Глава четвертая

О превращении металлов и прежде всего о том, как это совершается посредством искусства

Превращение металлов может осуществляться искусственно изменением сущности одного металла в сущность другого, ибо это то, что по потенции может, очевидно, редуцироваться в действии, как говорит Аристотель или Авиценна: «Алхимики знают, что виды никогда не могут быть действительно превращены, за исключением того случая, когдат большей частью творением природы и не более чем простым использованием средств искусства. Но что касается золота, это трудно, и в этой операции совершают большое количество ошибок, и многие рассеивают бесплодно свою молодость и тратят свои силы, обольщая королей и вельмож обещаниями, каковых они не могут выполнить, не умея отличить книги ложные и наглые, ни опыты, фальшиво описанные невеждами; они не добиваются никакого иного результата, кроме полного нуля. Итак, уяснив, что короли после тщательных операций не смогли достичь совершенства, я поверил, что эта наука была ложной. Я перечитал книги Аристотеля или Авиценны «О секрете секретов» («De secretis secretorum»),^[212] где нашел истину столь завуалированной загадками, что это демонстрировало лишь отсутствие всякого смысла; я прочел книги их оппонентов и нашел их подобными безумцам. Наконец, я рассмотрел принципы ПРИРОДЫ и увидел в них путь истины. Я наблюдал воочию, как ртуть проницает и пронизывает другие металлы, ибо, если окрашивают медь живым серебром, смешанным с таким же количеством крови и глины,^[213] эта медь будет пронизана внутренне и наружно и станет белой, но этот ее цвет не будет долговечным. Известно уже, что живое серебро смешивается с телами и проницает их.^[214] Итак, я рассмотрел, что, если этот меркурий был взят повторно, он не мог более высвобождаться и что, если я мог найти средство зафиксировать его молекулы в телах, получалось, что медь и другие тела, смешанные с ним, не были более горючими от этого, тогда как они горючи обыкновенно, не имея действия на меркурий. Ибо эта медь была теперь подобна меркурию и обладала теми же качествами.

Итак, я возгонял одно количество меркурия, достаточно большое для того, чтобы фиксировать его внутреннее расположение до неизменяемости, то есть чтобы он не утончался огнем; затем, таким образом возогнанный, он растворялся мною в воде, с тем чтобы произвести редукцию в первую материю; я обильно пропитывал этой водой известь серебра и мышьяка, возогнанного и фиксированного; далее я растворил все это в теплом лошадином навозе; я сгустил раствор и получил камень светлый как кристалл, имеющий свойство разделять, разрушать частицы тел, проникать их и быстро фиксироваться там таким образом, что небольшое количество этой субстанции, брошенное на большое количество меди, превратило ее немедленно в серебро такой чистоты, что невозможно было найти лучше. Я хотел испытать, могу ли я с тем же успехом превратить в золото обычную красную серу; я вскипятил ее в крепкой воде на медленном огне; когда эта вода сделалась красной, я ее перегнал в алембике и получил в результате на дне перегонного куба чистую красную серу, которую сгустил с белым вышеописанным камнем, с тем чтобы получить такой же красный. Я бросил часть его на некое количество меди и получил очень чистое золото.

Что касается скрытого процесса, который я использовал, я обозначаю его здесь только в общих чертах и не помещаю полностью, с тем чтобы не начали творить посредством этого другие, пока хотя бы не узнают способов возгонки (sublimatio), перегонки (distillatio) и сгущения (coagulatio) и не разберутся в форме сосудов и печей, а также в количестве и качестве огня.

Я оперировал таким же образом с помощью мышьяка и получил очень хорошее серебро, но не самое чистое; я получил такой же результат и с сублимированным аурипигментом,^[215] но этот метод и назван трансмутацией, превращением одного металла в другой.