vilia miretur vulgus; mihi flavus Apollo pocula Castalia plena ministret aqua Знак издательского дома Филда[37] ANCHORA SPEI ЛОНДОН Напечатано у Ричарда Филда для продажи в лавке «Белый грейгаунд» в подворье Святого Павла. 1593.
Едва лишь солнце, лик явив багряный, С зарею плачущей простилось вновь, Охотиться Адонис стал румяный: Любил он травлю, презирал любовь. Его, спеша, Венера настигает, Как волокита дерзкий, обольщает
И говорит: «О, лучший цвет полей[38], Меня прекрасней втрое, несравненный, Румяней роз, белее голубей, Укор для нимф, прелестней плоти тленной; Природа предрекла, создав тебя: Лишь ты умрешь, погибнет мир, любя» [39]. Джим медленно перевернул титульный лист. Внимательно перечитал его еще раз. Вновь открыл первую страницу. «И говорит: «О, лучший цвет полей…» «Напечатано у Ричарда Филда». По созвучию фамилии издателя на титульном листе и слова «поле» призыв Богини к любимому приобрел иное значение: «О, Филдов старший сын…» «О, лучший цвет полей…» «Кого довелось мне знать…» «Напечатано у Ричарда Филда».
Двое любящих их было, Но были в них жизнь одна — В двух, но не разделена: Так любовь число убила.
Сердца два слились так тесно, Что просвет неуловим Между ней и между ним В их гармонии чудесной.
Так голубка воспылала, Что могла по праву сметь Вместе с Фениксом сгореть. «Я» и «ты» для них совпало.
И смешался ум в понятьях: Как же два с лицом одним «Я» но с именем, двойным? Что ж, одним, двумя ли звать их?[40]. Он замер. Он не мог пошевелиться, чтобы не спугнуть внезапно озарившую его мысль, чтобы она не рассеялась от неловкого движения, чтобы тишина и отсутствие движения дали этому облаку собраться, сгуститься, стать явью. Он недоумевал, как не понимал этого прежде. Он сидел за письменным столом, вдыхая эту идею все глубже, чувствуя, что он нашел спасение для нее, для себя, как это не странно звучало, для них обоих. Он подошел к шкафу, где стояло собрание Шекспира. В примечаниях нашел фамилию Филд. О нем, о своем друге и соседе, о своем издателе великий драматург однажды упомянул в драме «Цимбелин». Одного из героев он назвал его именем на французский манер. Именно так Филд подписывал в печать французские книги. Имогена[41] …То господин мой, Британец доблестный и столь же добрый, Убитый горцами. Увы! Нет больше Такого господина. Пусть пройду я С востока к западу, просясь на службу, Сыщу, хороших много, буду верен. Но не найду такого. Люций Добрый отрок, Ты жалобами трогаешь не меньше, Чем господин твой кровью. Кто же он? Имогена Ричард дю Шан[42] «И говорит: «О, лучший цвет полей…»» «Напечатано у Ричарда Филда». «О, лучший цвет полей…» «Кого довелось мне знать…» «Напечатано у Ричарда Филда». «Нет больше такого господина… Ричард дю Шан». «Кого довелось мне знать…» «И говорит: «О, лучший цвет полей…»» И вдруг все соединилось. Все тексты в мире перестали быть разрозненными. Их больше не разделяли ни страницы, ни границы, ни переплеты. Они стерлись, растаяли, как тает соль в воде, как исчезают в лавине любые преграды. Их будто не было никогда. Заслужившая в полной мере признательность мира, она осталась даже не тенью, а лишь призрачной мечтой в его творениях. Так определила судьба, назвав другие имена для бесконечного толкования и поиска истины. Выпустить ее из плена. Не позволить ускользнуть. Не дать исчезнуть. Дерзкое творение, любимое, как жизнь. Говорят, Феникс возрождается каждые 500 лет. Книга. Это его книга. Когда в издательстве обсуждали вопрос оформления его романа и титульного листа, сомнений у Джима не было. Он отсканировал оттиск семейного экслибриса и передал его дизайнеру.ВЕНЕРА И АДОНИС
