«Только Сознание пребывает как Высшее. Пять чувств и восприятие через пять чувств, не являющиеся Сознанием, ложны и обманчивы».

«Падамалай»

Уже несколько дней у меня в голове крутились слова профессора о низких стойках, о пожилых людях, которым нельзя в них практиковать, о положениях, в которых требуется замирать в форме каждого зверя. Все это никак не связывалось, пока Сергей Михайлович не сказал о состоянии безмыслия.

До меня вдруг дошло, что если пожилому человеку нельзя стоять в низких стойках, то он вполне может позволить себе усесться на табуреточку. При этом можно выделить ключевую позу для каждого зверя и даже не двигаться, а просто находиться в ней (в этаком «сидячем столбе»), так сказать, «стоять сидя», пребывая в состоянии безмыслия. Все это в достаточно сумбурной форме я изложил профессору, думая, что, кроме смеха, мои слова о «сидячем столбе» ничего у него не вызовут.

Однако к моему удивлению, профессор смеяться не стал.

– Как интересно, – сказал он. – Я как раз думал, показывать тебе это или нет. Никак не мог решить, нужно ли тратить на это силы и время. Но раз ты сам спросил…

– Что это? – заинтересовался я.

– Да, смешно сказать, «сидячие Пять зверей». Вообще-то такая практика резко отличается от нашей, она исходит не из Уданских гор, в ней другие звери, но для нас это особого значения не имеет. Важно другое, там все, как ты говоришь: пять статических положений, выполняемых в положении сидя. Человек просто садится (можно на стуле, можно прямо на полу, скрестив ноги) с прямой спиной в заданную позу и ничего не делает, стараясь при этом еще и ни о чем не думать. Таких поз, понятное дело, пять, при этом положение меняют только руки, а положение тела и ног остается неизменным. В общем, я дал ему образное имя: «Ци-Гун пяти сидячих звериных столбов». Хотя это название неправильное, на самом деле этот Ци-Гун по-прежнему называется играми Пяти зверей. Объяснять что-то новое не потребуется: про стояние столбом я тебе уже говорил, про «зверей Хуа То» – тоже. Так что еще одну лекцию читать не придется, ты все уже знаешь, скажу только, какой зверь соответствует какому Первоэлементу, и перейдем к практике. Итак, в этом Ци-Гун тигр – это Дерево; журавль – это Металл; обезьяна – это Огонь; олень – это Вода; а медведь – Земля.

С этими словами профессор вышел и вскоре вернулся с двумя небольшими подушками.

– Что, занятие откладывается и можно будет слегка подремать после Любашиного обеда? – обрадовался я.

– После Любашиного обеда нужно проходить десяток километров, чтобы хотя бы наполовину сжечь его, – сказал профессор, старательно притворяясь строгим. – Тем более эта подушка не для того, чтобы дрыхнуть, а чтобы, сидя на ней, медитировать. Понюхай, как пахнет. – Сергей Михайлович протянул мне одну из подушек. Действительно, аромат был очень тонким и, я бы даже сказал, успокаивающим.

– Полезная штука, – сказал профессор, – облегчает долговременное сидение в неподвижной позе. Набита она гречишной лузгой (это она так приятно пахнет), не накапливающей в себе всякую дрянь, которой удобряют гречиху. Она не сбивается и сохраняет тепло человеческого тела, так что заду всегда мягко и тепло. Хорошая вещь, сам из Индии привез.

– А как эти подушки здесь оказались? – спросил я.

– Так я их хозяину этого «теремка» подарил пару лет назад, когда он вдруг решил, что ему необходимо заняться медитацией. Ничем он заниматься, разумеется, не стал, он медитирует на пляже на Лазурном берегу (что тоже очень неплохо и полезно для здоровья), а вот подушки остались. Кстати, обрати внимание, это хороший пример, из серии «даешь другим – даешь себе». Если бы я не подарил эти подушки ему, то не смог бы сам пользоваться ими сейчас.

Ладно, у нас практическое занятие, а не лекция о подушках для медитации. Садись напротив и повторяй за мной.

С этими словами Сергей Михайлович принял позу тигра и застыл. Через несколько минут тигра «сменил» журавль, потом обезьяна, олень и медведь. В каждой позе профессор «высиживал» по паре минут. Потом он весьма основательно промассировал и прохлопал все тело (понятное дело, после неподвижного сидения это было просто необходимо) и встал.

– Ничего пока не спрашивай, – попросил он. – Сначала подумай, а вопросы задашь завтра. Привыкай всегда следовать железной последовательности: сначала думать, а потом говорить. Или неговорить…

Насчет «сначала думать» я был полностью согласен и перед тем, как задавать вопросы, решил подготовиться. Я даже подготовил эскизик, на котором нарисовал пять «звериных столбов».

Профессор на эти мои рисунки отреагировал неожиданно.

– Ты эти картинки с меня рисовал? – спросил он. – Как это ты не сфотографировал все на свой любимый телефон? – И, не дожидаясь ответа, со смехом продолжил: – Это я такой страшный и лысый? Это у меня морда похожа на висячий замок? – После чего подумал и с уверенностью сказал: – Нет, пожалуй, я точно красивее и уж точно не лысый. Это ты просто не умеешь рисовать, а я – «в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил». Или раза в два старше… – после паузы добавил он. – Но хоть портретист из тебя никудышный, тем не менее ты молодец, постарался. Смешно, у каждой зверушки своя рубашечка, с ее именем и номером, прямо как у футболистов. Например, у тебя игрок по фамилии «Тигр» идет под первым номером. Даже подушки у них под задом ты нарисовал в косую клетку, как есть на самом деле. И хотя все это чушь, я это очень одобряю, потому что когда человек развлекается, делая свою работу, то вероятность того, что он сделает ее хорошо, значительно возрастает. Да и устанет меньше.

Но тут не только развлечение важно, важнее совсем другое: ты заметил, что в этой практике последовательность форм построена на основании принципа взаимной несовместимости, о котором я тебе рассказывал. Так что имеешь полное право задавать вопросы.

– Так вопрос-то только один. Сколько нужно «высиживать» в каждом положении?

– Не притворяйся, ты и без меня это знаешь. Тут все точно так же, как в обычном столбе. Для того чтобы Ци и кровь совершили по телу полный оборот, требуется примерно полчаса. Вот столько и нужно, как ты выражаешься, «высиживать».

– Полчаса на каждого зверя, да на пять зверей, получается два с половиной часа. Кошмар, я за это время и сам озверею.

– Что, я зря тебе рассказывал о подушках для медитации? Вот усядешься на такую клетчатую штуку и вставать не захочешь, – вовсю развлекался профессор. – Ладно, не пугайся. На самом деле полчаса – это максимальное время для всей этой практики. Если даже ты посидишь по две-три минуты в каждом положении, то ты уже большой молодец.

Но особого внимания на эту практику ты не обращай. Для тебя это, так сказать, резервный вариант: когда заболел, очень устал, просто невмоготу. Тогда можно позволить себе позаниматься не только никуда не выходя, но даже не отрывая зада от кресла. Для о-о-чень больших лентяев, – мечтательно протянул Сергей Михайлович. – И кстати, намного лучше, чем совсем ничего не делать.

Ты, направивший свое сердце на благополучие и процветающий в качестве учителя! Сначала хорошо бы стать исследователем и исследовать самого себя.

«Падамалай»