Глава 17

В сумерках они сели в «Скай Хай Эйр». Ноа сам закрепил самолет и поднял голову. Впереди возвышалось здание из стекла и стали, его настоящий дом.

Он совсем не удивился, увидев ожидающего его Шейна.

— Только не начинай, — сказал он, когда Бейли исчезла в здании терминала, удаляясь в дамскую комнату.

Шейн запустил обе пятерни в волосы, уставясь на Ноа.

— Не начинать? Тебе полагалось прыгать на лыжах по горам. Полагалось трахать красотку. Или двух, в случае особого везения. А не носиться в облет всей планеты.

— Ситуация изменилась. — Ноа повернулся к технику Томми и махнул в сторону «пайпера». — Загони его в ангар на ночь, залей горючку и проверь все системы. Вчера вечером мне заменили выпускной рычаг шасси. Его тоже проверь. На рассвете я лечу на Кабо.

— Кабо? — Шейн опешил.

— Да. — Ни за что не повезет он туда Бейли сегодня. Ему нужна эта ночь, черт подери. Ночь с Бейли в его доме, в его постели.

Он не знал, что скажет на это сама Бейли. Пятьдесят на пятьдесят, выстрел наугад. Он вошел в ангар, Шейн тащился за ним следом. Бейли все еще не появлялась. Ноа мог бы покараулить ее, но Шейн силой утащил Ноа в офис, где начал распекать друга:

— Что ты делаешь?

— Дожидаюсь Бейли.

— Зачем? Ты отвез ее туда, куда требовалось, правильно? Рейс выполнен. Мы выставим ей счет.

— Ей нужен еще один рейс.

— Ага, на Кабо, на рассвете.

— Точно так, — ответил Ноа.

— Я сам ее доставлю.

— Это сделаю я.

Шейн смотрел на него не отрываясь.

— Что произошло на Мамонтовой? Почему ты не остался кататься на лыжах?

— Шейн, ей нужна помощь.

— И ты предложил свои услуги.

— Да.

— В постели.

— Какая разница.

— После Шейлы ты ни с кем не спал.

— Ты говорил, чтобы я перестал себя жалеть, помнишь?

Шейн вздохнул:

— Ладно. Я знаю, каково это. Да, я говорил те слова. Но я не имел в виду, что надо влюбляться в первую попавшуюся бабу, которой вздумалось угнать твой самолет, Ноа!

— Я не влюбился. — Он осекся, потому что не смог договорить. Господи! Он как раз влюбился.

Крепко влип.

Шейн в ужасе смотрел на друга.

— Совсем лишился рассудка?

Точно. Совсем.

Дверь распахнулась, и появился Броуди. Брови нахмурены, рот перекошен.

— Ты сдурел! — рявкнул он, закрывая за собой дверь.

Дверь немедленно распахнулась снова, как следует треснув Броуди по заднице и заставив пролететь вперед добрый фут.

— Эй! — жалобно возмутился он, когда в офис, запнувшись на пороге, ворвалась Мэдди, промчавшись мимо Броуди прямо к Ноа.

Мэдди непредсказуема. Она могла и отхлестать его по лицу, и расцеловать, поэтому Ноа приготовился к худшему. Но секретарша только порывисто обняла его за плечи и крепко сжала.

Впрочем, меньше всего она походила на секретаршу! Сегодня Мэдди щеголяла фиолетовыми волосами, кончики которых были оттенены черным и обрамляли лицо шипастыми остриями. Чтобы уложить подобным прихотливым образом эту шапку волос, понадобился наверняка не один час. Серебристый комбинезон облегал стройное, гибкое тело — зрелище, от которого мужские глаза лезли на лоб. Серьезно, эта женщина выглядела как живое воплощение героини боевика. Вот только боевые навыки она применяла не где-нибудь, а на рабочем месте.

Обычно Ноа стоически сносил этот железный захват, способный выбить дух из кого послабее, и поэтому, к своему удивлению, обнаружил: Мэдди дрожит с головы до пят.

— Эй-эй, я в порядке!

В свою очередь обняв Мэдди, он поймал взгляд Броуди — весьма сердитый взгляд. Ха! Что-то новенькое. Мэдди и Броуди всегда были как масло и вода. Ноа обнял секретаршу покрепче, в результате чего лицо Броуди перекосилось от злости. Ноа усмехнулся. Броуди сделал шаг вперед, но Мэдди обхватила ладонями лицо Ноа.

— Ты уверен, что все хорошо?

— Да.

— Ну тогда ладно. — И она шлепнула его по затылку. — Ты что, последний ум потерял?

— Таково общее мнение, — ответил он, потирая голову. — Больно!

Теперь настала очередь Броуди веселиться.

— Только не пытайся сказать, будто этого хватило, чтобы вбить тебе толику здравого смысла, — сказала Мэдди. — Врезать бы тебе еще, поганец. О чем ты думал? О-о, не обращай внимания. — Она снова его обняла. — Ладно, ты вернулся, и ты цел и невредим.

— Смотри не задуши его, — фыркнул Броуди.

Мэдди ответила боссу яростным взглядом — оба смотрели друг на друга как разъяренные кошки.

— Это называется сочувствием, Броуди. Знаю, у тебя генетический дефект, и ты не можешь…

— К делу, — сухо вставил Шейн. — Давайте перейдем к делу.

И все посмотрели на Ноа, который воздел руки к потолку:

— Сдаюсь. Дело в том, что она попала в беду.

— Бабы — вообще сплошная проблема. — За эти слова Шейн получил свой подзатыльник — комплимент от Мэдди. — Да, они такие, — буркнул он.

— Главная беда вот в чем, — сказала Мэдди, и взгляды всех присутствующих вновь обратились на Ноа. — Ты только что снова сел за штурвал. Вчера, — уточнила она, как будто он мог забыть! — После шести месяцев без полетов, после катастрофы…

Броуди шумно вздохнул. То же сделал и Шейн.

Потому что никому, абсолютно никому не хотелось говорить о той катастрофе. По крайней мере, никому, кроме Бейли.

— И потом ты улетаешь на уик-энд, но, вместо того чтобы развеяться, начинаешь решать чужие проблемы. Мальчик, — сказала она мягко, будто была хромой старухой семидесяти пяти лет, а не горячей девчонкой двадцати шести годков от роду. — То, что я хочу сказать, важнее всего. Бейли — ходячая бомба замедленного действия. Эти парни приходили сюда, искали ее, и…

Сердце Ноа оборвалось.

— Какие парни? Когда? — Иисусе, так они еще здесь? Где-то там ходит Бейли, и ей грозит опасность? В груди похолодело от страха, и Ноа бросился к двери, но Броуди преградил ему дорогу.

— Они отчалили, — сказал он. — Твоя подопечная в безопасности. Вопрос в том, что это за опасность?

Ноа попытался оттолкнуть приятеля, но Броуди не двинулся с места.

— Они заявили, что дамочка задолжала им целое состояние, что она воровка. И добавили: если вдовушка от них бегает, значит, воровка и есть.

— Чушь, — парировал Ноа.

— Вот почему мы ее не выдали.

Ноа обвел внимательным взглядом всю компанию. Эти ребята загнали его в угол. И все же он был им безмерно благодарен. Да, ребята были что заноза в заднице, но ведь они его друзья.

— Слушайте, Бейли Синклер попала в беду, ей здорово удружили, она не виновата. А я ей помогаю. Каждый из вас поступил бы так же. А теперь я должен идти. Дорогу, — приказал он Броуди.

Но Броуди его толкнул. Ноа пихнул его в ответ.

— Вы что, с ума посходили? — воскликнула Мэдди, но Шейн, осторожно отодвинув девушку в сторону, встал между Броуди и Ноа. Посмотрел Броуди в глаза.

— Отойди. — Потом повернулся к Ноа: — Те парни ушли. Мы за ними проследили. Они ходили в главный терминал. Все вместе. Проверяли рейсы на…

— Кабо, — догадался Ноа.

— Бинго. Так скажи, что мы можем для тебя сделать?

Поверх плеча Шейна Ноа взглянул на Броуди, который с грозным видом возвышался в дверях. Броуди возвел глаза к потолку, затем кивнул. Мэдди, протиснувшись ближе, похлопала его по плечу. Она тоже кивнула. Ноа вздохнул:

— Ладно. Я расскажу вам, что знаю, кстати, знаю я совсем немного. Алан Синклер умер, здорово задолжав инвесторам, которые весьма болезненно приняли известие о том, что деньги пропали и ни один из курортных комплексов не был достроен.

— И сколько? — спросила Мэдди и поспешно раскрыла ноутбук Шейна. Присела на край стола, склонилась над ноутбуком. Ее пальцы проворно забегали по клавиатуре.

— Я не знаю.

— Куда девались деньги?

— Это мне тоже неизвестно. Бейли предполагает, что Алан спрятал заначку в одном из своих курортных апартаментов. Нам осталось проверить последнее из его владений.

— На Кабо, — с отвращением сказал Шейн.

— Я отвезу ее туда, — вызвался Броуди.

— Желаю удачи, — буркнул Шейн.

— Я сам это сделаю, — твердо сказал Ноа.

— Видишь? — съязвил Шейн, обращаясь к Броуди. — Рыбка на крючке.

Броуди насмешливо хмыкнул.

— В тебе романтики ни на грош! — воскликнула Мэдди, закатив глаза.

Броуди открыл было рот, но ничего не ответил. Даже глаза закрыл. Мэдди презрительно повернулась к нему спиной и взглянула на Ноа.

— Что будет потом? После Кабо?

— Не знаю, — признался Ноа. — Если мы не найдем деньги…

— Мы, — буркнул Броуди. — Он говорит «мы».

— Если мы не найдем деньги, — продолжал Ноа, — ей грозит еще большая беда.

— Тогда мы найдем деньги, — сказал Шейн.

Броуди вздохнул:

— Теперь Шейн говорит «мы». Боже, это становится утомительным.

Шейн усмехнулся:

— Прямо как в старые добрые времена, когда мы вместе выбирались из любых передряг.

— А мы тогда натворили немало дел, — напомнил ему Броуди. — Вечно безобразничали, помнишь?

— Но мы никогда не терялись, — сказал Шейн.

Мэдди покачала головой:

— Не забывайте, мы говорим о Бейли! А не об удовольствии подраться.

— Правильно. — Шейн поймал взгляд приятелей поверх ее головы. — Ради Бейли.

Бейли просунула голову в дверь офиса:

— Что ради меня?

Очевидно, ее дорожная сумка была набита волшебными вещами, потому что сейчас Бейли сияла свежестью, как роза. Она сменила наряд. Многослойная юбка из полупрозрачной ткани то охватывала ее бедра, то распахивалась, открывая ноги. Нежный джемперок из эластичного материала с глубоким овальным вырезом в других обстоятельствах заставил бы Ноа разинуть рот. По центру шел ряд крошечных пуговиц, несколько верхних и нижних были оставлены расстегнутыми. В таком виде можно было бы провести день в классе с учениками или пойти на вечеринку. В любом случае она выглядела как богатая, изысканная супруга преуспевающего курортного магната. Собственно, таковой она до недавнего времени и являлась.

И вдруг все, кого так интересовали дела Ноа, срочно нашли себе занятие. Мэдди сказал что-то насчет телефонов, Шейн вспомнил, что ему нужно проверить самолет, а Броуди не стал ничего объяснять — но секунды через две, не больше, Ноа и Бейли остались наедине.

— Ты им все рассказал, — решительно начала Бейли.

— Нелегкая задача, учитывая, что я сам мало что знаю. — Его взгляд беспомощно уставился на тонкую золотую цепочку, которая обвивала шею Бейли, а потом ныряла в вырез и исчезала из виду там, куда ему отчаянно захотелось запустить руку, под джемпер, чтобы заняться увлекательными поисками.

— Ноа…

Он ждал, но она, вздохнув, промолчала. У него было такое ощущение, будто кто-то наступил ему на сердце.

— Забудь. Пойдем.

— Сейчас? — На ней были босоножки на каблучках, того же бледно-персикового цвета, что и джемперок.

— Ладно, хорошо.

Ногти на ногах тоже были персикового цвета, а на ногте большого пальца правой ноги красовалась крошечная ромашка. Ни разу в жизни Ноа не думал, что подобное украшение может казаться столь головокружительно сексуальным. Но отвести от него взгляда он решительно не мог.

— Куда? — спросила она.

Он понял, что она имеет в виду выход к самолету.

— Ты мне веришь?

— Да, — ответила она, чем потрясла его до глубины души.

Ноа собирался было сказать, что хочет отвезти ее к себе домой, где они проведут вместе целую ночь, доказывая, что доверяют друг к другу — обнаженные, разгоряченные, — но тут в коридоре возник Шейн, влетел, а не вошел, как обычно, вразвалочку с черепашьей скоростью.

— Беда! — выпалил он.

Ноа посмотрел в глаза друга и все понял. Бандиты вернулись.

Шейн распахнул дверь чулана для швабр. Ноа втолкнул Бейли внутрь.

— Сиди тихо, — приказал он.

Шейн захлопнул дверь перед ее носом.

— Что… — крикнула она изнутри, и Ноа рывком распахнул дверь, намереваясь сказать что-нибудь ободряющее, но вместо этого крепко поцеловал.

— Я вернусь. И чтобы ни звука!

Оставалось надеяться на ее благоразумие.