Сначала в прихожую вплыли пакеты, затем объемная коробка с тортом, и уж после показалась раскрасневшаяся мордашка Ларёчка, за ее спиной робко жалась Томик.

— Ты не представляешь, что творится в городе - сплошные пробки! - вопила Лорка, скидывая с себя шубку. - Нет, ну я согласна, что каждый, считающий себя средним классом, пересел в персональное авто, даже если драндулет стоит не больше телевизора, но зачем думать, что ты Шумахер? Их вообще всего двое - брат и... еще один, кажется, брат... Остальные, как стекляшка в платиновой оправе - как руль ни крути, все равно едешь криво! Томик, ты чего там застыла, как неродная? Быстро раздевайся и за мной - руки мыть! Васька, ты купила мое мыло любимое - то, что шоколадом пахнет?

— Тормози, Лор, - тихо оборвала ее Тома, потому что, если Ларёчка не остановить, то можно слушать сутками.

— А что я? - удивилась Сербская. - Просто беседу поддерживаю и поднимаю вам настроение. Вась, ну ты как?

— Ой, девочки! - раздался жалкий всхлип... мой.

Полчаса после ухода «мустанга» я стойко держалась, уговаривая себя, что жизнь не закончилась, и на моей улице тоже разобьется грузовик с барбарисками, и почти убедила себя в радужном будущем, которое меня ожидает, и вот сейчас, увидев девчонок, опять расклеилась. Потому что чаще всего плачут не от горя, а от жалости. И чем больше тебя жалеют, тем больше ты ревешь. Так себя несчастную жаль становится, что аж выть хочется!

— Не реви! - буркнула Томка, доставая из объемной сумки палку сырокопченой колбасы и три бутылки вина, - сейчас полечимся, и все пройдет.

— А торт? - с надеждой спросила я, косясь на красивую коробку с логотипом французской кондитерской, стоявшую на пуфике.

— Сафронова, тебя в темнице запри, ты слова поперек не скажешь, если на завтрак, обед и ужин будут пирожные давать. Торт - к чаю, - бескомпромиссно заявила Томик. И когда она такой решительной стала? - Сначала лекарство.

— А я уже и фужеры несу, - вышла из гостиной Ларёк, держа в руках красивые на тонких резных ножках с золотыми вензелями бокалы, доставшиеся мне еще от прабабушки.

Мы любили собираться вот так втроем, на моей кухоньке, под зеленым абажуром, делающим свет электрических ламп загадочным и даже волшебным. Иногда зажигали свечи, иногда гадали, но чаще просто болтали, делясь друг с другом сокровенными мечтами.

— Скажи, Вась. - спросила Ларёк, когда все расселись за. наконец-то. сервированный стол, - ты очень хочешь поговорить о том, что сегодня произошло в твоей жизни?

— А что об этом говорить? - отозвалась я. - Просто не везет мне с мужчинами, не судьба, видимо...

— Не судьба, говоришь? - как-то подозрительно хитро усмехнулась Томик. - Девочки, предлагаю выпить за судьбу! И чтобы она, наконец-то, нам улыбнулась.

Вино оказалось вкусным, тягучим, сладким, настроение от него заметно улучшилось, все невзгоды казались несущественными и отступили на задний план. После третьего фужера в голове шумело, словно на мозг накатывали ласковые волны прибоя, приказывая ни о чем не думать и ни о чем не сожалеть. А я и не сожалела. О чем, собственно? Ушел? Да и скатертью дорожка! В конце концов, для отношений важны чувства, обоюдные и глубокие. А что было у нас? Вот что я испытывала к «мустангу»? К нему лично - ни-че-го, я лишь пыталась сделать приятное родителям и как-то оправдаться в глазах общества. Потому что у нас принято - если мужчина один, то он выбирает, и в невестах, как в сору роется, а если одна женщина, то она никому не нужна. И тут совсем неважно, что этот мужчина ходит в невыглаженных брюках и несвежей рубашке, с трехдневной щетиной и запахом изо рта, и получает среднестатистическую зарплату, а женщина ухожена, красива и самодостаточна. Здесь просто срабатывает общественное мнение, определенный стереотип - его превозносят, ей сочувствуют, жалеют... А вот последнего не хочется больше всего.

— Чего приуныли, девочки? - открыла новую бутылку Лорка и начала нетвердой рукой разливать рубиновую жидкость по бокалам. - Сейчас еще по одной и потом чай с тортом.

— А чему радоваться. Ларёк? - Томка покачивала в пальцах наполненный фужер и внимательно смотрела, как играют блики на старинных завирушках, - мне двадцать девять, тебе, вообще, тридцать один, Ваське чуть поменьше, но тоже уже не девочка, а счастья в жизни как не было, так и нет.

— А в чем счастье. Томка? - небрежно отмахнулась Сербская. - Завести абы какого мужика, взвалить его на плечи и тащить всю жизнь, боясь, что в любой момент он уйдет, виляя хвостом на прощанье? Проходили. Не надо нам такого счастья. МНО вымерли, как вид!

— Какое МНО вымерло? - переспросила заплетающимся языком я.

— Да не МНО, а эм-эн-о - мужик нормальный обыкновенный, - расшифровала для нас недалеких Ларёк.

— Так уж и вымерли все? - ехидно спросила Томка, отпив из бокала.

— Ну не все, конечно, - ничуть не растерялась Сербская. - Мужики, они, девочки, как собаки. Кобеля, его щенком брать надо, к рукам приучать, к ласке, к дому, не гадить в неположенных местах, опять же. А как свободы глотнул, то тут уже пиши пропало, его не остановить... бывают, конечно, исключения, но чтоб приручить невоспитанного взрослого пса - это же уйму времени и сил надо потратить, и не факт, что получится. Тут, скорее, тебе под собаку подстраиваться нужно будет. То же самое мы наблюдаем в жизни. Кто попал с юности под железную хозяйскую женскую руку, те примерные семьянины, сидят себе по кухням, борщ лопают. А кто избежал этого до определенного возраста, они в раж входят, азарт у них появляется. От разнообразия женщин теряются... Ну, так, как, приблизительно, Васька теряется, заходя в «Сладкоежку». Нам щенки уже не светят, так что не спорьте, девочки, наш поезд ушел.

— Лор, - попыталась возразить я, - но ведь случается, что и в пожилом возрасте люди находят друг друга.

— Кобели к старости. Вась, болеть начинают, ухода требуют. Вот и смиряются с неизбежным, когда никому становятся не нужны.

— А я вот верю в любовь! - вдруг сказала Томка, мечтательно потягивая вино. - Верю! И в судьбу верю! Ну разве не легче на душе, если представить, что где-то есть мужчина, который только для тебя, и ты для него - единственная?

— Томка, да ты фэнтези своего начиталась, - усмехнулась Сербская. - Давно тебе говорю - переходи на исторические романы. Там хоть наяву грезить не будешь, ясно же, что те лорды вместе с белыми тапками давно истлели по фамильным склепам.

— А мне нравятся нереальные миры, расы разные, мужчины там такие... - я мечтательно закатила пьяные глазки. - Вот скажи, Лариска, если бы ты смогла выбрать одного из персонажей фэнтезийных книг, то из какой расы?

— Ну... - Сербская сделала довольно большой глоток из бокала, а потом ответила. - Я собак. Вась, люблю.

Мы не засмеялись - мы с Томкой заржали!

— Глупые! Я вам о чистой, духовной любви говорю. Пес, он же друг, он умрет за тебя, но никогда не предаст. Я бы выбрала оборотня, волка, матерого такого, огромного. Альфу! Нет, ну а что? Любовь у меня к аристократам. Аты, Том?

— Я? - удивленно спросил наш доцент молекулярной биологии. - Как-то не задумывалась над этим. Мне нужен мужчина властный, чтобы на своем настоять смог, не мямля, чтобы кулаком по столу - и я как шелковая. Умный, хитрый, даже пусть коварный, - потом Томка как-то смешно смутилась и тихо добавила, - и чтобы у него хвост был, с кисточкой...

— А-а-а-а. ну так тебе демон нужен, - подвела итог тоже уже изрядно нетрезвая Лорка. - Правда, у них в комплекте с хвостом еще рога обычно идут, зато хитрости и коварства - не занимать.

— Согласна на демона, - выдохнула Томка.

— Согласна она, - рассмеялась Сербская. - Вон в окно выгляни, там уже очередь из демонов выстроилась, рога с копытами позолотой мажут, чтоб тебе приглянуться.

— Зачем ты так? - грозно спросила я Лариску, видя, что Томик расстроилась.

— Да не хотела я. Слышишь, Нонадзе, не хотела! Просто и мне любви хочется... - и наша железная Лариска разревелась, горько так, со всхлипами, размазывая по щекам тушь.

Ей вторила привалившаяся к моему плечу Томка, а я чувствовала себя, как дура последняя. Вроде меня пришли успокаивать, а я сижу и смотрю на их истерики.

— Прекратить! - пьяненько рявкнула я, ударив кулаком по столу. - Сегодня моя очередь реветь, а не ваша! Развели тут сырость! Ларис, налей нам.

— Кстати, Вась, - вспомнила моментом успокоившаяся Лариска, разливая остатки третьей бутылки по бокалам. - А ты сама-то кого бы выбрала?

— Эльфа! - выпалила я.

Девчонки закашлялись, потому что в этот самый момент как раз пригубили очередную порцию рубинового нектара.

— Кого? - прохрипела, откашлявшись. Сербская. - Эльфа? Сафронова, ты в своем уме? Эту блондинистую немочь? Да ты его в постели потеряешь!

— А мой эльф не такой! - возразила я. - Он брюнет с пронзительными голубыми глазами, высокий, широкоплечий и, вообще, он не просто эльф! Он Владыка всех эльфов! Понятно вам?

— Понятно, понятно. Не горячись. Ну, чего ты, Вась? - попыталась успокоить меня Томка. - Владыка, так Владыка, лишь бы тебе с ним хорошо было.

— Я над вашими мечтами не смеялась, - сказала, обидевшись на весь мир вообще и на подруг в частности.

— Да ладно вам, - примирительно предложила Ларёчек. - Давайте чаю, что ли, попьем. Все равно, не судьба нам таких мужиков найти.

— Хм-м... Кстати о судьбе, - опять загадочно улыбнулась Томка. - У нас мальчик работает, аспирант молодой...

— Аспирант? Опять? - съязвила Лорка.

— Да, аспирант! И я ему просто по-человечески помогла с кандидатской. Дело не в нем и не в кандидатской, конечно... - как-то Томка путано объясняла, хотя обычно выражалась очень четко.

— Так в чем дело-то? - попыталась я направить ее мысли в нужное русло.

— Дело в том, что у него бабка - ведьма. Самая настоящая, представляете?

— Врешь! - хором ответили мы, готовые внимать каждому слову Нонздзе. Нам в любовь поверить трудно, а в мистику и чудеса - это пожалуйста, это запросто и с превеликим удовольствием.

— Не вру! Вот чем хотите, поклянусь! - возбужденно зашептала Томка. - Ездила я к ней. Живет в глухомани, все ноги по колено стоптала, пока по лесной тропинке до ее избушки дошла. Зовут бабку Велигора, а выглядит, ну как баба Яга из сказки - горбатая, нос крючком, и на нем три волосатые огромные бородавки.

— Фу-у-у-у, - скривилась я.

— Не перебивай, Васька, ты дальше слушай. Так вот, бабка эта меня в избушку-то провела, усадила, а сама в самый настоящий котел смотрит и рассказывает мне про мою жизнь. Всю правду рассказала! И про Рогожкина, и про суд, и про вас, кстати, тоже, - Томка замолчала и принялась медленно жевать кружок колбасы.

— Слушай, Томик, не томи! - взмолилась любопытная Лариска. - Дальше, дальше-то что было?

— А дальше она и говорит, мол, раз ты, Тамара, такая умница и раскрасавица, помогла внуку моему любимому, помогу и я тебе отыскать то, что судьбой предназначено, - Томка потянулась за очередным куском колбасы, но я молча, грозно глядя ей в глаза, отодвинула тарелку подальше.

— Жадина! - укорила она меня. - Колбасу, между прочим, я покупала

— Томочка, миленькая, я тебе ее потом всю отдам и даже огурчиков маминых из кладовки достану, только рассказывай дальше.

— А дальше она и говорит, что судьба моя тесно с вашими связана, поэтому и ваши судьбы отыскать придется.

— И как искать будем? - хмыкнула Лариска. - По запаху? Тофика натаскаем?

— Да нет же, - Томка подскочила и побежала в прихожую. Вернулась она с сумкой. - Дала мне эта Велигора три камня с рунами.

Она долго рылась в сумочке и, наконец, извлекла полиэтиленовый пакетик, в котором и правда лежали три плоских камушка, обычные такие, серенькие, как на море, маленькие, не больше двух сантиметров в диаметре. Только в каждом просверлено отверстие и протянут тонкий кожаный шнурок. А на самом камне вырезан символ, никому из нас не известный. Все камни были одинаковые, словно близнецы, и символы на них - одни и те же, только ремешки покрашены в разные цвета.

— Черный - мой, - объявила Томка. - Красный твой, - она протянула камень нашей огненно-рыжей Лорке, - ну а голубой - Васькин, - в мою ладонь лег гладкий камушек.

— Что делать-то с ними надо? - нетерпеливо спросила Сербская.

— Да, понимаешь, я про камни эти забыла совсем. Два месяца их таскаю, и ни разу до этого момента не вспомнила. Бабка эта сказала, что, когда придет время, мы втроем соберемся вместе, и наши судьбы нам приоткроются. А потом каждой нужно надеть перед сном амулет на шею, положить на камень правую ладонь и сказать: «Судьба моя, открывай ворота, отворяй двери».

— И что? - не унималась Лариска, вертя в руках камень.

— А дальше ничего... Это все, что я помню... - растерянно пролепетала Томка. - Не отложилось даже, как обратно от этой бабки шла. Очнулась, уже подходя к железнодорожной станции. Бы не думайте, я потом вернулась к лесу, пыталась найти ту тропинку, по которой шла, но ее и след простыл. Если бы не камни, не поверила бы, что все произошло на самом деле. Положила их в сумку и тут же забыла... Чертовщина какая-то!

— То есть, мы должны сегодня все дружно надеть на себя эти камни и сказать те слова и все? Отыщем то, что судьбой предназначено? - допытывалась Лариска.

— Получается, так, - пожала плечами Томик.

— Э-э-э-э-э, а вдруг эта старуха на нас порчу нашлет или сглаз какой? - не унималась Сербская.

— Ларис, - попыталась я ее образумить, - ну вспомни, как Томка ее описала. Жуть жуткая! Хотела бы наслать - наслала бы давно. Меня другое смущает. Та старушка сказала, когда мы соберемся вместе, то судьбы нам приоткроются, и только тогда нужно надевать камни и говорить слова. Мы собрались вместе, Томка все вспомнила, это значит, что сегодня мы узнаем, что нам предназначено?

— Ага, - ухмыльнулась Томка, нагло пододвигая к себе тарелку с колбасой. - А говорили мы про оборотня, демона и эльфа. Обхохочешься! Бред это все! Кстати. Васька, ты огурцы обещала, мамины.

Пришлось вставать и тащиться в кладовку. Уже выложив огурчики на тарелку, присоединилась к притихшим девчонкам.

— Эльф, демон и оборотень... - тихо произнесла Лариска. - Ерунда это все, но попробовать-то можно? Что мы теряем, девочки? Это же не ярмо на шею, а камешек маленький. Он даже красивый, этнический оберег напоминает.

— Я бы попробовала, - смущаясь, призналась подругам. - Мне, конечно, тоже слабо верится, ну а вдруг?

— Значит, будем рисковать все вместе! - вынесла вердикт Томка, смачно похрустывая огурцом.

— Тофика своего здесь одного не оставлю! Всю ночь обнимать его буду, чтобы с собой забрать! - заявила Лариска. - Интересно, как у оборотней с собачьим кормом дела обстоят? Есть у них «Роял Канин» для крупных пород, или хотя бы «Хиллс»?

Мы посидели еще немного, обсуждая и уточняя детали, а потом девчонки умчались по домам, предварительно заказав услугу «трезвый водитель». Впервые с момента нашего знакомства за все восемь лет торт с мармеладной прослойкой и вишенкой на самом верху остался нетронутым, да и есть его не хотелось. Видимо, и правда в моей судьбе намечался крутой вираж.

Кто его знает, как эти камни работают? На всякий случай, я тщательно вымылась, долго расчесывалась перед зеркалом, пока волосы не заблестели, уложила их крупными локонами. Вытащив из шкафа все самые лучшие комплекты нижнего белья, долго их рассматривала. Эх, красота-то какая, дорогое, из любимых брендовых магазинов, размерчик бы еще немного поменьше. Наконец, мой выбор пал на черный кружевной комплект. Конечно, я слабо верила, что все в одночасье может измениться, но перед ликом судьбы хотелось предстать во всеоружии. Макияж накладывала долго и тщательно, сидя на мягком пуфике у туалетного столика. Неброский, естественный, привлекающий внимание к глазам. Не знаю, как Ларёчек собралась протащить с собой Тофика, но идея прихватить несколько дорогих сердцу вещей мне понравилась. В небольшую сумочку сложила фотографии родителей, любимые духи и косметику, ну и белья еще пару комплектиков, что же я его зря выбирала?

Обняв компактную дамскую сумочку, улеглась в кровать и накрылась пушистым одеялом. Мысли в голову лезли разные. То мне мерещился эльф. Он изысканно склонялся, целуя мою руку, а я краснела от смущения и робко взирала на него из-под полуопущенных ресниц. То вдруг начинала представлять Лариску. Она, обложившись огромными пакетами корма и крепко обнимая бело-рыжего Тофа. так же, как и я, стремилась навстречу своему счастью. Долго лежала без сна, мысленно прощаясь с этим миром, любимой квартирой, родными и близкими. Ну что же, судьба, я иду к тебе! Уже засыпая, накрыла ладошкой камень и прошептала, мечтая о Владыке эльфов с голубыми глазами:

— Судьба моя, открывай ворота, отворяй двери!