стылую воду за находкой, которая сулит лишь заботы и неприятности… на это не каждый способен. Сознание ратника вновь померкло, соглашаясь с приведенными доводами, и вернулось к нему лишь в тот момент, когда судно вышло на широкий речной простор, где закачалось на середине русла под напором волн и ветра. Ослабевшее тело сразу же содрогнулось от прострелившей его боли, а пальцы на руке дрогнули, но так и не поднялись к груди, где торчало обломанное древко, — черная пелена в очередной раз накрыла воина.

Вновь он пришел в себя, когда кто-то прикоснулся к его щеке. С трудом разлепив веки, он увидел сначала лишь огрубевшую морщинистую руку, протянутую к нему, потом в глазах потемнело, но настойчивый шепот опять пробудил его к жизни. Седой старец что-то спрашивал, губы на его лице двигались в такт со звуками незнакомой речи, но смысл был совершенно неясен. Воин даже не попытался качнуть головой, чтобы уведомить вопрошающего о своем непонимании. Неожиданно тот указал на него пальцем и попытался задать свой вопрос на другом языке:

— Кто ты? Кто?

Губы ратника дрогнули, он хотел назвать свое имя, но затем понял, что от него ждут совсем другого. Воин напрягся, отгоняя на несколько секунд накрывающий его обморок, и выдохнул вместе с выступившим на его губах сгустком крови:

— Ветлужец…