Глава 19

Если бы Ханна не умирала с голоду и не решилась бы позвонить Лили, она вообще не вставала бы с постели. Она не сомневалась, что все слуги в доме уже знают, что она и герцог провели ночь вместе. Ханна уже начала привыкать к слугам. Но сейчас опять застеснялась, поскольку ее личные отношения с герцогом стали предметом сплетен.

Но как только Маркус ушел, перспектива провести день в кровати утратила привлекательность. Что сказать Розалинде и Селии? Сможет ли она спокойно смотреть в лицо Лили? Готова ли, наконец, стать настоящей герцогиней? Отчасти успехом своего супружеского представления в течении последних недель она была обязана тому, что отлично осознавала: все это ненадолго. Сможет ли Ханна продержаться месяцы, даже годы?..

Первое, что она увидела, когда встала, был туалетный столик. Флакончики с духами, баночки с пудрой и помадой были разбросаны по полу, а столик странно накренился и стоял под углом к стене. В нескольких футах от него валялся опрокинутый набок стул. Ханна вспомнила, что случилось с ней на этом столике – и залилась краской. Потом улыбнулась, преисполнившись безрассудной уверенности, что может стать герцогиней на всю оставшуюся жизнь.

Эта уверенность придала ей сил. Она встала и оделась. Нужно еще расчесать волосы. При этой мысли Ханна снова покраснела, припомнив, отчего они в столь ужасном беспорядке. Она чувствовала невероятную легкость и радость и даже засмеялась, глядя на свое счастливое лицо в зеркале. Любой, кому еще не довелось услышать, о чем шепчутся слуги, сразу бы догадался: она провела ночь любви.

А то, что новость распространилась очень быстро, Ханна поняла, едва переступив порог столовой. Обе леди – и Розалинда, и Селия – чинно восседали за столом и завтракали. Ни та, ни другая не подняли головы при ее появлении. Ханна усмехнулась. Понятно, они и не подумали бы встать так рано, если бы ничего не знали. Интересно, давно ли они сидят вот так и ждут, когда она появится? Ханна подошла положить еду в свою тарелку, стараясь не стучать каблуками.

– Доброе утро.

– Доброе утро, Ханна. – Розалинда тут же подняла голову и просияла улыбкой. – Как вы сегодня? Хорошо ли вам спалось?

Ханна посмотрела на Селию, которая в этот момент кромсала ножом ломтик ветчины. Девушка старалась не пропустить ни слова, от напряжения у нее даже уши покраснели.

– Да, хорошо, спасибо.

Лакей помог ей сесть – Ханна развернула салфетку.

– Можете идти, – приказала слугам Розалинда чуть поспешнее, чем следовало бы. Ханна откусила кусочек поджаренного хлеба, делая вид, будто не понимает, что происходит. – Вы видели сегодня Маркуса? – продолжала герцогиня. – Мне нужно было обсудить с ним одно очень важное дело, но он куда-то исчез. Придется отправить Телмена на его поиски.

Ханна покончила с хлебом и пригубила чай. Впервые за столом она чувствовала себя не как гостья, не как самозванка…

– Кажется, он говорил, что хочет проведать Дэвида.

Селия с громким стуком уронила нож. Розалинда шумно вздохнула. Ханна тщательно отмерила чайную ложечку сахара, чтобы положить в чашку, затем добавила еще одну. Почему нет?

– Значит, вы с ним уже виделись?

– Да. – Ханна решила взять еще яйцо и грудинку. Она была очень голодна.

– И… принял ли он решение? – поинтересовалась Розалинда, едва дыша.

Ханна не спеша прожевала кусочек грудинки.

– Полагаю, да.

– Ну? – наконец, не выдержала Селия. – Что вы решили? Вы остаетесь? Вы говорили с Маркусом?

– Селия! – Смерив дочь сердитым взглядом, герцогиня снова обратилась к Ханне. – Так вы с ним говорили? Вы остаетесь?

Ханна сделала глоток, глядя на дам поверх чашки. Розалинду явно разбирало жгучее любопытство, и ей удавалось его скрывать лишь немногим лучше, чем Селии. В ее глазах Ханна видела надежду и радость. И она растаяла от счастья при мысли о том, что стала членом этой семьи.

– Да, – сказала она, отставив чашку. – Мы с Маркусом поговорили. – Ну да, разговоры тоже были – помимо всего прочего. – Я остаюсь в Лондоне…

Ханна не успела закончить, как Селия вскочила из-за стола, чтобы крепко ее обнять.

– Чудесно! Просто чудесно! Значит, вы последовали моему совету? – воскликнула девушка, внимательно глядя в лицо Ханне. – И вы ему сказали?

– Ну… – Покраснев, она начала вспоминать, что говорила Маркусу. Ни он, ни она не сказали ни слова о любви. – В каком-то смысле.

– Правда? В каком же смысле?

– Селия! – не выдержала Розалинда. – Веди себя прилично!

Девушка расплылась в улыбке, однако настаивать не стала.

– Что бы вы ему ни сказали, я так счастлива, что вы остаетесь! Я так и знала, что он вас не отпустит. Пусть Маркус не признался вслух, но сам-то он знает, что чувствует! Рано или поздно он скажет вам…

– Селия! – Розалинда прикрикнула на дочь. – Достаточно.

Та поджала губы, нисколько не жалея о сказанном.

– Хорошо, мама.

– Действительно, это очень, очень хорошее известие. – Теперь не выдержала Розалинда, и Ханна оказалась в ее объятиях. – Ах, Боже мой! – Герцогиня промокнула глаза. – У меня словно гора свалилась с плеч. Как вспомню, как Маркус третировал вас… Однако не будем об этом, – поспешно закончила она. – Теперь нам нужно устроить бал. По городу могут пойти слухи… Бедный Дэвид, в каком состоянии он вернулся домой! Даю руку на отсечение – мальчик по пьяни наболтал бог знает что. Я, как только его увидела, сразу поняла, что у бедняги горячка. И не поверила ни одному его слову!

– Мама, можно мне в этот раз надеть голубое платье вместо белого? – с жаром воскликнула Селия.

Розалинда улыбнулась.

– Да, дитя мое, можешь надеть то, что выберешь сама. Сейчас же позвони миссис Поттс. Мы устроим бал через неделю. Ханна, теперь вам не о чем беспокоиться, – поспешила она успокоить невестку, которая собралась было что-то возразить. – Большой бал – это крайне важно! Маркус со мной согласится. И чем скорее мы его устроим, тем быстрее… сплетники закроют рты – и наши неприятности забудутся.

Ханна с улыбкой покачала головой.

– Я и не собиралась возражать. Просто хотела поблагодарить вас, Розалинда. За все…

Вдовствующая герцогиня смахнула слезу и снова горячо обняла Ханну.

– Я вызову мадам Леско. Пусть приезжает через час, – объявила она. – Мы закажем платье, достойное герцогини и ее первого бала.

Ханна мысленно застонала, вспомнив, какие роскошные наряды ждут в шкафу в ее спальне. Сегодня ей совсем не хотелось заниматься новыми платьями. Сегодня она была счастлива. Ее переполняла такая радость, что было невозможно сидеть дома и перебирать образцы тканей. Ей хотелось взять Молли и отправиться в парк – играть в догонялки, карабкаться на деревья, забираться по колено в пруд – в общем, подурачиться на славу, а потом вернуться домой. Домой, к Мар-кусу.

– Я еще не сообщила о нашем решении Молли, – сказала Ханна Розалинде, освободившись из ее объятий.

– Малышка будет в восторге! – радостно воскликнула Селия. – Боже, Ханна, просто не верится! Сначала такой сюрприз – это письмо от Дэвида, потом узнать, что он… А сегодняшняя новость!..

– Разумеется, вы должны сказать Молли, – вмешалась Розалинда. – А я начну приготовления к балу. Господи! Я столько лет строила планы, как это будет! – И она снова сжала невестку в объятиях.

После завтрака Ханна поспешила наверх и распахнула дверь детской. На сердце у нее было так легко. При ее появлении Лили поспешно обернулась, опустила взгляд и отошла на шаг назад.

Ханна увидела дочь – она была полностью одета, чтобы идти гулять. Молли радостно улыбалась и махала руками.

– Доброе утро, мамочка! Сегодня Лили поведет меня смотреть уточек! Хочешь пойти с нами, мама?

Ханна с удивлением посмотрела на горничную. Лили никогда не водила Молли в парк, если ее об этом не просили. Девушка почувствовала невысказанный вопрос, хотя стояла, не поднимая головы.

– Я подумала, мадам, что так будет лучше. Вам, возможно, захочется, чтобы вас не беспокоили весь день.

Действительно. Последний раз, когда камеристка видела хозяйку, та пряталась за голым плечом Маркуса, который только что занимался с ней любовью. Чудесное воспоминание! Ханна с трудом сдержала улыбку.

– Спасибо, Лили. Но сегодня я сама поведу Молли гулять. Ты свободна.

Девочка принялась прыгать и хлопать в ладоши, но горничная не двинулась с места.

– Так я могу идти, мадам?

– Да, ты свободна до обеда. – Подхватив дочь, Ханна закружилась с ней по комнате, и Молли завизжала от восторга. – Сегодняшний день объявляю днем Молли! Весь день – только для нее!

– Можно, мы устроим пикник? – Ханна кивнула, и девочка с восторженным воплем обхватила мать за шею, брыкаясь крепенькими ножками.

– О мама, как будет весело! А мы увидим уточек? А нарядные кареты? И погладим собачек? И будем запускать змея?

– Не все сразу, – засмеялась Ханна. – У нас всего несколько часов. Оставим немного удовольствий на завтра. Но я вижу, Молли, что ты уже готова к выходу. Может быть, нам пора идти?

Девочка кивнула, и Ханна крепко обняла дочь. Уже стоя в дверях, она задержалась. Камеристка продолжала стоять с опущенной головой и стиснув руки. Ханна подошла ближе.

– Не тревожься, Лили, – сказала она, понизив голос. – Все хорошо. – Повинуясь безотчетному порыву, она добавила: – Можешь быть свободна весь день до вечера.

Горничная подняла на нее глаза – ее веки были красными.

– Да, мадам, – прошептала она. – Благодарю вас, мадам.

Ханна ободряюще улыбнулась Лили и поспешила сойти вниз, борясь с подступающим страхом. Господи, как долго уговаривала она себя, что не стоит так тревожиться из-за горничной. Было бы несправедливо прогнать девушку только потому, что она нечаянно забрела в кабинет в неурочный час.

– Молли, – начала Ханна после того, как они съели все, что прихватили для пикника, собрали крошки, чтобы отнести уткам, погладили четырех собак, что попались им на пути. – Хотелось бы тебе остаться в Лондоне?

– О да, мама! – Девочка не отрывала глаз от муравьиной тропы в траве. – Мне тут нравится.

– Что ж, тогда мы останемся, – сказала Ханна. – На неопределенное время.

Молли подняла голову.

– Что такое «на неопределенное время»?

Ханна улыбнулась.

– «На неопределенное время» – значит навсегда.

– Ура! – завопила девочка со счастливой улыбкой. – А теперь, когда Дэвид вернулся, он снова будет моим папой?

Ханна в немом изумлении открыла и закрыла рот. А ведь ей следовало ожидать этого вопроса.

– Нет, – осторожно начала она. – Не Дэвид. Он никогда не будет твоим папой. Но что ты скажешь про герцога? Он тебе нравится?

– О, Экстера мне нравится! – радостно воскликнула Молли. – А он разрешит мне копать в саду, если мы останемся?

Ханна хмыкнула.

– Может быть… Нужно его спросить.

Молли отыскала палочку и принялась тыкать в муравьев.

– Смотри, мама! – закричала она. – Я могу заставить их пойти в обход.

Ханна с умилением смотрела на дочь. Вот и все, а она боялась! Представив, как Молли спрашивает Маркуса, нельзя ли ей копать в его саду, она ужасно развеселилась и послушно наклонилась, чтобы оценить размер несчастья, которое при помощи Молли постигло муравьев Гайд-парка.

День подошел к концу быстро – Ханна и оглянуться не успела. Когда Маркус вернулся домой, его глаза лукаво блестели. Он прошептал ей на ухо, что хочет показать ей кое-что за ужином, который подадут прямо в герцогские покои. Покраснев, Ханна согласилась и направилась в комнату дочери, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Проведенный в парке день очень утомил девочку, и она согласилась лечь спать пораньше. Напевая про себя, Ханна торопливо поднялась наверх, в детскую.

Комната оказалась пуста. Все игрушки были аккуратно расставлены по местам, со стола уже убрали остатки ужина. Ханна направилась в спаленку, где стояла кроватка дочери. Сначала ей не хотелось, чтобы Молли переезжала сюда, но девочка полюбила эту солнечную комнату, где разместились ее игрушки, где она могла спать в собственной кроватке, а не на выдвижной кушетке, которая днем убиралась под большую кровать матери, как было в доме викария. И, разумеется, ей нравилась лестница, ведущая в покои герцогини. Ханна дала себе зарок следить, чтобы дверь на лестницу всегда была заперта. Тогда у них с Маркусом будет минута, чтобы подготовиться к появлению Молли, если той понадобится видеть маму среди ночи.

Она открыла дверь в спальню дочери. Тоже никого. Ханна озабоченно огляделась. Неужели Селия повела Молли?.. И вдруг заметила на подушке листок бумаги.

На подкашивающихся от ужаса ногах Ханна бросилась к кроватке. Было что-то пугающее в том, что там, где должна покоиться головка Молли, теперь лежит записка. Она взяла листок с таким опасением, будто тот мог ее укусить, – прочла. Там были слова, от которых у Ханны буквально остановилось сердце.

Не видя ничего вокруг, она побрела к двери, не в силах отвести взгляд от этих страшных слов. Ханна едва могла дышать, чувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

Дверь распахнулась – Маркус вошел, прежде чем она успела взяться за ручку двери.

– Вот ты где, – сказал он с улыбкой, которая тут же исчезла с его лица. – Что случилось?

Ни слова не говоря, Ханна протянула ему записку. Бросив на нее встревоженный взгляд, он взял записку и начал читать.

– Моя девочка… – сдавленно произнесла Ханна. Маркус успел подхватить ее и крепко прижать к себе. Она вцепилась в его плечо. Рыдания разрывали ей грудь.

– Тише, – сказал Маркус и оглядел комнату поверх ее головы. В детской все было чисто и прибрано. Лучи заходящего солнца ложились на корешки книг, которыми были уставлены полки, рядом сидели куклы. В проеме открытой двери виднелась детская кроватка, аккуратно застеленная. Все было, как обычно, вот только…

Он снова посмотрел на листок грубой бумаги, который держал в руке. «Девчонка у нас», – сообщали корявые буквы. Зачем, кому понадобилось похищать Молли?

Ханна содрогалась от рыданий. Следовало соображать быстрее. Неважно, зачем это было сделано. Важно, кто это сделал? И как вернуть ребенка назад? Но он не мог мыслить связно. Сначала нужно успокоить Ханну.

Крепко держа ее одной рукой, Маркус повел жену в ее комнату. Вызвал экономку, приказав ей послать за врачом и распорядиться, чтобы горничная принесла чай. Ханна покорно дала себя усадить в кресло и накинуть одеяло на ноги. Маркус опустился перед ней на колени. Ему стало страшно, когда он поймал парализованной ужасом взгляд Ханны.

– Ханна, дорогая, – мягко начал он, взяв ее за руку, – обещаю, я найду ее.

Она смотрела на него огромными глазами, в которых стояли слезы, и Маркус почувствовал, как сжалось его сердце. Он поцеловал ее руки.

– Клянусь Богом, ты скоро увидишь Молли, – произнес он шепотом.

В этот момент в комнату вбежала Розалинда.

– Что случилось? Маркус, что произошло?

Он отпустил руки Ханны и встал.

– Побудьте с ней, Розалинда.

Не обращая внимания на суматошные расспросы мачехи, Маркус ушел на свою половину и закрыл дверь. Сел, закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Потом извлек из кармана записку и перечитал. Вызвал дворецкого.

Харпер ничего не знал. Маркус отправил нескольких слуг прочесывать территорию, не надеясь, впрочем, что они найдут девочку. Тиканье часов казалось нестерпимо громким. Разве он мог сидеть и ждать, пока слуги все обыщут? Владения герцога Эксетер были огромными. Нет, он не мог терять драгоценное время. К тому же Маркус начал догадываться, кто стоит за похищением.

В следующую минуту он уже входил в комнату брата. Дэвид, опираясь на гору подушек за спиной, оторвал взгляд от книги. Его брови вопросительно поднялись вверх.

– Рассказывай, где найти Рурка и его шайку, – потребовал Маркус.

Ханна едва замечала присутствие Розалинды. В ее голове беспрерывно вертелись два слова: Молли похитили, Молли похитили, Молли похитили…

Герцогиня вскоре ушла, сказав что-то насчет успокоительного отвара. Явилась Лили с чашкой чая, но Ханна к нему не притронулась. Разве чай поможет в такой беде?

– Ваша светлость? – Услышав робкий голос горничной, Ханна заставила себя открыть глаза. Лили протягивала ей Мисси, потрепанную куклу дочери.

Слезы хлынули из глаз. Ханна взяла куклу, разгладила поношенное платьице, которое сшила для Мисси из лоскутов, оставшихся от занавесок в доме викария. Молли будет очень страшно без Мисси! Слезы бежали по лицу. Кто украл ее ребенка? Зачем?

– Умоляю, ваша светлость, не убивайтесь так, – уговаривала камеристка, стоя возле Ханны на коленях. Она схватила руку хозяйки. – С мисс Молли все хорошо, я уверена. Вам нельзя столько плакать, а не то заболеете.

Но Ханна рыдала, прижав к груди куклу. Едва ли она слышала, что говорит Лили.

Однако слезы неожиданно принесли облегчение. Ханне вспомнились слова отца, и впервые в жизни они пришлись очень кстати. «К чему плакать, девочка! – звучал в ее затуманенном мозгу голос отца. – Делай же что-нибудь!» Да, подумала Ханна, нужно что-то делать. Она нужна дочери. Поэтому ей нельзя сидеть тут и плакать. Она должна найти свою Молли. Но как? Ханна попыталась сосредоточиться, но мыслительный процесс давался ей тяжело.

– Пожалуйста, ваша светлость, – снова заговорила Лили, волнуясь все больше, потому что герцогиня не отвечала. – Пожалуйста! Послушайте меня. С вашей девочкой все хорошо. Ей не причинят вреда. Я знаю.

Ханна уловила в ее словах то, что сумело пробить пелену, сковывающую сознание.

– Что? Откуда ты знаешь?

– Я знаю. Знаю наверняка, – с жаром воскликнула камеристка. – Я уверена, мисс Молли очень скоро вам вернут.

– Откуда ты знаешь? – повторила Ханна озадаченно. Способность мыслить медленно возвращалась к ней. – Почему ты так говоришь, Лили?

Девушка замялась, потом внимательно посмотрела на Ханну и покачала головой.

– Я… уверена, ее скоро найдут. Вы должны мне верить.

– Но почему, Лили? – Ханна вскочила, толкнув горничную и опрокинув ее на спину. Кое-как поднявшись, Лили тотчас же упала на колени. – Почему ты так уверена?

– Я… О! – Ханна схватила ее за плечи и затрясла, как грушу. – Пожалуйста, мадам!

– Где моя дочь? – кричала Ханна. – Что тебе известно, Лили? Почему ты так уверена, что она скоро вернется, целая и невредимая? Ты ведь присматривала за ней!

Слезы брызнули из глаз девушки.

– Я не могу сказать, ваша светлость! Я не могу вам сказать!

Ханна схватила с туалетного столика тяжелую серебряную, с монограммой, щетку для волос, и замахнулась ею на горничную. Она вряд ли понимала, что делает; Ханна была готова бить Лили до тех пор, пока не получит дочь обратно. Если камеристка виновата?..

– Где Молли? Ты участвовала в похищении моей дочери?

Лили взвизгнула.

– Нет! Я лишь хотела, чтобы ей ничего не угрожало. Я бы никогда и никому не позволила причинить вред мисс Молли…

– Где моя девочка?! – сорвалась на пронзительный крик Ханна.

Взвизгнув, Лили втянула голову в плечи.

– Простите! – рыдала она, съежившись. – Простите! Клянусь вам, с ней все хорошо!

Ханна рывком подняла горничную на ноги.

– Отведи меня к Молли. Сейчас же. – Она по-прежнему сжимала в руке серебряную щетку для волос. Закрыв лицо передником, Лили выскочила на лестницу, предназначенную для прислуги, и повела Ханну в ту часть дома, где ей еще не доводилось бывать. В конце длинного коридора горничная открыла дверь в небольшое помещение. В очаге стояло несколько утюгов, а возле узкого оконца, рядом со стулом, – большая корзина с принадлежностями для шитья.

Под удивленным взглядом герцогини Лили со всей силы нажала на резную розу, украшавшую стенную панель, и панель отодвинулась. Открылся небольшой проем в потайное помещение. Там было темно, но тепло. Ханна чувствовала, как оттуда идет волна тепла. Она подошла ближе, всматриваясь в темноту.

– Молли? – крикнула Ханна.

Тишина. Герцогиня с угрозой посмотрела на Лили. Облизнув губы, горничная наклонилась вперед, в темноту.

– Мисс Молли! – тихо позвала она. – Игра окончена. Вы выиграли.

Послышался стук, потом громкий шорох, затем показалась белокурая головка девочки. Молли радостно улыбалась.

– Мама! Я выиграла! – ликовала она.

Ханна бросила щетку и обняла дочь.

– Да, дорогая, ты выиграла.

Дрожащими руками она что было силы прижимала девочку к себе. Когда Ханна немного успокоилась, она пригладила растрепавшиеся кудряшки Молли. Девочка была одета ко сну. Интересно, как долго просидела она за стеной?

– Как же ты придумала здесь спрятаться? Я бы ни за что тебя не нашла.

Молли расплылась в улыбке. Она была цела и невредима и нисколько не напугана. Слава Богу!

– Мама, Лили показала мне отличное местечко, где можно прятаться. Даже Селия про него не знает! Только вот теперь оно не такое хорошее, потому что ты меня нашла и будешь знать, где меня искать, если я снова спрячусь.

– Ох, Молли… – Ханна не нашлась что сказать и обняла дочь. Она была слишком счастлива, чтобы ее ругать. А вот Лили – как раз наоборот.

Спустив девочку на пол, но крепко держа ее за руку, Ханна обернулась к камеристке. Лили стояла, прислонившись к стене и сжав руки в кулаки. Вид у нее был виноватый и испуганный, но вместе с тем и воинственный.

– Идем с нами, Лили, – приказала Ханна абсолютно спокойным тоном.

У горничной дрогнул подбородок, однако она кивнула и молча поплелась за Ханной и Молли на хозяйскую половину дома. Дойдя до комнаты сестры герцога, Ханна постучала – из-за двери выглянула Селия. Она уже собиралась ложиться спать.

– Да?

– Селия, можно моя дочь переночует сегодня у тебя?

Девушка сделала удивленные глаза, в то время как Молли издала восторженный крик.

– Конечно, – ответила Селия, переводя взгляд с Ханны на Лили. – Заходи, Молли! – Девочка бросилась в комнату и прыгнула в самую середину кровати. Селия склонилась к Ханне. – Что-то случилось?

Та натянуто улыбнулась.

– Расскажу утром. Но ты мне очень поможешь, если оставишь Молли у себя.

На миг лицо Селии вытянулось, но она сумела скрыть разочарование.

– Конечно. Но вы ведь мне все расскажете, правда? Маркус вечно обещает рассказать мне кое-что утром, но всегда находит причину, чтобы не рассказывать ничего.

Ханна порывисто обняла девушку.

– Обещаю. Но держи Молли у себя и никуда не отпускай. И зови на помощь, если что-то покажется тебе тревожным или необычным.

Селия с серьезным видом кивнула. Ханна пожелала дочери спокойной ночи, и девочка в ответ весело помахала ей рукой. Селия закрыла дверь.

Пора было заняться Лили.

– А теперь ты. Пойдем со мной.

– Куда, мадам? – испуганно спросила камеристка.

– К герцогу. – Не обращая внимания на стенания горничной, Ханна отправилась прямо в кабинет к Маркусу.

– О мадам, не надо! – умоляла Лили, но Ханна уже стучала в дверь кабинета. – Он отправит меня в тюрьму. Ведь я вернула вам дочку! Я бы никому не позволила тронуть ее даже пальцем.

– Лили, ты спрятала мою дочь и оставила записку, где говорилось, что ее похитили. – Ханна постучала в кабинет снова. – Я не вправе сама решать, как с тобой поступить.

Горничная смотрела на нее умоляющими глазами.

– Все в порядке, Ханна? – Позади послышался взволнованный голос Розалинды.

Лили, взвизгнув, дернулась так, будто ее подстрелили. Но Ханна, проворно обернувшись, успела схватить камеристку за руку, чтобы не вздумала упасть в обморок или сбежать. Брови Розалинды поползли вверх.

– Где Маркус? – спросила Ханна прежде, чем Розалинда успела открыть рот. – Он нужен мне немедленно.

– Всего полчаса назад я видела, как он входил к Дэвиду. Но, дорогая, в чем дело?

Ханна рассеянно кивнула. Крепко держа Лили за руку, она развернулась и направилась в комнату Дэвида. Розалинда удивленно смотрела им вслед.

Оставив Лили дожидаться в холле, Ханна осторожно заглянула в комнату, Дэвид был один. Он дремал полулежа, подоткнув под спину несколько подушек. Его успели побрить и даже подстригли – наверное, работал Телмен. Волосы Дэвида были еще влажными. В целом выглядел он неплохо.

Маркуса в комнате не было. Ханна хотела уже прикрыть дверь, но Дэвид беспокойно пошевелился и открыл глаза.

– Что? Кто здесь?

– Я ищу Маркуса, – тихо сказала Ханна. – Простите, если разбудила.

– Не стоит извиняться. Все в порядке. – Он вздохнул, удобнее устраиваясь на своих подушках. – Похоже, вы с ним разошлись. Он был здесь только что. – На его лбу появилась морщина. – Однако я рад вашему приходу. То, что я сделал, Ханна…

– Простите, Дэвид, но мне необходимо видеть Маркуса прямо сейчас. – Она не была настроена выслушивать извинения.

– … Было непростительно.

– Право же, Дэвид!

– Меня бы надо пристрелить за это.

– Прошу вас, – со слезами в голосе воскликнула Ханна. – Я должна разыскать Маркуса! Оказалось, Лили связана с негодяями, которые пытались похитить Молли!

Дэвид широко открыл глаза.

– Молли? Похитить?

Ханна кивнула.

– Да. Я нашла записку, где говорилось, что Молли похитили. Разве Маркус вам не сказал? Но потом Лили проговорилась, что спрятала девочку, вместо того чтобы передать тем, кто хотел ее украсть. Я должна найти Маркуса, чтобы сказать ему!..

Кажется, у нее снова начиналась истерика. Ханна закрыла рот ладонью. Ей опять было так же дурно, как в тот момент, когда она поняла смысл записки. Необходим был совет Маркуса, его твердая уверенность, что все будет хорошо. Но он исчез, и это действовало ей на нервы, разбивая вдребезги хрупкое самообладание. Что, если появятся похитители? Ведь Лили не привела к ним девочку. Что, если они вооружены? Что, если…

– Ханна! – Дэвид выбрался из постели и набросил на себя халат. – Я же не знал! Что произошло?

Она тяжело вздохнула.

– Кто-то пытался похитить Молли. Моя камеристка Лили оказалась связана с этими людьми. Думаю, она должна была отвести девочку к ним, но не отвела. Зато она наверняка знает, кто эти люди. – Ханна вздохнула. Мысли ее разбегались, их нелегко было собрать. – Наверное, Маркус захочет ее допросить. Я очень боюсь, что злоумышленники могут сделать еще одну попытку. Где Маркус?!

Взгляд у Дэвида был слегка затуманенным, однако он кивнул.

– Маркус во всем разберется. Успокойтесь. – Дэвид потянулся к шнурку звонка. – Ведь все целы и невредимы, так? Молли в безопасности? – Ханна кивнула, прикрыв глаза. В дверь осторожно постучали, и Дэвид приказал вошедшему слуге немедленно разыскать и привести Маркуса.

– Вы пили чай? – Ханна открыла глаза. Вопрос был таким неуверенным, что она судорожно рассмеялась, утирая слезы.

– Нет, благодарю. Мне не нужен чай. Все, что мне сейчас нужно, так это поговорить с Маркусом… с вашим братом, – поспешила она добавить, но Дэвид лишь понимающе улыбнулся.

– Понятно. – Он смущенно кашлянул и отвернулся, но Ханна успела заметить его ухмылку. Явился слуга и сообщил, что его светлости нет дома. Дэвид посмотрел на Ханну. – Пришлите сюда Телмена, – велел он слуге. Тот кивнул и тут же исчез. Дэвид переминался с ноги на ногу. – Но теперь-то я могу принести извинения?

Ханна ответила гневным взглядом.

– Нет.

Он пробормотал:

– Сожалею…

– Дэвид!

– Да, сожалею, очень сожалею, – поспешно добавил он. – Я хотел извиниться совсем не за это, нет-нет! Совсем… за другое. – Он умолк, глядя на Ханну.

Вдруг оба нервно рассмеялись. Так-то лучше. Напряжение немного спало, сердце замедлило свой бешеный стук. Все наладится, если она еще способна смеяться вместе с Дэвидом.