Глава пятая

— Останься и давай пообедаем вместе, — сказала Ева Джастину. — Я не знаю в этом городе ни одной живой души. Отведи меня в какое-нибудь интересное место, где мы могли бы поесть.

— Нет, — ответил он, — я должен вернуться в Клуги. — Потом, поняв, что его слова могли прозвучать грубо, поспешно добавил: — Я обещал вернуться в Клуги к обеду.

— Позвони и скажи, что передумал.

— Нет, я… — Он замолчал, краснея, и покачал головой. Его пальцы беспокойно ощупывали ручку двери. — Мне, право, жаль, но я должен возвращаться — это очень важно. Я должен кое о чем поговорить с отцом.

— О смерти твоей матери? — резко спросила она. — Тебе что-то подсказали мои воспоминания? Теперь ты уже уверен, что он ее не убивал, правда?

— Да, — сказал он и поспешно добавил: — И, кажется, я знаю, кто это сделал.

Он открыл дверь, остановился и обернулся, чтобы взглянуть на нее.

Она улыбнулась.

— Возвращайся, как только сможешь, — только и сказала она. — Расскажешь мне, что происходит.

Он неловко поблагодарил ее — на какой-то момент к нему опять вернулась его робость — и вышел из комнаты.

На улице ласкал глаз золотой свет наступающего вечера.

Джастин быстро вернулся к Фиш-стрит, а когда дошел до стены в гавани, бросился бежать к автомобильной стоянке. Справа от него синим зеркалом, отражающим золотые лучи, лежало море, а вдалеке волны разбивались, превращаясь в белые колышущиеся линии пены вокруг песчаных дюн.

Он часто и тяжело дышал, когда добрался до машины и остановился, чтобы найти ключи. На секунду ему стало нехорошо от мысли, что он потерял связку ключей, но потом он нашел их во внутреннем кармане куртки и быстро отпер дверцу. Ему было страшно.

Автомобили туристов устремлялись к выезду из города, и Джастин потратил четверть часа, чтобы доехать до шоссе, ведущего к Клуги.

Он выехал на пустынный участок дороги, проходившей вдоль дикого берега, когда двигатель зафыркал, зачихал и смолк. Несколько секунд он недоверчиво смотрел на указатель наличия бензина, а потом, рывком распахнув дверцу, бросился бежать по дороге обратно к ближайшему населенному пункту. Его сердце стучало как молот, дыхание с шумом вырывалось из груди.

Риверс встал. Он был спокоен.

— Убери ты этот фонарь, ради Бога, — сказал он с легким налетом раздражения. — Я ничего не вижу.

Фонарь щелкнул. Наступила полная темнота.

— Сара, — сказал Джон. Она хотела встать, но ноги ей не повиновались. — Сара, что он тебе говорил?

Риверс сделал к ней полшага, и она почувствовала, что он хочет ее успокоить. Во рту все пересохло, как будто она долго бежала.

— Сара, — крикнул Джон. — Сара!

— Ради Бога, Джон, — сказал Риверс все еще спокойно, — возьмите себя в руки. Предлагаю всем вернуться в дом, вместо того чтобы вести дискуссии и обвинять друг друга на утесе у обрыва, в абсолютной тьме корнуоллской ночи.

— Иди один, — сказал Джон сквозь зубы и попытался оттеснить его, но Риверс твердо стоял на том же месте. — Дай мне пройти.

— Расслабься, — сказал Риверс. — Сара чувствует себя абсолютно нормально, просто у нее шок.

— Убирайся с моей…

Они начали бороться друг с другом, но, как только Саре удалось встать, Майкл больше не делал попыток удержать Джона и отступил в сторону.

— Сара, — сказал Джон, пытаясь обнять ее, — Сара…

Она вывернулась из его рук.

— Дай мне пройти.

— Это неправда — про Мэриджон. Что бы он тебе тут ни наговорил — это неправда!

Она не ответила. Он рывком повернулся к Риверсу.

— Что ты ей сказал?

Риверс рассмеялся.

— Что ты ей сказал? — Джон оставил Сару и схватил Риверса за плечи. — Что ты сказал?

— Я сказал достаточно, чтобы убедить ее покинуть Клуги как можно скорее. Ничего более.

— Какого черта ты…

— Я, например, не сказал ей, что смерть Софии не была несчастным случаем. Не сказал я ей и о том, что кто-то столкнул ее с дорожки над обрывом, кто-то, кому было необходимо заставить ее замолчать.

— Почему ты… — Джона трясло от ярости и ненависти.

— Бога ради, Джон! Джон! — вдруг закричала Сара в страхе.

Он сразу же опустил руки и оглянулся на нее, тяжело дыша.

— Он сказал тебе?.. — спросил он тихо. — Он сказал тебе?..

Она прижалась спиной к скале, настолько обессиленная, что едва могла кивнуть, почти не понимая, что именно она подтверждает. Откуда-то издалека, как будто из другого мира, она слышала, как Риверс смеется над паникой Джона, но ощущала только тревогу.

Джон в смятении повернулся к Риверсу.

— Как ты мог? — задыхаясь, выговорил он. — Ты любишь Мэриджон. Мы все согласились десять лет назад, что никто больше, ни один человек, не должен когда-нибудь узнать правду. Ты сам сказал, что так будет лучше для Мэриджон, если никто не узнает, что мы с ней… — Он замолчал.

— Джон, — сказал Риверс, и в его голосе прозвучали резкие предупреждающие нотки.

— Да! — воскликнула Сара с неожиданной страстью. — Что вы с ней… кто?

— Что мы с ней брат и сестра по отцу, — сказал обессиленно Джон и тут же в ужасе вскричал: — Бог мой, ты не знала?

На счастье, какая-то машина подбросила Джастина до гаража. Он заплатил механику, чтобы тот отвез его к автомобилю вместе с канистрой бензина. Это было уже после захода солнца. Сгущались сумерки.

— Сейчас я сделаю, — сказал механик, высовываясь из-под капота. — Давай, заводи.

Стартер взвыл, двигатель вздрогнул и заглох.

— Забавно, — сказал механик равнодушно. — Видно, что-то случилось с карбюратором. Подача бензина не в порядке. А что, указатель был на нуле?

— Нет, — сказал Джастин, — стрелка показывает, что в баке еще должно быть немного. Я просто подумал, что указатель испортился.

— Забавно, — сказал опять механик, на этот раз в его голосе звучал некоторый интерес. Он осторожно сунул голову обратно под капот. — Ну, давай я посмотрю…

Сара бежала. Гравий царапал ей ноги, вокруг была абсолютная темень, которая, казалось, душила ее, не давая вздохнуть. Наконец она увидела освещенные окна Клуги. Макс Александер вышел в холл как раз в тот момент, когда она влетела, споткнувшись о порог, в дом и остановилась у лестницы, хватая ртом воздух. Она прижалась к стене, глаза были закрыты, кровь пульсировала в висках.

— Сара, что случилось?

Она села на ступеньки, не обращая внимания на то, что он видит ее слезы. Сцена ссоры стояла у нее перед глазами, она старалась сдержать рыдания.

— Сара… — Макс инстинктивно обнял ее за плечи. — Скажите, в чем дело? Я могу чем-то помочь?

— Где Мэриджон?

— На кухне, наверное. Моет и убирает после ужина. А почему вы о ней спросили? Вы, что…

— Макс, вы можете… вы могли бы…

— Что? — спросил он. — В чем дело? Скажите, что я должен сделать?

— Я… мне нужно уехать. Вы могли бы отвезти меня в Сент-Ивс или в Пензанс, все равно куда…

— Сейчас?

— Да, — прошептала она, пытаясь сдержать слезы. — Сейчас.

— Но…

— Я должна остаться одна, чтобы все обдумать, — сказала она. — Мне нужно все обдумать.

— Да, я понимаю. Да, конечно. Хорошо. Я пойду заведу машину. Вы пока соберите чемодан или что-нибудь там, хорошо?

Она кивнула, ничего не видя из-за слез. Он помог ей встать.

— Вы справитесь?

— Да, — сказала она. — Да, спасибо.

Он подождал, пока она добралась до площадки, а потом вышел из дома, и она слышала звук ею шагов по гравию подъездной дорожки.

Сара прошла в свою комнату. Самый маленький из ее чемоданов стоял на полу возле шкафа. Она открыла его, стараясь сообразить, что ей взять с собой, и тут инстинктивно почувствовала, что в комнату кто-то вошел.

— Макс, — сказала она, поворачиваясь назад. — Макс.

Это был не Макс. Это была Мэриджон.

Молчание, которое последовало, казалось бесконечным.

— В чем дело? — спросила Сара неуверенно. — Чего вы хотите?

Раздался звук закрываемой двери. Мэриджон повернула ключ в замке и прислонилась к панели. Где-то вдалеке зазвонил телефон, но никто не брал трубку.

— Я слышала твой разговор с Максом сейчас, — сказала она после паузы. — Я поняла, что должна с тобой поговорить.

Опять наступило молчание. Наконец Мэриджон заговорила.

— Если ты сейчас оставишь Джона одного, это будет самое худшее из того, что ты можешь сделать. Он любит тебя, ты ему нужна. И ничто из того, что было в прошлом, не может повлиять на его отношение к тебе.

Мэриджон прошла к окну и, повернувшись спиной к комнате, стала вглядываться в ночную тьму над морем. Она стояла очень спокойно.

— Эту ошибку совершила София, — сказала она. — Он тоже любил ее, нуждался в ней, а она швырнула все это ему в лицо. Ей было легко совершить эту ошибку, потому что она никогда по-настоящему не любила его и не понимала. Но ты не такая, ведь правда? Я знаю, ты его любишь. Ты совсем не похожа на Софию. Я это поняла, как только увидела тебя.

Сара чувствовала, как ногти вонзаются в ладони.

— Я хочу, чтобы Джон был счастлив, — сказала Мэриджон. — Это все, к чему я стремлюсь. Я думала, если мы опять встретимся здесь, именно в этом месте, между нами ничего не произойдет, потому что воспоминания будут постоянно присутствовать, создавая барьер. Но я ошиблась, и он тоже. Больше у нас с ним не будет возможности ошибаться. Он собирается уехать завтра — ты знаешь об этом? Он уедет, и я никогда больше его не увижу.

Мэриджон осторожно поглаживала гладкую поверхность шторы, глядя в темноту за стеклом.

— Не знаю, что буду делать, — сказала она. — До сих пор я не особенно разрешала себе думать об этом. Видишь ли… как бы получше объяснить… Наверное, лучше сказать об этом самыми простыми словами. Суть заключается в том, что я не могу жить без Джона, но он прекрасно может жить без меня. Я всегда это знала. Это не имеет ничего общего с любовью. Это нечто такое, что есть, что существует. Я в самом деле люблю Джона, а он любит меня, но это абсолютно не относится к делу. Это существовало бы, даже если бы мы ненавидели друг друга. Чтобы было понятнее, так скажу: когда его нет рядом — мир черный и серый и я только наполовину жива и ужасно одинока. Когда он здесь — весь мир цветной и я могу жить, а одиночество не более чем выдуманный, полузабытый кошмар. Вот как это действует на меня. Но на Джона, я знаю, это действует по-другому. Когда меня нет рядом, его мир просто окрашен в другие цвета, и хотя он скучает по мне, но все же вполне в состоянии вести нормальную, разностороннюю жизнь. Вот почему он мог жениться и обрести счастье, в то время как я никогда не смогу выйти замуж еще раз. Я не должна была выходить за Майкла. Но Джон сказал, чтобы я вышла. Я была несчастлива, а он-то думал, что это — ключ к решению всех моих проблем. Я всегда была несчастлива…

Не помню, когда я впервые это обнаружила. Наверное, когда родители Джона развелись, а меня забрали от Джона и отправили жить в монастырь. Тогда я поняла, каким чужим становится мир без него… Потом, когда мне исполнилось четырнадцать, отец забрал меня из монастыря, я жила в его доме в Лондоне, и Джон снова был рядом. Тогда мы оба открыли для себя это, и оно казалось нам великолепным, как будто мы открыли новое измерение… Но потом отец неверно понял ситуацию и, предполагая самое худшее, решил опять разделить нас. Именно тогда я стала заводить много романов, стараясь любым способом вернуть своей серой жизни ее краски. Джон женился на Софии. Я была рада его счастью, хотя потерять Джона было ужасно. Было бы легче, если бы его жена мне понравилась, но она была просто маленькой глупой сучкой — невозможно было понять, что он в ней нашел. Я продолжала роман за романом, связь за связью, пока однажды все не обернулось очень плохо. Я возненавидела мужчин, почувствовала отвращение к жизни, ко всему миру. А Джон вылечил меня. Я поехала к нему в Клуги, и он вернул меня к жизни. После этого я вышла замуж за Майкла. Бедный Майкл. Он всегда ко мне прекрасно относился, а мне нечего было дать ему.

Мэриджон замолчала. В комнате все замерло. Ни одного звука.

— Даже Майкл так и не смог правильно понять, — сказала она наконец, — даже он склонялся к мысли о том, что между Джоном и мной существовали какие-то недозволенные отношения. Но это неправда.

Мы с Джоном даже ни разу не обнялись так, чтобы это хотя бы отдаленно напоминало прелюбодеяние. То, что нас объединяет, стоит в стороне от всего этого, и я не понимаю, что тут плохого. Но Майкл считал, что но дурно. А София… София просто вообще не понимала, что происходит. Бог мой, она была маленькой глупышкой. Если какая-то женщина и оттолкнула от себя мужа, так это София…

Где-то вдалеке хлопнула дверь. На лестнице послышались шаги, кто-то позвал Сару по имени.

Мэриджон отперла дверь в тот момент, когда Джон повернул ручку. Он ворвался в комнату.

— Сара, — начал Джон и внезапно замолчал, увидев, что находится лицом к лицу с Мэриджон.

— Я старалась ей объяснить, — сказала она спокойно. — Я попробовала рассказать ей о нас с тобой.

— Она уже знает. Ты опоздала.

Мэриджон побледнела.

— Но как…

— Я сам ей сказал, — ответил Джон, и пока он творил, Сара увидела, что оба они повернулись лицом к ней. — Я думал, что Майкл уже рассказал ей. Наверное, она уже догадалась, что и у тебя и у меня были причины убить Софию.

На дороге было темно, но, к счастью, у механика оказался фонарик. Джастин, не в силах бороться с нетерпением, озирался по сторонам. Он заметил освещенные окна фермерского дома в нескольких сотнях ярдов от дороги и направился в ту сторону.

— Я быстро, — сказал он механику. — Мне надо позвонить.

Проселочная дорога привела его в пахнущий навозом двор фермы. Дверь открыла женщина. Она неохотно согласилась провести его в холл к телефону.

Дрожащей рукой Джастин набрал номер Сент-Ивской подстанции. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем оператор ответил.

— Дайте, пожалуйста, Сент-Джаст, пять-восемь-четыре.

Прошла еще уйма времени, потом он услышал гудки, и его пальцы сильнее стиснули трубку.

Гудки, гудки, гудки.

— Простите, сэр, — наконец сказал оператор, прорываясь через гудки, — но, кажется, не отвечают…

Они все еще смотрели на нее как на чужую. Глядя на них, Сара подумала, что никогда их ментальная близость не проявлялась внешне так явно и не была столь очевидно реальной, как в тот момент, когда на их лицах было одинаковое выражение.

— Что угрожала сделать София? — услышала она наконец собственный голос, который, к ее удивлению, звучал холодно, с завидным самообладанием.

— Думаю, ты уже сама догадалась. Она собиралась использовать Мэриджон как соответчицу во время развода. Ты можешь себе представить месть, которую она планировала, ослепленная ревностью, и тот позор, который она надеялась навлечь на нас? Ты можешь вообразить, как страстно она желала опозорить нас?

— Понимаю. — Сара и в самом деле понимала. Она почувствовала головокружение и тошноту.

— Мэриджон — незаконнорожденная, — сказал он. — У нас с ней один отец. Ее мать умерла вскоре после ее рождения, и отец, несмотря на протесты моей матери и ее отвращение, привез Мэриджон к нам. После развода он, естественно, забрал ее — вынужден был так поступить. Моя мать только терпела ее присутствие.

Опять повисла тишина, углублявшаяся чем дальше, тем больше.

— Джон, — сказала наконец Сара. — Джон, неужели ты…

Он знал, о чем она хотела спросить. А она почувствовала, что он хочет, чтоб она задала этот вопрос, который не шел у нее из головы.

— Нет, — сказал он. — Я не убивал Софию. Ты должна поверить в это, потому что, клянусь, это правда. И если ты спросишь, почему я тебе лгал, почему я всегда говорил тебе, что смерть Софии — несчастный случай, я тебе отвечу. Я думал, что ее убила Мэриджон. Все то, что я делал и что может показаться подтверждением моей вины, я делал для того, чтобы защитить Мэриджон. Тогда я не знал, что Мэриджон думала обо мне то же, что я о ней. Оба мы страдали от этого заблуждения целых десять лет. Ирония судьбы, правда?

Сара пристально смотрела на него, не отвечая. В следующую секунду Джон двинулся к ней, оставив Мэриджон у двери.

— Сцена с Софией произошла после ужина вечером того дня, когда она умерла, — сказал он. — Майкл при этом тоже присутствовал. После скандала я вышел в сад, довольно долго сидел в темноте, стараясь придумать, что же делать. Потом вернулся в дом, чтобы обсудить ситуацию с Мэриджон, но ее там не было. Я поднялся наверх, но и там ее не было. А когда спустился вниз, в холле встретил Еву. Она сказала мне, что София ушла на Флэт Рокс, чтобы встретиться с Максом. И вдруг я подумал: не пошла ли Мэриджон вслед за Софией, чтобы попытаться разубедить ее? Я выскочил из дома и понесся по дорожке вдоль обрыва. Я слышал, как София громко сказала: «Дай мне пройти!» Потом она вскрикнула. В тот момент я был в сотне ярдов от ступенек к Флэт Рокс. Подбежав, я увидел Мэриджон, стоящую на краю обрыва. Она смотрела вниз на ступеньки. Глубоко и неровно дышала, как будто перед этим быстро бежала или боролась. Она сказала, что ходила прогуляться вдоль обрыва и уже возвращалась домой, когда услышала крик. Мы спустились по ступеням и обнаружили Макса, который склонился над телом Софии. Он ждал ее внизу на Флэт Рокс. — Джон помедлил. — По крайней мере, так он сказал.

Последовала пауза. Сара повернулась к Мэриджон.

— Какое совпадение, — сказала она, — что вы оказались так близко к лестнице. И что же заставило вас подойти к ступенькам сразу же после того, как София была убита?

— Сара! — Джон побледнел от ярости, но Мэриджон его перебила.

— Я почувствовала, что нужна Джону, — просто сказала она, — я знала, что он ищет меня, поэтому повернула назад.

Когда Сара заговорила, она едва узнала свой голос. Это был чужой голос, ломающийся, жесткий и холодный.

— Как интересно, — сказала она. — Я никогда всерьез не верила в телепатию.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Джон. — Что я лгу? Что Мэриджон лжет? Что мы оба лжем?

Сара прошла мимо них и открыла дверь.

— Один из вас лжет, — сказала она. — Это очевидно. София, прежде чем упасть, крикнула: «Дай мне пройти!» Значит, она боролась с кем-то, кто толкнул ее навстречу смерти. Кто-то убил ее, а любой из вас, как вы мне сами сказали, имел идеальный мотив для этого.

— Сара…

— Дай ей уйти, Джон. Пусть будет, как она хочет.

Выйдя в коридор, Сара глубоко вздохнула, как будто была заперта долго в душном подвале. Она спустилась вниз и вышла на подъездную дорогу. Ночной воздух был восхитительно прохладен, и чем дальше она уходила от дома, тем больше ощущала себя свободной. Она ощутила огромное облегчение после тяжелого напряжения, царившего в комнате.

Майкл ждал ее у ворот. Сара была настолько поглощена своими переживаниями, что даже не заметила, идя по дорожке вдоль обрыва, что кто-то идет за ней следом.

— Любопытная штука, — сказал механик, когда Джон вернулся к машине, — но я не могу ее починить. Это не карбюратор. Не могу понять.

Джастин лихорадочно размышлял. Он мог бы добраться на попутных машинах сначала до Сент-Джаста, а потом до аэропорта, но тогда ему придется пройти полторы мили от аэропорта вниз по долине до Клуги. Но все что угодно лучше, чем бесплодное ожидание у дороги. Он мог попытаться позвонить еще раз с площади в Сент-Ивсе.

— Хорошо, — сказал он механику. — Мне придется попытаться поймать попутную машину до дома. Вы могли бы договориться, чтобы кто-нибудь из вашего гаража отбуксовал завтра мою машину к вам, чтобы выяснить, что сломалось?

— Можно. Только это значит…

— Нет, сейчас я ждать не могу. Мне надо ехать дальше. — Джастин дал денег механику, который был слегка озадачен таким нетерпением. — Спасибо большое, что поехали со мной. Спокойной ночи.

— И вам спокойной ночи, — ответил механик, убирая чаевые в карман.

Сара заметила идущую за ней темную фигуру, только когда была уже в полумиле от дома. Дорожка огибала холм, так что освещенные окна не были видны. Она только на минуту задержалась в темноте, чтобы послушать шум моря внизу и восстановить дыхание после того, как пришлось взбираться вверх по склону. Сара бросила взгляд через плечо и увидела человека.

Ей стало страшно. Ужас переполнил каждую клетку ее тела.

«Тебе предназначена роль Софии…»

Спотыкаясь. Сара побежала вперед по дорожке вдоль обрыва. Она не подумала о том, почему кто-то хотел ее смерти. Только знала, что ей грозит опасность и надо бежать.

Но на твердом склоне не было укрытия, нигде никакого убежища.

Именно в этот момент она подумала о скалах внизу. В беспорядочном нагромождении камней у подножия обрыва можно было найти тысячи мест, чтобы спрятаться. Может быть, там есть еще одна дорога по краю моря обратно в бухту, а оттуда к дому. Если бы она как-нибудь смогла найти дорогу вниз по обрыву на Флэт Рокс…

Тропинка раздваивалась. Припомнив свои утренние исследования. Сара устремилась по дорожке, ведущей вниз, и нашла вырубленные в склоне ступеньки.

Ноги и руки повиновались с трудом, рев моря бился у нее в ушах, заглушая даже звук тяжелого дыхания.

Она оглянулась.

Человек бежал за ней.

Даже не пытаясь в панике найти еще какой-нибудь путь вниз, она сползла по ступенькам. Приникая к выступающим из песчаного склона скалам, заскользила вниз и так преодолела последние несколько футов к скалам на берегу. Она побежала вперед, поскользнулась, упала. У нее перехватило дыхание, а когда ей удалось встать на ноги, она посмотрела наверх и увидела преследователя над собой, в самом начале лестницы. Она прижалась к скале, не шевелясь, не дыша, молясь, чтобы он ее не заметил.

— Сара, — позвал он.

Его голос звучал взволнованно.

Она не ответила.

Он начал осторожно спускаться по ступенькам.

«Пусть он упадет, — ясно произнес голос в мозгу. — Пусть он поскользнется и упадет». Она не могла двинуться с места. Если она шевельнется, он увидит ее, и будет меньше шансов спастись.

Эти ступеньки совсем ему не понравились. Она слышала, как он ругается сквозь зубы. Дождь песка и гальки посыпался вниз со склона.

Наконец он добрался до скал и неподвижно встал в шести футах от нее. Она слышала его частое дыхание, он выпрямился и стал оглядываться вокруг, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.

— Сара? — крикнул он еще раз и добавил, как бы объясняя: — Все в порядке, это всего лишь я.

Она так сильно прижалась к скале, что у нее заболели лопатки.

Он сделал шаг вперед, потом еще один и остановился, прислушиваясь.

Совсем рядом прибой разбивался о рифы и уступы Флэт Рокс.

Он увидел ее.

Сначала стоял не двигаясь, потом стал приближаться, и она закричала.