в которой судьба подкладывает Ричи и Морозу маленькую свинью, которая в итоге оказывается вовсе не свиньей

Вряд ли Ричи даже самому себе признался бы в том, что был растерян. Здоровенный спецназовец вопросов, конечно, не задавал, однако поход на Птичий рынок стоило как-то органично объяснить, придумать убедительную легенду, а таковой у котектива пока не было.

– Быть может, зайдем в бар? Пропустим по мисочке валерьянки? – Такая идея пришла в голову Ричи внезапно и показалась ему вполне годной.

Порция одурманивающего напитка только усилит ощущения отпуска для Мороза. Молчаливая мужская солидарность завершит начатое. Ричи станет для него своим.

– При исполнении не пью, – сухо, серьезно и без тени заинтересованности ответил Мороз, чем усилил замешательство котектива.

Ричи размышлял. Когда наметки нового плана начали прорисовываться у него в голове, Мороз помог ему сам.

– Так что делать будем, писатель? – осведомился он.

Тень удовольствия скользнула по морде Ричи. Из друга и питомца двуногого автора он сам вдруг превратился в писателя. Разве это было далеко от правды? Кто в конце концов написал третью часть книжки «Будни спецназа» и внес едва ли не все редакторские правки? Детали легенды оформились мгновенно.

– Мне важно набрать материал о самых нестандартных ситуациях. В том числе опасных, если это не слишком вас напугает. – Ричард задрал голову и посмотрел на Мороза.

В ответ здоровенный кот только презрительно фыркнул.

Ричард незаметно и плавно изменил манеру разговора. Он выбрал чуть рассеянный, немного спотыкающийся тон, словно всегда сомневался в своей правоте. Это помогло ему создать образ творческой личности, эдакого изнеженного штатского кота-умника. Естественное желание Мороза слегка покрасоваться перед мягкотелым штафиркой должно было на корню погасить любые его попытки анализировать ситуацию.

– Да, именно так. Я соберу материал о том, как ведет себя настоящий боевой кот в положении, близком к критическому или даже боевому. Поэтому я бы хотел пойти на заброшенный Птичий рынок. – Ричи говорил с придыханием, стараясь добавить в голос нотку страха.

Впрочем, все эти ухищрения были лишними. Мороз и так был не склонен к анализу. Он лишь пожал плечами, на секунду задумался о том, как лучше пройти к знаменитому черному рынку, и просто пошел, уверенно переступая лапами.

– Птичка так Птичка, – буднично проговорил он.

Мягкая размеренная поступь напарника заставила Ричарда вспомнить тренировку спецназа. «Мя-мяу! Мя-мяу! Передней-задней, правой-левой!» Вот уж у кого все было четко и просто, так это у военных. Выполняй команды и иди дальше. Эх!..

Заброшенный рынок напоминал средневековый город, большую крепость из сгоревших павильонов, лотков и столов с высоченной голубятней в центре. Над ней торчал шпиль, на котором развевался флаг непонятного цвета, который когда-то давно приманивал улетевших птиц. Там жили сильные животные, настоящие герцоги и бароны.

Крепость окружал обгоревший забор. Вокруг него, на поле, покрытом канавами и обгоревшими обломками, стояли убогие хижины больных и старых котов, крыс, собак. Здесь же ютились и экзотические животные, которые не нашли своей судьбы в зоопарке или цирке, раненые, уродливые, оголодавшие и замерзшие.

Атмосфера отчаяния и страха, ощущаемого почти физически, не располагала к беседам. Ричард и Мороз молча шли мимо груд истлевших коробок и ящиков.

Однако вскоре котектив заметил, что за каждой коробкой таится кто-то живой и испуганный. Это был не тот страх, который привык использовать котектив, надавив лапами и сверкнув клыками. Животные привыкли к нему, жили в нем и воспринимали его как неотъемлемую часть существования.

– Так не пойдет.

– Кто не пойдет? – удивленно спросил спецназовец. – Вроде только мы идем, больше никого.

– Не в этом смысле. Надо как-то по-другому. А то…

– Нам никто помешать не сможет. – Для подтверждения своих слов Мороз выпустил когти.

– Мы же не просто идем на рынок. Нам надо со всеми поговорить, набрать материал. Короче, придется взять «языка»! – Ричи говорил четко и уверенно.

Он понял, что нужно менять стиль и интонации в зависимости от ситуации. Кот-спецназовец мыслил только в рамках «здесь и сейчас». Он не отвлекался на домыслы и внутренний диалог, воспринимал течение жизни как череду мгновений. Все то, к чему стремятся восточные коты-мудрецы, для вояк естественно. Бей или беги, сражайся или подписывай мирный договор – это уже рефлекс. На мгновение Ричи даже позавидовал такой бесхитростности, но быстро оправился от этой секундной слабости.

– Нам нужны сведения. Мы же не можем просто так заявиться к тем, кто командует всей этой средневековой дикостью.

– Согласен. Не можем. – К удивлению Ричарда, Мороз сразу понял, о чем говорил котектив. Видимо, одноглазый командир учил своих бойцов не только силовым методам воздействия на врага, но и планированию операций.

– Давай найдем того, кто нам расскажет, как у них тут все устроено. Кто главный, как пройти к нему. Нам нужна информация.

Внезапно Мороз резко сорвался с места и сделал несколько прыжков куда-то в сторону груды ящиков. Ричи в недоумении подошел к нему и увидел под лапами гиганта крохотного облезлого котенка.

– Ты что, его усыновить решил?

– Нет. Милосердию не обучен. Ты сказал, что надо взять «языка». Вот. – Мороз кивнул на придавленного помоечника. – Явно местный, осматривал нас, жался к бакам, пытался остаться незамеченным. Следил за нами тайно, несколько раз обходил с разных сторон.

– Ты когда это заметить успел? Мы же только вошли?

– Опыт. – Объяснять свои поступки Морозу было явно сложнее, чем совершать их.

Ричард ругнулся про себя. Подмечать детали и работать с мелочами – это его специфика. Он котектив. Именно детали помогают ему раскрывать дела. Не заметить простой слежки было унизительно.

Поэтому он и обратился к пленнику куда более резко, чем хотел бы:

– Отчего ты следил за нами? Кто тебя подослал?

– Никто.

– Тогда зачем ты наблюдал?

– Вы чужаки! Рассказать о вас. Получить протекцию или корм. – Несмотря на когти Мороза перед горлом и сильнейший испуг, котенок на мгновение мечтательно прикрыл глаза.

– Кому ты собирался рассказать о нас?

– Старшим. Сборщикам дани то есть. Табуретке с Шакалом!

– Это кто такие?

– Они в нашем секторе собирают… – Тут котенок начал задыхаться от тяжелой хватки спецназовца.

– Мороз, отпусти его. Не полностью, конечно, просто дай ему дышать.

Мороз приподнял лапу, позволил котенку сесть. Другой лапой спецназовец продолжал надежно фиксировать облезлый хвост.

– Не пищи! Обижать тебя мы не будем! Успокойся и спокойно расскажи про себя. Как тебя зовут? Откуда ты?

Да, котенок по имени Тишка действительно был совсем молод. Он целыми днями рыскал в окрестностях рынка и собирал информацию. Сведения, добытые самыми разными путями, можно было выгодно продать. Такая работа требует смышлености, скорости и часто сопряжена с риском. Однако выбирать не приходилось. Этот ребенок работал в крупной сети доносчиков и информаторов. Он кормил хворую мать и пятерых малолетних братьев и сестер.

То ли от страха, то ли по наивной молодости котенок рассказал всю свою семейную историю. Его мать, белая ангорка Мусси, была настоящей красавицей. Когда-то ее вместе с сестрами привезли на Птичку, она сбежала из стеклянного аквариума в придорожный овраг. Там Мусси, к счастью, скоро встретила серого бродячего кота, который родился и вырос на рынке. Нет, это не была любовь с первого взгляда. Скорее выгодный союз красавицы, не приспособленной к дикой жизни, и ушлого серого пройдохи.

Они жили мирно, наплодили семейство и с трудом сводили концы с концами. Вскоре серого отца не стало. Его загрыз пудель Шакал, телохранитель злого кота Табуретки. Мать и дети лишились кормильца. С голодухи Мусси поела отравленного корма, который двуногие рассыпали вокруг заброшенного рынка. Она тяжело заболела и слегла. Кто теперь будет кормить огромную семью? Увы, это бремя легло на плечи самого старшего котенка.

Информацию о чужаках он собирался продать младшему сборщику дани Табуретке. Эти самые младшие начальники в пирамиде Птичьего рынка собирают дань с голытьбы, живущей в трущобах. Они подчиняются двадцати животным из черной крепости, хозяевам всего рыночного городка, которые правят от имени короля.

На этом месте котенок задрожал так, что огромная лапа Мороза завибрировала. Кто такой король и даже что это за животное, никому не было известно. Но одно упоминание о нем заставляло трепетать всех жителей городка.

– Интересно, кто же этот король? – муркнул себе в усы Ричи. – Надо бы это тоже выяснить…

Вытянуть что-то об устройстве центральной части рынка не вышло. Котенок никогда там не бывал и ничего не знал.

– Кажется, я все выяснил. Мороз, отпусти его.

– Зачем? – Глаза спецназовца выражали не вопрос, а только хмурую раздражительность. – Чего ради отпускать-то? От его нудятины я действительно разозлился. Что за неуместная благотворительность? Он все разболтает этим сборщикам, а это может привести…

– Сержант Мороз! Отпустить пленника! – Ричард добавил в голос стальные нотки.

Мороз поднял лапу и отпустил хвост котенка. А тот действительно был хорош. Юркий и шустрый малый мгновенно сбежал, затерялся в ящиках и коробках.

Котектив огляделся и решил поискать еще информаторов. В конце концов, слушать разные истории и выбирать из них ценные крупицы – важная и, стоит признаться, одна из самых интересных частей его работы.

В просвете между ящиками блеснули угольками чьи-то настороженные глаза. Зверек понял, что его обнаружили, и стремительно метнулся в груду коробок.

– Добрый день. Мы пришли с миром и не причиним вреда, – заявил Ричард.

– Как же! Р-р-р-разбойники! – раздался противный голос где-то наверху и слева.

Ричард покрутил головой, но никого не увидел.

– Не бойтесь.

– Как же! Как же! – снова раздался противный голос.

Из-за коробки показался непрерывно дергающийся розовый носик и два опасливо смотрящих глаза.

– Не бойтесь. Я ищу помощи. – Ричард постарался использовать все свое обаяние, и ему это удалось.

Неуверенно ступая, из-за коробки вышло странное существо: когда-то оно было пушистым, а сейчас напоминало продолговатый комок грязной шерсти.

– Это что за мохнатая швабра? Морская свинка? – с пренебрежением спросил Мороз.

Когти у него на лапах угрожающе выпирали.

– Это же гималайка, – ответил Ричи. – А в Европе ее называют колор-пойнт.

– Что еще за пойнт? Я знаю один пойнт – точку на лбу от оптического прицела! – рыкнул Мороз.

– Как же! – мерзкий голос из ниоткуда продолжал вклиниваться в разговор.

– Самая длинношерстная кошка – гималайская! – ответ Ричарда предназначался не столько спецназовцу, сколько перепуганной мохнатой кошке.

Хама-невидимку он решил игнорировать.

– Похоже на валик, которым двуногие стенки красят, – заявил боевой кот.

– Мадам, не бойтесь, – повторил Ричи. – Я писатель. Собираю материалы о жизни обитателей Птичьего рынка. Этот неустрашимый боец мне помогает. – Ричи кивнул на Мороза. – Однако я и сам не сижу сложа лапы, наблюдаю, собираю истории, чтобы потом описать ужасы любви и предательства в своей книге. – Тут Ричи театрально всхлипнул. Мохнатая кошка, ошарашенная потоком складной речи, глупо моргала. Она медленно переваривала обращение «мадам» и сам факт разговора с ней хищного незнакомца. Однако слова «писатель», «любовь» и галантное обращение потихоньку сложились для нее в понятную картину.

– Ох, конечно. Я – Фрося. Какая радость для любой девушки пообщаться с настоящим писателем. Тем более здесь! – Кошка сделала широкий жест лапкой, показывая трущобы, в которых жила.

– Да ты девушкой была, когда трамваи еще по кольцу ходили! – Мерзкий голос теперь раздавался совсем близко.

Ричи поднял голову и наконец-то увидел его обладателя. На возвышении из ломаных ящиков сидел большой белый попугай жако. Круглые глаза без зрачков казались совершенно бессмысленными, а клюв, загнутый вниз, придавал этой птице какой-то брюзгливый вид.

– Ах, это Исаак Карлович, наш сосед. Такой, знаете, непростой мужчина. Он иногда даже связно говорит, хотя обычно просто болтает всякую чепуху. А словарный запас у него очень большой, он у профессора Литинститута раньше жил.

– Не жалею, не зову, не плачу! – подтвердил попугай, а кошка, как бы извиняясь, махнула лапкой в сторону коробки.

– Да вы проходите!

К своему удивлению, Ричард понял, что Фрося кокетничает. Она улыбалась, нелепо пыталась стрелять черненькими глазками и непрерывно прибирала лапкой лохмы, свалявшиеся в клоки. Когда-то они вились локонами серой шерсти, но сейчас выглядели просто жалко.

– Да-да, проходите, – засуетилась она, поглядывая на Ричи и избегая смотреть на Мороза. – У нас не прибрано немного, мы гостей не ждали. Откуда они у нас?..

– При такой хозяйке! – Попугай спустился еще ниже, чтобы полностью обозревать происходящее и не упустить шанса вставить едкую реплику.

Его комментарии начинали раздражать Ричи. Мороз ощетинивался всякий раз, как только слышал противное карканье.

– Мы вот тут все живем. – Мохнатая кошка снова повела лапкой, показывая свое нехитрое обиталище.

На дно большой коробки, накрытой старым пластиковым мешком, была набросана пожухлая трава. По углам валялись старые тряпки, в середине стояли две мисочки с водой. Все это производило угнетающее впечатление.

– Пых! Пых! – раздался резкий звук, похожий на то, что кто-то раздувал самовар.

Если не приглядываться, могло показаться, что пыхтит один из комьев тряпья. Только он был покрыт иголками и смотрел крайне недружелюбно блестящими выпуклыми глазками.

– Колик, Количек, не волнуйся. Это известный писатель. Он хочет рассказать о том, как мы все живем тут, ищет вдохновение! – Последнее слово кошка произнесла с благоговейным придыханием.

Ричард отметил про себя, что его образ снова формируется без его участия. В сознании Фроси он успел стать не простым, а известным писателем.

– Пф! – презрительно фыркнул еж.

– Ох, вы его извините, пожалуйста. – Ричи казалось, что кошка сейчас заплачет. – Он же еж, колючий, понимаете? Не со зла, просто такой характер… – бормотала Фрося, не поднимая глаз на Ричарда.

Еж ощетинил иголки и пристально смотрел на незнакомцев. Впрочем, агрессия его далеко не пошла. Она проявлялась только в презрительных фырканьях.

– Это не страшно. – Ричард был карикатурно галантен, разве что не целовал лапки «мадам». – Фрося, расскажите нам, как вы тут живете, какие здесь порядки.

– Как мы здесь живем?! Ох-ох. Это весьма грустная история, – проговорила кошка.

– Грустно! Ел горох – невкусно! – Голос Исаака Карловича, о котором все на время забыли, прозвучал внезапно и слишком громко.

– Я из него сейчас все перья выдеру! – Спецназовец резко вскочил и приготовился к прыжку.

– Прекратить! Сержант Мороз, держать себя в лапах! – Ричард понимал, что такое обращение явно выбивается из легенды, но быстро усмирить кота-спецназовца другим способом было невозможно.

Бестолковый попугай изрядно раздражал его самого. Поэтому Ричи приходилось следить за самообладанием сразу двух котов.

– Не слушайте моего коллегу. Мы сейчас. Мороз, на пару слов.

Выбравшись из коробки, сержант окончательно перестал сдерживаться.

– Мы что, будем слушать эту старую шубу, выжившую из ума? Мадам, сю-сю-сю!.. – Кот ярился, его толстый пушистый хвост с бешеной скоростью дергался туда-сюда. – Сначала этот дистрофик плакался нам, как тяжело ему живется, теперь вот это мохнатое недоразумение. И мы всех будем слушать?

Ричард посмотрел Морозу в глаза. Тот факт, что для этого ему пришлось слегка задрать голову, не испортил важности момента.

Потом он серьезно, размеренно проговорил:

– Мороз, я ценю твои методы. Однако есть и другие способы получения информацию. – Тут спецназовец презрительно фыркнул. – Все эти звери живут в постоянном страхе. Каждый день, в любой миг они могут умереть. Опасность для них повсюду. А твои угрозы – лишь озвученная реальность. Все, что ты можешь сделать с ними – съесть, растерзать и прочее, – обычный сценарий их жизни. Поверь, есть и другие подходы, например, терпение и доброжелательность. Понимаешь, это инструмент и закон сыщика… то есть писателя! За информацию надо платить вниманием. Мы так и поступим.

Коты вернулись в коробку. Мороз хмуро молчал, Ричард улыбался.

В ближайшие полчаса они услышали грустную историю Фроси.

Когда-то кошка жила в элитном кошачьем зоомагазине. Москвичка в шестом поколении, она родилась в прекрасных условиях. Ее отец и мать дорогой гималайской породы серого окраса высоко ценились двуногими заводчиками.

Для потомства были созданы прекрасные условия – большой вольер, превосходный корм, стружка на полу, поилочки, мягкие диванчики, гамачок, игрушки, чтобы держать себя в форме. Это было прекрасное детство и великолепная жизнь!

Фрося взрослела и становилась все красивее. Ее шерстка получила оттенок дорогого серого каракуля. Ей выделили персональный аквариум на витрине зоомагазина.

Оттуда был отличный вид на улицу и на клетку с красавцем Джином, котом персидской породы. Он оказывал ей тонкие и трогательные знаки внимания. Джин ночами выбирался из клетки и приносил ей самые вкусные кусочки ужина. Он подбирал стружечки по размеру и выкладывал ими признания на полу, расчесывал и вылизывал ей длинную шерстку. Все было так же красиво, как в книгах. Жаль только, что любовный роман не состоялся.

Однажды дочка продавщицы упросила мать забрать мохнатую кошечку домой. Фрося тяжело переживала разлуку с любимым, но в большой квартире с ней играли, заботились, ласкали. Ее шерстку расчесывали и укладывали феном, подбирали специальные заколочки со стразами.

Фросе потихоньку начала нравиться эта жизнь, но и она скоро закончилась. У двуногой малышки началась аллергия, и кошечку отнесли на Птичку.

Из тепличных условий она попала на холодный, шумный и дикий рынок. Это произошло как раз перед его закрытием. Фросю отдали двуногим продавцам. Перед очередным налетом ОМОНа они вышвырнули ее вместе с другими кошками, морскими свинками, хомяками и кроликами прямо в снег и уехали.

Кому-то из зверюшек тогда повезло, их забрали омоновцы. А вот Фрося во время разгрома рынка и ужасного пожара бежала куда глаза глядят и спряталась в коробке на задворках. В ней она жила и сейчас вместе с Коликом и Исааком Карловичем.

С помощью наводящих вопросов Ричард узнал, что еду бедолаги достают из разгромленных контейнеров и подвалов, которых тут в избытке. На прокорм хватает, но изрядную часть приходится отдавать сборщику дани, злому трехногому коту Табуретке, который ни шагу не делал без своего телохранителя – пуделя Шакала. Табуретка отправлял дань в крепость, оставляя себе «пенки». Настоящий средневековый вассалитет!

Сборщики не только собирали налог, но и худо-бедно защищали свои секторы. Они предупреждали об отраве, рассыпанной двуногими, бригадах по отлову диких животных, регулировали спорные вопросы, вершили жестокое, но все-таки правосудие.

Впрочем, Ричард подозревал, что большинство опасностей придумали сами изгои. Просто не было дела до несчастных животных, обитающих на рынке.

Эта информация лишь подтверждала и расширяла то, что уже рассказал котенок.

– А кто управляет рынком? – спросил Ричи.

– Король, – моментально сжавшись в клубочек, ответила кошка.

– Король! Король! – заверещал попугай и добавил непечатное ругательство.

– Исаак Карлович, постыдитесь так выражаться при даме, – холодно заметил котектив.

– Пф-пф-пф, – боязливо заметил еж, съеживаясь и растопыривая колючки.

– Но королю помогают десять баронов, – заметила кошка. – Про них говорить можно. У каждого своя армия. Они правят мудро и справедливо!

– Слава! – снова заорал попугай, а еж горестно добавил:

– Пф-пф.

– Как зовут этих баронов?

– Ох, всех я и не припомню. Волк Варг, удав Питоша, дикий кот Хурай…

Вот и первый ключик к головоломке! Хурай. Он тут достаточно известен. Ходят слухи, что кот собирается свергнуть нескольких своих соправителей, чтобы объединить их баронства под своей властью.

Ричард мотал на ус и запоминал все детали. Такую информацию вполне можно было использовать при встрече с жестоким похитителем.

– Хурай, – словно бы невзначай протянул Ричи. – Ему, наверное, достается все, что он захочет?

– Хр, – хрюкнул еж.

– На то он и барон. Пиры, гулянки, свадьбы – каждый день, – ответила кошка.

Второй ключик!

– Каждый день? У него много жен?

– Целый гарем! – Фрося грустно кивнула, не то от зависти, не то от сожаления. – Он прямо в вольере кошек держит. У него их штук двадцать. Вчера только опять свадьба была!

– А что за невеста? Как зовут?

– Про это не знаю, да мне это и неинтересно. Кошки говорили, мол, молодая, красивая. Из породистых. Украли из города.

Вот и сложилась головоломочка!