32

Пальцы Нэша летали над клавиатурой, стараясь поспеть за мыслями, которые теснились в его голове. Даже после нескольких лет работы в ФБР ему все еще казалось, что он должен доказать свое право работать здесь. Никто не упоминал об этом прямо, но тень его отца нависала над ним. К счастью, она же его и мотивировала.

Он был готов приступить к активным действиям сразу же после звонка Гэбби. Зеленая ветровка могла стать решающим прорывом. После того как Нэш отвез Сабрину домой, он отправился прямо в «Цитологию», чтобы тщательно изучить информацию о преподавателях старшей школы Седар-Спрингс. Последние шесть часов он почти не отрывался от работы.

Им нужно было сузить список подозреваемых, прежде чем киллер скроется с сывороткой либо причинит вред кому-то из команды или Сабрине.

Сабрина. Человек, о котором он пытался не думать все утро. Привезти ее прошлым вечером в свою квартиру было с его стороны импульсивным и ошибочным поступком. Нэш так усердно работал последние несколько лет не для того, чтобы разрушить все это, преступив непреложное правило. Сабрина была осведомителем ФБР. Агенты не вступают в личные отношения с осведомителями. Его могут уволить из Бюро, если случившееся той ночью выйдет на поверхность. Раньше соблюдение этого правила никогда не было для него проблемой.

Но Сабрина отличалась от тех, кого он встречал раньше. Что в ней было такого, из-за чего все настолько усложнилось? С того момента, когда их взгляды впервые встретились, он ощущал что-то большее, чем просто влечение. Это было, скорее, похоже на трепет или предопределенность, о чем Нэш никогда не сказал бы ни единой живой душе. Ощущение, что дело не только в них самих. Отчасти он тогда надеялся, что ее не выберут для участия в программе и он сможет проверить, прав ли был.

Как только ее выбрали, он подавил свои эмоции, поскольку хорошо умел отстраняться в работе от личного. Если кто-то и знал, как справиться с эмоциями, так это Нэш – жизнь рано научила его этому.

И все же Сабрина не переставала его удивлять. Она была храбрее, чем он думал. Ему нравилось – и не нравилось – ее бесстрашие. Он не знал никого, кто так легко шел бы навстречу опасности, даже среди обученных сотрудников ФБР. И потому ее было почти невозможно защитить.

Прошлым вечером, когда он подъехал к месту аварии и увидел разбитую машину, он боялся худшего, но как только понял, что с ней не случилось ничего страшного, его охватило чувство облегчения, что сделало его своенравным и безрассудным. Он ослабил защиту.

Ему нужно было вернуться к полной отстраненности. Необходимо найти сыворотку, поймать убийцу, а четкую линию между ним и Сабриной, он уверен, лучше не переступать.

Патриция вошла в его кабинет. Глаза ее горели.

– У тебя есть список подозреваемых? Они будут здесь с минуты на минуту.

– Мне удалось его сузить, – ответил Нэш, поднял взгляд от монитора и моргнул. Он собирался сказать то, что, он был уверен, не понравится Патриции.

– Я думаю, список достаточно короток, чтобы мы смогли разобраться с ним вдвоем. Нет необходимости и дальше привлекать этих пятерых. Мы больше не должны подвергать их опасности.

Взгляд Патриции достаточно красноречиво выражал ее мнение, но она все же сказала:

– Ты несешь чушь. Именно сейчас они нам нужнее всего.

– Подозреваемый – учитель из их школы. Ты не станешь посылать обученных агентов на полевое задание, не дав им оружия…

– Мы дали им оружие. И то, что это учитель, – просто подарок. Они могут вести расследование у всех на виду, потому что их присутствие в школе не вызовет никаких подозрений. Если бы мы явились туда и стали допрашивать подозреваемых, это сразу сработало бы как сигнал тревоги. И тот, у кого сыворотка, молниеносно скрылся бы с ней.

Мысли Патриции всецело вращались вокруг опасности, которую представляла собой сыворотка. Она что, вообще не переживает, что в результате команда может погибнуть? Для нее это только сопутствующие потери?

– А если кто-то из них будет вести себя беспечно именно потому, что они в школе и чувствуют себя там в безопасности? – возразил Нэш. – Он знает о них. Он следил за Сабриной.

– У нас недостаточно информации, чтобы судить о том, что на самом деле случилось с Сабриной. Паранойя Зи насчет фургона могла передаться и ей, и, возможно, Сабрина погналась за невиновным человеком, который просто запаниковал.

Это было возможно. Нэш знал это. Но он должен был предполагать худшее.

– Мы установили камеры вокруг их домов, как ты и попросил. Обычно такие меры безопасности в отношении осведомителей не принимаются. Мы обеспечим их безопасность, – сказала Патриция тоном, который ничуть не успокоил Нэша.

Он почти упустил шанс повлиять на ее мнение.

– Думаю, ты принимаешь все это слишком близко к сердцу, Патриция. И неправильно оцениваешь риск, которому их подвергаешь.

Вне зависимости от его чувств к Сабрине он не сомневался, что его беспокойство о ее безопасности совершенно объективно. Это беспокойство о безопасности всей группы.

– Может, это ты принял все слишком близко к сердцу, Нэш, – натянуто сказала она. – Эти пятеро – лучшее, что сейчас есть в распоряжении ФБР. Наш лучший шанс смягчить последствия катастрофы. Это осознанный риск. Кроме того, ты знаешь так же хорошо, как и я, что, если осведомитель хочет продолжать работать над заданием, это его собственное решение.